***
— Костя со своей постоянно собачится, — тарахтела в трубку Вика. — Пьет. Ужас такой. Мы с мамой измучились. Ты правильно сделала, что развелась с моим братцем. Работу он так путную и не нашел. Яна, ты слушаешь?
— Да, — рассеянно обронила Яна. Она придерживала телефон, разглядывая очередную иллюстрацию. Веселый медведь получался каким-то испуганным. Пасть улыбалась, а в глазах застыла тоска, словно он уже видел себя в образе шкуры на полу охотничьего домика.
— А у тебя как? — заботливо спросила Вика. — С квартирой продвигается?
— Продвигается.
— Если что, я помогу. Слушай, я хотела спросить, а помнишь, я тебе рукопись давала, чтобы ты ее шефу показала?
Яна помнила рукопись. Толстую папку с завязками Вика притащила ей буквально на следующий день после встречи в кафе и разговора про квартиру. Собственно, Яна не сомневалась, что дело закончится именно этим, но не ожидала, что так быстро. Корыстный интерес к бывшей родственнице писательница даже не пыталась скрывать. Шеф рукопись отверг, не читая.
— Яна, это не наш профиль. Мы такое не издаем и не продаем, — пожал плечами Егор. — И не носи мне больше подобные шедевры.
Услыхав, что рукопись в очередной раз отвергли, Вика сухо попрощалась. Надо полагать — навсегда. Помощи с этой стороны более ждать не приходилось. А вопрос с квартирой тем не менее требовал решения.
— Делай что-нибудь! — злилась Светлана Макаровна. — Не сиди кулем. Ты известный человек, у тебя связи!
— Мама, — стонала Яна, — нет у меня связей. Вот если бы я отсидела, то, конечно, нужные знакомства у меня бы имелись. Но я, к сожалению, обычная художница.
— А ты предложи расписать стены в следственном изоляторе, — пытался шутить папа. — Сразу и связи появятся, и знакомства. Глядишь, и замуж выйдешь за олигарха, как мамка хотела! Их сейчас через одного сажают.
— Да, — поджимала губы маменька. — Чего еще от тебя ждать? Давно бы сходил со своими ребятами и поставил на место этого мерзавца, сделавшего твою дочь бездомной.
— А что мне сделать? Прибить его? Тогда ты, доча, мне море в камере нарисуй, когда изолятор расписывать станешь, — мечтательно басил Владимир Борисович. — Хотя можно и без криминала. Подвезем цемента, замуруем красавчика. Он нам сам все вернет.
— Пошути еще, дурак старый! — злилась Светлана Макаровна. — Толку от тебя — ноль. Хоть бы пуганул его как-нибудь! По-хорошему он нам квартиру не отдаст.
— А по-плохому — мы все будем изолятор расписывать, — резюмировал папа.
Эти беседы в разных вариациях повторялись изо дня в день.
Яна поняла, что пора снимать квартиру. Тем более что средства позволяли, да и работать в таких условиях было невыносимо. Приближалась выставка, надо было готовиться.
***
Маришка, вдохновленная идеей с фотографией безумного мужа, которую следовало предъявить ему утром, принялась за осуществление плана. Разобравшись, где у фотоаппарата режим ночной съемки и как потом распечатать полученные кадры, она прокралась в Петечкин кабинет. Супруг, как обычно, вел бои за новую галактику и на внешние раздражители в виде жены не реагировал. Он мотался на стуле, словно водитель «запорожца» на проселочной дороге, изредка вскрикивая и уклоняясь от мелькавших на экране лазерных лучей и летящих в лоб огненных шаров.
Наведя на Петечку объектив, Маришка нажала кнопку. Такого результата она, конечно, не ожидала. Раздался щелчок, и полыхнула яркая вспышка, запечатлев летящего со стула мужа с раззявленным в предсмертном крике ртом. Как потом рассказывал сам Петя, он решил, будто враги напали с флангов и саданули по его кораблю из лазерной пушки.
— Вся жизнь перед глазами промелькнула, — признался слегка контуженный Петечка. — Я был уверен, что это конец.
Если очень напрячь фантазию, то можно было сказать, что метод фотографирования помог. Однако Петя приземлился неудачно, сломав одну руку и вывихнув другую. А за время лечения он благополучно отвык от космических баталий, поскольку ногами играть не мог. Да и стресс сказывался.
— Я этот метод запатентую, — гордо заявила Лариса, притащившаяся в гости к жертве эксперимента. — Все элементарно. Надо вам руки ломать. А то психологи, психотерапевты... Ха! Все гениальное просто.
***
...Зима шла по городу, тихо ступая мягкими лапами снегопада. Неоновые гирлянды телеграфировали праздничные импульсы и выпускали в подмерзающих горожан жизнерадостные флюиды. Новый год подруги встретили как-то скомканно.
— Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведешь, — грустно вздохнула в трубку Яна, как обычно, решившая поздравить подруг. — Ларик, я тебе желаю, чтобы это была последняя грустная ночь в твоей жизни. Жирная точка. Остальные пусть будут ярче, веселее и вообще — пусть жизнь кипит, бурлит и пенится, а не закисает.
— Кваса захотелось, — машинально отреагировала Лара. — Какие-то у тебя ассоциации... Книжек начиталась? Или тебя твой графоман Шурик так безвозвратно облагородил в плане русского языка?
— Ой, ты представляешь! Он мне тут звонил, поздравлял. Книжку-то у него приняли, в будущем году выпустят, — огорошила ее Яна. — Иногда мы недооцениваем тех, кто рядом.
— И переоцениваем себя, — заметила Лариса. — Все, Янка, упустила ты Букеровского лауреата! Подумаешь — хилый! Не разглядела, балбесина!
— И не говори, — рассмеялась Яна. — Он теперь такой гордый. Зазнается небось. Но, правда, стыдно. Я считала, он фигню пишет.
— Может, и Вика твоя тоже гениальная, — усмехнулась Лариса. — Вокруг тебя сплошная творческая интеллигенция, а ты автографы не берешь! Слушай, а ты квартиру-то сняла?
— Нет, меня в нескольких местах просто банально обманули, да еще мама узнала, оскорбилась. В общем, пока с родителями живу. Если что-нибудь изменится, я тебя первую на новоселье позову.
— Да уж, будьте любезны, а то знаю я вас — зажмете, лишь бы на продуктах для любимой подруги сэкономить. Кстати, мужчин на новоселье тоже позови. Иначе будет скучно.
— Стас ревновать не станет?
— Янка, у меня такое подозрение, что не будет. И вообще меня Игорь сильнее ревнует, чем этот компьютерный маньяк. Весь в своей работе. Игорь тут даже домой ко мне явился, лицо Стасику бить. Но драка не состоялась. Мой Генечка предложил решать вопрос цивилизованно, через суд. Пока Игорь соображал, как это меня можно через суд поделить, Стас закрылся в ванной комнате и вызвал милицию. Дуэли не получилось. А так хотелось. Я бы тогда хоть определилась, выбрала бы победителя.
— Как у тебя все бурно, — уважительно протянула Яна.
— У меня не бурно, а ужасно. Надо кого-то выбрать, а я стала понимать, что мне оба даром не нужны. Я как жаба жадная: и самой не нужно, и выкинуть жаль. Ладно, не будем о грустном. Ты Маришке звонила?
— Она сама отзвонилась. Бегает вокруг своего Петечки, — усмехнулась Яна. — Мне кажется, он уже давно может обеими руками работать, но симулирует в Маринке чувство вины. А она и рада. Кормит с ложечки и поит шампанским.
— А я им завидую, — погрустнела Лариса.
— И я. Но у нас тоже однажды все будет хорошо. Я кого-нибудь найду, а ты разберешься в своих женихах. Между прочим, ты их проверь как-нибудь. Егор говорит, что надежность любого человека познается в беде.
— Яна, и какую беду ты мне рекомендуешь устроить? Заявить, что я смертельно больна, и посмотреть, кто больше даст на похороны?
— Нет, про здоровье даже врать нельзя. Я суеверная. Наври, что колоссальные финансовые проблемы на работе. Или скажи, что в долг брала, проиграла в казино, а теперь тебя могут убить. Чтобы наверняка не сбылось, — предложила Яна.
— М-да, мать, ну ты даешь. Тебе бы книжки писать. Но мысль я уловила, — развеселилась Лариса. — Я даже надеюсь, что они все сбегут. И будет мне счастье. Я люблю, когда все само получается, типа, перст судьбы.
— Ларик, а в жизни так всегда и происходит, потому что перстом судьбы человек отчасти рулит сам.
— Благодарствую. Почувствовала себя рулевым, — Лариса помолчала и вдруг печально произнесла: — А представляешь, мой спит уже. Сказал, что вредно засыпать после одиннадцати ночи. Это нарушает биоритмы. Тоскливо-то как, Ян. Сил нет.
***
Сил у нее действительно не было. Лариса чувствовала, как в душе растет глухое раздражение. И не только на кавалеров. Что самое неприятное — и на себя она тоже злилась. Лара, как витязь на распутье, стояла у камня без надписей. И было совершенно неясно, направо идти, налево, прямо или вовсе стоять. Она боялась остаться у разбитого корыта. Угробить свою жизнь на «не того» человека. Опасалась, что вообще заблудилась и стоит не на том перекрестке, а перст судьбы грозит ей из прекрасного далека или показывает кукиш: мол, извините, Лариса Григорьевна, лимит возможностей исчерпан.
Мысль испытать своих мужчин ей очень понравилась. Существовало только одно «но».
А ее ли мужчины это были?
***
Яна спешила на работу, проклиная городских коммунальщиков, у которых в марте внезапно случился снегопад — «а мужики-то не знали!» Пробка стояла намертво. Мало того, у нее сломался планшет, и часть работы была не сделана. Планшет, конечно, сломался не сам. Тошка решил порисовать, пока она бегала в магазин, а бабушка смотрела очередную криминальную историю. Порисовал сын чрезвычайно продуктивно, после чего перетрудившийся планшет приказал долго жить.
Ужасно стесняясь бессовестного опоздания, Яна мышью прокралась в издательство и почти успела шмыгнуть на рабочее место.
— А вот и наша гениальная художница! — завопил шеф на весь коридор, а Яна вжала голову в плечи и робко повернулась.
— Здрасте.
— Смотри, как скукожилась, — восхитился Егор. — И это ее еще не били. Видал, Сергей Валерьевич, как я сотрудников выдрессировал? Даже творческие единицы, витающие в эмпиреях, при виде начальства скувыркиваются с облаков и начинают работать, не сваливая свою лень на то, что муза не пришла.
Сергей Валерьевич был высоким, крупным и улыбчивым. Он с веселым удивлением смотрел то на Яну, то на шефа.
— Яночка, прошу знакомиться, — вспомнил об этикете Егор. — Это наш любимый клиент. Скупает твои шедевры пачками и перепродает по спекулятивной цене.
— Очень приятно, — промямлила Яна. — Спасибо, что покупаете.
— И продаете, — подсказал шеф и засмеялся. — Похоже, ты сегодня не в себе. Случилось что?
— Тошка планшет сломал, — виновато развела руками Яна.
— Убью обоих, — радостно поведал собравшимся шеф. — И дочку за вас замуж не отдам. Мне такие зятья, которые казенное имущество гробят, доверия не внушают. Вот Сергей Валерьевич желали посмотреть, как ты рисуешь. Процесс, так сказать. А ты нас обломала. Нехорошо.
Егор радостно потер руки и, толкнув в бок оптовика, опять засмеялся.
Фамильярность шефа объяснялась просто. Оптовик был его другом и одноклассником. А смеялся он от смущения, поскольку друг, видевший Яну на выставке, уже неделю приставал с просьбой познакомить. Сам Сергей Валерьевич на выставке подойти застеснялся, а потом момент был упущен.
Устав он тягостной обязанности, Егор неожиданно хлопнул в ладоши и провозгласил:
— Ну, я вас покину, вы тут сами...
И, пятясь, ввалился в свой кабинет, предусмотрительно захлопнув дверь.
***
Стас флегматично нанизывал на вилку жареную картошку и, казалось, не собирался реагировать на страшную историю, в лицах озвучиваемую Ларисой.
— Зай, ты меня услышал? — Лара подавила в себе желание потыкать любимого палочкой, как условно дохлое насекомое, чтобы проверить на реакции и наличие рефлексов. После ее трагического повествования о том, как она помяла бандитский «Лексус» и сбежала, не вызвав ГИБДД, а теперь ее нашли и требуют компенсацию, мог бы вздрогнуть!
— Зачем ты мне это рассказываешь? — Стас красиво отрезал кусок мяса и интеллигентно запихнул его в рот, равнодушно посмотрев на Ларису.
— Потому что мне больше некому пожаловаться!
— Надо обратиться в милицию. Написать заявление. А пострадавшим предложить обратиться в суд. Ты сама виновата. Имея страховку, сбегать с места аварии — дикость.
— Стасик, ты в своем уме? Меня теперь убить могут! Я должна кучу денег! И решить вопрос можно лишь одним способом — заплатив деньги хозяину машины!
— Заплати.
— У меня нет!
— У тебя есть золото. Это, кстати, неприлично и цыганщина, если ты не в курсе. Поэтому его надо продать. Плюс у тебя шуба. Неприлично дорогая. Зима закончилась. Это во-первых. А во-вторых, убивать животных давно не модно.
— То есть я кругом неприличная, немодная, и ты мне предлагаешь начать распродавать свое шмотье? Слушай, может, мне нижнее белье на аукцион выставить? Вдруг кто заинтересуется! Ты сам себя хорошо слышишь? Или у тебя мозг сейчас все силы бросил на пищеварение?
— Я прекрасно понимаю, что ты хочешь, чтобы я оплатил твой долг. Но это невозможно. У меня сейчас нет свободных денег.
— А к моим похоронам появятся?
— Не драматизируй. Я же сказал: заяви в милицию.
— Стас, но мне страшно! Ты можешь взять в долг, кредит в банке...
— Ты тоже можешь взять кредит в банке. — Стас аккуратно вытер рот салфеткой и пошел мыть свою тарелку.
— Значит, на тебя не рассчитывать? — Лариса вдруг ощутила удовлетворение.
Если бы Стас сейчас бросился к ней с предложениями разнообразных вариантов помощи, от выдачи требуемой суммы до физического устранения мифического хозяина «Лексуса», пришлось бы смириться с мыслью, что он и есть ее принц. Но совместное проживание показало, что из Стаса принц, как из Ларисы слесарь-сборщик: пройти «по конкурсу» на подобную должность можно, а вот соответствовать вряд ли.
Удивительно, но в быту все принцы серы, как кошки в темноте. Быт, словно лакмусовая бумажка, проявляет изнанку сбывшейся мечты, и оказывается эта мечта далеко не радужной. На белом коне и в ореоле романтики мужчина хорош «на выходе в люди». А вот покачать ночью орущего наследника или поменять ему памперс корона и конь ох как мешают! И получается, что хвастаться перед подружками и любоваться самой лучше на принца, а жить предпочтительнее с кем попроще.
***
Игорь, в очередной раз твердо решивший развестись, что уже само по себе воспринималось Ларой как бородатый анекдот, выслушал любимую женщину с плохо скрываемым раздражением.
— Лариса, я же говорил — не надо тебе за руль! Любая баба за рулем — это мартышка с гранатой. Жила бы себе спокойно, и мне жизнь не портила.
— Ты на скандал нарываешься? — поинтересовалась Лара. Это же надо: случись что, получается, рядом с ней не оказалось бы ни одного мало-мальски надежного мужика.
— Нет, — поменял тактику Игорь, надеявшийся, что ссора позволит ему избежать неприятного объяснения по поводу финансов. — Я считаю, что каждый человек должен отвечать за свои ошибки.
— А если я слабая женщина и прошу у тебя помощи? — Лариса сжала губы и отвернулась. Какая низость, какая гадость! А ведь она рассчитывала, что хотя бы он... Ну и мужики пошли!
— Лара, а больше не у кого? Этот твой... сожитель, например. У него нельзя одолжить?
— Нельзя.
— А у меня, значит, можно?! — подпрыгнул в негодовании некогда любимый мужчина. — Отличненько! А ты не подумала, что у меня жена, дети? Теща, в конце концов! Мне их всех кормить-одевать надо, содержать! Да я просто не могу тебе дать столько денег! Вернее, не мог бы, даже если бы они у меня были! Что я дома-то скажу? Куда бабки ушли? В лес?
— Действительно, как я не догадалась! Прости, милый, макаку с гранатой! Чего еще от дуры ждать-то? И, знаешь что, иди-ка ты тоже... в лес.
***
Подруги оценили результат эксперимента по-разному.
— Туда им и дорога, — с сожалением в голосе произнесла Яна. — Хотя, конечно, неприятно так обмануться в людях, с которыми спишь. Это тебе не про соседа выяснить. Предательство натуральное. Ты им всю душу и себя, любимую, а они — слиняли при первой же проблеме. А если бы у тебя действительно возникло что-нибудь серьезное?
— Фи, — хихикнула Лариса, пытавшаяся хорохориться. — А еще творческая интеллигенция. Как вы, тетенька художница, выражаетесь? Ухи вянут. Но ты права. Дрянные мужики мне попались.
Маришка была не так категорична.
— Ларик, ты бы еще луну с неба попросила, а потом обиделась, что не принесли! У них наверняка таких денег нет!
— Есть. По крайней мере, оба могли бы достать. У Игоря точно есть, — покачала головой Лариса. — Да и у Стаса, с его маниакальной бережливостью, тоже скорее всего что-то припрятано на банковском счете.
— Ладно, пусть есть. Но с какой стати они должны тебе отдавать последнее? Их тоже можно понять.
— Точно! Кто я такая, чтобы ради меня чем-то жертвовать? — усмехнулась Лара. — Сама-то себя слышишь?
— Не надо так мужчинами разбрасываться. Нужно искать консенсус, а не впадать в крайности. Вы ерунду затеяли. Ну, и чего добились? Лара теперь опять одна! — Маришка нахмурилась и погладила огромный живот. — Разнервировала меня! Сейчас как рожу тут! Будешь знать! Только-только все наладилось! У Яны кавалер. У меня муж. У тебя двое — выбирай на здоровье! И нате вам!
— Маруся, лучше одной, чем с такими ненадежными, — опечалилась Лариса. — Но ты права. Опять я одна. И даже не совсем понятно, о чем теперь мечтать. Неприятно на старости лет узнать, что до такой степени не разбираешься в людях. Я же у них не почку или печень мне пожертвовать просила, а всего лишь деньги! Кстати, о деньгах, а вы бы мне дали, если что?
— Дали бы! — воскликнула Маришка. — Правда, мне легко говорить, у меня все деньги мамины и Петечкины. Я вот тоже не знаю, как бы я на их месте себя повела. Поэтому и говорю, что нельзя людям подобные проверки устраивать. Не давайте друзьям книг и денег, как говорится.
— Если бы тебя могли убить, то дала бы, — пожала плечами Яна. — И не потому, что я такая щедрая. А просто как потом жить, зная, что могла, но пожмотилась. И тут была именно такая ситуация. Кстати, что теперь?
— А теперь, девочки, у Стаса резко закончился контракт. Он в полчаса собрал шмотки и убыл за горизонт. Говорит, что в Америку, но я подозреваю, что в гостиницу. Обещал писать. Но это я уже слышала однажды. Второй раз вставать на те же грабли не буду. Надоел он нам с Женькой. Как загостившийся родственник. А Игорь, вот неожиданность-то, передумал разводиться. Туда ему и дорога.
***
Яна чувствовала себя неловко. Получалась, что именно она оставила Ларису в одиночестве. А это было особенно неудобно на фоне собственной налаживающейся личной жизни.
Отношения с Сергеем развивались стремительно. Яна впервые была счастлива. Не возбужденно, наивно, по-детски счастлива, а зрело и спокойно. Она купалась в этом чувстве, боясь радоваться, боясь потерять и недоумевая, за что ей такой подарок.
Однажды Яне даже приснилось, что встреча с Сергеем была сном. И вот сейчас она проснется, а рядом Костя... Яна зарылась в подушку, ощущая почти животный ужас. Мгновения тянулись, а она все боялась открыть глаза. Если бы рядом оказался Костя, она бы в тот же миг, наверное, умерла от горя и отчаяния. Но рядом находился Сергей.
Рядом с Сережей все проблемы лопались как мыльные пузыри. Даже квартирный вопрос сдвинулся с места.
— Я тебе юриста нашел. — Сергей пытался причесать вставшие дыбом волосы и очень веселился.
Тошка стоял рядом и старательно начесывал себе нечто похожее. Только его тонкие волоски легким пухом падали обратно на макушку. Сын тоже хихикал и толкал Сергея в бок.
— Юриста?
— Да, юриста. Он решит с квартирой. Чтобы ты перестала мучиться и считать себя бесприданницей. Станешь богатой невестой. Хочешь быть богатой невестой?
— Хочу. — Яна замоталась в тюлевую занавеску и строго спросила: — Мне идет?
— Главное, чтобы карниз на голову не упал, — рассудительно заметил Тошка. — А то вместо короны будет шишка.
— Вот, мама, послушай сына, — Сергей похлопал Антошку по плечу. — Невест в занавесках не бывает.
Вопрос так и завис в воздухе. «Но хотя бы прозвучало слово «невеста», — мечтательно закатила глаза Яна.
***
Юрист Дмитрий Филиппович оказался толстым, улыбчивым мужичком с хитрым взглядом доброго Деда Мороза.
— Ну, тут все просто. Собираете документы, я вам даю хорошего агента, и вы начинаете продавать свою половину все равно кому. Вы сначала вышлете своему... бывшему супругу уведомление о продаже заказным письмом с уведомлением, далее в присутствии двух свидетелей позвоните ему и устно уведомите товарища все о той же продаже. Пока он думает, мы организуем просмотры и визиты покупателей. Если он у вас в течение месяца не покупает эти полквартиры по заявленной цене, вы с чистой совестью продаете площадь тому, кого мы вам подыщем. — И Дмитрий Филиппович принялся перечислять необходимые документы и порядок их получения.
Поняв, что Яна впадает в задумчивость и не улавливает основную схему действий, он решил давать указания поэтапно. Тем более что его так щедро проспонсировали, что можно было и потерпеть.
***
...Поход в паспортный стол был чудовищно бессмысленным мероприятием. Мало того что, оказывается, нормальные люди занимали задолго до открытия, надо было знать номер своего окна. Узнать этот номер можно было, лишь проникнув внутрь. Оглядев дикую очередь, не вмещавшуюся в крохотное помещение и раздраженно гудевшую на улице, Яна трусливо позвонила юристу. Разумеется, у того оказались нужные знакомства, поэтому уже на следующий день Яну с небольшим подарком ждали в паспортном столе в нерабочее время.
Чтобы не ударить в грязь лицом, она купила хороший кофе, точно такой же, какой любил пить по утрам Сережа, и взяла громадную коробку конфет из запасов. Конфеты Сергею дарили регулярно, словно он был стоматологом или учителем. Объяснить сей феномен он не мог, предположив лишь, что, вероятно, люди считают, что для доброго и позитивного человека лучший подарок — шоколад.
В паспортный стол ее отвез Сергей. Вручив сладко улыбающейся даме пакет с подношениями и получив заверения в том, что завтра можно будет забрать необходимые справки, Яна выпорхнула на улицу и впервые поверила, что у нее все получится.
— Кстати, — неожиданно вторгся в ее эйфорию Сергей, — сегодня я новый кофе открыл. Мне кажется, он какой-то другой. Предыдущий был хуже. Ты где в этот раз покупала?
— В супермаркете, — ответила Яна и вдруг почувствовала, как останавливается сердце.
Медленно повернувшись к Сереже, она дрожащим голосом, все еще на что-то надеясь, спросила:
— Ты имеешь в виду ту банку, в которой еще треть оставалась или...
Она столько раз засовывала банку с кофе в пакет и вынимала, пытаясь то подобрать мешок, больше подходивший под габариты коробки, то получше упаковать, что в результате преподнесла улыбчивой служащей треть баночки кофе, который они по недоразумению не успели допить дома. А теткиным кофе сегодня угостился Сережа.
— Надеюсь, ты хоть конфеты проверила? — серьезно спросил Сергей, пытаясь не расхохотаться.
— Нет, — шепотом произнесла Яна. — А что?
— Ну, может, конфеты там тоже все надкушенные. Представляешь, лезет тетка в пакет, а там кофе «на пару раз попить» и недоеденные конфетки.
Он не выдержал и начал так хохотать, что пришлось припарковаться. У него аж слезы потекли.
— Что ты ржешь? — тоже сквозь смех сердилась Яна, представив лицо тетки. Бедная. Наверное, никогда в жизни ей не дарили недопитый кофе. А если еще и коробка конфет начатая, то...
Яна всхлипнула и откинулась в кресле, сотрясаясь от хохота.
— Да уж... — Сергей с нежностью посмотрел на нее и почесал макушку. — Пусть юрист по полной подключается. Не пристало феям взятками заниматься.
***
— Ты чего придумала? — заикаясь от гнева, Константин нечленораздельно орал в трубку и косился на ободряюще кивавшую подругу. — Я здесь родился! Это мой родной дом. Почему сюда ходят какие-то придурки и открывают двери твоими ключами? Я замок поменяю, ясно? И фиг ты влезешь!
— А я позову слесаря, и мы откроем двери. Я, знаешь ли, имею право. И ребенок твой, который, условно говоря, тоже в этой квартире родился, тоже имеет право. Только ты наши права временно экспроприировал.
— Не надо меня умными словами пугать! Сказал — не пущу! Не имеешь права!
— Имею.
Яна вдруг осознала, что ее спокойствие совершенно искреннее, а не показное. Ей стало наплевать, что и как будет с квартирой, потому что судьба уже сделала ей роскошный подарок в виде любимого человека, и все материальное деликатно отступило на второй план. Плевать на все: на Костю, на его эмоции, на успех и торжество справедливости.
Наверное, Константин это почувствовал, поскольку орать стал тише, а формулировать аккуратнее:
— В общем, я к юристу схожу. И подам на тебя в суд.
— На алименты, — услужливо подсказала Яна. — Удачи тебе!
Она осторожно положила трубку и прислушалась к внутренним ощущениям. Внутри было пусто и спокойно.
***
На следующий день ей позвонил Саша.
— У меня завтра презентация, — отчаянно стесняясь, сообщил он.
— Ух ты! — искренне обрадовалась Яна. — Автограф дашь?
— Приходи, а? — вдруг тоскливо попросил свежеиспеченный писатель. — А то мне страшно. Там небось народищу придет. Я речь учу вступительную и потею от ужаса. Это в книжном магазине все будет. Придешь? Мама болеет, она не сможет. А больше некому. Мои из кружка идти отказались. Совсем один буду, как Красная Шапочка в волчьем лесу.
Как проходят презентации начинающих, а зачастую и вполне известных авторов, Яна знала. Покупатели снуют мимо, автор надрывно хвалит в микрофон свои книги и демонстрирует готовность отвечать на вопросы. Но народ пугливо шарахается от микрофонных воплей, и если с автором не придет группа поддержки пусть даже в лице одного человека, то презентация превратится в полный провал и начало формирования комплексов.
— Приду, — обнадежила Яна. Рассказывать ему подробности предстоящего мероприятия она не рискнула.
На презентацию она решила пойти с Ларисой.
— Надеюсь, ты не собираешься заниматься дешевым сводничеством? — подозрительно поинтересовалась подруга. — Яна, ты гляди у меня! Помню я твоего чахлого бумагомарателя.
— Ларка, да при чем тут это? Пообщаешься с живым писателем. Может, он скоро знаменитым станет. Будешь внукам хвастаться. И вообще мужчины существуют и для общения в том числе. Совершенно необязательно видеть в каждом подвох, искать дефекты и сразу отбраковывать. Мы элементарно сделаем доброе дело хорошему человеку. А добрые дела возвращаются.
— Ну, разве что из такой корысти, — усмехнулась Лариса. — Я тогда даже вопросы подготовлю. И книжку куплю — пусть автограф поставит. Надеюсь, где-нибудь мне это зачтется.
***
Презентация прошла на «ура».
Воодушевленная перспективой возврата добрых дел, Лара взялась за дело энергично и с выдумкой. У импровизированной сцены стояло несколько пустых стульев, а рядом на маленьком столике высилась внушительная стопка экземпляров презентуемой книги. Едва представительная женщина, вероятно, организатор мероприятия, объявила, что магазин почтил своим присутствием Александр Талантов, и испуганный Саша появился у микрофона, ошалело таращась на пустые места, Лариса пошла в атаку. Она переместилась к трем хихикающим девицам, рывшимся на книжной полке, и сдавленно вскрикнула:
— Ой, мамочки мои! Это что, сам Талантов?! Обалдеть! Вот повезло-то! — И она ринулась к выступающему, робко вещавшему про литературу вообще и свой труд в частности.
Девицы, влекомые рефлексами, тоже посеменили за ней.
— Сам Талантов! Нет, вы представляете? — Лара зацепила по пути хмурого дядьку и восторженно ткнула пальцем в Сашу: — Не знаете, он будет автографы давать?
Когда в некоем помещении организованная группа стремительно движется в определенном направлении, она привлекает внимание и побуждает торопиться следом хотя бы из любопытства. Мало ли что там дают. Или, например, вдруг это вообще эвакуация?
Благодаря Лариным вскрикам, всхлипам и мельтешениям перед оратором с экземпляром книги, а также Яниным вопросам народ оживился и даже стал изредка жидко хлопать.
— Девчонки, спасибо вам! — После окончания презентации растроганный Саша полез к подругам обниматься и целоваться. — Чтобы я еще раз на такое согласился! Если бы не вы, я бы тут умер! Это из-за того, что меня никто не знает.
— Узнают еще, — обнадежила Лара.
А Яна добавила:
— Ничего. У всех так же. Только у некоторых вообще никто не приходит. Уж поверь мне.
— Верю. — Саша снова полез с целомудренными, дружескими поцелуями. — У меня стресс. Я так пить начну.
Распрощавшись с утомленным литератором, подруги поехали домой.
— Ну, все. — Лариса подкрасила губы, глядя в зеркальце заднего обзора, и поправила челку. — Теперь на нас просто должно посыпаться всякое добро, удача и везение. Считай, спасли мужика.
***
Добро, и правда, посыпалось буквально на следующий день. То ли это было совпадением, то ли закон сохранения добра в природе на самом деле работал, но утром Яне позвонил Константин и строго оповестил ее, что поговорил с мамой, и они решили вернуть Яне однокомнатную квартиру, если она прекратит военные действия и оставит в покое их двушку.
— Сам понимаешь, на слово я тебе больше не поверю. — Яна была озадачена и подозрительна. Имела право. Тем более что юрист уже подготовил и подковал ее: — Оформляем у нотариуса. Чтобы ни я тебя не огорчила потом, ни ты меня. Для взаимной, так сказать, гарантии.
Удивительно, но Костя согласился. Впрочем, ничего удивительного. Вероятно, он приложил титанические усилия, уговаривая маменьку вернуться в родные пенаты, лишь бы не оказаться в коммуналке. Насколько Яна была в курсе, на смотрины жилплощади ходили не только реальные покупатели, но за небольшую мзду и семьи гастарбайтеров с детьми и престарелыми родителями.
— Все честно, — успокоил Сергей. — Ты возвращаешь себе свое, они — свое. Изначальный баланс восстановлен. Теперь надо все дооформить и забыть об этой семейке, как о страшном сне.
***
Лариса моталась по квартире, судорожно хватая то одну тряпку, то другую.
— Женька, быстрее, мы опаздываем!
Она в сотый раз посмотрела на градусник за окном, прикидывая, надевать ли Евгению колготки или обойтись носочками. Погода была странная — без дождя, но с хмурым небом.
— Лето на носу, а мы простудимся, — махнула рукой Лара и кинула сыну колготки. — Быстро, быстро, а то в армию не возьмут!
— Я не хочу ехать, — уперся Женька и оттопырил губу, готовясь зареветь.
— Ты что? Тетя Марина нас ждет! Это же такое событие — человек новый родился! Мы должны встретить их с цветами и шариками у выхода из роддома, понимаешь? Ах ты, елки-палки! Я же шарики-то не купила! Жень, у нас есть шарики какие-нибудь в запасе?
— У меня все есть, — важно произнес Евгений и сокрушенно покачал головой. — Какие вы женщины несобранные. Ужас.
Он потопал в свою комнату. Следом зеленым хвостиком ползли надетые только на одну ногу колготки.
— Мам? — Женька высунулся из дверей и тревожно спросил: — А я точно сегодня не буду на ней жениться?
— Да хоть вообще не женись, я пошутила!
— Ты вчера сказала, что эта... мелкая — моя невеста теперь. Пусть на ней Антон женится. А я не хочу.
— Ладно, — согласилась Лара. — Пусть Антон. Тем более что лет через двадцать вы к ней, может, в очередь встанете, а она себе какого-нибудь другого найдет, дурища. И прошляпит свое счастье. — Она вздохнула и потерла переносицу. — Все мы дуры. Да только кто же вас разберет — счастье вы или нет.
— Я — счастье, — заявил Евгений.
Резкий звонок в дверь заставил Ларису вздрогнуть.
— Кто там еще? Как некстати-то!
Лара торопливо застегнула юбку и босиком понеслась к двери:
— Если опять пришли подписи собирать и митинговать, спущу с лестницы!
— Сова, открывай! — пробасил хихикающий сын. — Медведь пришел!
Лара распахнула двери и остолбенела.
На пороге стоял Алексей, которого она давно не видела. Зато с ним регулярно при передаче Женьки встречалась бывшая теща, которая и держала дочь в курсе событий. Одинок, неженат. А что еще надо знать про бывшего мужа, чтобы чувствовать спокойное удовлетворение?
И теперь выяснилось, что он похудел, посуровел и вообще стал каким-то иным.
— На! — Алексей протягивал ей довольно увесистый конверт.
— Что это? — Лариса торопливо спрятала руки за спину, разглядывая бывшего супруга. Нет, определенно это был другой Леша. Не индифферентный увалень, которого она знала, а жесткий, усталый и... что уж скрывать... довольно интересный мужчина.
— Деньги. Здесь вся сумма. На машину. — Он раздраженно ткнул ей в руки принесенный пакет.
— На какую машину?
— Которую ты помяла. Мне Женька рассказал все. Вот, я принес.
— Евгений! — ахнула Лара, резко развернувшись. — Ты подслушивал?
— А чего? — испугался тот, запутавшись в колготках. — Кто же нас от бандитов спасет, кроме папы?
— Да, действительно, — пробормотала Лариса, чувствуя, что сейчас разревется.
Глупо, некрасиво, по-бабски. Это еще повезло, что Алексей сначала увидел ее при полном параде и в макияже. И вот теперь она сама все испортит. А он поймет: хорошо, что развелись. Она, дура самоуверенная, окончательно все потеряет. Теперь уже навсегда. И лишится единственного человека, который мог бы стать мужчиной мечты. Он даже стал им, но она не разглядела.
Кусая губу, Лариса сжала кулаки и попыталась дышать глубже.
— «Жизнь бессмысленно пройдет, потому что муж урод», — неожиданно хрипло процитировал Леша.
— Только не говори, что это ты со мной переписывался все это время. — Лариса обессиленно привалилась к стене и прикрыла глаза. — А я думала...
— Какая разница, что было. — Он бросил пакет на тумбочку и добавил: — Главное, что сейчас. Что мы... Что ты... Мне надо было раньше прийти.
Нелепо хлюпнув носом, Лара стиснула зубы и вдруг почувствовала, что слезы буквально брызнули.
Увидев, что мама плачет, немедленно заревел и Женька, размазывая по праздничной рубашке сопли, слюни и слезы. Перед этим он втихаря съел шоколадку, и получилось особенно живописно.
Алексей сгреб их обоих здоровенными лапищами и молча замер.
— Какая я дура, — бормотала Лариса, уткнувшись в его плечо. — Ну почему я такая дура?
— Дура, дура, — кивал Леша и пытался поднять едва не затоптанного в порыве чувств ребенка.
Но Женька намертво вцепился в их ноги, словно надеясь, что это как-то поможет удержать родителей вместе.
***
К Маришкиной выписке они опоздали. Счастливая мать уже стояла на ступеньках и тревожно вглядывалась в подъезжавшие машины.
— Лара! — завопила она, увидев выбирающуюся с пассажирского сиденья подругу. — Мы уж думали, что-то случилось!
— Ой, а похоже, что случилось! — хлопнула в ладоши Яна. — Леша, привет! Какими судьбами?
— Ну, праздник же, — застеснялся Алексей, неуверенно приобняв бывшую жену.
Но Лариса по-хозяйски прижала его руку и притиснулась поближе, сияя физиономией, стыдясь, радуясь и снова едва не плача.
— Вот, приехали. Человек же новый появился — событие! — добавил он.
— Еще одна баба-дура, — счастливо хлюпнула носом Лара. — Бедные мы, бедные. Лучше уж мужиком родиться. Сами строим, сами рушим.
— Ничего, на руинах города строятся, — понимающе кивнул Петя. — Тем более у нас два жениха уже имеются.
— Мама! — протестующее крикнул Женька. — Я не буду! Она небось вообще обкаканная там лежит.
— И с диатезом, — кивнула Маришка. — Вот мы, девушки, всегда так: белой тряпочкой дефекты прикроем, и вперед. Главное, не прогадать. А ты молодец, в корень зришь.
— Пап, пусть на ней Тошка будет жениться, — гнул свою линию Евгений, трусливо поглядывая на кряхтящий кулек.
— Да погоди пока, — погладила его по головке Яна. — Мы сначала маму твою замуж выдадим. Пока можешь не беспокоиться.
— А я все равно беспокоюсь, — проворчал не доверявший взрослым мальчик. — Они всегда так: улыбаются, врут, что тетя в белом халате конфеты выдает, а она — раз! — и укол хорошему человеку делает! И в остальном так же. С этими взрослыми надо ухо держать востро.
— Подожди, я еще не созрела для столь решительного шага, — усмехнулась Лариса.
— Ну, вот, — рассмеялась Яна. — Ларка, эх ты! Молодость — время ошибок. Зрелость — время работы над ошибками. Давай дозревай быстрее, ягодка ты наша.
— Слушайте, поехали ножки обмывать, — нарушил философский настрой Петя. — У вас, по глазам вижу, жизнь налаживается, а у человека все только начинается. Надо соблюсти традиции. Поехали, поехали!
***
Кавалькада разноцветных машин увозила в новую жизнь нового человека. И следом за новой судьбой ехали в светлое завтра взрослые. Они тоже иногда получали шанс начать все с чистого листа. Их ждала новая, пусть иногда трудная, но счастливая жизнь.
Ведь вся жизнь — работа над ошибками: над своими и над чужими. Просто надо иметь мужество их признавать и силы, чтобы исправлять. И тогда у каждого появится шанс на счастье.
Маленькое или большое, долгое или короткое, но счастье обязательно однажды постучится к каждому. А нам останется лишь распахнуть ему двери и стать счастливыми...
