Глава пятидесятая
Вперед, Бобби! — завопила я, просунув голову в дверь бюро находок. — Что случилось? — закричал он с верхней площадки лестницы.
— Неси камеру, хватай ключи, закрывай свою лавочку и пошли! Нам нужно бежать! — Я отпустила входную дверь, она захлопнулась, я осталась снаружи и быстро заходила взад-вперед по веранде, а слова Грейс по-прежнему звучали у меня в ушах. Она знает Дженни-Мэй. И рассказала, где ее искать. Я пойду к ней прямо сейчас. Возбуждение достигло точки кипения и грозило выплеснуться наружу, разбрызгиваясь во все стороны, пока я с нетерпением ждала Бобби на улице. Он был нужен мне, чтобы показать дорогу через лес к дому Дженни-Мэй, но где набраться выдержки, чтобы объяснить, чего я от него жду?!
Бобби появился на пороге. Он выглядел растерянным.
— Что, черт побери, происходит? — Он замолчал, увидев мое лицо. — Что стряслось?
— Бери вещи, Бобби, и быстро. — Я протиснулась мимо него в магазин. — Объясню по дороге. Возьми фотоаппарат.
Я возбужденно носилась вокруг него, пока он неловко собирал вещи, пытаясь делать это с той же скоростью, с какой я выкрикивала свои приказы.
К тому моменту, как он запер дверь, я уже быстро шагала по пыльной дороге, замечая, что за мной следит еще больше глаз, чем до вчерашнего собрания.
— Подожди, Сэнди! — Бобби задыхался, пытаясь догнать меня. — Черт возьми, что же все-таки произошло? У тебя что, шило в заднице?
— Вполне возможно, — засмеялась я и прибавила ходу.
— Куда мы идем? — Он догнал меня и побежал рядом.
— Туда. — Не останавливаясь, я сунула ему под нос бумажку с планом.
— Постой, давай не так быстро. — Он пытался одновременно бежать и читать.
Один из моих шагов равнялся его двум, но притормаживать я не собиралась.
— Стой! — заорал он прямо посреди рынка, все обернулись к нам, так что я в конце концов остановилась. — Если хочешь, чтоб я это прочел, скажи, блин, что происходит.
Так быстро я еще никогда в жизни не говорила.
— Ага, похоже, понял, — сказал Бобби все еще немножко растерянно. — Но я никогда не бывал в тех краях. — Он снова уткнулся в карту. — Нужно узнать у Хелены и Иосифа.
— Нет! У нас нет времени! Нужно идти прямо сейчас, — вопила я, словно истеричный ребенок. — Послушай, Бобби! Я мечтала об этом все последние двадцать четыре года своей жизни. Ну, пожалуйста, не заставляй меня снова ждать, когда до цели подать рукой.
— Хорошо, Дороти, но понадобится немного больше времени, чем для прогулки по дороге, выложенной желтыми кирпичами. — Он говорил, не скрывая сарказма.
Несмотря на огорчение, я засмеялась.
— Понимаю твое нетерпение, но, если тебя поведу я, у нас на это уйдет еще двадцать четыре года. Мне неизвестна та часть леса, я никогда не слышал об этой Дженни-Мэй, и у меня нет друзей, живущих в такой глуши. Если мы потеряемся, у нас будут большие проблемы. Давай для начала обратимся за помощью к Хелене.
Хоть этот парень и был почти вдвое младше меня, он неплохо соображал, и я нехотя зашагала вслед за ним к дому Хелены и Иосифа.
Оба они сидели на лавочке у входной двери и наслаждались покоем воскресного дня. Чувствуя мое напряжение, Бобби тут же рванул к ним, а Ванда вскочила с дорожки, на которой играла, и подбежала ко мне.
— Привет, Сэнди, — пропищала она, хватая меня за руку, и засеменила рядом со мной к дому.
— Привет, Ванда, — озабоченно ответила я, но постаралась улыбнуться ей.
— Что у тебя в руке?
— Это называется Вандина рука, — ответила я.
Она удивленно подняла брови.
— Нет, в другой руке.
— Фотоаппарат поляроид.
— Почему?
— Почему это фотоаппарат?
— Нет. Почему ты его взяла?
— Потому что хочу кое-кого снять.
— Кого?
— Девочку, которую когда-то знала.
— Кого?
— Дженни-Мэй Батлер.
— Она была твоей подружкой?
— Не совсем.
— Тогда зачем тебе ее фотография?
— Не знаю.
— Потому что ты скучаешь по ней?
Я уже собиралась ответить «нет», как вдруг передумала.
— На самом деле, я скучаю по ней, очень скучаю.
— И ты собираешься сегодня с ней встретиться?
— Да! — Я подхватила Ванду под мышки и завертела в воздухе, что привело ее в полный восторг. — Я увижу сегодня Дженни-Мэй Батлер!
Ванда стала хохотать без остановки, а потом запела песенку о девочке Дженни-Мэй: сказала, что давно ее знает, но было очевидно, что она придумывает по ходу дела, и это окончательно развеселило меня.
— Я иду с вами, — заявила Хелена, прервав Вандину песню, и поцеловала ее в макушку.
Я сфотографировала их.
— Перестань тратить картриджи, — рявкнул Бобби, и я щелкнула и его.
— Что вы, Хелена, я вовсе не собиралась просить вас пойти. — Я помахала снимками, чтобы они подсохли, а потом положила в карман сорочки. — У вас сегодня вечером генеральная репетиция. Это гораздо важнее. Просто объясните Бобби, как туда добраться.
Я снова начала дрожать от нетерпения. Она взглянула на часы, и меня неожиданно охватила острая тоска по своим.
— Сейчас начало второго. Репетиция начнется не раньше семи — мы как раз успеем вовремя вернуться. Кроме того, я хочу пойти с вами. — Она коснулась моего подбородка и подмигнула. — Это гораздо важнее, к тому же я точно знаю дорогу. Эта поляна ненамного дальше, чем то место, где мы с вами встретились на прошлой неделе.
Иосиф подошел ко мне и протянул руку.
— Гладкой дорожки, девочка-кипепео!
Я смущенно пожала его ладонь.
— Я вернусь, Иосиф!
— Надеюсь, — улыбнулся он и положил вторую руку мне на голову. — А когда вернетесь, я скажу вам, кто такая девочка-кипепео. — Его улыбка стала еще шире.
— И все-то вы врете, — шутливо насупилась я.
— Ладно, пошли, — сказала Хелена и набросила на плечи темно-зеленую шаль.
Во главе с Хеленой мы двинулись к лесу. На опушку вышла молодая женщина и стала растерянно всматриваться в поселок.
— Добро пожаловать, — обратилась к ней Хелена.
— Добро пожаловать, — радостно повторил Бобби.
Она изумленно переводила взгляд с одного лица на другое.
— Добро пожаловать, — улыбнулась и я, указывая ей дорогу, ведущую к бюро регистрации.
Хелена выбирала хорошо расчищенные и утоптанные тропинки. Окружающий пейзаж напомнил мне первые несколько дней, проведенные в одиночестве в этом лесу, когда я пыталась понять, где очутилась. Воздух был пропитан густым ароматом сосны, смешанным с запахами мха, коры и влажных листьев. От земли шел тяжелый дух гниющих листьев, в который вплетался сладкий запах диких цветов. Комары сбивались в небольшие облачка и кружились в воздухе тесным хороводом. Ярко-рыжие белки скакали с ветки на ветку. Бобби время от времени останавливался, чтобы поднять с земли какой-то заинтересовавший его предмет. На мой взгляд, мы передвигались слишком медленно. Еще вчера я считала, что найти Дженни-Мэй невозможно, а сегодня шла назад по дороге, приведшей меня сюда. По дороге, в конце которой меня ждала встреча с ней.
Грейс Берне объяснила, что Дженни-Мэй прибыла в поселок в компании пожилого француза, который до этого давно жил в лесной чаще. Она постучала в его дверь и попросила о помощи. За сорок проведенных тут лет этот француз крайне редко приходил в поселок, но двадцать четыре года назад привел в бюро регистрации десятилетнюю девочку по имени Дженни-Мэй Батлер, которая заявила, что он — ее защитник и единственный, кому она доверяет. Несмотря на свою страсть к одиночеству, француз согласился заботиться о ней, но предпочел, чтобы они жили в его доме в глубине леса. Однако настоял на том, чтобы Дженни-Мэй регулярно посещала школу и завела друзей. Она научилась бегло говорить по-французски и, появляясь в поселке, предпочитала изъясняться на этом языке, поэтому немногие в ирландской общине догадывались, откуда она родом. Дженни-Мэй заботилась о своем защитнике, пока он не умер пятнадцать лет назад, а потом решила остаться в доме, который стал ее собственным, и жить вне поселка, куда являлась лишь изредка.
Через двадцать минут мы дошли до поляны, где я встретила Хелену, и она настояла на том, чтобы мы остановились и передохнули. Она выпила воды из бутылки, которую взяла с собой, потом передала ее Бобби и мне. День был действительно жарким, но я не ощущала ни жары, ни жажды. Все мои мысли сосредоточились на Дженни-Мэй. Мне хотелось идти, не останавливаясь, пока мы не придем к ней. А что будет потом — на этот счет я не имела ни малейшего представления.
— Господи, никогда раньше тебя такой не видел, — сказал Бобби, с изумлением разглядывая меня. — Тебе что, скипидаром одно место намазали?
— Она всегда такая. — Хелена прикрыла глаза стала обмахивать вспотевшее лицо.
Я ходила вокруг них кругами, подхватывала земли листья и, покрутив в руке, бросала, безуспешно пытаясь дать выход кипящему в жилах адреналину. С каждой секундой, проведенной в моем обществе, они ощущали нарастающую тревогу и в конце концов поддались давлению: мы снова двинулись в путь. Это наполнило меня счастьем с небольшой примесью чувства вины.
Вторая часть дороги оказалась длиннее, чем Хелена предполагала. Нам пришлось прошагать еще полчаса, пока мы не заметили миниатюрную деревянную хижину посреди видневшейся в отдалении поляны. Из трубы к верхушкам высоких сосен поднимался дым и уходил туда, куда им было не дотянуться, все выше и выше, в безоблачное небо.
Мы остановились, как только вдалеке появилась хижина. У Хелены пылали щеки, она устала, и я почувствовала еще большую вину за то, что заставила ее в такой жаркий день совершить столь дальний переход. Бобби разочарованно разглядывал домик: вероятно, он ожидал увидеть что-нибудь пошикарнее. Я же, напротив, пришла в еще более сильное возбуждение. Убогая хижина потрясла меня. Она не походила на жилище девочки, которой все сулили блестящее будущее, однако в моем представлении все равно была чем-то вроде воплощенной мечты, идеально красивой сказочной картинки. Совсем как сама Дженни-Мэй.
Высокие сосны защищали домик с двух сторон. Перед ним, посреди широкой поляны, был разбит небольшой садик с низенькими кустами, красивыми цветами и чем-то, на расстоянии напоминающим огород или грядки с зеленью. Комары и мухи в дрожащем солнечном мареве походили на сказочных существ: они кружились в воздухе и стайками перемещались в пространстве. Яркие лучи солнца пробивались сквозь ветви деревьев, направляя свой свет в самый центр сцены.
— Ой, смотрите, — сказала Хелена, одновременно протягивая Бобби воду и указывая на дверь хижины, откуда выбежала малышка с белыми как лен волосами. Ее смех эхом разнесся по поляне и прилетел к нам на крыльях горячего ветра. Я прижала руки к губам. Наверное, я все же издала какой-то звук, хоть сама и не услышала его, потому что Бобби и Хелена быстро взглянули на меня. Комок подкатил к моему горлу, когда я увидела маленькую, не старше пяти лет девочку, точную копию той, с которой встретилась в свой первый в жизни школьный день. Затем из дома раздался женский голос, и мое сердце глухо застучало.
— Дейзи!
Потом крикнул мужчина:
— Дейзи!
Крошка Дейзи, смеясь и кружась, обежала вокруг игрушечного садика, а ее лимонного цвета платьице развевалось на ветру. Из дома вышел мужчина и погнался за ней. Ее смех превратился в восторженный визг. Мужчина делал вид, что никак не догонит ее, и издавал при этом страшные звуки, что заставляло малышку хохотать и визжать еще громче. В конце концов он поймал ее, поднял в воздух и стал подбрасывать, а она верещала и просила: «Еще, еще, еще!» Когда оба окончательно запыхались, мужчина поставил ее на землю, потом взял на руки и понес в дом. Перед самой дверью он обернулся и посмотрел на нас.
Потом крикнул что-то в дом. Мы снова услышали женский голос, но не различили слов. Он стоял на пороге и изучал нас.
— Чем могу помочь? — закричал он, приложив козырьком руку ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца. Хелена и Бобби повернулись ко мне. Я уставилась на мужчину с ребенком и не могла вымолвить ни слова.
— Спасибо. Мы ищем Дженни-Мэй Батлер, — вежливо прокричала в ответ Хелена. — Не знаю, туда ли мы пришли.
На этот счет у меня не было никаких сомнений.
— А кто ее ищет? — так же вежливо спросил мужчина. — Извините, но мне вас отсюда не видно. — Он шагнул вперед.
— К ней пришла Сэнди Шорт, — ответила Хелена.
И сразу же на пороге появилась фигура.
Я услышала собственное громкое дыхание.
Длинные светлые волосы, стройная и красивая. Такая же, как раньше, только старше. Моя ровесница. В ней не осталось ничего от ребенка, которого я помнила. В свободном белом платье из хлопка, босиком и с кухонным полотенцем в руке: оно упало, когда она поднесла ладонь ко лбу, чтобы закрыться от солнца, и заметила меня.
— Сэнди? — Ее голос стал старше, но остался таким же.
Он дрожал, в нем была неуверенность, и страх, и радость одновременно.
— Дженни-Мэй, — крикнула я в ответ и поняла, что в моем голосе звучат те же чувства.
Потом я услышала, как она заплакала, и увидела, что она медленно идет ко мне, и тогда я тоже заплакала и направилась к ней. И я увидела, как она протягивает ко мне руки, и почувствовала, что делаю то же самое. По мере того как расстояние между нами уменьшалось, ее присутствие обретало все большую реальность. Она громко плакала, и я, несомненно, тоже. Мы рыдали, как дети, и шли навстречу друг другу, пристально вглядываясь в лица друг друга, и в прическу, и в фигуру, и вспоминая — и хорошее, и плохое. А потом мы совсем сблизились и упали друг другу в объятия. Мы всхлипывали и прижимались одна к другой, потом отодвигались, чтобы заглянуть в глаза, стирали друг другу слезы со щек и снова обнимались. И ни за что не хотели отпускать друг друга.
