Глава 30
Очаровывающая
Было так много всего над чем стоило подумать.
Как мне улучить возможность разыскать Джей Дженкса, и почему Элис хотела, чтобы я о нем узнала? Если подсказка Элис не имела отношения к Ренесми, то, что я могу сделать, чтобы спасти свою дочь? Как мы с Эдвардом будем объясняться с семьей Тани утром? Что если они отреагируют также, как Ирина? Что если это обернется схваткой?
Я не знала, как сражаться. Как я могу этому научиться всего за месяц? Есть ли хоть один шанс, что я научусь достаточно быстро, для того чтобы представлять угрозу хоть кому-то из Волтури? Или я обречена на то, что бы остаться абсолютно бесполезной? Просто еще один легко устранимый новообращенный?
Мне нужно было узнать так много ответов, но я не имела возможности задать ни одного вопроса.
Желая, чтобы около Ренесми была нормальная обстановка, я настояла на том, чтобы забрать ее домой, в наш домик, хотя бы в то время, когда она спит. Джейкобу сейчас было комфортнее в облике волка, ситуация легче им переживалась, когда он был готов к битве. Хотела бы я чувствовать то же самое, чувствовать, что я готова. Сейчас он снова убежал на патруль в лес.
Когда Ренесми крепко спала, я положила ее в кроватку и направилась в комнату напротив, что задать свои вопросы Эдварду. В любом случае, был только один вопрос, который я смогу спросить; самым трудным для меня была мысль, что мне приходится от него что-то скрывать, даже с учетом безмолвности для него моих мыслей.
Он стоял спиной ко мне и смотрел на огонь.
— Эдвард, я…
Он развернулся и оказался на другом конце комнаты с такой скоростью, будто бы ему вообще не потребовалось время для этого, даже сотой доли секунды. Я только успела осознать свирепое выражение его лица, как его губы тут же обрушились на мои, а руки заковали меня в объятия подобно стальным канатам.
Всю оставшуюся ночь я уже не могла думать о своих вопросах. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять причину его настроения, и еще меньше времени, чтобы почувствовать себя также.
Я думала, что мне понадобятся года прежде чем я научусь каким-то образом контролировать всепоглощающее физическое влечение, которое я к нему испытывала. А потом у меня были бы века, чтобы наслаждаться этим. Если же у нас есть всего месяц, чтобы быть вместе…что ж, я не знаю, как сопротивляться данному раскладу. В этот момент, я думала только о себе. Все, что я хотела, это любить его столько времени, сколько мне было отпущено.
Тяжело было отпускать его, когда взошло солнце, но у нас была своя работа, работа, которую была гораздо сложнее, чем все поиски, что вели члены нашей семьи. Как только я начинала думать о грядущем, я сразу же почувствовала напряжение, казалось, что все мои нервы растянули на распорках и они становятся все тоньше и тоньше.
— Как бы я хотел, чтобы был способ узнать необходимую нам информацию от Элеазара до того, как мы расскажем ему про Несси, так, на всякий случай — пробормотал Эдвард, пока мы торопливо одевались в огромной гардеробной, которая напоминала об Элис гораздо больше, чем мне бы того хотелось.
— Да, но он не поймет, на какой вопрос он должен дать ответ, — согласилась я — Думаешь, они нас выслушают?
— Я не знаю.
Я взяла все еще спящую Ренесми из кроватки и прижала ее к себе настолько, что ее кудряшки касались моего лица; ее сладкий запах, который был так близко, полностью перекрыл все остальные.
Сегодня я не могла потратить ни секунды. Мне было нужно получить так много ответов, а я не была уверена, что у нас с Эдвардом еще будет возможность побыть наедине. Если вся затея с семьей Тани удастся, то надолго у нас появиться компания.
— Эдвард, ты научишь меня драться? — спросила я, опасаясь его реакции, пока он придерживал для меня дверь.
Все было именно так, как я ожидала. Он застыл, а потом многозначительно стал меня рассматривать, будто видел в первый или последний раз. Его глаза задержались на нашей дочери, спящей на моих руках.
— Если все обернется битвой, то мало кто из нас сможет, что-то сделать, — ответил он уклончиво.
— И ты позволишь остаться мне без возможности защититься? — мой голос оставался ровным.
Он судорожно сглотнул, дверь задрожала, протестующе скрепя, когда он сжал руку. Потом он кивнул.
— Что ж, если ты так ставишь вопрос…То думаю, что следует заняться этим как можно скорее.
Я кивнула, и мы направились в сторону большого дома. Мы не спешили.
Я гадала, что можно было мне сделать, чтобы появилась хоть какая-нибудь надежда на иной исход. Меня можно было назвать особенной по-своему, если наличие непробиваемых мозгов можно счесть особенным. Могла ли я применить этот дар хоть в чем-нибудь?
— Какое их основное преимущество? У них есть уязвимые места?
Эдварду не надо было спрашивать, чтобы понять, что я говорю о Волтури.
— Алек и Джейн их основные нападающие, — сказал он так равнодушно, будто мы обсуждали баскетбольную команду, — их защитникам редко приходится переходить к активным действиям.
— Потому что Джейн может сжечь тебя на месте, мысленно, по крайней мере. А что делает Алек? Ты как-то говорил, что он даже опаснее, чем Джейн?
— Да. Он в своем роде противоположность Джейн. Она заставляет тебя чувствовать невообразимую боль. Алек же не дает тебе почувствовать вообще ничего. Иногда, когда Волтури настроены милостиво, они просят Алека быть своеобразным анестетиком для того, кого они приговорили. В том случае, если он сдался или разжалобил их каким-то другим способом.
— Анестетик? Но как он может быть более опасен, чем Джейн?
— Потому что он вырубает все твои чувства. Нет боли, но нет так же зрения, обоняния, слуха. Абсолютная бесчувственность. Ты будешь совершенно один в темноте. Даже не сможешь почувствовать, как они тебя сожгут.
Я вздрогнула. Неужто это самое лучшее, на что мы могли надеяться? Не увидеть и не почувствовать смерти, когда она придет.
— Именно это делает его настолько же опасным, как и Джейн, — продолжил Эдвард таким же отсутствующим голосом, — потому что они оба могут вывести тебя из строя, сделать беспомощной мишенью. Разница между ними такая же, как между мной и Аро. Аро слышит мысли только одного человека в одно время. Джейн может поражать только тот объект, на котором она сконцентрирована. Я могу слышать всех одновременно…
Мне стало холодно, как только я поняла, куда он клонит.
— А Алек может вывести из строя нас всех одновременно? — прошептала я.
— Да, — ответил он, — если он использует свой дар против нас всех, мы будем стоять слепые и глухие, пока они не подойдут ближе, чтобы убить нас, возможно, они просто спалят нас, не утруждая себя разрыванием на куски. Ну, мы, конечно, можем попытаться сражаться, но скорее мы покалечим друг друга, чем заденем хоть одного из них.
Несколько секунд мы шли молча.
В моей голове появилась идея. Не очень многообещающая, но все равно лучше, чем ничего.
— Как ты думаешь, Алек хороший боец? — спросила я, — помимо его способностей. Если он будет вынужден драться без помощи своего дара. Я думаю, если он когда-либо пытался…
Эдвард резко взглянул на меня.
— О чем ты думаешь?
Я смотрела прямо перед собой.
— Ну, вероятно, что он ничего не сможет сделать со мной, так ведь? Если его дар действует также как Аро, Джейн или твой. Может быть…если ему никогда не приходилось защищать себя…а я выучу пару приемов…
— Он уже несколько веков в клане Волтури, — прервал меня Эдвард, в его голосе промелькнула паника. Вероятно, он увидел ту же картинку, что видела я в своей голове: все Калены стоят беспомощными, бесчувственными изваяниями на поле битвы, все кроме меня. Я буду единственной способной сражаться.
— Да, ты, безусловно, имеешь иммунитет к его способностям, но ты все еще новообращенная, Белла. Я не смогу сделать из тебя такого же сильного бойца за несколько недель. Я уверен, что он тренировался.
— Может быть, а может быть и нет. Это единственное, что я могу, и что не могут все остальные. Даже если я смогу хотя бы отвлечь его на время…, - смогу ли я продержаться достаточно долго, чтобы дать остальным шанс?
— Пожалуйста, Белла, — проговорил Эдвард сквозь зубы, — давай не будем говорить об этом.
— Будь благоразумен.
— Я постараюсь научить тебя тому, что умею, но, пожалуйста, не заставляй меня думать о том, как ты жертвуешь собой ради отвлекающего маневра… — он хмыкнул и не стал заканчивать.
Я кивнула. Придержу пока свои планы при себе. Сначала Алек, а потом, если я каким-то чудом смогу его одолеть, Джейн. Если бы я только могла таким образом сравнять наши силы, устранив атакующее преимущество Волтури. Может быть, тогда появился бы шанс…Мои мысли понеслись дальше. Что если я действительно могла отвлечь или даже уничтожить их? Ведь на самом деле, зачем бы Алеку и Джейн понадобилось осваивать боевые искусства? Я не могла представить, что бы маленькая раздражительная Джейн отказалась от своего дара даже ради того, чтобы научится драться.
Если я смогу их убить, то это многое изменит.
— Я должна выучить все. Столько, сколько ты сможешь впихнуть в мою голову за месяц, — пробормотала я.
Он сделал вид, будто не услышал меня.
Так, кто же потом будет следующим? Мне, пожалуй, стоит иметь план действий на случай, если я буду еще жива после нападения на Алека. Для меня не должно быть никаких колебаний. Я попробовала думать в другом направлении, где мой закрытый разум мог бы сыграть мне на руку. Я не знала толком, что могут другие. Безусловно, бойцы вроде огромного Феликса были мне не по зубам. Я могла бы только постараться дать Эмметту возможность вступить в равный бой. Я мало что знала об остальной страже Волтури, не считая Деметрия…
Мое лицо даже не вздрогнуло, когда я вспомнила о Деметрии. Без сомнения, он — боец. Никак иначе он не выжил бы, всегда оказываясь на острие атаки. И он должен всегда быть первым, потому что он их ищейка — лучшая ищейка во всем мире, без сомнений. Если бы существовал хоть кто-то лучше, Волтури бы его уже обменяли. У Аро никогда не было второсортного окружения.
Если бы не было Деметрия, мы могли бы бежать. Ну, или остаться в живых. Моя дочь, это тепло в моих руках…кто-нибудь мог бы сбежать с ней. Джейкоб или Розали, если им удастся.
И…если бы не было Деметрия, то Элис и Джаспер были бы в безопасности навеки. Не это ли видела Элис? Что только эта часть нашей семьи сможет выжить? По крайней мере, хотя бы двое из нас. Могла ли я позавидовать ей в этом?
— Деметрий… — сказала я.
— Деметрий мой, — ответил Эдвард твердым и непроницаемым тоном. Я взглянула на него, выражение его лица было жестоким.
— Почему? — прошептала я.
Он не ответил мне сразу. Мы уже подошли к реке, когда он, наконец, пробормотал:
— Ради Элис. Только так я могу отблагодарить ее впервые за последние 50 лет.
Его мысли сходились с моими.
Я услышала, как тяжелые лапы Джейкоба топают по замерзшей земле. Почти тут же он поравнялся со мной, его темные глаза замерли на Ренесми.
Я кивнула ему и тут же вернулась к своим вопросам. Было так мало времени.
— Эдвард, как ты думаешь, почему Элис сказала расспросить Элеазара о Волтури? Он был недавно в Италии или что-то другое? Что он может знать?
— Элеазар знает все, что касается Волтури. Я забыл, что ты не знаешь. Он когда-то был одним из них.
Я невольно зашипела, Джейкоб зарычал рядом со мной.
— Что? — воскликнула я, вспоминая образ красивого темноволосого мужчины на нашей свадьбе, но одетого в пепельную мантию.
Лицо Эдварда смягчилось, он слегка улыбнулся.
— Элеазар очень обходительный человек. Он не всегда был доволен Волтури, но он уважал закон и необходимость его придерживаться. Он думал, что работает на большее благо. Он не открещивается от того времени. Но когда он встретил Кармен, он нашел свое место в мире. Они очень похожи, слишком милосердны для вампиров, — он улыбнулся снова, — они встретили Таню и ее сестер, и больше никогда не думали о возврате к прошлому. Они очень подходят этому стилю жизни. Если бы они не встретили Таню, то, я думаю, что они сами каким-нибудь образом пришли бы к мысли жить без человеческой крови.
Картинки в моей голове стали меня раздражать, они упорно не сходились в одну. Милосердный солдат клана Волтури?
Эдвард глянул на Джейкоба и ответил на молчаливый вопрос:
— Нет, можно сказать, что он не был одним из тех воинов. У него есть дар, который они сочли подходящим.
Джейкоб, видимо, задал ещё один уместный вопрос.
— У него инстинктивное чутье на одаренность других — на супер-возможности, которые имеют некоторые вампиры, — ответил ему Эдвард, — он мог дать Аро представление о возможностях вампира просто находясь рядом с ним или с ней. Это было удобно, когда Волтури ввязывались в драку. Он мог предупредить их, если кто-нибудь из противоборствующей группы обладал даром, который мог им чем-то навредить. Но это случалось редко. Волтури хватало навыков, чтобы быстро сравнять шансы. Чаще такое предупреждение позволяло Аро спасти кого-то, кто мог быть ему полезен. Дар Елеазара работает и с людьми, на расстоянии. Но ему приходится сосредоточиваться на каждом человеке, потому что потенциальная способность очень расплывчата. Аро просил его проверять людей, желавших к ним присоединиться, на случай наличия потенциала. Аро было жаль отпускать его.
— Они его отпустили? — спросила я, — вот так просто?
Улыбка Эдварда помрачнела и скривилась.
— Волтури не такие уж и злодеи, какими ты их себе нарисовала. Они основа нашего мира и цивилизации. Каждый член их охраны сам выбрал служение им. Это довольно престижно; они горды тем, что находится с ними, никто их не принуждает.
Я сердито уставилась в землю.
— Мы не преступники.
Джейкоб согласно фыркнул.
— Они этого не знают.
— Ты на самом деле думаешь, что мы сможешь остановить их и заставить выслушать?
Эдвард заколебался на секунду и пожал плечами.
— Если мы соберем достаточно друзей, вставших на нашу сторону. Может быть.
«Если». Я внезапно почувствовала срочность того, что мы должны были сделать сегодня. Мы с Эдвардом пошли быстрее, переходя на бег. Джейкоб не отставал.
— Таня уже скоро будет, — сказал Эдвард, — мы должны быть готовы.
Но как быть готовыми? Мы придумывали и передумывали, планировали и перепланировали. Показать Ренесми сразу? Или спрятать для начала? Джейкоба оставить внутри? Или снаружи? Он сказал своей стае остаться рядом, но быть невидимыми. Должен ли он сделать то же самое?
В итоге я, Ренесми и Джейкоб в своем человеческом облике, ждали в столовой, за углом от входной двери, сидя за большим полированном столом. Джейкоб позволил мне держать Ренесми, ему нужна была свобода, на случай необходимости быстрого перевоплощения. И хотя я была рада держать Ренесми на руках, это заставляло чувствовать себя бесполезной. Это напоминало мне, что в битве с опытными вампирами, я буду не более чем легкой мишенью. Мне не придется пускать руки в ход.
Я пыталась вспомнить Таню, Кейт, Кармен и Элеазара на свадьбе. Их лица неясными в моих смутных воспоминаниях. Я только помнила, что они были красивыми, две блондинки и брюнет с брюнеткой. Я не могла вспомнить была ли в их глазах хоть какая-нибудь доброта.
Эдвард неподвижно стоял у дальней стеклянной стены, уставившись на входную дверь. Казалось, что он не видит комнату перед собой.
Мы слушали, как по шоссе проезжают машины, ни одна из них не притормаживала.
Ренесми прижалась к моей шее, приложив ручку к моей щеке, но никаких образов не появлялось в моей голове. У нее не было подходящих описаний для ее чувств, что она сейчас испытывала.
— Что если я им не понравлюсь? — прошептала она, и все наши лица мигом обратились к ней.
— Конечно, они… — начал было Джейкоб, но я взглядом велела ему замолчать.
— Они не понимают кто ты такая, Ренесми, потому что никогда не встречали никого похожего, — говорила я ей, не желая врать и придумывать то, что не могло обернуться действительностью, — наша задача заставить их понять.
Она вздохнула, и в моей голове начали мелькать картинки: вампир, человек, оборотень.
Она никуда не вписывалась.
— Ты особенная, но это вовсе не плохо.
Она покачала головой, не соглашаясь. Она подумала о наших напряженных лицах и сказала.
— Это моя вина.
— Нет, — Эдвард, Джейкоб и я произнесли одновременно, но до того, как мы успели сказать что-то еще, мы услышали звук, которого ждали, замедление машины на шоссе, звук шин, съезжающих с асфальта на мягкую землю.
Эдвард обошел угол столовой и встал у двери. Ренесми спряталась в моих волосах. Джейкоб и я с отчаянием смотрели друг на друга через стол.
Машина быстро двигалась через лес, быстрее, чем, если бы ее вели Чарли или Сью. Мы услышали, как она въехала на лужайку и остановилась и крыльца. Четыре двери открылись и закрылись. Они молчали, пока не подошли к двери. Эдвард открыл им до того, как они постучали.
— Эдвард! — восторженно воскликнул женский голос.
— Привет, Таня. Кейт, Элеазар, Кармен.
Еще три тихих приветствия.
— Карлайл сказал, что ему нужно поговорить с нами прямо сейчас, — сказал первый голос — Таня. Я слышала, что они все еще снаружи. Я представляла себе Эдварда, стоящего в дверях, закрывающего проход.
— В чем дело? Проблемы с оборотнями?
Джейкоб повел глазами.
— Нет, — ответил Эдвард, — наше перемирие с оборотнями крепче, чем когда-либо.
Женщина усмехнулась.
— Ты нас впустишь? — спросила Таня, и тут же продолжила, не дожидаясь ответа, — где Карлайл?
— Карлайл был вынужден уйти.
В ответ — молчание.
— Что происходит, Эдвард? — требовательно спросила Таня.
— Дайте мне немного времени, чтобы определиться, — ответил он, — мне нужно кое-что объяснить вам, а это сложно, мне необходима ваша объективность, чтобы вы поняли.
— С Карлайлом все в порядке? — с тревогой спросил мужской голос. Элеазар.
— Никто из нас не в порядке, Элеазар, — ответил Эдвард и потом он коснулся чего-то, видимо, плеча Элеазара, — но физически Карлайл в порядке.
— Физически? — резко спросила Таня, — что это значит?
— Это значит, что вся моя семья в очень большой опасности. До того, как я все объясню. Я прошу вас об одолжении. Выслушайте меня, прежде чем отреагировать. Я умоляю вас, вы должны меня услышать.
Долгое молчание было ему ответом. В этой напряженной тишине мы с Джейкобом безмолвно смотрели друг на друга. Его губы побелели.
— Мы выслушаем — в конце концов, произнесла Таня, — сначала мы выслушаем, а потом будем судить.
— Спасибо, Таня, — горячо поблагодарил Эдвард, — мы бы не стали вас втягивать в это, если бы у нас был хоть какой-то другой выход.
Эдвард двинулся. Мы услышали четыре пары шагов, входящих через дверь.
Кто-то фыркнул.
— Я знала, что без оборотней здесь не обошлось, — пробормотала Таня.
— Да, и они на нашей стороне. Снова.
Напоминание заставило Таню замолчать.
— Где твоя Белла? — спросил один из женских голосов, — Как она?
— Она скоро к нам присоединится. С ней все хорошо, спасибо. Она удивительно легко справляется с последствиями бессмертия.
— Расскажи нам об угрозе, Эдвард, — тихо сказала Таня — мы выслушаем, и мы будем на вашей стороне, где и должны быть.
Эдвард глубоко вздохнул.
— Я хочу, чтобы вы сначала услышали кое-что сами. Слушайте, в другой комнате. Что вы слышите?
Сначала было тихо, а потом кто-то зашевелился.
— Сначала послушайте, пожалуйста, — сказал Эдвард.
— Определенно оборотень. Я слышу его сердце, — сказала Таня.
— Что еще? — спросил Эдвард.
Пауза.
— А что это за трепыхание? — спросила либо Кейт либо Кармен, — это что…какая-то птичка?
— Нет, но запомните то, что вы слышали. А теперь что вы чувствуете? Кроме запаха оборотня?
— Там человек? — прошептал Элеазар.
— Нет, — не согласилась Таня, — это не человеческий запах…но…похож на человеческий больше, чем на все остальные. Что это, Эдвард? Я не думаю, что когда-либо раньше встречала подобный запах.
— Да, ты никогда не встречала его, Таня. Пожалуйста, прошу вас, помните, что это что-то совершенно новое для вас. Отбросьте все ваши предубеждения.
— Я обещала, что выслушаю, Эдвард.
— Ну, тогда ладно. Белла? Принеси Ренесми, пожалуйста.
Было такое ощущение, будто ноги онемели, но я знала, что это все только в моей голове. Я заставила себя не пятиться, не медлить, как только встала на ноги, и пройти несколько маленьких шагов из угла. Жар тела Джейкоба пылал позади меня, пока он следовал за мной тенью.
Я сделала один большой шаг в комнату и замерла, не в силах двигаться вперед. Ренесми глубоко вдохнула и вынырнула из моих волос, ее маленькие плечики сжались, ожидая отпора.
Мне казалось, что я была готова к их реакции. Я была готова к обвинениям, к крикам, к шоковой неподвижности. Но Таня мигом скользнула на четыре шага назад, ее рыжеватые локоны мелко дрожали, будто у человека, столкнувшегося с ядовитой змеей. Кейт отскочила обратно к входной двери и распласталась там вдоль стены, шокированное шипение вырвалось сквозь ее сжатые зубы. Элеазар закрыл собой Кармен в оборонительной позе.
— Ох, да ладно вам! — заныл позади меня Джейкоб.
Эдвард обнял нас с Ренесми.
— Вы обещали выслушать, — напомнил он им.
— Некоторые вещи не обсуждаются, — воскликнула Таня, — как ты мог Эдвард? Ты разве не знаешь, что это значит?
— Нам надо убраться отсюда, — с испугом сказала Кейт, держась рукой за дверной косяк.
— Эдвард… — казалось, у Элеазара просто не было слов.
— Подождите, — сказал Эдвард, его голос стал жестче, — вспомните, что вы слышали, вспомните запах. Ренесми не та, за кого вы ее приняли.
— Никаких исключений из правила, Эдвард, — рявкнула Таня.
— Таня, — резко сказал Эдвард, — ты слышала ее сердцебиение! Остановить и подумай, что это значит.
— Ее сердцебиение? — прошептала Кармен, выглядывая из-за плеча Элеазара.
— Она не совсем вампир, — ответил Эдвард, обращая внимание на менее агрессивно настроенную Кармен, — она наполовину человек.
Четыре вампира уставились на него так, будто он говорил на неизвестном для них языке.
— Послушайте меня, — голос Эдварда изменился на убедительный мягкий бархатный тон, — Ренесми единственная в своем роде. Я ее отец. Не создатель, а биологический отец.
Таня качнула головой, всего одно крошечное движение. Казалось, это ее не убедило.
— Эдвард, ты не ожидаешь, что мы… — начал Элеазар.
— Скажи мне другое подходящее объяснение, Элеазар. Ты чувствуешь тепло ее тела в воздухе. Кровь бежит по ее венам, Элеазар. Ты чувствуешь ее запах.
— Как? — выдохнула Кейт.
— Белла ее биологическая мать, — ответил ей Эдвард, — она забеременела, выносила и родила Ренесми пока еще была человеком. Это почти убило ее. Я был вынужден вводить яд ей прямо в сердце, чтобы спасти ее.
— Никогда не слышал ничего подобного, — сказал Элеазар, его плечи все еще были напряжены, выражение было холодным.
— Физические отношения между вампиром и человеком редкость, — ответил Эдвард, и доля черного юмора появилась в его голосе, — а выживание человека от такого союза еще большая редкость. Не так ли, сестры?
Кейт и Таня хмуро глянули на него.
— Да, перестань, Элеазар. Конечно же, ты видишь разницу.
Это была Кармен, которая отреагировала на слова Эдварда. Она обошла Элеазара, игнорируя его предостерегающий жест, и, подойдя, встала прямо передо мной. Она осторожно наклонилась, вглядываясь в лицо Ренесми.
— У тебя мамины глаза, — сказала он тихим, спокойным голосом, — а лицо папино.
А потом, будто не могла себя сдержать, она улыбнулась Ренесми.
Ответная улыбка Ренесми была ослепительной. Она дотронулась до моего лица, не сводя глаз с Кармен.
Она показала мне лицо Кармен, спрашивая можно ли ей дотронуться.
— Не возражаешь, если Ренесми сама расскажет тебе о себе? — спросила я Кармен. Я была все еще очень напряжена, чтобы говорить громче шепота, — у нее есть дар для объяснения.
Кармен все еще улыбалась Ренесми.
— Ты можешь говорить, малышка?
— Да, — ответила Ренесми своим звенящим высоким сопрано. Вся семья Тани, за исключением Кармен, вздрогнула от звука ее голоса, — но я могу показать больше, чем сказать.
Она положила свою маленькую пухлую ручку на щеку Кармен.
Кармен дернулась будто ее пробило электрическим током. В ту же секунду Элеазар оказался рядом с ней, его руки на ее плечах в готовности тут же оттащить назад.
— Подожди, — не дыша, вымолвила Кармен, ее немигающие глаза замерли на Ренесми.
Ренесми «показывала» свое объяснение Кармен очень долго. Эдвард сосредоточенно смотрел вместе с Кармен, и я очень хотела видеть сейчас то, что видит он. Джейкоб нетерпеливо пошевелился позади меня, и я знала, что он хотел бы того же.
— Что Несси показывает ей? — ворчливо прошептал он.
— Все, — пробормотал Эдвард.
Прошла еще минута, и Ренесми убрала руку от лица Кармен. Она победоносно улыбалась замершему вампиру.
— Она на самом деле твоя дочь, не так ли? — выдохнула Кармен, переводя свои широко раскрытые глаза цвета топаза на Эдварда, — какой удивительный дар! Он мог прийти только от очень одаренного отца.
— Ты веришь в то, что она показала? — спросил напряженно Эдвард.
— Без сомнений, — просто ответила Кармен.
Лицо Элеазара было полно муки.
— Кармен!
Кармен взяла его за руки и сжала их.
— Это кажется невозможным, но Эдвард сказал абсолютную правду. Пусть девочка покажет тебе.
Кармен подтолкнула его ближе ко мне и кивнула Ренесми.
— Покажи ему, моя милая.
Ренесми улыбнулась, явно удовлетворенная реакцией Кармен, и мягко коснулась лба Элеазара.
— Вот дьявол! — яростно бросил он и отскочил от нее.
— Что она сделала с тобой? — спросила Таня и осторожно подошла ближе, Кейт тоже скользнула вперед.
— Она хочет показать тебе все со своей стороны, — успокаивающе сказала ему Кармен.
Ренесми нетерпеливо нахмурилась.
— Смотри, пожалуйста, — скомандовала она Элеазару. Она вытянула руку вперед к нему и оставила несколько сантиметров между своей рукой и его лбом, ожидая.
Элеазар с подозрением смотрел на нее, а потом глянул на Кармен с призывом о помощь. Она ободряюще кивнула. Элеазар сделал глубокий вдох и, наконец, наклонился ближе, чтобы его лоб снова коснулся ее руки.
Он вздрогнул, когда это снова началось, но удержался на месте, его глаза были закрыты для концентрации.
— Ах, — вздохнул он, когда через несколько минут его глаза открылись, — я вижу.
Ренесми улыбнулась ему. Он заколебался, а потом улыбнулся ей в ответ мягкой беспомощной улыбкой.
— Элеазар? — спросила Таня.
— Это все правда, Таня. Это не бессмертный ребенок. Она наполовину человек. Давай. Посмотри сама.
В молчании Таня боязливо встала передо мной, потом пришла очередь Кейт, обе сначала испытали шок, когда их достиг первый образ от прикосновения Ренесми. Но потом, также как Кармен и Элеазар, они выглядели совершенно побежденными, когда все это закончилось.
Я мельком посмотрела на спокойное лицо Эдварда, гадая, неужели все это действительно может быть так просто. Его золотые глаза были ясны, в них не было ни капли тени, никакой лжи.
— Спасибо, что выслушали, — тихо сказал он.
— Но есть та смертельная опасность, о который ты предупредил нас, — сказала Таня, — понятно, что не напрямую от этого ребенка, но тогда значит от Волтури. Как они узнали о ней? Когда они будут здесь?
Меня не удивило то, как быстро она все поняла. Что могло стать угрозой для такой сильной семьи, как моя? Только Волтури.
— Когда Белла увидела Ирину в тот раз в горах, — объяснил Эдвард, — с ней была Ренесми.
Кейт зашипела, ее глаза стали совершенно круглыми.
— Ирина сделала это? С вами? С Карлайлом? Ирина?
— Нет, — прошептала Таня, — это кто-то другой…
— Элис видела, как она идет к ним, — ответил Эдвард.
Я гадала, заметил ли кто-нибудь еще, как он немного вздрогнул, когда произнес ее имя.
— Как она могла сделать подобное? — спросил Элеазар, ни к кому не обращаясь.
— Представьте, что вы увидели бы Ренесми на расстоянии. Если бы вы не стали ждать объяснений.
Глаза Тани стали жестокими.
— Не важно, что она могла подумать…Вы наша семья.
— Теперь мы уже ничего не можем поделать с выбором Ирины. Слишком поздно. Элис дала нам месяц.
Таня с Элеазаром удивленно наклонили головы, Кейт нахмурилась.
— Так много? — спросил Элеазар.
— Они идут все. Это требует подготовки.
Элеазар придушенно спросил.
— Вся охрана?
— Не только охрана, — ответил Эдвард, его челюсти сжались, — Аро, Кайус, Маркус. И даже жены.
Шок отразился в их глазах.
— Невозможно, — беспомощно произнес Элеазар.
— Два дня назад я бы сказал тоже самое, — произнес Эдвард.
Элеазар нахмурился. Когда он вновь заговорил, то это было похоже на рычание.
— Но это не имеет никакого смысла. Зачем им подвергать себя и своих жен опасности?
— Это не имеет смысла только с этой точки зрения. Элис сказала, что это более чем просто наказание за то, что мы якобы совершили. Она думала, что ты поможешь нам.
— Не только наказание? Но что может быть еще? — Элеазар начал ходить из стороны в сторону от двери и обратно, так будто он был один. Он хмурился, уставившись на пол.
— Где все остальные, Эдвард? Карлайл, Элис и другие? — спросила Таня.
Замешательство Эдварда было практически неуловимо. Он ответил только на часть ее вопроса.
— Ищут друзей, которые могут помочь нам.
Таня потянулась к нему, вытянув вперед руки.
— Эдвард, не имеет значения, сколько друзей вы соберете, мы не поможем помочь вам победить. Мы можем только умереть вместе с вами. Ты должен знать это. Конечно, возможно мы четверо заслуживаем это из-за того, что сделала с вами Ирина, и после того, как мы не поддержали вас в прошлой раз, ради ее спокойствия, поэтому… да, сейчас самое время.
Эдвард отрицательно покачал головой.
— Мы не просим вас биться и умереть вместе с нами, Таня. Ты знаешь, что Карлайл никогда не попросил бы об этом.
— Тогда что, Эдвард?
— Мы собираем свидетелей. Если только это поможет их задержать. Заставит их выслушать нас…
Он дотронулся до щечки Ренесми, она схватила его за руку и прижала к себе.
— Сложно сомневаться в правдивости нашей истории, когда видишь все своими глазами.
Таня медленно кивнула.
— Думаешь, ее прошлое будет иметь для них большое значение?
— Настолько, насколько это может определить её будущее. Ведь сама суть этого ограничения в том, что бы уберечь нас от разоблачения из-за поведения детей, контролировать которых невозможно.
— Я совсем не опасна, — вмешалась Ренесми. Я слушала ее высокое чистое сопрано будто со стороны, так как его, наверно, слышат другие. — Я никогда не причиняла вреда дедушке, или Сью, или Билли. Я люблю людей. И волко-людей, как мой Джейкоб, — она выпустила руку Эдварда и ухватилась за руку Джейкоба.
Таня и Кейт обменялись быстрым взглядом.
— Если бы Ирина пришла немного позже, — сказал Эдвард, — мы могли бы избежать всего этого. Ренесми невероятно быстро растет. По истечении месяца, она прибавит в своем развитии еще полгода.
— Что ж, это будет то, что мы, безусловно, сможем подтвердить, — сказала Кармен решительным голосом, — мы сможем подтвердить, что сами видели, кем она является. Как Волтури смогут игнорировать очевидное?
— Действительно, как? — пробормотал Элеазар, но он не поднял голову и продолжил ходить туда-сюда, будто ни на что не обращая внимания.
— Безусловно, мы скажем все, — сказал Таня, — Все, что узнали. Мы подумаем, что еще мы можем сделать для вас.
— Таня, — протестующее сказал Эдвард, увидев в ее мыслях то, что она не сказала вслух, — мы не ждем, что вы будете биться вместе с нами.
— Если Волтури не остановятся, мы не будем просто стоять в стороне, — возразила Таня, — конечно, я говорю только за себя.
Кейт фыркнула.
— Как ты можешь так во мне сомневаться, сестренка?
Таня в ответ широко улыбнулась.
— Это ведь будет чистой воды самоубийство.
Кейт ухмыльнулась ей в ответ, а потом равнодушно пожала плечами.
— Я в деле.
— Я тоже сделаю все, что смогу, чтобы защитить ребенка, — согласилась Кармен. А потом, будто не смогла устоять, она протянула руки к Ренесми.
— Могу я подержать тебя, прекрасная малышка?
Ренесми тут же потянулась к Кармен, радуясь своему новому другу. Кармен крепко обняла ее, бормоча что-то на испанском.
Это было тем же, что произошло с Чарли, а до того со всеми Калленами. Ренесми очаровывала, перед ней невозможно было устоять. Что же было в ней такого, что все покорялись ей, что были готовы идти на смерть, чтобы защитить ее?
В какой-то момент я подумала, что может быть все, что мы задумали, возможно. Может быть, Ренесми сделает невозможное и очарует наших врагов, также как очаровала друзей.
А потом я вспомнила, что Элис оставила нас, и моя надежда растаяла также быстро, как и появилась.

Глава 32
Компания
Необъятный дом Калленов был переполнен гостями настолько, что никто уже не мог чувствовать себя комфортно. Немного упрощало дело то, что никто не спал. Хотя обеденное время было пугающим.
Наши гости старались как могли, они избегали Форкса и Ла Пуш и охотились только за пределами штата; Эдвард был очень добр и одалживал гостям машины, не моргнув и глазом. Этот компромисс мне очень не нравился, хоть я и пыталась убедить себя, что, не смотря ни на что, они все равно будут всегда охотиться где-то по миру.
Джейкоб был расстроен еще больше. Ведь призвание оборотней — защищать человеческую жизнь, а тут, едва выйдя за пределы границ стаи, свободно разгуливают беспощадные убийцы.
Но в данных обстоятельствах, когда Ренесми угрожала такая опасность, он держал язык за зубами и предпочитал смотреть в пол, чтобы не видеть вампиров.
Удивительно насколько легко воспринимали Джейкоба прибывающие вампиры, никаких проблем, которых опасался Эдвард, не возникло. Джейкоб был для них по сути невидим, они не воспринимали его как личность, но и не считали едой. Они относились к нему так, как люди, не очень любящие домашних животных, относятся к питомцам своих друзей.
Леи, Сету, Квилу и Эмбри было велено находиться с Сэмом, и Джейк бы с радостью пополнил их ряды, если бы его не останавливала разлука с Ренесми, а она в свою очередь была занята очаровыванием удивительных друзей Карлайла.
Мы проходили сцену представления Ренесми семье Денали шесть раз.
Первыми после Денали были Питер и Шарлотта, Элис и Джаспер направили их к нам без единого объяснения; и как все, кто знал Элис, они последовали ее инструкциям, несмотря на отсутствие информации. Элис не сказала ни слова о том, куда они с Джаспером направились. Она не давала обещаний свидеться в будущем.
Ни Питер, ни Шарлота никогда раньше не видели бессмертного ребенка. И хотя правило им было известно, они отреагировали не так бурно, как вампиры Денали. Любопытство заставило их выслушать «объяснения» Ренесми. И этого было достаточно. Теперь и они были готовы свидетельствовать также, как и семья Тани.
Карлайл прислал друзей из Ирландии и Египта.
Клан из Ирландии прибыл первым, и убедить их удалось на удивление легко.
Сиобан — необъятных размеров женщина, чье огромное тело было завораживающе прекрасно в своих плавных движениях — была лидером; но она и ее суровый приятель Лиам, давно привыкли доверять суждениям своей новой спутницы. Маленькая Мэгги с ее озорными рыжими кудряшками была не настолько импозантна как ее соратники, зато у нее был необычный дар: она безошибочно определяла, когда ей врут, и ее вердикты никогда не оспаривались. Она подтвердила, что Эдвард говорит правду насчет Ренесми, и Сиобан с Лиамом тут же поверили в нашу историю, даже еще не успев прикоснуться к Ренесми.
Амун и другие вампиры из Египта были совсем другой историей. Даже после того, как два самых юных члена этого клана, Бенджамин и Тиа, были убеждены объяснением Ренесми, Амун, отказался дотрагиваться до нее, и приказал своей группе уйти. Бенджамин, — необыкновенно жизнерадостный для вампира, выглядевший чуть повзрослевшим мальчишкой, и казавшийся таким самонадеянным и беззаботным одновременно — убедил Амуна остаться, несколько раз пригрозив покинуть их группу. Амун остался, но прикасаться к Ренесми отказывался и также запретил это своей спутнице Кеби.
Их сообщество казалось маловероятным, хотя египтяне и выглядели одинаково, с их черными волосами и бледной оливковой кожей, они запросто могли бы сойти за биологических родственников. Амун был старшим и неоспоримым лидером. Кеби никогда не отходила от него дальше расстояния его тени, и я никогда не слышала ни единого слова от нее. Тиа, подруга Бенджамина, тоже была не очень разговорчива, но при разговоре она была очень проницательна и серьезна. И, конечно, был Бенджамин, вокруг которого они все кружили, словно около него было какое-то невидимое магнитное поле. Я видела, как Элиазар смотрел на него широко раскрытыми глазами, и пришла к выводу, что у парня действительно талант притягивать к себе других.
— Это не то, — сказал мне Эдвард, когда ночью мы остались одни, — Его дар настолько исключителен, что Амун панически боится его потерять. Насколько мы хотим оградить Ренесми от знания Аро, — вздохнул он, — настолько и Амун держит Бенджамина подальше от его внимания. Амун создал Бенджамина, зная, что тот будет особенным.
— Что он может?
— Что-то чего Элеазар никогда не видел. Что-то о чем я никогда не слышал. То, против чего даже твой щит бессилен, — он улыбнулся мне своей кривоватой улыбкой, — он может повелевать всеми четырьмя элементами — водой, землей, воздухом и огнем. Реальная физическая манипуляция, никаких иллюзий. Бенджамин до сих пор экспериментирует с этим, а Амун пытается превратить его в оружие. Но ты видишь, как своеобразен и независим Бенджамин. Он не хочет, чтобы им помыкали.
— А он тебе нравится, — определила я по его голосу.
— У него очень четкое понимание разницы между плохим и хорошим. Мне нравится его позиция.
А у Амуна на уме было что-то совсем другое, они с Кеби держались в стороне ото всех, в то время как Бенджамин и Тиа быстро подружились с семьей Денали и ирландским кланом. Мы надеялись, что возвращение Карлайла рассеет напряжение между нами и Амуном.
Розали и Эмметт присылали по одному — всех кочующих друзей Карлайла, которых им только удавалось найти.
Гарретт прибыл первым — высокий, статный вампир с рубиновыми глазами и длинными песочными волосами, которые он завязывал кожаной резинкой — по нему сразу было видно, что он любитель приключений. Я думала, что предложи мы ему состязание, он бы тут же принял в нем участие, просто чтобы проверить себя. Он быстро подружился с сестрами Денали, бесконечно расспрашивая про их образ жизни. Я гадала, не станет ли для него «вегетарианство» очередным состязанием, в котором он будет проверять свои силы.
Также прибыли Мэри и Рэндалл — они уже были друзьями, хотя и не путешествовали вместе. Выслушав историю Ренесми, они остались в качестве свидетелей вместе с другими. Как и Денали, они начали обсуждать план их действий, в том случае, если Волтури не станут слушать объяснений и аргументов. Все трое кочевников расценивали сложившуюся ситуацию, как способ развеяться от скуки.
Конечно, Джейкоб становился все угрюмее с каждым новым прибывшим гостем. Он старался держаться в стороне, а когда это было невозможно, ворчливо жаловался Ренесми, что для запоминания всех этих вампирских имен кому-то придется снабдить его соответствующим каталогом.
Карлайл и Эсме вернулись через неделю, Эмметт и Розали на несколько дней позже, все мы были рады, что опять собрались все вместе дома. Карлайл привез с собой еще одного друга, хотя слово «друг» тут вряд ли уместно. Алистар — вампир из Англии, был отшельником, он считал Карлайла близким знакомым, но с трудом выдерживал его визиты чаще одного раза за сто лет. Алистар предпочитал скитаться в одиночестве, и Карлайлу стоило огромных усилий привезти его сюда. Он избегал встреч с нашей компанией, и было очевидно, что никто из других кланов не испытывает к нему симпатии.
Задумчивый темноволосый вампир поверил Карлайлу на слово относительно природы Ренесми, но, так же как и Амун, отказался к ней прикасаться. Эдвард объяснил Карлайлу, Эсме и мне, что Алистар боялся находиться здесь, но еще больше его пугало незнание исхода событий. Он с большим подозрением относился к любой власти, а также всегда не доверял Волтури. То, что происходило сейчас, объединило все его страхи.
— Конечно же, теперь они будут знать, что я был здесь, — ворчал он себе под нос, стоя на веранде, любимом его месте для этого занятия, — Нет никакой возможности утаить это от Аро. Века в бегах — вот что это будет означать. Все с кем разговаривал Карлайл за последние 10 лет будут в их списке. Поверить не могу, что позволил втянуть себя в это болото. Как можно так поступать с друзьями.
Даже если он был прав, рассуждая о необходимости в будущем бегства от Волтури, он по крайней мере, имел гораздо большие шансы, чем все мы. Алистар был ищейкой, хотя и не такой нацеленной и эффективной, как Деметрий. Алистар просто чувствовал неодолимую тягу к тому, что он искал. И этой тяги было достаточно, чтобы сказать ему в каком направлении бежать — в противоположное направление от Деметрия.
А потом прибыла еще одна пара нежданных друзей Карлайла, «нежданных», потому что ни Карлайл, ни Розали так и не смогли выйти на контакт с Амазонками.
— Карлайл, — поприветствовала его женщина, она была выше своей подруги, но они обе были очень высокими, и в них было что-то кошачье.
Они выглядели какими-то вытянутыми — длинные ноги и руки, длинные пальцы, длинные черные косы и длинные лица с длинными носами. Они носили одежду из шкур животных — жилеты и узкие брюки, зашнурованные сбоку кожаными шнурками.
Не только их эксцентричная одежда говорила об их диком образе жизни, об этом говорило все в них от горящих ярко-красных глаз до внезапных резких движений. Я никогда не встречала менее цивилизованных вампиров.
Но Элис послала их к нам, и это, мягко говоря, было интересной новостью. Почему Элис оказалась в Южной Америке? Только ли потому, что она видела, что никто из нас не сможет связаться с Амазонками?
— Зафрина, Сенна! А где же Качири? — спросил Карлайл, — Я никогда не видел, чтобы вы трое расставались.
— Элис сказала, что нам нужно разделиться, — ответила Зафрина низким голосом, соответствующим ее дикому внешнему виду, — Это очень сложно, быть вдали друг от друга, но Элис уверила нас, что мы нужны вам здесь, пока Качири очень нужна ей где-то в другом месте. Это все, что она нам сказала, кроме того, что мы должны поторопиться…? — утверждение Зафрины перешло в вопрос, и, с нервной дрожью, никогда не проходившей независимо от того, сколько раз мне приходилось это делать, я вынесла к ним Ренесми.
Несмотря на суровый внешний вид, они спокойно выслушали всю историю, и позволили Ренесми представить доказательства. Ренесми покорила их так же, как и всех остальных вампиров до этого, но я не могла не беспокоиться, когда видела как они молниеносно и внезапно двигаются так близко к ней. Сенна всегда была рядом с Зафриной, она никогда не говорила, но это не было так же, как у Амуна и Кеби. Поведение Кеби было скорее покорностью, а Сенна и Зафрина больше походили на две половинки одного целого, и Зафрина была половинкой, обладающей речью. Новости об Элис немного успокоили. Очевидно, что она выполняет какую-то свою неясную задачу, избегая всего, чтобы не планировал Аро относительно нее.
Эдвард был рад прибытию Амазонок, потому что Зафрина обладала невероятным даром, ее дар мог быть очень опасным атакующим оружием. Не то, чтобы Эдвард просил Зафрину сражаться с нами, но если Волтури не послушают наших свидетелей, возможно, они остановятся из-за иного зрелища.
— Это очень четкая, целенаправленная иллюзия, — объяснил Эдвард, когда выяснилось, что я опять, как обычно, ничего не чувствую.
Зафрина была заинтригована и удивлена моим иммунитетом к чужим способностям — они никогда раньше не сталкивалась с подобным — она неустанно металась из стороны в сторону, пока Эдвард описывал, что я пропустила. Взгляд Эдварда стал рассредоточенным, пока он рассказывал — Она может заставить любого человека видеть то, что она хочет, и ни что другое. Например, сейчас я нахожусь в тропическом лесу. Это так реально, что я мог бы поверить этому, если бы не чувствовал, что обнимаю тебя.
Губы Зафрины изобразили ее жуткий вариант улыбки. Секундой позже глаза Эдварда снова сфокусировались, и он ухмыльнулся ей в ответ.
— Впечатляюще.
Ренесми была зачарована нашим разговором, и она бесстрашно потянулась к Зафрине.
— Можно мне посмотреть? — спросила она.
— Что бы ты хотела увидеть? — спросила Зафрина.
— То же самое, что ты показала папе.
Зафрина кивнула, а я тревожно наблюдала, как Ренесми невидяще уставилась в пространство. Секундой позже, обворожительная улыбка озарила ее лицо.
— Еще, — скомандовала она.
После этого было трудно оторвать ее от Зафрины и ее красивых картинок. Я волновалась, потому что я была абсолютно уверена, что Зафрина может показать ей картинки, которые будут совсем не такими красивыми. Но через мысли Ренесми я могла сама видеть иллюзии Зафрины — они были такими же четкими, как и собственные воспоминания Ренесми, как будто были настоящими — и таким образом определять для себя были они допустимыми или нет.
Хотя я и не могла так легко уступить ей, я признавала, что то, что Зафрина развлекает Ренесми очень даже не плохо. Мне нужны были мои руки. Нужно было еще так многому научиться и физически и ментально, а времени было в обрез.
Мой первая попытка научиться драться прошла не удачно.
Эдвард повалил меня в 2 секунды. Но вместо того, чтобы дать мне возможность побороться с ним — насколько я вообще могла это сделать — он вскочил и отошел от меня. Я тут же поняла, что что-то не так; он замер, как изваяние, уставившись на поляну, где мы практиковались.
— Прости меня, Белла, — сказал он.
— Да, я в порядке, — ответила я, — Давай еще раз.
— Я не могу.
— Что значит, не можешь? Мы только что начали.
Он не ответил.
— Послушай, я знаю, что пока не очень хороша в этом деле, но я не смогу научиться чему-то, если ты мне не поможешь.
Он промолчал. Я шутливо прыгнула на него, но он совершенно не защищался, и мы оба упали на землю. Он был неподвижен, когда я прильнула губами к его яремной впадине.
— Я выиграла, — объявила я.
Его глаза сузились, но он ничего не сказал.
— Эдвард? Что случилось? Почему ты не хочешь меня учить?
Пришлось ждать целую минуту прежде чем он снова заговорил.
— Я просто не могу…вынести это. Эмметт и Розали знают столько же, сколько и я. Таня и Элеазар возможно знают даже больше. Попроси кого-нибудь другого.
— Так нечестно! Ты хорош в этом деле. Ты помогал Джасперу прежде, ты дрался с ним и со всеми остальными тоже. Так почему же ты не хочешь учить меня? Что я сделала не так?
Он сердито вздохнул, его глаза были темны, даже золото в них не могло осветить темноту.
— Смотреть на тебя как на мишень. Видеть все способы, которыми я могу убить тебя… — он вздрогнул, — Это делает твою смерть слишком реальной для меня. У нас не так много времени, так что не имеет значения, кто будет твоим учителем. Основам тебя может научить кто угодно.
Я нахмурилась.
Он коснулся моей надутой нижней губы и улыбнулся, — Кроме того, в этом нет необходимости. Волтури остановятся. Их заставят понять.
— А если нет?! Я должна научиться, Эдвард.
— Найди себе другого учителя.
Это не был наш единственный разговор на эту тему, но мне так и не удалось хоть на миллиметр сдвинуть его с принятого решения.
Эмметт просто жаждал мне помочь, хотя его преподавание скорее напоминало мне месть за все проигранные им туры армрестлинга. Если бы на мне еще могли появляться синяки, то я была бы фиолетовой с головы до пяток. Роуз, Таня и Элеазар проявляли терпение и поддерживали меня. Их уроки напомнили мне инструкции Джаспера в прошлом июне, хотя теперь эти воспоминания были очень расплывчатыми и мутными. Некоторые из наших гостей сочли мое обучение развлечением, а другие даже предлагали свою помощь. Кочевник Гарретт преподал мне несколько уроков, он оказался на удивление хорошим учителем; он так легко общался со всеми, что мне было очень интересно, почему он до сих пор не смог найти себе семью. Я даже один раз сражалась с Зафриной, в то время как Ренесми наблюдала за нами на руках Джейка. Я научилась нескольким хитрым трюкам, но никогда больше я не просила ее о помощи. По правде говоря, Зафрина мне очень нравилась, и я знала, что она на самом деле она не причинит мне вреда, но дикарка пугала меня до смерти.
Я научилась многому у моих учителей, но у меня было чувство, что все эти знания очень поверхностны. Я не имела никакого представления о том, сколько точно секунд я смогу продержаться против Алека и Джейн. Я могла только надеяться, что этого времени окажется достаточно, чтобы помочь.
Каждую минуту дня, что я не была рядом с Ренесми или на тренировках, я проводила время на заднем дворе и работала с Кейт, пытаясь вытолкнуть мой внутренний щит наружу за пределы моего собственного разума, чтобы защитить кого-нибудь еще. Эдвард поддерживал меня в этом начинании. Я знаю, что он рассчитывал, что я таким образом найду способ помочь, который удовлетворит меня, но так же и удержит подальше от линии огня.
Это было очень трудно. Зацепиться было совершенно не за что, никакой осязаемой вещи, с которой можно было бы работать. Все, что у меня было, это растущее желание быть полезной и обладать возможностью защитить Эдварда, Ренесми и как можно большее количество членов моей семьи. Раз за разом я прикладывала усилия, чтобы вытолкнуть этот непонятный щит из себя, но все время с переменным успехом. У меня было ощущение, что я пытаюсь растянуть невидимый резиновый обруч, обод, который в любой момент может из реально осязаемого превратиться в облако дыма. Только Эдвард согласился быть нашей подопытной свинкой, получая удары тока от Кейт каждый раз, когда я неумело сражалась с содержимым собственной головы.
Мы работали по несколько часов, и я чувствовала себя так, будто должна уже быть покрытой потом от усталости, но мое тело в этом смысле меня не подводило, вся моя усталость была только умственной.
Меня убивало, что Эдварду приходилось страдать из-за меня, мои руки беспомощно обнимали его, в то время как он снова и снова вздрагивал от слабых ударов Кейт. Я старалась изо всех сил, чтобы вытолкнуть этот щит и заслонить нас обоих, но каждый раз, когда мне удавалось ухватить его, он тут же сжимался обратно.
Я ненавидела эти испытания и очень хотела, чтобы мне помогала Зафрина вместо Кейт. Тогда все, что вынужден был бы делать Эдвард, это смотреть на иллюзии Зафрины, пока я бы не смогла закрыть его от них. Но Кейт настаивала, что мне нужна более сильная мотивация, под которой она подразумевала мою озлобленную реакцию на боль, причиняемую Эдварду. С первого дня нашей встречи с Кейт я начала сомневаться в ее утверждении, что она не получает определенного садистского удовольствия от использования своего дара. Казалось, что ей нравится испытывать меня.
— Эй, — с энтузиазмом сказал Эдвард, усиленно стараясь скрыть боль в голосе. Он был готов на все, что угодно только бы удержать меня от обучения драться, — В этот раз только немного жжет. Отличная работа, Белла.
Я глубоко вздохнула, пытаясь проследить последовательность своих действий, понять, что именно я сделала правильно, я растягивала свой щит, борясь с ним, чтобы он застыл и остался в растянутом состоянии, когда я выталкиваю его из себя.
— Еще раз, Кейт, — проворчала я сквозь зубы.
Кейт прикоснулась рукой к плечу Эдварда.
Он вздохнул с облегчением, — Ничего в этот раз.
Она подняла бровь, — Но это был неслабый удар.
— Отлично, — фыркнула я.
— Приготовься, — сказала она мне и снова прикоснулась к Эдварду.
В этот раз он вздрогнул, и низкое шипение вырвалось сквозь его зубы.
— Прости! Прости! Прости! — заметалась я, кусая губы. Ну, почему я не могу сделать это правильно?
— У тебя отлично все получается, Белла, — сказал Эдвард, прижимая меня к себе, — Ты начала работать над этим всего несколько дней назад и ты явно быстро прогрессируешь. Кейт, скажи ей, что она хорошо справляется.
Кейт сжала губы, — Не думаю. Очевидно, что у нее есть невероятная способность, но мы только-только подобрались к ней. Я уверена, что она может лучше. Ей не достает стимула.
Я неверяще уставилась на нее, мои губы автоматически вздернулись, обнажая зубы. Да как она могла подумать, что мне не достает стимула, когда она на моих глазах бьет Эдварда током?
Я услышала ропот от многочисленной зрительской аудитории, которая росла с каждым днем моих занятий — сначала только Элеазар, Кармен и Таня, потом проявил любопытство Гарретт, за ним Бенджамин и Тиа, Сиобан и Мегги, а потом даже Алистар начал поглядывать на меня из окна третьего этажа. Зрители соглашались с Эдвардом, все они считали, что у меня уже неплохо получается.
— Кейт…, - предупреждающе обратился к ней Эдвард, уловив в ее голове какую-то идею, но она уже начала двигаться. Она направилась к берегу реки, где неторопливо гуляли Зафрина, Сенна и Ренесми. Ренесми и Зафрина держались за руки, перекидывая друг другу мысленные картинки. Джейкоб следовал за ними в нескольких шагах.
— Несси, — позвала Кейт — все прибывшие очень быстро подхватили раздражающее прозвище, — Ты бы не хотела помочь своей маме?
— Нет, — почти что зарычала я.
Эдвард предостерегающе обнял меня. Я стряхнула его руки с себя, как только Ренесми пересекла поле, направившись ко мне, с Кейт, Зафриной и Сенной следом.
— Ни за что, Кейт, — прошипела я.
Ренесми потянулась ко мне, и я тут же раскрыла ей объятья. Она обняла меня, прижавшись головой к моему плечу.
— Но, мама, я хочу помочь, — сказала она решительным голосом. Ее рука легла на мою шею, подтверждая ее желание изображением нас двоих вместе как команды.
— Нет, — ответила я, быстро отступая назад. Кейт сделала неторопливый шаг в нашу сторону, вытянув вперед руку.
— Держись от нас подальше, Кейт, — предупредила я ее.
— Нет, — она подошла еще ближе, улыбаясь как охотник, загоняющий добычу.
Я пересадила Ренесми себе на спину, все еще отступая от Кейт. Теперь мои руки были абсолютно свободны, и если Кейт хочет, чтобы ее кисти рук соединялись с ее запястьями, то ей лучше держать дистанцию.
Кейт возможно не понимала меня, она никогда не испытывала того, что испытывает мать, и на что она готова защищая своего ребенка.
Она еще не осознала, как далеко она уже перешла грань возможного. Я была настолько взбешена, что на мои глаза будто опустилась красная пелена, а на языке ощущался вкус раскаленного метала. Сила, которую я привыкла сдерживать, свободно растекалась по моим мышцам, и я знала, что просто впечатаю Кейт в каменный валун, если она меня вынудит.
Из-за своей ярости я остро чувствовала каждую клетку своего существа. Теперь эластичность моего щита была для меня более ощутима, теперь он не казался мне тугим обручем, а был не более чем тонким слоем, пленкой, покрывающей меня с головы до ног. Благодаря своей ярости я теперь чувствовала его гораздо лучше, я его контролировала. Я растянула его вокруг себя, потом вытолкнула наружу, охватывая им Ренесми, на случай если Кейт все-таки прокрадется мимо меня.
Кейт сделала еще один крошечный шажок в мою сторону, и угрожающий гортанный рык вырвался сквозь мои сжатые зубы.
— Будь осторожна, Кейт, — предостерег Эдвард.
Кейт сделала еще один шаг и совершила ошибку, которую заметила даже такая неопытная как я. На расстоянии одного короткого прыжка от меня, она обернулась, отвлекаясь от меня на Эдварда.
Ренесми была в полной безопасности у меня за спиной, и я приготовилась прыгать.
— Ты можешь услышать что-нибудь от Несси? — спросила его Кейт, ее голос был совершенно спокоен.
Эдвард скользнул в пространство между нами, преграждая мне дорогу к Кейт.
— Нет, вообще ничего, — ответил он, — А теперь дай Белле успокоиться, Кейт. Не стоит больше раздражать ее таким образом. Я знаю, что она не ведет себя на свой возраст, но все-таки ей всего лишь несколько месяцев от роду.
— У нас нет времени на нежности, Эдвард. Мы должны подтолкнуть ее. У нас всего лишь несколько недель, а у нее такой потенциал, чтобы…
— Отстань от нее на минуту, Кейт.
Она нахмурилась, но восприняла слова Эдварда более серьезно, чем мои угрозы.
Рука Ренесми все еще была на моей шее, она вспоминала атаку Кейт, показывая мне, что это не принесло бы никакого вреда, что папа не позволил бы…
Это все равно не успокоило меня. Кровавая пелена все еще была перед глазами. Но сейчас я уже могла себя контролировать, и я услышала разумные доводы в словах Кейт — злость помогала мне. Я училась быстрее, если на меня давили.
Но это не значило, что мне это нравится.
— Кейт, — прорычала я, положив руку на поясницу Эдварда. Я все еще могла чувствовать мой щит — прочный занавес вокруг меня и Ренесми. Я толкнула его дальше, чтобы в поле его влияния попал Эдвард. Никакой трещины не возникло на его поверхности, никаких следов того, что он может лопнуть. Я прилагала все усилия, и мои слова прозвучали скорее придушенно, чем разъяренно.
— Снова, — сказала я Кейт, — Только Эдвард.
Она закатила глаза, но быстро переместилась к Эдварду и положила ладонь ему на плечо.
— Ничего, — сказал Эдвард. Я услышала улыбку в его голосе.
— А сейчас? — спросила Кейт.
— Ничего.
— И даже сейчас? — прошипела она сквозь зубы.
— Вообще ничего.
Кейт проворчала что-то и отошла в сторону.
— Видишь ты это? — спросила Зафрина своим низким диким голосом, внимательно разглядывая дерево за нами. У ее произношения был странный акцент, она расставляла слова в непредсказуемом порядке.
— Не вижу ничего, что не должен бы, — ответил Эдвард.
— А ты, Ренесми?
Ренесми улыбнулась ей и помотала головой.
Ярость почти отступила, и я сцепила зубы, начиная дышать чаще, пытаясь вытолкнуть этот щит, казалось, что чем дольше я держу его, тем тяжелее он становится. Он упорно сжимался назад.
— Без паники, — предупредила Зафрина маленькую группу, наблюдающую за мной, — Я хочу посмотреть, как далеко она сможет растянуть щит.
Тут же шокированные вздохи донеслись ото всех — Элеазара, Кармен, Тани, Гарретта, Бенджамина, Тии, Сиобан, Мэгги, — всех, кроме Сенны, которая, видимо, была готова ко всему, чтобы не выкинула Зафрина. Все остальные были ослеплены, выражения их лиц были тревожны.
— Поднимите руку, когда к вам вернется зрение, — инструктировала Зафрина, — Итак, Белла. Давай посмотрим, скольких ты можешь закрыть.
Я тяжело вздохнула.
Кейт стояла ко мне ближе всех, не считая Эдварда и Ренесми, но даже она была где-то в десяти футах от меня. Я сжала челюсти и толкнула, пытаясь накатом растянуть свою упирающуюся, упругую защиту подальше от себя. Дюйм за дюймом я продвигала щит все ближе и ближе к Кейт, всеми силами борясь с его ответной реакцией сжаться, как только я преодолевала очередное расстояние.
Пока я старалась, я смотрела только на тревожное выражение лица Кейт, я тихонько застонала от облегчения, когда она моргнула, и ее глаза сфокусировались. Она подняла руку.
— Превосходно! — вполголоса пробормотал Эдвард, — Это как одностороннее зеркало. Я слышу все, что они думают, но они на меня воздействовать не могут, пока я закрыт. И сейчас я могу слышать Ренесми, хотя не мог, когда был снаружи. Я уверен, что сейчас Кейт сможет ударить меня током, потому что она тоже под защитой. Но я все еще не могу услышать тебя…Хмм… Как это работает? Мне интересно, а что если…
Он продолжил бормотать что-то себе под нос, но я уже не могла его слушать, сцепив зубы, я сражалась со своим щитом, передвигая его в сторону Гарретта, который был ближе всего к Кейт. Его рука взлетела вверх.
— Очень хорошо, — похвалила меня Зафрина, — А теперь…
Но она поторопилась; с одним коротким вздохом я почувствовала, что мой щит, словно слишком быстро растянутый резиновый обруч, моментально вернулся в свою первоначальную форму. Ренесми, впервые испытавшая слепоту, которую Зафрина навела на всех остальных, вздрогнула у меня на спине. Обеспокоено, я тут же у усилием вытолкнула свой щит, чтобы снова закрыть ее.
— Можно мне минутку? — с трудом выдохнула я. С тех пор, как я стала вампиром, я не чувствовала потребности в отдыхе до этого момента. Было очень необычно чувствовать себя такой разбитой и в то же время такой сильной.
— Конечно, — ответила Зафрина, и зрители расслабились, когда она сняла иллюзию.
— Кейт, — позвал ее Гарретт; пока остальные, переговариваясь, расходились в разные стороны, растревоженные временной слепотой. Вампиры не привыкли чувствовать себя уязвимыми.
Высокий, светловолосый Гарретт был единственным не имеющим дара бессмертным, кого привлекали мои тренировки. Мне было интересно, что могло привлекать этого путешественника?
— Я бы не стал, Гарретт, — предупредил Эдвард.
Несмотря на предупреждения, Гарретт подошел к Кейт, он был полон подозрения, — Говорят, что ты сможешь любого вампира уложить на лопатки.
— Да, — согласилась она и с коварной улыбкой игриво протянула к нему пальцы, — Любопытно?
Гарретт пожал плечами, — Такого я еще не видел. Мне кажется, что они малость преувеличивают…
— Возможно…, - сказала Кейт, внезапно став серьезной, — Может быть, это работает только на молодых или слабых. Я не уверена. Ты выглядишь сильным. Возможно, ты сможешь устоять перед моим даром.
Она протянула к нему руку ладонью вверх, приглашая. Уголки ее губ ползли вверх, и я была абсолютно уверена, что ее угрожающее выражение лица было лишь попыткой поддразнить его.
Гарретт усмехнулся ее вызову. Очень осторожно он дотронулся до ее ладони одним пальцем.
Его колени тут же подогнулись, и с тяжелым вздохом он упал на спину. Его голова с громким треском расколола кусок гранитного камня. Мои инстинкты взбунтовались от созерцания бессмертного, поверженного таким образом; это было совершенно не правильно.
— А я предупреждал, — пробормотал Эдвард.
Веки Гарретта дрожали еще несколько секунд, а потом он открыл глаза. Он посмотрел вверх на самодовольно ухмыляющуюся Кейт с удивленной улыбкой.
— Ух-ты, — только и сказал он.
— Понравилось? — скептически спросила она.
— Я не сумасшедший, но это было что-то! — засмеялся он, встряхивая головой, пока медленно вставал на колени.
— Надо же, что я слышу.
Эдвард закатил глаза.
Послышался какой-то тихий шум со стороны центрального входа. Я услышала голос Карлайла сквозь гомон удивленных голосов.
— Вас послала Элис? — спрашивал он кого-то, его голос звучал неуверенно, немного расстроено.
Еще один неожиданный гость?
Эдвард понесся к дому, и большинство последовало его примеру. Я шла более медленно, Ренесми все еще была у меня за спиной. Нужно было дать Карлайлу время, чтобы он успокоил нового гостя, подготовил его или ее к тому, что им предстоит увидеть.
Я взяла Ренесми на руки, и, осторожно обойдя дом, вошла в дверь кухни, прислушиваясь к тому, что не могла видеть.
— Никто нас не посылал, — ответил Карлайлу низкий сиплый голос.
В памяти моментально всплыли такие же древние голоса Аро и Кайуса, и я замерла посреди кухни.
Я знала, что холл битком набит народом — почти все вышли, чтобы увидеть новых посетителей — но не было ни единого звука. Тихое дыхание и только.
— Тогда что привело вас сюда сейчас? — голос Карлайла был обеспокоенным.
— Слухами земля полнится, — ответил другой голос, но такой же хриплый, как и первый, — Мы слышали, что Волтури собрались напасть на вас. И также ходили слухи, что вы не будете сражаться одни. Что ж слухи оказались правдивыми. Это впечатляющая компания.
— Мы не будем бороться с Волтури, — напряженно ответил Карлайл, — Имело место недоразумение, очень серьезное недоразумение, но мы надеемся его разрешить. Все, кого вы видите — это свидетели. Мы просто хотим, чтобы Волтури нас выслушали. Мы не…
— Нам все равно, в чем они вас обвиняют, — прервал его первый голос, — И нам все равно, нарушали вы закон или нет.
— И не имеет значения, насколько серьезно, — дополнил второй голос.
— Мы ждали полторы тысячи лет когда этой итальянской кучке отбросов бросят вызов, — продолжал первый голос, — и если есть вероятность того, что они будут побеждены, мы будем здесь, чтобы это увидеть.
— И даже можем помочь одолеть их, — добавил второй голос. Они разговаривали по очереди и имели очень похожие голоса, поэтому с менее восприимчивыми ушами можно было бы посчитать, что говорит только один, — Если сочтем, что у вас есть шанс победить их.
— Белла? — позвал меня Эдвард жестким голосом, — Принеси Ренесми, пожалуйста. Наверно, нам стоит проверить заявления наших гостей из Румынии.
Меня успокаивало, что около половины вампиров в той комнате готовы встать на защиту Ренесми, если эти румыны вдруг отреагируют на нее не правильно. Мне не нравились их голоса и звучащая в них угроза. Как только я вошла в комнату, я увидела, что не единственная, кто так думает. Большая часть неподвижных вампиров враждебно смотрели на новоприбывших, а некоторые — Кармен, Таня, Зафрина и Сенна — осторожно заняли обороняющие позы между визитерами и Ренесми.
Оба вампира в дверях были худыми и низкорослыми, один темноволосый, другой обладал такими пепельными волосами, что они просто казались бледно-серыми. У них была такая же тонкая пергаментная кожа, как и у Волтури, хотя не мне об этом судить. Я не могла быть уверена в этом, потому что я видела Волтури только своим человеческим зрением, и не могла сейчас сравнить как следует. Их пронзительные узкие глаза были чистого темно-красного цвета, никакой молочной пелены на них. Одеты они были в простые черные костюмы, которые легко могли бы сойти за современные, но с оттенком ретро.
Один из них оскалился, когда я вошла, — Так-так, Карлайл. Ты был очень непослушным, верно?
— Она не то, что ты думаешь, Стефан.
— В любом случае нам все равно, — ответил блондин, — как мы уже и сказали.
— Тогда вы можете остаться в роли наблюдателей, Владимир, но в наши планы определенно не входит битва с Волтури, как мы уже сказали.
— Что ж тогда мы скрестим пальцы на удачу, — начал Стефан.
— И будем надеяться, что нам повезет, — закончил Владимир.
В общем мы собрали 17 свидетелей — ирландцев: Сиобан, Лиама и Мэгги; египтян: Амуна, Кеби, Бенджамина и Тию; Амазонок: Зафрину и Сенну; румынов: Владимира и Стефана; и кочевников: Шарлоту и Питера, Гарретта, Алистара, Мэри и Рэнделла — присоединившихся к нам. Нас было одиннадцать. Таня, Кейт, Элеазар и Кармен настаивали на том, чтобы мы считали их частью семьи.
Не считая Волтури, это была, возможно, самая большая компания взрослых вампиров в бессмертной истории.
И все мы начинали понемногу надеяться. Даже я. Ренесми сделала так много за такой короткий период времени. Волтури должны будут остановиться всего лишь на пару крошечных секунд…
Последние выжившие румыны — сосредоточенные только на своей злейшей обиде на тех, кто уничтожил их империю полторы тысячи лет назад, — наблюдали за всем со стороны. Они не прикасались к Ренесми, но и не показывали к ней отвращения. По непонятной причине они были рады нашему альянсу с оборотнями. Они наблюдали за моими тренировками с Зафриной и Кейт, наблюдали, как Эдвард отвечал на немые вопросы, наблюдали как Бенджамин создавал гейзеры на реке или поднимал порыв ветра из спокойного воздуха только силой мысли, и их глаза сверкали в надежде, что Волтури наконец-то встретят достойных противников.
Мы надеялись не на это, но надеялись абсолютно все.

Глава 34
Объявление
Я услышала музыку, прежде чем вышла из машины. Эдвард не прикасался к роялю с того времени, как ушла Элис. Когда я хлопнула дверцей, то услышала, что мелодия изменилась и после связки,[20] превратилась в мою колыбельную. Эдвард приветствовал меня дома.
Я двигалась медленно, поскольку мне нужно было взять спящую Ренесми из машины — мы отсутствовали весь день. Мы оставили Джейкоба у Чарли — он сказал, что собирается поехать домой вместе со Сью. Я спрашивала себя, пытается ли он таким образом наполнить свою голову достаточным количеством пустяков, способных спрятать воспоминание о том, как выглядело мое лицо, когда я проходила через дверь в доме Чарли.
Пока я медленно шла к дому Каленов, я чувствовала, что надежда и воодушевление, которые почти видимой аурой окутывали большой белый дом, были и во мне сегодня утром. Сейчас эти чувства были мне чужды.
Мне снова захотелось плакать, когда я услышала, что Эдвард играет для меня. Но я взяла себя в руки. Я не хотела, чтобы он что-то заподозрил. Я сделаю все, чтобы не оставить никаких зацепок для Аро в его мыслях.
Эдвард повернул свою голову и улыбнулся, когда я вошла в дверь, но продолжил играть.
— Добро пожаловать домой, — сказал он, словно бы это был самый обычный день. Как будто бы в комнате не было дюжины других вампиров, вовлеченных в различные занятия, и еще дюжина не находилась где-то рядом.
— Хорошо провели время с Чарли сегодня?
— Да. Извини, что отсутствовали так долго. Я останавливалась сделать небольшой рождественский шоппинг для Ренесми. Я знаю, большого праздника не будет, но… — я пожала плечами.
Уголки губ Эдварда опустились. Он перестал играть и повернулся на стуле таким образом, чтобы быть прямо напротив меня. Он положил одну руку на мою талию и притянул меня ближе.
— Я не думал об этом. Если ты хочешь устроить вечеринку…
— Нет, — я прервала его, внутренне содрогаясь идее попытаться изобразить больше энтузиазма, чем я была на то способна.
— Я просто не хочу, чтобы Рождество прошло без какого-нибудь подарка для нее.
— Я могу взглянуть?
— Если хочешь. Это просто мелочь.
Ренесми спала, тихо сопя рядом с моей шеей. Я завидовала ей. Это было бы хорошо, сбежать от действительности, пусть даже всего на несколько часов.
Осторожно я вытащила маленький бархатный мешочек из моей сумки, не открывая ее полностью, чтобы Эдвард не смог увидеть наличность, которая все еще была там.
— Это попалось мне на глаза в витрине одного антикварного магазина, когда я проезжала мимо.
Я положила маленький золотой медальон на его ладонь. Он был круглый, с тонкой вьющейся гравировкой вокруг внешнего края. Эдвард дотронулся до защелки и посмотрел внутрь. Там было место для маленькой фотографии, а на противоположной стороне — надпись на французском.
— Ты знаешь, что здесь написано? — спросил он совсем другим тоном, более мягким, чем раньше.
— Продавец сказал мне, что здесь что-то о предопределенности, которая есть нечто большее, чем собственная жизнь. Правильно?
— Да, правильно.
Он посмотрел на меня, его топазовые глаза словно испытывали меня. Я встретила его пристальный взгляд лишь на мгновение, а затем притворилась, что мое внимание привлек телевизор.
— Надеюсь, ей понравится, — пробормотала я.
— Конечно, ей понравится, — сказал он легко и небрежно, но в эту секунду я была уверена, что он знает, что я что-то скрываю. Я была также уверена, что он не имеет ни малейшего представления о том, что именно.
— Давай отнесем ее домой, — предложил он, вставая и обвивая руку вокруг моих плеч. Я медлила.
— Что такое? — спросил он строго.
— Я хотела немного попрактиковаться с Эмметтом… — Я потеряла целый день из моих тренировок, и это заставляло меня чувствовать себя отставшей.
Эмметт сидел на диване с Роуз неподалеку. Он посмотрел вверх и оскалил зубы в предвкушении.
— Превосходно. Лес стоит проредить.
Эдвард хмуро взглянул на Эмметта и затем на меня.
— Завтра будет достаточно времени для этого, — сказал он.
— Не будь смешным, — ответила я недовольно. — Больше нет такой вещи как «достаточно времени». Этого понятия не существует. Мне еще нужно многому научиться и …
Он резко прервал меня.
— Завтра.
И выражение его лица при этом было таким, что даже Эмметт не стал спорить.
Я была удивлена, как трудно было вернуться к рутинным делам, которые на самом деле, были для меня в новинку. Но потеря даже той маленькой толики надежды, что я питала раньше, придавала всему оттенок обреченности.
Я попробовала сосредоточиться на положительных сторонах. Был хороший шанс, что моя дочь выживет, и Джейкоб тоже. Если у них есть будущее, то это своего рода победа, не так ли? Наша маленькая компания должна будет постоять за себя, ставя на первое место возможность побега для Джейкоба и Ренесми.
Да, стратегия Элис имела смысл, только если мы сможем навязать действительно хорошую борьбу. И, это своего рода тоже будет победой, учитывая, что Волтури не участвовали в серьезных битвах в течение тысячелетия.
Это не будет конец мира. Только конец Каленов. Конец Эдварда, конец меня.
Я предпочитаю смотреть на это именно так — особенно в отношении последней части. Я не смогу жить без Эдварда снова. Если он покинет этот мир, я покину его следом за ним.
Иногда я задавалась вопросом, есть ли что-то для нас на другой стороне. Я знала, что Эдвард не верит в это, но Карлайл ведь верит. Сама я не могла этого вообразить. Но с другой стороны, я не могла представить и того, что Эдвард не будет существовать как-нибудь, где-нибудь. Если мы сможем быть вместе в любом месте, тогда это будет счастливый конец.
Итак, череда моих дней продолжалась, только теперь все было гораздо труднее, чем раньше.
Эдвард, Ренесми, Джейкоб и я ходили проведать Чарли на Рождество. Вся стая Джейкоба была там, а так же Сэм, Эмили и Сью. Это воодушевляло — видеть их здесь, в маленьких комнатах дома Чарли. Их большие теплые тела разместились по углам вокруг редко появляющейся в этом доме украшенной елки — можно было точно увидеть, в каком месте елки Чарли стало скучно, и он бросил это занятие — и заслонил её мебелью. Всегда можно было рассчитывать на оборотней, которые с радостью предвкушают предстоящую битву, не важно какой самоубийственной она может оказаться. Их возбуждение было таким сильным, что буквально наэлектризовывало атмосферу вокруг и помогало скрыть абсолютное отсутствие энтузиазма с моей стороны. Эдвард был, как обычно, лучшим актером, нежели я.
На Ренесми был медальон, который я подарила ей на рассвете, а в кармане ее жакета лежал MP3 плеер от Эдварда — маленькая вещичка способная хранить пять тысяч песен, уже заполненная любимыми композициями Эдварда. На ее запястье была надета квилетская версия обручального кольца затейливого плетения. Эдвард скрипел зубами, глядя на этот подарок, но меня это не беспокоило.
Скоро, очень скоро, я отдам ее Джйкобу. Так как же мог беспокоить меня любой символ обязательства, от которого я так зависела?
Эдвард нашел день, чтобы заказать подарок и для Чарли. Его принесли вчера — особой вечерней доставкой — и Чарли провел все утро, изучая огромную инструкцию к новой рыбацкой звуковой системе.
Судя по тому, с каким аппетитом ели оборотни, можно было понять, что ланч приготовленный Сью был очень вкусным. Я размышляла о том, как бы нашу компанию воспринял человек со стороны? Достаточно ли хорошо мы играли свои роли? Смог бы незнакомец думать о нас, как о счастливом сборище друзей, которые наслаждаются праздником с обычным воодушевлением?
Я думаю и Эдвард и Джейкоб испытали такое же облегчение, как и я, когда пришло время уходить. Я чувствовала себя так странно, тратя энергию на человеческие хлопоты, когда было столько других, более важных дел. Мне было тяжело сконцентрироваться. Но в то же время, это был, возможно, последний раз, когда я видела Чарли. Может быть, это было даже хорошо, что я была в оцепенении и не могла осознать этого.
Я не видела маму со времени свадьбы, но я считала, что должна быть только рада этому постепенному отдалению от нее, которое началось два года назад. Она была слишком хрупка для моего мира. Я не хотела втягивать ее даже в самую малую его часть. Чарли был сильнее.
Может быть, достаточно сильный для того, чтобы попрощаться прямо сейчас, но я не смогла.
В машине было очень тихо. Снаружи, дождь превратился во что-то среднее между водой и льдом. Ренесми сидела у меня на коленях, играя с медальоном, открывая и закрывая его. Я смотрела на нее и представляла, что бы я могла сказать Джейкобу прямо сейчас, если бы мне не приходилось держать эти слова в тайне от Эдварда.
Если когда-нибудь будет достаточно безопасно снова, привези ее к Чарли. Расскажи ему всю историю. Расскажи ему, как сильно я любила его, как я не могла покинуть его, даже когда моя человеческая жизнь закончилась. Скажи ему, что он был самым лучшим отцом. Скажи ему, чтобы он передал слова любви Рене, что я надеюсь, что она будет счастлива, что все у нее будет хорошо…
Мне нужно будет отдать документы Джейкобу до того, как будет слишком поздно. Я отдам ему записку для Чарли. И письмо для Ренесми. Что-то, что она сможет прочитать, когда я уже не смогу сказать, как сильно люблю ее.
Не было ничего необычного за пределами дома Каленов пока мы подъезжали к нему, но я могла слышать некоторый шум внутри. Множество низких голосов перешептывалась и рычали. Шум не прекращался и казалось, что кто-то спорит. Я смогла выделить голоса Карлайла и Амуна, которые звучали чаще, чем другие.
Эдвард припарковал машину прямо перед домом, вместо того чтобы поехать в гараж. Мы обменялись настороженными взглядами перед тем, как вышли из автомобиля.
Джейкоб выглядел по-другому, его лицо было серьезным и осторожным. Я предположила, что он находится в раздумьях как Альфа. Очевидно, что-то случилось, и он собирался добыть информацию, которая могла понадобиться ему и Сэму.
— Алистер ушел, — пробормотал Эдвард, пока мы поднимались по лестнице.
Внутри, конфронтация была ощутима почти физически. Каждый вампир, что присоединился к нам, за исключением Алистера и трех вовлеченных в сору, стояли вдоль лестницы и наблюдали. Эсме, Кэби и Тиа располагались ближе остальных к трем вампирам в центре: посредине комнаты Амун шипел на Карлайла и Бэнджамина.
Скулы Эдварда напряглись и он быстро переместился поближе к Эсме, таща меня за собой. Я напряженно прижала Ренесми к груди.
— Амун, никто не вынуждает тебя оставаться с нами, если ты хочешь уйти, — сказал Карлал спокойно.
— Ты украл у меня половину клана, Карлайл! — взвизгнул Амун, указывая пальцем на Бэнджамина. — Поэтому ты позвал меня сюда? Отнять его у меня?
Карлайл вздохнул, а Бэнджамин закатил глаза.
— Да конечно, Карлайл выбрал борьбу с Волтури, подвергая опасности всю свою семью, только для того, чтобы я был здесь, — сказал Бэнджамин саркастически. — Будьте разумным, Амун. Я здесь для того, чтобы сделать справедливую вещь. Я не присоединяюсь ни к какому другому ковену. А вы можете поступать так, как сочтете нужным, как и сказал Карлайл.
— Ничем хорошим это не кончится, — зарычал Амун. — Алистер единственный, кто поступил разумно. Мы все должны бежать отсюда.
— Подумай, кого ты назвал разумным, — прошептала Тиа в сторонке.
— В этой резне мы все умрем!
— Никто не собирается сражаться, — сказал Карлайл уверенно.
— Это ты так говоришь!
— Если это произойдет, ты всегда сможешь сменить сторону, Амун. Я уверен, Волтури оценят твою помощь.
Амун усмехнулся.
— Возможно, это и есть ответ.
Ответ Карлайла был спокоен и искренен.
— Это не сможет изменить моего отношения к тебе, Амун. Мы друзья уже очень давно, но я никогда не стал бы просить тебя умереть за меня.
Голос Амуна стал более спокойным.
— Но ты тащишь моего Бэнджамина на дно вместе с собой.
Карлайл положил руку на плечо Амуна. Амун стряхнул ее.
— Я остаюсь, Карлайл, но это может оказаться во вред тебе. Я присоединюсь к ним, если это будет единственный путь выжить. Вы все просто дураки, если думаете, что сможете ослушаться Волтури. — Он нахмурился, затем вздохнул, посмотрел на меня и Ренесми и добавил сердитым тоном, — Я буду свидетельствовать, что этот ребенок растет. Это правда. Любой бы увидел это.
— Это все, о чем мы когда-либо просили.
Лицо Амуна исказила гримаса.
— Но это не все, что вы получаете, похоже. — Он повернулся к Бэнджамину. — Я дал тебе жизнь. Ты растрачиваешь ее.
Лицо Бэнджамина выглядело холоднее, чем я когда-либо видела. Это выражение совсем не вязалось с его мальчишескими чертами лица.
— Какая жалость, что вы не смогли подавить мою волю в процессе. Возможно, тогда вы были бы более довольны мною.
Глаза Амуна сузились. Он резко показал что-то Кеби, и они гордо прошли мимо нас по направлению к двери.
— Он не уходит, — сказал мне Эдвард спокойно. — Но теперь он будет держаться еще более обособленно. Он не обманывал, когда говорил о возможности присоединения к Волтури.
— Почему ушел Алистер? — шепотом спросила я.
— Никто точно не знает. Он не оставил записки. По его высказываниям можно было понять, что он считает, что борьба неизбежна. Несмотря на его поступок, он очень переживает за Карлайла, чтобы примкнуть к Волтури. Я предполагаю, он решил, что опасность чересчур велика. — Пожал плечами Эдвард.
Хотя беседа была только между нами двумя, конечно все могли ее слышать.
Элеазар ответил на слова Эдварда, словно они были адресованы всем.
— По тому, что он бормотал, можно было понять не только это. Мы не говорили много о Волтури, но Алистер волновался, что неважно как решительно мы сможем подтвердить вашу невиновность, Волтури не станут слушать. Он думает, что они в любом случае найдут оправдание, которое поможет достичь их целей здесь.
Вампиры беспокойно переглядывались. Идея, что Волтури могут манипулировать собственными священными законами для своей выгоды, не пользовалась популярностью. Только румыны были невозмутимы, обмениваясь ироничными полуулыбками. Они казались полностью довольны тем, как остальные старались думать только хорошее об их заклятых врагах.
Много приглушенных обсуждений началось в одно время, но я прислушивалась к разговору румын. Возможно потому, что светловолосый Владимир продолжал поглядывать в моем направлении.
— Я надеюсь, Алистер был прав в своих предположениях, — шептал Стефан Владимиру. — Неважно, какой будет результат, мир изменится. Пришло время, чтобы наш мир увидел, чем стали Волтури. Они никогда не потеряют власть, если каждый будет верить в эту ерунду о них и о том, что они защищают наш жизненный уклад.
— Когда мы правили, мы хотя бы были честны в том, чем являемся, — ответил Владимир.
Стефан кивнул.
— Мы никогда не надевали белые шляпы и не называли себя святыми.
— Я думаю, настало время для сражения, — сказал Владимир. — Можешь ли ты представить, большую силу, которая сможет выступить когда-либо? Другой шанс, настолько же хороший?
— Все возможно. Может быть однажды…
— Мы ждали уже пятнадцать сотен лет, Стефан. И они становятся только сильнее с годами.
Владимир сделал паузу и посмотрел на меня снова. И он не подал виду, что удивлен, когда заметил, что я тоже наблюдаю за ним.
— Если Волтури выиграют это сражение, они уйдут отсюда еще более могущественными, чем пришли. Каждое завоевание добавит им силы. Подумай, что только младенец может дать им, — он резко поднял подбородок, указывая на меня. — И она до конца еще не раскрыла свои способности. И повелитель стихий. — Владимир кивнул в направлении Бэнджамина, который тут же напрягся. Подобно мне, сейчас практически каждый прислушивался к разговору румын. — С их ведьминскими близнецами у них нет надобности в иллюзионисте или огненном прикосновении. — Его глаза переместились на Зафрину, затем на Кейт.
Стефан посмотрел на Эдварда.
— Но читатель мыслей им точно необходим. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Действительно, они извлекут огромную пользу, если выиграют.
— Большую пользу, чем мы можем позволить им извлечь, не правда ли?
Стефан вздохнул.
— Я думаю, что вынужден согласиться. И это значит…
— Что мы должны противостоять им, пока еще есть надежда.
— Даже если мы сможем только слегка покалечить их, даже заставим их уйти…
— Затем, когда-нибудь, другие закончат нашу работу.
— И наша длительная вендетта будет отплачена. Наконец-то.
Они закрыли глаза на мгновение и затем проговорили в унисон:
— Кажется, есть только один путь.
— Так что, мы будем сражаться, — сказал Стефан.
Хотя я могла видеть, что они были обеспокоены, что самосохранение борется в них с жаждой мести, улыбки, которыми они обменялись, были полны предвкушения.
— Мы сражаемся, — согласился Владимир.
Я подумала, что это хорошо. Подобно Алистеру, я была уверена, что борьбы не избежать. В этом случае, еще два вампира, сражающихся на нашей стороне, могли только помочь. Но решение румын все еще вызывало во мне дрожь.
— Мы тоже будем сражаться, — сказала Тиа, и ее обычно мрачный голос звучал как никогда торжественно. — Мы предполагаем, что Волтури захотят превысить свои полномочия. Но мы не собираемся быть их марионетками. — Ее глаза задержались на ее друге.
Бэнджамин оскалил зубы и бросил озорной взгляд на румын.
— Очевидно, я популярный товар. И мне придется выиграть свое право быть свободным.
— Для меня не будет в новинку, сражаться за то, чтобы оградить себя от королевских правил, — сообщил Гаррет дразнящим тоном.
Он сделала несколько шагов и похлопал Бэнджамина по спине.
— Это и есть свобода от гнета.
— Мы останемся с Карлайлом, — сказала Таня. — И мы сражаемся с ним.
Казалось, что выступление румын вынудило остальных почувствовать необходимость высказаться тоже.
— Мы еще не решили, — сказал Питер. Он посмотрел свысока на свою маленькую компаньонку. Губы Шарлотты выражали недовольство. Выглядело так, словно она приняла решение. Я задавала себе вопрос, каким оно было.
— Я тоже не решил, — сказал Рэндалл.
— И я, — добавила Мэри.
— Стаи будут сражаться с Калленами, — внезапно сказал Джейкоб. — Мы не боимся вампиров, — добавил он с усмешкой.
— Дети, — пробормотал Питер.
— Младенцы, — исправил его Рэндалл.
Джейкоб мгновенно оскалил зубы.
— Ну, я тоже сражаюсь, — сказала Мэгги, пожимая плечами, которые обнимала Сиобан. — Я знаю, правда на стороне Карлайла. Я не могу игнорировать этот факт.
Сиобан пристально посмотрела на младшего члена своего клана с взволнованным выражением глаз.
— Карлайл, — проговорила она, словно они были одни, пренебрегая внезапно возникшим ощущением официального совета, неожиданной лавиной декларативных высказываний, — Я не хочу, чтобы это переросло в схватку.
— Я тоже, Сиобан. Ты знаешь, что это последнее, чего я хочу. — Он слегка улыбнулся. — Возможно, ты должна сконцентрироваться на том, чтобы сохранить мир.
— Ты знаешь, это не поможет, — ответила она.
Я вспомнила разговор Роуз и Карлайла об ирландском лидере: Карлайл полагал, что у Сиобан есть некий неуловимый, но мощный дар, с помощью которого она может влиять на события по собственному усмотрению — но сама Сиобан в это не верит.
— Но это и не причинит вреда, — сказал Карлайл.
Сиобан закатила глаза.
— Должна ли я отчетливо представлять себе тот результат, которого я стремлюсь достичь? — спросила она саркастично.
Карлайл открыто улыбался.
— Если это не затруднит тебя.
— Итак, нет никакой необходимости моему клану излагать свои намерения, не так ли? — спросила она. — Раз не существует шанса на схватку.
Она положила руку на плечо Мэгги и притянула девочку ближе к себе. Друг Сиобан, Лиам, был молчалив и не выказывал никаких эмоций.
Почти все в комнате выглядели заинтригованными шуточной перепалкой Карлайла и Сиобан, но они ничего не стали объяснять.
Это был конец всех драматических выступлений на сегодня. Группа вампиров мелено рассеивалась, некоторые уходили на охоту, некоторые коротали время за книгами Карлайла, телевизором или компьютером.
Эдвард, Ренесми и я отправились на охоту. Джейкоб был рядом с нами.
— Глупые пиявки, — пробормотал он сам себе, когда мы вышли на улицу. — Думают, что они лучше, — фыркнул он.
— Они будут шокированы, когда младенцы спасут им жизнь, не так ли? — сказал Эдвард.
Джейк улыбнулся и расправил плечи.
— О да, они будут.
Это охота не была последней. Мы все снова будем охотиться ближе к тому времени, когда мы ожидаем Волтури. Так как крайний срок их появления не был определен, мы планировали провести несколько ночей на большой бейсбольной площадке, которую видела Элис, просто на всякий случай. Все что мы знали, это то, что они придут, когда снег покроет землю. Мы не хотели, чтобы Волтури были слишком близко к городу, и Деметрий смог бы привести их туда, где мы были. Я задумалась, кого бы он стал выслеживать, и предположила, что Эдварда, так как почувствовать меня он не мог.
Я думала о Деметрии все время на охоте, почти не обращая внимания ни на мою добычу, ни на снежинки, которые наконец-то стали падать с небес, но таяли, как только опускались на каменную почву. Поймет ли Деметрий, что он не может выследить меня? Что должен он сделать для этого? Что будет делать Аро? Или, может быть, Эдвард был не прав? Были ли какие-то исключения из того, что я могла выдержать, что-то, что сможет обойти мой щит. Все, что за пределами моего разума было уязвимо — открыто для способностей Джаспера, Элис и Бэнджамина. Может быть, талант Деметрия тоже работает как-то иначе.
А потом появилась мысль, которая отвлекла меня. Наполовину истекший кровью лось выпал из моих рук на каменистую землю. Снежинки взметнулись на несколько дюймов от теплого тела с едва уловимым шипящим звуком. Я безучастно уставилась на свои окровавленные руки.
Увидев мою реакцию, Эдвард поспешил ко мне, оставив свою собственную жертву.
— Что случилось? — спросил он тихим голосом. Его глаза исследовали лес вокруг нас в поисках чего-то, что объяснило бы мое поведение.
— Ренесми, — выдохнула я.
— Она прямо за этими деревьями, — успокоил он меня. — Я слышу и ее мысли и мысли Джейкоба. Она в порядке.
— Это не то, что я имела в виду, — ответила я. — Я думала о моем щите — ты действительно думаешь, что он многого стоит, что он поможет нам каким-то образом? Я знаю, остальные надеются, что я смогу защитить Зафрину и Бэнджамина, даже если это будет длиться всего лишь несколько секунд. Но что если это ошибка? Что если твоя вера в меня станет причиной, по которой мы будем побеждены?
Мой голос звучал все более истерично, хотя я все еще могла контролировать себя и говорить тихо. Я не хотела огорчить Ренесми.
— Белла, что навело тебя на такие мысли? Конечно, это замечательно, что ты можешь защитить себя, но ты не ответственна за спасение кого бы то ни было еще. Не беспокойся понапрасну.
— А что, если я не смогу защитить никого вообще? — прошептала я задыхаясь. — Эта вещь, которую я делаю — ошибочна и странна! Нет никакого объяснения или причины для этого. Может быть, она вообще не будет действовать против Алека.
— Шшш, — он попытался успокоить меня. — Не паникуй. И не волнуйся об Алеке. То, что он делает, никак не отличается от того, что делает Джейн или Зафрина. Это просто иллюзия — он не сможет попасть внутрь твоей головы точно так же, как этого не могу сделать я.
— Но Ренесми это делает! — отчаянно прошипела я сквозь зубы. — Это казалось таким естественным, я никогда не задумывалась об этом раньше. Эта способность всегда была просто частью ее. Но подумай, она направляет свои мысли прямо в мою голову, так же как она проделывает это со всеми остальными. В моем щите есть дыры, Эдвард!
Я отчаянно глядела на него, дожидаясь пока до него дойдет это ужасное известие. Его губы были сжаты, будто он пытался решить, как объяснить мне что-то. Но выражение его лица было абсолютно спокойно.
— Ты уже давно задумывался над этим, не так ли? — требовательно спросила я, чувствуя себя идиоткой оттого, что в течение месяцев не замечала очевидного.
Он кивнул, слабая улыбка появилась в уголках его губ.
— В первый же раз, когда она прикоснулась к тебе.
Я вздохнула над своей собственной тупостью, но его спокойствие несколько меня утешило.
— И это нисколько не тревожит тебя? Ты не видишь в этом проблемы?
— У меня есть две теории на этот счет, одна более вероятна, чем другая.
— Расскажи мне сначала менее вероятную.
— Ну хорошо, она твоя дочь, — подчеркнул он. — Генетически, она — наполовину ты. Я привык дразнить тебя тем, что твой ум работает на частоте, отличной всех остальных. Возможно, с ней происходит то же самое.
Это не убедило меня.
— Но ты отлично слышишь ее мысли. Каждый слышит ее мысли. А что, если и ум Алека работает на другой частоте? Что если…?
Он прижал палец к моим губам.
— Я думал об этом. Поэтому я считаю, что вторая теория более вероятна.
Я скрипнула зубами и стала ждать продолжения.
— Ты помнишь, что Карлайл сказал мне о ней, сразу после того, как она показала тебе первое воспоминание?
Конечно, я помнила это.
— Он сказал, что это интересная особенность. Словно она делает прямо противоположное тому, что можешь ты.
— Да. И я подумал, может быть, она взяла и твой талант и перевернула его так же, как и мой.
Я задумалась.
— Ты никого не впускаешь в себя, — начал он.
— И никто не может не впустить ее? — закончила я, сомневаясь.
— Это моя теория, — сказал он. — И если она может проникать в твой разум, я сомневаюсь, что есть какой-либо щит на планете, который сможет держать ее на расстоянии. Это поможет нам. Из того, что мы видели, следует, что никто не сомневается в правдивости ее мыслей, как только она их покажет. И я думаю, что никто не сможет удержать ее не показывать их, если будет находиться достаточно близко. Если Аро позволит ей объяснить…
Я содрогнулась, представив Ренесми так близко к жадным, молочным глазам Аро.
— Ну, — сказал он, поглаживая мои плечи. — Как минимум, ничто не сможет помешать ему увидеть правду.
— Но будет ли правды достаточно для него? — прошептала я.
На это у Эдварда не было ответа.

Глава 36
Жажда крови
Их появление было зрелищным, даже красивым.
Они шли четким церемониальным строем. Они двигались вместе, но это не был марш. Идеально синхронно они выплывали из-за деревьев — темные, нерушимые фигуры, которые, казалось, парили в нескольких дюймах над белым снегом — так плавно было их продвижение.
Внешний периметр был серым; но цвет темнел с каждой линией, пока не превращался в глубокий черный в самой сердцевине. Все лица были скрыты в тени капюшонов. Слабый шаркающий звук ног был таким размеренным, что походил на музыку, сложный ритм которой ни на секунду не прерывался.
По какому-то знаку, которого я не заметила — или возможно никакого знака и не было вовсе, только тысячелетняя практика — строй перестроился. Движение было слишком жестким и точным, чтобы напоминать распустившийся цветок, хотя цвет и предполагал это. Скорее это был открывающийся веер — грациозный, но угловатый. Фигуры в серых плащах растянулись по флангам, тогда как в более темных оказались точно в середине — каждое движение строго контролировалось.
Их движение было медленным, но осторожным — без спешки, без напряжения, без беспокойства. Это была поступь непобедимых.
Все было практически также, как в моем давнем кошмаре. Единственное, чего не хватало — это злорадного вожделения, которое я видела на их лицах в моем сне — улыбки мстительного удовольствия. Сейчас же Волтури были слишком дисциплинированны, чтобы показать хоть какие-нибудь эмоции. Они также не показали своего удивления или испуга при взгляде на компанию вампиров, которая ждала их здесь — компанию, выглядевшую на их фоне особенно неорганизованно и неподготовлено. Они не высказали удивления даже увидев гигантских волков, которые были среди нас.
Я не смогла удержаться от того, что бы сосчитать их. Их было тридцать два. Даже если не учитывать двух безучастных бледных фигур в черных плащах позади, которые по моему предположению были женами — их защищенная позиция свидетельствовала о том, что они не будут вовлечены в атаку — мы были все еще в меньшинстве. Среди нас было девятнадцать вампиров, готовых сражаться, и еще семь, которые будут наблюдать за нашим уничтожением. Даже с учетом десяти волков, Волтури все равно превосходили нас силами.
— Солдаты прибывают, солдаты прибывают, — загадочно пробормотал Гаррет сам себе и затем один раз довольно хихикнул.
Он придвинулся на шаг ближе к Кейт.
— Они пришли, — прошептал Владимир Стефану.
— Жены, — прошипел Стефан в ответ. — Вся стража. Все они вместе. Хорошо, что мы не пытались достать их в Волтерре.
А затем, как будто их количество было недостаточным, в то время как Волтури медленно и величественно продвигались, за ними начали появляться другие вампиры.
Лица в этом втором, казалось бесконечном, потоке вампиров были абсолютно противоположны лицам Волтури — они выражали калейдоскоп эмоций. Сначала они испытали удивление и даже некоторая тревога, когда они увидели неожиданную силу, поджидающую их. Но это беспокойство быстро прошло — они были уверены в своем численном преимуществе, уверены в своих позициях за спинами неодолимой силы, которой являлись Волтури. Выражение их лиц стало таким же, каким было до того, как мы удивили их своей встречей.
Было довольно легко проследить за ходом их мыслей — они легко читались на их лицах. Это была разгневанная толпа, быстрая на расправу и падкая на правосудие. Я полностью не понимала отношение всего вампирского мира к бессмертным детям, пока не увидела выражения этих лиц.
Было ясно, что эта разношерстная, дезорганизованная толпа — в ней было больше сорока вампиров — была в каком-то роде свидетелями со стороны Волтури. Когда мы умрем, именно они убедят мир, что уничтоженные вампиры были преступниками и что Волтури руководствовались лишь стремлением к справедливости. Но большинство из них выглядело так, словно надеялось стать больше, чем просто свидетелями — они хотели поучаствовать в казни.
У нас не было шансов. Даже если бы мы могли так или иначе нейтрализовать преимущества Волтури, они все еще превосходили нас количеством. И даже если нам удастся убить Деметрия, Джейкоб не сможет убежать.
Я могла чувствовать это, как и то, что понимание распространяется и на всех остальных. Отчаяние повисло в воздухе, пугая меня еще больше, чем раньше.
Среди вампиров на противоположной стороне был один, казалось, не принадлежал к остальной части. Я узнала Ирину, которая металась между двумя сторона баррикады. Только ее выражение лица отличалось от других. Полный ужаса взгляд Ирины не отрывался от Тани на передней позиции нашей линии.
Эдвард зарычал, очень низко, но яростно.
— Алистер был прав, — проворчал он Карлайлу.
Я увидела сверкнувший взгляд Карлайла на вопрос Эдварда.
— Алистер был прав? — прошептала Таня.
— Они — Кай и Аро — пришли чтобы уничтожить и овладеть, — Эдвард выдохнул так тихо, что только наша сторона могла это услышать. — Они разработали множество вариантов стратегии уже на месте. Если обвинение Ирины каким-то образом будет опровержено, они найдут другую причину. Но сейчас, когда они видят Ренесми, они уже полностью уверены в своей линии поведения. Мы все еще можем попытаться защититься от придуманных обвинений, но сперва мы должны остановить их и заставить выслушать правду о Ренесми, — и затем еще тише. — Которую они вообще не собираются слушать.
Джейкоб издал странное гневное фырканье.
А затем, неожиданно, двумя секундами позднее, процессия замерла. Низкая музыка идеально синхронизированных движений обернулся в тишину. Безупречная дисциплинированность осталась прежней: Волтури, как один, замерли в абсолютной неподвижности. Они заняли позицию в сотне ярдов от нас.
За мной в стороне я услышала биение больших сердец, ближе чем раньше. Я рискнула скосить глаза влево и вправо чтобы посмотреть, что остановило продвижение Волтури.
Волки присоединились к нам.
С обеих сторон нашей неровной линии, на своих длинных лапах стояли волки. Мне хватило секунды, чтобы отметить, что здесь было больше, чем десять волков, и узнать тех, которые были мне знакомы и тех, которых я видела впервые. Их было шестнадцать, рассредоточенных вокруг нас — всего семнадцать, включая Джейкоба. По их размерам и большим лапам было ясно, что новые оборотни были еще очень-очень молодыми. Я подумала, что должна была предвидеть это. Когда так много вампиров по соседству, демографический взрыв среди оборотней был неизбежен.
Еще больше детей умрет. Я спрашивала себя, почему Сэм допустил такое, но потом поняла, что у него не было другого выбора. Если кто-либо из волков остается с нами, Волтури могут быть уверены, что остальные тоже присоединяться к нам. Они рисковали всей своей стаей в этой схватке.
И мы проиграем.
Внезапно я почувствовала такую злость, которая мгновенно обернулась в неконтролируемую ярость. Мое отчаяние полностью исчезло. Слабый красноватый ореол окутал темные фигуры передо мной и все, что я хотела в этот момент, это вонзить свои зубы в них, разорвать их тела на кусочки и сжечь. Я словно сошла с ума — мне казалось, я бы станцевала вокруг погребального костра, где бы они горели живьем, я бы смеялась, пока тлели их останки. Мои губы непроизвольно изогнулись и низкое, безумное рычание вырвалось из моего горла, и казалось шло из самой глубины моего тела. Я осознала, что уголки моих губ приподнялись в улыбке.
Рядом со мной Зафрина и Сена вторили моему тихому рычанию. Эдвард сжал мою руку, которую он все еще держал в своей руке, словно предостерегая меня.
Затененные лица Волтури в большинстве своем все еще были невыразительны. И только две пары глаз не выказывали вообще никаких эмоций. В самом центре, держась за руки, Аро и Кай оценивающе выжидали, и все их окружение тоже замерло в ожидании приказа к убийству. Эти двое не смотрели друг на друга, но было очевидно, что они общаются. Маркус же, касаясь другой руки Аро, казалось, не участвовал в разговоре. Его выражение лица не было таким же бессмысленным как у остальных, оно было скорее пустым. Как и в тот раз когда я видела его однажды, он, по всей вероятности, испытывал скуку.
Фигуры свидетелей Волтури были повернуты к нам, их взбешенные глаза были прикованы к Ренесми и ко мне, но они все еще оставались недалеко от кромки леса, оставляя большое расстояние между ними и солдатами Волтури. Только Ирина была поблизости, прямо за Волтури, всего в нескольких шагах от древних женщин — светловолосых, с рыхлой кожей и подернутыми пеленой глазами — и их огромных телохранителей.
Прямо сзади Аро я увидела женщину в темно-сером плаще. Я не могла быть уверена, но мне показалось, что она касается его спины. Была ли это Рената, еще один щит? Я задалась вопросом, тем же что и Элеазар ранее — сумеет ли она противостоять мне?
Но я бы не стала расточать свою жизнь, пытаясь подобраться к Каю и Аро. У меня были более важные цели.
Я пробежала взглядом по их строю и без труда выделила две миниатюрные фигуры в серых плащах, в самом центре. Алек и Джейн, должно быть, самые маленькие члены стражи. Они держались неподалеку от Маркуса, защищенные Деметрием с другой стороны. Их слащавые лица были гладкими, ничего не выражающими; они носили самые темные плащи из всех, не считая абсолютно черных накидок древних. Ведьмы-близнецы, как называл их Владимир. Их силы были главной опорой в наступлении Волтури. Истинные драгоценности в коллекции Аро.
Мои мускулы сжались и я почувствовала как яд хлынул в мой рот.
Подернутые пеленой красные глаза Аро и Кайуса скользили по нашему строю. Я явственно читала разочарование на лице Аро, когда он раз за разом пристально вглядывался в наши лица и не находил одно. Он с досадой сжал губы. В этот момент я была благодарна, что Элис убежала. Так как пауза затянулась, я могла слышать быстрое дыхание Эдварда.
— Эдвард? — спросил Карлайл тихим и обеспокоенным голосом.
— Они не уверены, что предпринять дальше. Они взвешивают возможности, выбирают ключевые цели — я, кончено ты, Элеазар, Таня. Маркус изучает наши связи друг с другом, ища уязвимые места. Присутствие румынов раздражает их. И еще они волнуются из-за нескольких лиц, которые они не могут узнать — Зафрина и Сена в частности, — и волков, естественно. Они никогда не были в численном меньшинстве. Это остановило их.
— В меньшинстве? — недоверчиво прошептала Таня.
— Они не считают своих свидетелей, — выдохнул Эдвард. — Они — ничто, бесполезны в схватке. Аро просто нуждался в аудитории.
— Должен ли я сказать что-то? — спросил Карлайл.
Эдвард колебался, а затем утвердительно кивнул.
— Это единственная возможность, которая тебе представится.
Карлайл расправил плечи и сделал несколько шагов вперед. Я ненавидела то, что он стоял там один, без защиты. Он расставил свои руки и выставил ладони, словно в приветствии.
— Аро, мой старый друг. Кажется, мы не виделись столетия.
На долгое мгновение повисла тишина. Я могла чувствовать напряжение Эдварда, пока он прислушивался к тому, как Аро отнесся к словам Карлайла. Напряжение стало таким ощутимым, как тиканье стрелки часов. А затем Аро выступил вперед из строя Волтури. Рената, его щит, двигалась вместе с ним и, казалось, будто кончики ее пальцев касаются его плаща. Впервые в рядах Волтури почувствовалась какая-то реакция на происходящее. Недовольное бормотание прокатилось по их строю, брови у всех нахмурились, они обнажили зубы. Некоторые из охраны даже наклонились, сжавшись, готовые атаковать.
Аро указал на них рукой.
— Мир.
Он сделал еще несколько шагов вперед, затем наклони голову набок. Его молочные глаза вспыхнули любопытством.
— Справедливые слова, Карлайл, — сказал он своим тонким голосом. — Но они кажутся неуместными, когда я вижу, какую армию ты собрал, чтобы убить меня и моих близких.
Карлайл покачал головой и протянул руку вперед в жесте, словно между ними не было доброй сотни ярдов.
— Ты можешь коснуться моей руки, чтобы понять, что это никогда не входило в мои намерения.
Аро сузил свои проницательные глаза.
— Но как же можно еще рассматривать твои намерения, дорогой Карлайл, учитывая то, что ты сделал? — он нахмурился, и тень печали исказила его черты лица — я не могла сказать была ли эта печаль истинной или же он притворялся.
— Я не совершал преступления, за которое вы пришли наказать меня.
— Тогда отойди и дай нам наказать виновных. Поверь мне, Карлайл, ничто не порадует меня больше, чем возможность сохранить тебе жизнь сегодня.
— Никто не нарушал закона, Аро. Позволь мне объяснить, — и Каралйл вновь протянул свою руку.
Но до того как Аро смог ответить, Кайус приблизился и встал рядом с ним.
— Так много бесполезных правил, так много необязательных ограничений ты создал себе, Карлайл, — прошипел белокурый древний вампир. — Как же возможно, что ты нарушил один закон, который на самом деле важен?
— Закон не нарушен. Если бы вы послушали…
— Мы видим ребенка, Карлайл, — зарычал Кай. — Не принимай нас за дураков.
— Она не бессмертная. Она не вампир. Я легко могу доказать это всего несколькими моментами…
Кай прервал его.
— Если она не одна из тех, кого запрещает закон, тогда зачем ты собрал этот батальон для ее защиты?
— Это свидетели, Кай, точно такие же, каких привели и вы, — и Карлайл указал на разъяренную толпу у опушки леса. Некоторые из них зарычали в ответ. — Каждый из этих друзей может рассказать тебе правду о ребенке. Или ты можешь сам взглянуть на нее, Кай. Увидеть румянец человеческой крови у нее на щеках.
— Это уловка! — оборвал Кай. — Где наш информатор? Пусть она выступит вперед! — он вертел своей шеей пока не разглядел Ирину, томившуюся за женами. — Ты! Выйди!
Ирина посмотрела на него с непониманием, выражение ее лица было словно у человека, который только что пробудился от ужасного кошмара. Кай нетерпеливо щелкнул пальцами. Один из огромных телохранителей жен переместился к Ирине и став сзади, грубо толкнул вперед. Ирина дважды моргнула, а затем медленно пошла по направлению к Кай в изумлении. Она резко остановилась в нескольких ярдах, ее глаза все еще не отрывались от сестер.
Кай сократил расстояние между ними, а затем ударил ее наотмашь поперек лица.
Это не могло ранить, но было в этом жесте что-то ужасное. Это было все равно, что смотреть за тем, как кто-то пинает собаку. Таня и Катя одновременно зашипели. Тело Ирины напряглось, и она устремила свой взгляд прямо на Кая. Он направил свой когтистый палец на Ренесми, которая цеплялась за мою спину. Ее пальцы все еще были запутаны в шерсти Джейкоба. В моем взбешенном видении Кай стал полностью красным. Из груди Джейкоба вырвалось рычание.
— Это тот ребенок, которого ты видела? — требовательно спросил Кай. — Тот самый, который очевидно был не просто человеком?
Ирина взглянула на нас, первый раз рассматривая Ренесми с тех пор, как она появилась здесь. Ее голова склонилась на одну сторону, сомнение появилось на ее лице.
— Итак, — спросил Кай.
— Я… Я не уверена, — ответила она в замешательстве.
Рука Кая дернулась, как если бы он захотел ударить ее снова.
— Что ты имеешь в виду? — сказал он стальным голосом.
— Она не такая же как была раньше, но я думаю, что это тот же ребенок. Я имею ввиду, что она изменилась. Этот ребенок взрослее, чем тот, которого я видела, но…
Бешеный рык вырвался сквозь оскаленные зубы Кая и Ирина замолчала так и не закончив фразу. Аро перелетел на сторону Кая и положил руку на его плечо.
— Будь терпелив, брат. У нас есть время разобраться с этим. Нет необходимости спешить.
С угрюмым выражением Кай отшатнулся от Ирины.
— А сейчас, милая, — сказал Аро теплым, сладким шепотом. — Покажи мне, что ты пыталась сказать, — и он протянул свою руку к изумленной вампирше.
Ирина взяла его руку неуверенно. Он держал ее только пять секунд.
— Видишь, Кайус? — сказал он. — Вот простой способ узнать то, что нам нужно.
Кайус не ответил ему. Аро обвел глазами свою аудиторию, свою толпу, и затем повернулся к Карлайлу.
— Итак, кажется, у нас появилось что-то таинственное. Выглядит так, что ребенок растет. Но первое воспоминание Ирины, есть не что иное, как бессмертный ребенок. Интересно.
— Это именно то, что я пытаюсь объяснить, — сказал Карлайл, и по тому, как изменился его голос, я могла предположить, что он испытывает облегчение. Это была отсрочка, на которую мы все туманно надеялись.
Я не чувствовала облегчения. Я ждала, почти застыв в своей ярости, следуя обещанной Эдварду стратегией.
Карлайл вновь протянул свою руку.
Аро замешкался на мгновение.
— Я бы предпочел услышать объяснения от более важного участника истории, мой друг. Или я не прав, что это нарушение — не твоих рук дело?
— Здесь не было нарушения.
— Даже если это так, я должен знать каждую грань этой правды, — в тонком голосе Аро послышались стальные нотки. — И лучший способ получить ее, это услышать все непосредственно от твоего талантливого сына. — Он указал рукой на Эдварда. — Так как ребенок держится за его новообращенную супругу, я предполагаю, Эдвард тоже причастен.
Конечно, он хотел Эдварда. В тот самый момент, когда он проникнет в мозг Эдварда, ему станут известны все наши мысли.
Все, кроме моих.
Эдвард быстро развернулся и, не встречаясь со мной взглядом, поцеловал меня и Ренесми в лоб. Он быстро двинулся по снежному покрову, похлопав Карлайла по плечу когда тот отходил назад. Я услышала тихое рыдание позади — страх Эсме вырвался наружу.
Красный туман, который я видела вокруг армии Волтури, засиял ярче чем раньше. Я не могла смотреть как Эдвард в одиночестве пересекает пустое белое пространство — но я также не смогла бы выдержать если бы Ренесми приблизилась хоть на один шаг ближе к нашим противникам. Протеворечивые желания разрывали меня. Я чувствовала, словно меня заморозили, и казалось мои кости могут взорваться от напряжения.
Я увидела улыбку Джейн, когда Эдвард пересек середину расстояния между нами, оказавшись ближе к ним, чем к нам.
И эта самодовольная улыбочка сделала это. Мое бешенство достигло пика, оно стало даже сильнее, чем в тот момент бушующей жажды крови, когда я поняла что волки будут участвовать в этой битве, где мы все обречены. Я могла почувствовать безумие на моем языке — я чувствовала, как оно выливается из меня подобно приливной волне. Мои мускулы напряглись, и я действовала автоматически. Я распростерла свой щит всеми силами моего мозга, бросив его на практически невозможную дистанцию — в десять раз дальше моей лучшей попытки — как копье. Мое дыхание стало гневным и напряженным.
Щит полетел от меня сгустком энергии, грибообразным облаком жидкой стали. Он пульсировал словно нечто живое — я могла чувствовать его, от верхушки до края.
Сейчас не было ни одной бреши в этой эластичной ткани; в это мгновение полной силы, я видела, что неуверенность, которую я чувствовала раньше, была только в моей голове — я держалась за нее в самозащите, в подсознательном неверии в собственные силы. И сейчас я освободилась, и мой щит с легкостью распространился на добрых пятьдесят ярдов от меня, потребовав самой минимальной концентрации.
Я могла чувствовать свой щит так же, как любой другой мускул моего тела. Он был послушен моей воле. Я толкнула его на далекую дистанцию, придала ему форму овала. Внезапно все под этим гибким железным щитом стало частью меня — я могла чувствовать жизненную силу всего, что я покрыла. Вампиры и оборотни под ним были точками тепла, искорками света, окружающими меня. Я протянула щит вперед и вздохнула с облегчением, когда почувствовала яркий свет от Эдварда в пределах моей защиты. Я держала его там, сокращая эту новую мышцу таким образом, что осталась всего лишь тонкая, но нерушимая полоска между его телом и нашими врагами.
Вряд ли прошла и секунда. Эдвард все еще двигался к Аро. Но все изменилось абсолютно, но кроме меня никто не заметил этого. Яростный смех вырывался сквозь мои зубы. Я чувствовала, что остальные смотрят на меня, а Джейкоб своими большими черными глазами уставился на меня как на сумасшедшую.
Эдвард остановился в нескольких шагах от Аро, и я осознала с некоторой досадой, что я не должна мешать этой встрече. Это было частью нашей подготовки — заставить Аро выслушать нашу историю. Мне стало почти физически больно от этого, но я неохотно отдернула свой щит и оставила Эдварда одного. Веселое настроение испарилось. Я полностью сконцентрировалась на Эдварде, готовая в любой момент накрыть его своим щитом, если понадобится.
Подбородок Эдварда высокомерно приподнялся, и он протянул свою руку Аро, как если бы оказывал ему большую честь. Аро, казалось, только восхитился таким отношением, но остальные не разделяли его восторга. Рената возбужденно волновалась в тени Аро. Огорчение Кая было так глубоко, что казалось его тонкую, просвечивающую кожу испещрили складки. Маленькая Джейн оскалила свои зубы, и рядом с ней Алек сузил глаза, концентрируясь. Я предположила, что он готовится, как и я, в случае необходимости действовать немедленно.
Аро без промедления сократил расстояние — действительно, чего ему было бояться? Неуклюжие тени в светло-серых плащах — это были мускулистые воины типа Феликса — были всего в нескольких ярдах. Джейн и ее мучительный дар могли повалить Эдварда на землю и заставить корчиться в агонии. Алек мог ослепить и оглушить его, не позволив сделать даже шага по направлению к Аро. Никто не знал, что в моей власти остановить их всех. Никто, даже Эдвард.
С улыбкой, без всякого беспокойства, Аро взял руку Эдварда. Он сразу прикрыл глаза, а затем его плечи сгорбились под шквалом информации.
Каждая секретная мысль, каждая стратегия, каждое предположение — все, что Эдвард слышал в мыслях других за последний месяц — стало доступно Аро в это мгновение. И далее — каждое видение Элис, каждый тихий момент нашей семьи, каждая картинка в голове Ренесми, каждый поцелуй, каждое прикосновение между мной и Эдвардом… Все это теперь принадлежало и Аро.
Я зашипела от расстройства, и щит начал колебаться в унисон с моим раздражением, изменив свою форму и растянувшись вдоль нашей линии.
— Полегче, Белла, — прошептала Зафрина.
Я стиснула зубы.
Аро продолжал концентрироваться на воспоминаниях Эдварда. Голова Эдварда тоже наклонилась, мускулы на его шее напряглись, так как он снова видел все, что видел Аро и еще видел реакцию Аро на все то, что он узнал.
Эта двухсторонняя, но неравная беседа продолжалась так долго, что даже охрана начала беспокоиться. Низкое перешептывание пробежало через строй, пока Кайус не потребовал тишины. Джейн продвигалась вперед, словно она не могла иначе, а лицо Ренаты выражало крайнее горе. Мельком, я посмотрела на этот мощный щит, который казался в этот момент таким слабым и объятым паникой; хотя она была полезна для Аро, я могла сказать точно, что она не воин. Ее работой была защита, а не борьба. В ней не было жажды крови. Я знала, что если бы сражение было между мной и ею, я бы уничтожила ее.
Я снова сфокусировалась, так как Аро выпрямился, а его глаза открылись. Их выражение было испуганным и осторожным. Он не выпускал руку Эдварда.
Мускулы Эдварда слегка расслабились.
— Ты видел? — спросил Эдвард своим спокойным бархатным голосом.
— Да, я действительно видел, — согласился Аро. Удивительно, но его голос прозвучал почти довольно. — Я сомневаюсь, что кто-то из богов или смертных когда-либо видели столь ясно.
Дисциплинированные лица охраны выразили то же удивление, которое почувствовала я.
— Ты дал мне много пищи для размышления, юный друг, — продолжил Аро. — Гораздо больше, чем я ожидал. — Он все еще не отпускал руку Эдварда, напряжение в теле Эдварда выдавало то, что он понял, о чем думал Аро.
Эдвард не ответил.
— Могу я познакомиться с ней? — спросил Аро — почти умоляя — с все возрастающим интересом. — Никогда за все свои века я даже не мечтал о существовании подобного создания. Какое дополнение к нашей истории!
— Про что ты, Аро? — вставил Кай перед тем, как Эдвард смог ответить. Простой вопрос заставил меня обхватить Ренесми руками, защищая ее, и качая, словно в колыбели возле груди.
— Кое-что, о чем ты и вообразить не можешь, мой милый друг. Подумай минуту, ведь то правосудие, которое мы намеревались совершить, больше не требуется.
Кай удивленно зашипел от его слов.
— Мир, брат, — успокаивающе предостерег Аро.
Это должно было быть хорошей новостью — это были те слова, на которые мы все надеялись — отсрочка, возможность которой мы никогда не рассматривали серьезно. Аро выслушал правду. Аро признал, что закон не был нарушен.
Но мои глаза были прикованы к Эдварду, и я видела, как напряглись мускулы на его спине. Я прокрутила еще раз в голове инструкцию Аро для Кайуса, и уловила ее двусмысленность.
— Так ты представишь меня своей дочери? — спросил Аро Эдварда вновь.
Кай был не единственным, кто зашипел, услышав о таком повороте событий.
Эдвард неохотно кивнул. Ренесми уже убедила многих. Аро всегда казался лидером древних вампиров. Если он будет на ее стороне, смогут ли остальные действовать против нас?
Аро все еще держал руку Эдварда, и сейчас он безмолвно отвечал на вопрос, который никто из нас не слышал.
— Я думаю, учитывая обстоятельства, мы должны найти компромисс. Встретимся посередине.
Аро опустил свою руку. Эдвард повернулся к нам и Аро присоединился к нему, небрежно положив одну руку на плечо Эдварда, как если бы они были лучшими друзьями, — все это, не прерывая прикосновения к коже Эдварда. Они начали пересекать поле по направлению к нам. Вся стража двигалось в шаге от них. Аро небрежно поднял руку, даже не посмотрев на них.
— Спокойно, мои дорогие. В самом деле, они не причинят нам никакого вреда до тех пор, пока мы миролюбивы.
Охрана отреагировала на эти слова более откровенно, чем раньше, с рычанием и свистом протеста, продолжая сохранять свою позицию. Рената, придвигаясь еще ближе к Аро, беспокойно запричитала.
— Господин, — шепнула она.
— Не мучайся, моя любовь, — ответил он. — Все хорошо.
— Возможно, ты должен взять несколько членов своей охраны с нами, — предложил Эдвард. — Может быть, так они будут чувствовать себя спокойней.
Аро кивнул, словно бы он сам сделал это мудрое решение. Он дважды щелкнул пальцами.
— Феликс, Деметрий.
Два вампира немедленно оказались рядом с ним, и выглядели они точно также как в тот последний раз, когда я видела их. Оба были высокие и темноволосые. Деметрий — твердый и гибкий как лезвие меча, Феликс — неуклюжий и угрожающий как железная дубина.
Пятеро из них остановились посредине снежного поля.
— Белла, — позвал меня Эдвард. — Принеси Ренесми… и возьми с собой несколько друзей.
Я сделала глубокий вдох. Мое тело было напряжено. Идея взять Ренесми в самый центр конфликта… Но я доверяла Эдварду. Он бы понял, если бы Аро в тот момент запланировал предать нас. У Аро было три защитника, так что я должна была взять двоих. Мне потребовалась всего секунда, чтобы решить.
— Джейкоб? Эмметт? — спросила я спокойно. Эмметт — потому что он умирал от нетерпения. Джейкоб — потому что он не сможет быть в стороне от этого.
Оба кивнули. Эмметт оскалился.
Я пересекла поле вместе с ними, они защищали меня с обеих сторон. Я услышала еще одно громкое недовольство охраны, как только они увидели, кого я выбрала — на самом деле, они не доверяли оборотням. Аро поднял свою руку, снова прерывая их протесты.
— Интересную компанию вы подобрали, — сказал Деметрий Эдварду.
Эдвард промолчал, но сквозь зубы Джейкоба вырвалось глухое рычание.
Мы остановились в нескольких ярдах от Аро. Эдвард быстро сбросил с себя руку Аро и присоединился к нам, взяв меня за руку.
Мгновение мы смотрели друг на друга в полной тишине. Затем Феликс поприветствовал меня низким голосом.
— Здравствуй, Белла, — он самоуверенно оскалил зубы, все еще отслеживая каждое движение Джейкоба боковым зрением.
Я криво улыбнулась огромному вампиру.
— Привет, Феликс.
Феликс засмеялся.
— Ты хорошо выглядишь. Бессмертие тебе к лицу.
— Спасибо.
— Не за что. Как жаль…
Он оставил свой комментарий без продолжения, но мне не нужно было способностей Эдварда, чтобы понять концовку. Как жаль, что мы убьем вас за секунду.
— Да, очень жаль, не так ли? — пробормотала я.
Феликс моргнул.
Аро не обращал никакого внимания на наш диалог. Он склонил голову на одну строну, очарованный.
— Я слышу странное биение ее сердца, — прошептал он, и звук его голоса был подобен веселой музыке. — Я чувствую ее странный запах, — затем его затуманенные глаза обратились ко мне. — Это правда, юная Белла, бессмертие сделало тебя очень необычной, — сказал он. — Словно ты была создана для этой жизни.
Я кивнула, как бы принимая его лесть.
— Тебе понравился мой подарок? — спросил он, пожирая глазами кулон, который я носила.
— Он очень красивый. Это так щедро с вашей стороны. Спасибо. Я, наверное, должна была послать записку с благодарностью.
Аро восхищенно засмеялся.
— Это просто небольшая вещица, которая лежала рядом. Я подумал, она сможет дополнить твой новый облик, и это, в самом деле, так.
Я услышала тихий свист в центре строя Волтури. Я быстро заглянула за плечо Аро.
Хмм. Казалось, Джейн совсем не радовал тот факт, что Аро послал мне подарок. Аро прочистил горло, чтобы обратить на себя мое внимание.
— Можно мне поприветствовать твою дочь, милая Белла? — спросил он сладко.
Это то, на что мы надеялись, напомнила я себе. Подавляя желание схватить Ренесми и убежать отсюда, я сделала два медленных шага вперед. Мой щит колебался позади меня как парашют, защищая остальную часть моей семьи, в то время как Ренесми была выставлена вперед. Я чувствовала, что это неправильно и ужасно.
Аро встретил нас сияющим выражением.
— Она исключительна, — промурлыкал он. — Так же как ты и Эдвард. — И затем громче. — Привет, Ренесми.
Ренесми быстро взглянула на меня. Я кивнула.
— Здравствуй, Аро, — ответила она своим высоким, звонким голосом.
Аро выглядел смущенно.
— Что это? — зашипел Кай сзади. Казалось, он был в бешенстве от необходимости спрашивать.
— Наполовину смертная, наполовину бессмертная, — ответил ему и остальной части своего войска Аро, не отводя пристального взгляда от Ренесми. — Зачатая и выношенная этой новообращенной, пока она была человеком.
— Невозможно, — сказал Кай недоверчиво.
— Ты думаешь, они одурачили меня, брат? — выражение лица Аро было добродушным, но Кай отступил. — Или биение сердца, которое ты слышишь, тоже обман?
Кай нахмурился и выглядел так огорченно, словно эти добрые вопросы Аро были ударами.
— Спокойно и осторожно, брат, — предостерег его Аро, все еще улыбаясь Ренесми. — Я хорошо знаю, как ты любишь правосудие, но здесь не может быть суда в отношении этой уникальной малышки и ее происхождения. И столько еще нужно выучить, столько выучить! Я знаю, у тебя нет моего энтузиазма в отношении собирания историй, но будь терпим ко мне, брат, так как я добавляю главу, которая даже меня ошеломляет своей невероятностью. Мы пришли, ожидая только правосудия и печалясь из-за лжи друзей, но смотри, что мы нашли вместо этого! Новое, яркое знание о нас, о наших возможностях.
Он протянул руку Ренесми, приглашая. Но это было не то, что хотела она. Она отклонилась от меня и потянулась вверх, чтобы коснуться кончиками пальцев лица Аро. Аро не был шокирован так, как почти все другие, кто видел это представление от Ренесми. Он был также привычен к потоку мыслей и воспоминаний других, как и Эдвард.
Его улыбка стала шире, и он вздохнул удовлетворенно.
— Восхитительно, — прошептал он.
Ренесми расслабленно откинулась на мои руки, но маленькое лицо выражало серьезность.
— Пожалуйста? — спросила она его.
Его улыбка была добродушной.
— Конечно, я не имею никакого желания навредить тебе, драгоценная Ренесми.
Голос Аро был таким добрым и нежным, таким, что он подкупил меня на мгновение. А затем я услышала, как лязгнули зубы Эдварда и, далеко позади нас, свистнула Мэгги, которая почувствовала ложь.
— Я задаюсь вопросом, — сказал Аро глубокомысленно и, казалось, что он не подозревает об отзыве на свои предыдущие слова. Его глаза неожиданно остановились на Джейкобе, и вместо отвращения с которым другие Волтури рассматривали гигантского волка, глаза Аро наполнились тоской, которую я не могла объяснить.
— Ничего не выйдет, — сказал Эдвард спокойным нейтральным тоном, уступившим место внезапной жесткости.
— Просто случайная мысль, — ответил Аро, открыто оценивая Джейкоба, и затем его глаза медленно двинулись вдоль двух линий оборотней позади нас. Что бы Ренесми ни показала ему, это что-то внезапно сделало волков очень интересными для него.
— Они не принадлежат нам, Аро. Они не следуют нашим командам. Они здесь потому, что сами этого хотят.
Джейкоб угрожающе зарычал.
— Но они, кажется, очень привязаны к вам, — сказал Аро. — Ваш молодой друг и вы… семья. Преданная, — его голос произнес это слово очень мягко.
— Они призваны защищать человеческие жизни, Аро. Это делает их способными сосуществовать с нами, но едва ли они станут сосуществовать с вами. Конечно, если только вы не пересмотрите свой стиль жизни.
Аро весело засмеялся.
— Просто случайная мысль, — повторил он. — Ты хорошо знаешь, как это может быть. Ни один из нас не может полностью управлять своими подсознательными желаниями.
Эдвард скривился.
— Я знаю, как это может быть. И я так же знаю разницу между простым полетом мысли и мыслями, которые преследуют какую-то цель. Этого никогда не будет, Аро.
Огромная голова Джейкоба повернулась в направлении Эдварда, и слабый стон вырвался сквозь его клыки.
— Его заинтересовала идея… сторожевых собак, — прошептал ему Эдвард.
Наступила всего одна секунда мертвой тишины, а затем бешеный рык всей стаи заполнил гигантское пространство.
Затем была несколько резких команд — я догадалась, что от Сэма, хотя не повернулась посмотреть — и рычание замерло в зловещей тишине.
— Я полагаю, это и есть ответ на вопрос, — снова смеясь, сказал Аро. — Эта компания выбрала свою сторону.
Эдвард зашипел и подался вперед. Я дотронулась до его руки, задаваясь вопросом, что такого могло быть в мыслях Аро, что вызвало такую острую реакцию, пока Феликс и Деметрий синхронно наклонялись, готовясь к атаке.
Аро вновь махнул рукой. Все они вернулись в исходную позицию, включая Эдварда.
— Столько всего нужно обсудить, — сказал Аро внезапно, тоном умелого бизнесмена. — Так много нужно решить. Если вы и ваши пушистые защитники извините меня, мои дорогие Каллены, я посоветуюсь с моими братьями.