Глава 11
Легенды
— Ты собираешься сьесть этот хот-дог? — Пол спросил Джейкоба, и жадно посмотрел на остаток от гигантского обеда оборотней.
Джейкоб сидел, опираясь на мои колени и играл с хот-догом, который он нанизал на выпрямленную проволочную вешалку для одежды. Пламя костра облизывало пузырчутую кожицу сосиски. Тяжело вздохнув, Джейкоб погладил свой живот. Непонятно как, но тот все еще был плоский, я пыталась сосчитать, сколько он съел но, после десятого хот-дога, съеденного Джекобом, сбилась со счета. А еще был огромном пакет чипсов и двухлитровая бутылка рут-бира (*рут-бир, традиционный американский, газированный не алкогольный напиток из корнеплодов приправленный различными специями. Прим. перевод.).
— Наверно буду, — сказал Джейк медленно, — хотя я так наелся, что кажется, меня сейчас стошнит, но думаю смогу перебороть себя и сьесть еще. Хотя никакого удовольствия от еды не получу. — и снова грустно вздохнул.
Несмотря на то, что Пол съел, по крайней мере, столько же, сколько и Джейкоб, он смотрел с негодованием и руки сжались в кулаки.
— Тихо-тихо. — рассмеялся Джейкоб. — Шутка, Пол. Держи.
Он метнул самодельный шампур по кругу. Я ожидала, что горячий хот-дог сначала упадёт в песок, но Пол аккуратно, даже не напрягаясь, перехватил его за нужный конец.
Проводить время не с кем-нибудь, а с такими чрезвычайно ловкими людьми, заставит меня комплексовать.
— Спасибо, друг. — сказал Пол, уже забыв о вспышке гнева.
Костер потрескивал, догорая и стелясь все ниже по песку. Неожиданный порыв ветра раздул его, и огонь ярко-оранжево заискрился на фоне чёрного неба. Забавно, я даже не заметила, что солнце уже село. И только сейчас, я заметила, что уже поздно. Я совсем потеряла счёт времени.
С моими друзьями из племени Квилет проводить время было легче, чем я ожидала.
Пока мы с Джейкобом оставляли мой байк в гараже — он с сожалением признал, что шлем это отличная идея, и ему нужно было подумать об этом раньше. Я волновалась, как появлюсь с ним возле костра, вдруг оборотни решат, что я теперь предательница. А вдруг они будут недовольны тем, что Джейкоб пригласил меня? Может, я испорчу вечеринку?
Но когда мы с Джейкобом вышли из леса к вершине утёса, на место собраний — где огонь уже горел ярче, чем затенённое облаками солнце — все оказалось довольно легко и непринуждённо.
— Привет, вампирка! — громко поприветствовал меня Эмбри. Квил подскочил ко мне, пожал руку и поцеловал в щёку. Эмили сжала мою руку, когда мы садились на прохладную каменистую землю, рядом с ней и Сэмом.
Кроме нескольких шуточных жалоб, в основном от Пола, про доносящееся по ветру зловоние кровопийцы, меня приняли как свою.
Это не было просто собрание подростков. Билли был тут, его инвалидное кресло расположили на главном месте круга. Возле него, на складном, хрупком на вид, стульчике, сидел старый дед Квила — Старый Квил. Сью Клирвотер, вдова друга Чарли Гарри, сидела на стуле рядом с ним, двое её детей, Леа и Сэт, тоже присутствовали, они сидели прямо на земле, как и все остальные. Это меня удивило, что все трое были посвящены в тайну. Билли и Старый Квил разговаривали с Сью так, что я сразу поняла — она заняла место мужа на совете. Значит, и ее дети автоматически становились членами самого секретного общества в Ла Пуш?
Я раздумывала, как ужасно, должно быть, чувствовала себя Леа, сидя напротив Сэма и Эмили. Её милое лицо не выражало никаких эмоций, но она не отрывала взгляда от огня. Смотря на совершенную красоту Леа, я не смогла удержаться от сравнения с изуродованным лицом Эмили. Что думала Леа про шрамы Эмили, теперь, когда она знала правду о них. Думала ли она, что это справедливое наказание?
Малыш Сэт Клирвотер уже не был малышом. Своей широкой счастливой усмешкой и долговязой фигурой он очень сильно напоминал мне Джейкоба, когда тот был помладше. Сходство заставило меня улыбнуться и, затем, вздохнуть. Был ли Сэт обречён также, радикально изменить свою жизнь, как и остальные эти парни? Это и было его будущее, поэтому ему и его семье было разрешено присутствовать здесь?
Вся стая собралась здесь: Сэм со своей Эмили, Пол, Эмбри, Квил и Джаред с своей Ким (девушку он выбрал благодаря мистическому действию импринтинга).
Ким с первого взгляда показалась мне милой девушкой, слегка застенчивой и немного простоватой. У неё было широкое скуластое лицо, с слишком маленькими глазами, чтоб визуально скрыть это. Её нос и рот были слишком широки, для понятия о традиционной красоте. Ветер, никогда не прекращавшийся на вершине утеса, развевал ее прямые чёрные волосы легкой тонкой дымкой.
Такое было мое первое впечатление. Но несколько часов наблюдая, как Джаред смотрит на Ким, все простота девушки исчезла.
Как-же он на нее смотрел! Словно слепой, первый раз увидевший солнце, как коллекционер нашедший неизвестные до сих пор картины Да Винчи, как мать смотрит на своё новорожденное дитя.
Его заинтересованный взгляд заставил меня по новому посмотреть на неё — в отблесках костра её кожа казалась красновато-коричневым шёлком, идеальная форма губ, белые зубы, очень длинные ресницы — они касались щек, когда ее взгляд опускался вниз.
Кожа Ким иногда темнела, когда она встречала трепетный взгляд Джареда, и её глаза опускались, как будто в смущении, но долго избегать его взгляда она не могла.
Наблюдая за ними, я, кажется, поняла, что имел в виду Джейкоб, когда раньше объяснял мне значение импринтинга: «трудно сопротивляться той степени тяги и обожания».
Сейчас Ким дремала в объятиях Джареда. Представляю, как должно быть тепло ей рядом с ним.
— Становится поздно, — прошептала я Джейкобу.
— Потерпи пока, — прошептал Джейкоб в ответ — Хотя, у половины из присутствующих был очень тонкий слух, и нас все равно услышали. — Сейчас начнется самое интересное.
— И что же это за самое интересное? Ты слопаешь корову целиком?
Джейкоб издал низкий, горловой смешок. — Нет, это оставим для финала. Мы собрались здесь, не только для того чтобы проглотить недельный запас пищи. Технически, это заседание совета. Квил здесь впервые, и он пока не слышал наших преданий. Ну, вообще-то он их слышал, но это будет первый раз, когда он знает, что они правдивы. Парень будет слушать внимательней. Ким и Сэт и Леа, для них это тоже первый раз.
— Предания?
Я сидела, облокотившись на невысокую скальную гряду, Джейкоб подскочил со своего места, и подсел ко мне. Положа руку мне на плечо, он тихо зашептал мне на ухо:
— Мы всегда думали, что это вымесел, легенды. — сказал он. — Предания о том, как мы стали такими как есть. Первая, это история о войнах духах.
Мягкий шёпот Джейкоба можно было назвать вступлением. Атмосфера вокруг потрескивающего костра изменилась молниеносно. Пол и Эмбри сели прямо. Джаред разбудил Ким, и бережно посадил её прямо.
Эмили приготовила блокнот и ручку, она была похожа на студентку, готовящуюся к важной лекции. Сэм слегка развернулся возле неё, чтобы смотреть в том же направлении, что и Старый Квил, сидевший рядом с ним, и неожиданно я поняла, что старейшин совета здесь не три, а четыре.
Леа Клирвотер, лицо ее оставалось прекрасной и ничего не выражающей маской, прикрыла глаза — не так, будто она устала, а словно это помогало ей сосредоточиться. Её брат нетерпеливо пододвинулся к старейшинам.
Огонь потрескивал, каждый раз выпуская сноп, сверкавших на фоне ночи, искр.
Билли откашлялся, прочищая горло, и без всяких вступлений, кроме того, что рассказал его сын, начал повествование своим насыщенным, глубоким голосом. Слова вылетали с такой уверенностью, как будто он заучил их наизусть, но в тоже время с чувством и особой ритмикой слога. Как стихи, которые читал автор.
— В начале Квилеты были маленьким народом, — сказал Билли. — Мы и остались меленьким народом, но мы никогда не исчезали. Это потому, что в нашей крови всегда жила магия. Не всегда это была магия изменения формы — такая способность пришла позже. Сначала мы были, войнами духами.
Никогда раньше я не слышала такого царственного величия в голосе Билли Блэка, однако сейчас я поняла, что оно присутствовало всегда.
Ручка Эмили быстро двигалась по бумаге, пытаясь не отставать от рассказа.
— В самом начале племя обосновалось в этой гавани, наши предки стали искусными кораблестроителями и рыбаками. Но племя было мало, а гавань богата рыбой. Другие племена хотели заполучить нашу землю, а нас было слишком мало, чтоб защитить себя. Большое племя пошло войной на нас, и мы сели на наши корабли, чтоб спастись от них.
— Каэлеа не был первым воином духом, но мы уже не помним рассказов о тех, кто был до него. Мы не помним того, кто первым обнаружил эту силу, или как её использовали до войны. Каэлеа был первым великим Вождём Духов в нашей истории. В момент опасности он использовал магию, чтоб защитить нашу землю.
— Он и все его воины покинули корабль — не их тела, но их духи. Женщины следили за телами и волнами, мужчины повели своих духов обратно к гавани.
— Физически они не могли тронуть вражеское войско, но у них были и другие возможности. Предание рассказывает нам, что они могли нагнать свирепый ураган на вражеский лагерь, что они могли издать громоподобный крик, и ветер подхватывал и нес его, ужасал врагов. Еще предания рассказывают, что животные могли видеть и понимать войнов духов, а также выполнять их приказы.
— Каэлеа повел армию духов и принес страшнейшее опустошение в ряды захватчиков. Напавшее племя имело своры огромных, покрытых густой шерстью собак, их они использовали в упряжках для своих саней, в которых они путешествовали по замерзшему северу. Духи воинов обратили собак против своих хозяев, потом вызвали полчище летучих мышей из скальных пещер. В помощь собакам, они использовали воющий ветер, пугавший людей.
Собаки и летучие мыши победили. Немногие уцелевшие враги, назвали нашу гавань проклятой. Когда войны духи освободили собак, те убежали и одичали. Квилеты вернулись победителями, в свои тела и к своим жёнам.
— Соседние племена, Хо и Мака, заключили договор с племенем Квилет. Они не хотели иметь дело с нашей магией. Мы жили в мире с ними. Когда враг приходил снова, войны духи прогоняли их.
— Сменялись поколения. Пришло время последнего великого Вождя Духов, Таха Аки. Он славился своей мудростью и миролюбивостью. Люди жили хорошо и были довольны его заботой.
— Но был один недовольный человек — Утлапа. Негромкое шипение пробежало вокруг костра. Я слишком медлительна, чтоб заметить, откуда оно появилось. Билли не обратил на это внимание, и продолжил свою легенду.
— Утлапа был одним из самых сильных воинов духов вождя Таха Аки — могущественный, но алчный человек. Он считал, что люди должны использовать магию для расширения своих земель, что они должны поработить племена Хо и Мака и создать империю.
— Сейчас, когда воины узнали все свои силы, они могли читать мысли друг друга. Таха Аки видел, о чём мечтает Утлапа. Ему приказали покинуть народ, и никогда больше не использовать силу своего духа. Утлапа был силён, но сила войнов вождя превосходила его. Ему пришлось уйти, другого выхода у него не было. Взбешенный изгнанник затаился в лесу неподалёку, ожидая шанс отомстить вождю.
— Даже в мирные времена, Вождь Духов был начеку и защищал свой народ. Часто он ходил в священное, тайное место в горах. Он покидал своё тело и прочёсывал лес и побережье — убедиться, что угрозы нет.
— Однажды, когда Таха Аки ушёл, чтобы исполнить свой долг, Утлапа проследил за ним. Сначала, он планировал просто убить вождя, но у этого плана были свои недостатки. Конечно же, воины духи будут разыскивать его, чтоб убить, а они могут преследовать его быстрее, чем он мог бежать от них. Он спрятался в скалах и наблюдал, как вождь готовиться покинуть своё тело, и тут у него созрел другой план.
— Таха Аки покинул своё тело в тайном месте, и парил вместе с ветром, охраняя свой народ. Утлапа выжидал, неуверенный, что дух вождя отлетел достаточно далеко.
— Вождь почувствовал мгновенно, когда Утлапа присоединился к нему в мире духов, тотчас он узнал и план убийства. Он помчался обратно в своё тайное место, но даже ветер не был достаточно быстр, чтоб помочь ему спастись.
— Когда он вернулся, его тела уже не было. Тело Утлапы лежало покинутое, он не оставил путей для спасения вождю, перерезав глотку своему собственному телу руками Таха Аки.
— Таха Аки проследовал за своим телом вниз с горы. Он кричал на Утлапу, но тот его игнорировал, словно вождь был всего лишь ветром.
— Таха Аки наблюдал с отчаянием, как Утлапа занял его место вождя Квилетов. Несколько недель Утлапа выжидал, желая убедиться, что все поверили — именно он Таха Аки. Потом и произошли перемены — первым его указом был запрет любому воину посещать мир духов. Он заявил, что ему было видение об опасности, но на самом деле он боялся. Он знал, что Таха Аки будет ждать шанса, чтобы рассказать свою историю. Он боялся и сам входить в мир духов, зная, что тогда Таха Аки вернётся в своё тело. Таким образом, его планы по завоеванию с армией духов были неосуществимы, ему осталось довольствоваться только правлением в племени. Он стал обузой для своего племени — обретая привилегии, которых никогда не требовал Таха Аки, отказался работать наравне со своими воинами, взял вторую молодую жену, а потом и третью, несмотря на то, что жена Таха Аки была жива, и это было неслыханным для племени. Таха Аки наблюдал за этим с бессильной яростью.
— В конце концов, Таха Аки решил убить своё тело, чтобы спасти племя от выходок Утлапы. Он призвал свирепого волка, но Утлапа спрятался за спинами своих воинов. Когда волк убил юношу, который защищал поддельного вождя, Таха Аки почувствовал ужасное горе. Он приказал волку уйти.
— Истории говорят нам, что нелегко быть воином духом. Освобождение от своего тела страшно, хотя и захватывающе. Поэтому они использовали свою магию только в крайнем случае. Одинокое скитание вождя изматывало и, постепенно, убивало его дух. Пребывание вне своего тела дезориентировало, было неудобно и пугало. Таха Аки существовал без тела уже так давно, что находился в агонии. Застряв в этом мучительном небытие навечно, он чувствовал, что обречен, и никогда не пересечет пределов дальних земель, где ждали его предки.
— Большой волк следовал за агонизирующим духом Таха Аки. Волк был огромен, даже для своего племени, и прекрасен. Таха Аки неожиданно позавидовал безмолвному животному. У него, по крайней мере, есть тело. Есть жизнь. Даже жизнь животного была бы намного лучше этого пустого, ужасного существования.
— Тогда его посетила идея, которая изменила всех нас. Он попросил великого волка поделиться с ним местом в себе. Волк подчинился. Таха Аки вошел в тело волка с облегчением и благодарностью. Это не было его тело, но находится в нем, все же лучше, чем в пустоте мира духов.
— Как одно целое, человек и волк вернулись к поселению у гавани. Люди разбегались в страхе, призывая на помощь воинов. Воины с копьями выбежали на встречу волку. Утлапа, конечно же, надежно укрылся.
— Таха Аки не напал на своих воинов. Он медленно пятился от них, выразительно смотрел и пытался подвывать песню своего народа. Воины начали понимать, что волк этот не обычное животное, что на него влиял дух. Один старый воин, которого звали Ут, решил нарушить запрет фальшивого вождя и попытаться поговорить с волком.
— Как только Ут пересёк порог мира духов, Таха Аки покинул волка, покорно ждавшего его возвращения, и поговорил с воином. Ут мгновенно узнал правду, и обрадовался возвращению своего истинного вождя.
— В это время, Утлапа пришёл посмотреть победили ли его войны волка. Когда он увидел безжизненно лежащего на земле Ута, окруженного защищающими его воинами, он понял, что произошло. Он выхватил свой нож и бросился вперед, убить Ута прежде, чем он вернётся в своё тело.
— Предатель, — закричал он. Воины были в замешательстве. Вождь наложил запрет на путешествия в мир духов. Привилегией вождя было решать, как наказывать тех, кто ослушался его приказа.
— Ут вернулся обратно в своё тело, но Утлапа приставил нож к его горлу и зажал рот рукой. Тело Таха Аки было сильным, а Ут уже слаб от старости. Ут не мог произнести ни слова предупреждения, прежде чем Утлапа заставил его умолкнуть навеки.
— Таха Аки видел, как дух Ута уносился вдаль, к последнему пристанищу, месту теперь навечно закрытому для Таха Аки. Он почувствовал великую ярость, такой силы он не чувствовал никогда раньше. Снова вернулся в тело большого волка, желая разорвать глотку Утлапе. Но как только он слился с волком, произошло великое волшебство.
— Гнев Таха Аки был гневом человека. Та любовь которую он испытывал к своему народу и ненависть к их угнетателю, была чересчур велика для тела волка, слишком человеческое это было чувство. Тело волка задрожало, и прямо на глазах шокированных воинов и Утлапы он превратился в человека.
— Новый человек не был похож на тело Таха Аки. Он был намного величественней, был физическим воплощением духа вождя. Воины моментально его узнали, так как путешествовали раньше с духом Таха Аки.
— Утлапа попытался бежать, но у Таха Аки в новом теле была сила волка. Он поймал вора и сокрушил его дух и тело, прежде чем он смог выскочить из украденного тела.
— Люди возликовали, когда поняли, что произошло. Таха Аки быстро всё наладил, начал опять работать наравне со своими людьми, отдал молодых жён назад в их семьи. Единственное, что он оставил как есть, это запрет на путешествия в мир духов. Он знал, что теперь, когда все знали о возможности украсть жизнь, это было очень опасно. Воинов духов больше не существовало.
— С этого момента, Таха Аки был больше чем просто волк или человек. Его называли Таха Аки Великий Волк, или Таха Аки Человек Дух. Он правил племенем много-много лет, и не старился. Когда угрожала опасность, он вызывал свою волчью сущность, чтобы сражаться или напугать врагов. Люди жили в мире. Таха Аки стал отцом многих сыновей, оказалось, что некоторые из них, достигая возраста зрелости, тоже могли превращаться в волков. Это были не обычные волки, потому что они были волками духами, и отражали внутреннюю суть человека.
— Вот почему Сэм полностью чёрный, — выдохнул Квил. — Чёрное сердце — черный мех.
Я была так увлечена историей, что было шоком вернуться в настоящее, сюда, в круг возле догорающего костра. И ещё, до меня дошло, что в этом кругу сидят праправнуки великого вождя Таха Аки.
Огонь вспыхнул, и тысячи искр поднялись в небо, дрожа и танцуя, создавая смутно знакомые образы.
— А твой мех, цвета шоколада, что отражает? — прошептал Сэм в ответ. — Какой ты «сладкий»?
Билли проигнорировал их перепалку.
— Некоторые из его сыновей стали такими же, как Таха Аки, и больше не старели. Другие, кому не нравилось превращаться, отказывались присоединиться к людям-волкам, они со временем старели. Так племя обнаружило, что те, кто отказался от своего волчьего начала могут стареть, как и все остальные люди. Таха Аки прожил жизнь равную трем жизням. После смерти двух первых жен, он женился в третий раз, и в этот раз нашёл свою подлинную духовную жену. Первых жен он тоже любил, но то было что-то другое. Он решил отказаться от своего духа волка, состариться и умереть вместе с женой.
— Вот как магия пришла к нам, но это не конец истории…
Он посмотрел на Старого Квила Атеару, который заёрзал на своём стуле, распрямляя хрупкие плечи. Билли сделал глоток воды из бутылки и вытер лоб. Ручка Эмили не останавливалась, пока она быстро записывала в блокноте.
— То была история про воинов духов, — начал Старый Квил высоким тенором. — А эта про то, как третья жена принесла себя в жертву.
— Много лет спустя, после того как Таха Аки отказался от своего волчьего начала, он уже был стариком, беды начались на севере, с племенем Мака. Исчезли несколько молодых женщин их племени, и они обвинили в этом соседей волков, которых боялись, и не доверяли. Люди-волки до сих пор могли читать мысли друг друга, находясь в волчьей форме, точно так же, как их предки, когда покидали свои тела, находясь в мире духов. И поэтому они знали, что никого из них нельзя было обвинить. Таха Аки попытался успокоить вождя племени Мака, но он был слишком испуган. Таха Аки не хотел взвалить войну на свои плечи. Он больше не был воином, чтоб вести свой народ. Он назначил своего старшего сына-волка, Таха Ви, найти настоящего виновника, пока не началась вражда.
— Таха Ви выбрал пять воинов из своей стаи для поисков в горах, чтобы найти любые следы пропавших Мака. Они наткнулись на нечто, чего никогда раньше не чувствовали — странный, сладкий запах в лесу, который больно обжёг их носы.
Я пододвинулась ближе к Джейкобу. Он чуть улыбнулся и приобнял меня.
— Они не знали, какое создание оставляет такой запах, но они продолжали следовать за ним, — продолжал Старый Квил. Его дрожащий голос не имел величия голоса Билли, но его странно-пылкий, настойчивый тон всё равно завораживал. Мой пульс ускорился, когда он начал говорить быстрее.
— Им удалось найти слабый запах человеческого присутствия и следы крови вдоль тропинки. Они были уверенны, что это был враг, которого они искали.
— Преследование увело их далеко на север, так что Таха Ви пришлось отослать половину стаи, тех, кто помладше, обратно в гавань, чтобы доложить вождю.
— Таха Ви и двое его братьев так и не вернулись.
— Младшие братья пытались искать их, но нашли только тишину. Таха Аки оплакивал своих сыновей. Он жаждал отомстить за их смерть, но он был стар. Он отправился к вождю Мака в своих траурных одеждах, и рассказал ему всё, что произошло. Вождь Мака поверил его горю, и разногласия между племенами прошли.
— Год спустя, за одну ночь из своих домов пропали сразу две девушки племени Мака. Люди Мака позвали волков племени Квилет, те учуяли то же сладковатое зловоние по всей деревне. Волки вышли на охоту снова.
— Только один вернулся. Это был Яха Ута, старший сын третьей жены Таха Аки, и самый младший в стае. Он притащил с собой нечто, чего до этого дня никто из Квилетов не видел. Странный, холодный, каменный труп, он принес по кускам. Все кто был одной крови с Таха Аки, даже те, кто никогда не был волком, мог почувствовать пронзительную вонь, исходившую от мёртвого создания. Это и был враг племени Мака.
— Яха Ута описал всё, что произошло: он и его братья нашли существо, которое выглядело как человек, но было твёрдым как камень, с ним были дочери Мака. Одна девушка уже была мертва, лежала на земле белая и обескровленная. Другая была в руках существа, присосавшегося к её горлу. Возможно, когда они застали эту ужасающую сцену, она была ещё жива, но когда они приблизились, существо мгновенно свернуло ей шею, и бросило её безжизненное тело на землю. Его белые губы были покрыты её кровью, а глаза горели красным.
— Яха Ута описал, какой ужасной силой и скоростью обладало существо. Один из его братьев быстро погиб, недооценив эту силу. Существо разорвало его пополам словно куклу. Яха Ута и другой его брат были более осторожны. Они действовали совместно, подступая с двух сторон, пытаясь получить преимущество. Они должны были воспользоваться всеми возможностями, которые дала им волчья сила, которых раньше даже не пробовали. Существо было твёрдое как камень и холодное как лёд. Они обнаружили, что только их клыки могут наносить ему вред. И начали по кусочкам рвать его, пока он с ними дрался.
— Но существо быстро поняло их план, и стало препятствовать их манёврам. Оно схватило брата Яха Уты. Яха Ута заметил это и, рванул, вцепившись в глотку существу. Его клыки оторвали голову существа, но оно продолжало держать его брата.
— Яха Ута разорвал существо на куски, терзая его в отчаянной попытке спасти брата. К сожалению, было уже поздно, но существо всё-таки было уничтожено.
— Или так они полагали. Яха Ута разложил воняющие останки, чтобы продемонстрировать старейшинам. Оторванная кисть лежала рядом с каменной рукой существа. Два куска соприкоснулись, когда старейшины поворачивали их палками, чтобы рассмотреть, и ладонь потянулась к руке, пытаясь срастись с ней.
— Напуганные этим, старейшины сожгли всё, что осталось от существа. Загрязняя воздух, поднялось огромное облако ужасной вони. Когда остался только пепел, они собрали его во множество маленьких мешочков и рассеяли их далеко друг от друга — одни в океане, одни в лесу, другие в пещерах утёса. Таха Аки повесил один мешочек на шею, чтобы знать, если существо снова когда-нибудь попытается собрать себя.
Старый Квил сделал паузу и посмотрел на Билли. Билли вытянул тоненькую коженную верёвочку, висящую на шее. На ней, был маленький мешочек, потемневший от времени. Несколько человек вздохнули от удивления. Возможно, я была одной из них.
— Они назвали это существо Холодным или Кровопийцей, и жили в страхе ожидая, что могут появится и другие. У них остался только один защитник волк, молодой Яха Ута.
— Им не пришлось долго ждать. Существо имело пару, ещё одну кровопийцу, она пришла к Квилетам, чтобы отмстить.
— Легенда гласит, что Холодная Женщина была самым прекрасным созданием, которое когда-либо видели люди. Когда она пришла утром в деревню, она выглядела как богиня, спустившаяся с небес, светило солнце и от этого её белая кожа была охвачена сиянием, а волосы, спускавшиеся до колен, мерцали золотом. Лицо ее завораживало своей красотой, а тёмные глаза выделялись на фоне белой кожи. Некоторые упали на колени, чтобы поклониться ей.
— Она спросила что-то, высоким пронзительным голосом, на языке которого никто ещё не слышал. Люди были в замешательстве, не зная как ей ответить. Среди них не было людей крови Таха Аки, кроме одного маленького мальчика. Он потянулся к маме крича, что от запаха заболел его носик. Один из старейшин стоял рядом и слышал мальчика, он понял, что пришло к ним. Он закричал людям, чтоб они разбегались. Его она убила первым.
— Было двадцать свидетелей явления Холодной Женщины. В живых остались только двое, потому, что обезумевшая от крови, она делала паузу, чтобы утолить жажду. Они побежали к Таха Аки, который был на совете с другими старейшинами, сыновьями и своей третьей женой.
— Яха Ута превратился в волка, как только услышал новости. Он помчался один, чтобы сразится с кровопийцей. Таха Аки и его третья жена, сыновья и старейшины последовали за ним.
— Сначала они не увидели существа, только следы её ужасной атаки. Тела лежали безжизненно, несколько обескровлены, разбросанны возле дороги там, где она появилась. Потом они услышали крики и поспешили к гавани.
— Горстка Квилетов пыталась спастись на корабле. Она поплыла за ними словно акула, и сломала днище с невероятной силой. Когда корабль затонул, она выловила пытающихся спастись и убила их тоже.
— Она заметила великого волка на берегу и забыла про оставшихся в воде. Поплыла к нему так быстро, что показалась размытым пятном, и вышла на берег мокрая и прекрасная, ставши перед Яха Утой. Она указала на него белым пальцем и задала ещё один вопрос на своём непонятном языке. Яха Ута ждал.
— Это был короткий бой. Она не была таким сильным воином как её спутник. Но Яха Ута был один — не было никого, чтоб отвлёк её ярость на себя.
— Когда Яха Ута проиграл, Таха Аки взревел. Он упал на колени и превратился в древнего волка с белой головой. Волк был стар, но это был Таха Аки, Человек Дух, и ярость сделала его сильным. Бой начался снова.
— Третья жена Таха Аки только что видела гибель своего сына. Сейчас её муж дрался не на жизнь, а на смерть, и у неё не было надежды, что он сможет победить. Она слышала всё, что говорили на совете свидетели той бойни, она слышала историю Яха Уты, о первой победе над существом, и знала, что ложная атака его брата спасла его.
— Третья жена схватила нож, висевший на поясе у одного из ее, стоявших рядом, сыновей. Она знала, что её юные сыновья, которые ещё не стали мужчинами, не выживут после смерти отца.
— Третья жена бросилась к Холодной женщине с выставленным вперёд острием ножа. Холодная усмехнулась, лишь слегка отвлечённая борьбой со старым волком. У неё не было страха перед слабой человеческой женщиной или перед её ножом, который даже не сможет поцарапать её кожу, она собиралась нанести смертельный удар Таха Аки.
— И тут, третья жена сделал то, что Холодная женщина никак не могла ожидать. Она упала на колени к ногам кровопийцы и вонзила кинжал себе в сердце.
— Кровь полилась сквозь пальцы третьей жены, брызнула на Холодную женщину. Кровопийца не смогла устоять, перед соблазном свежей крови, вытекавшей из тела третьей жены. Инстинктивно повернувшись к умирающей женщине, лишь на одну секунду отвлечённая своей жаждой.
— И клыки Таха Аки сомкнулись вокруг её шеи.
— Это был не конец боя, но Таха Аки теперь был не один. Наблюдая, как умирала их мать, двое младших сыновей почувствовали такой гнев, что это пробудило духи их волков раньше времени. Вместе со своим отцом они прикончили существо.
— Таха Аки больше не возвращался в племя.
— Оставшись навсегда в облике зверя, целый день он лежал возле тела своей третьей жены, и рычал на каждого, кто пытался притронуться к ней, а потом ушёл в лес и больше не возвращался.
— Неприятности с холодными с того дня стали редкостью. Сыновья Таха Аки охраняли племя, пока уже их сыновья не были достаточно взрослыми, чтобы занять их места. Никогда не было больше трёх волков в одно время. И этого было достаточно. Изредка кровопийцы попадали в эти земли, и они были застигнуты врасплох, не ожидая волков. Иногда волки погибали, но никогда в таком количестве, как в первый раз. Они научились бороться с холодными, они передавали эти знания мысленно от волка волку, от духа к духу, от отца к сыну.
— Прошли года, и отпрыски Таха Аки больше не становились волками, достигая зрелости. Только в случае опасности, когда холодные были рядом, волки возвращались. Холодные всегда приходили по одному или в паре, и волчья стая оставалась маленькой.
— Когда их появилось больше, целое семейство, ваш собственный, великий пра-прадед приготовился бороться с ними. Их лидер, повел себя как человек, обратился к Эфраиму Блэку, и пообещал не причинять вреда Квилетам. Его необыкновенные жёлтые глаза свидетельствовали, что они не такие как все кровопийцы. Волков было гораздо меньше, чем холодных, и кровопийцы могли не предлагать соглашения, они и так могли победить их. Эфраим согласился. Они придерживались своих обещаний, но их присутствие заставляло число стаи расти.
— Число волков росло, их стало столько, сколько племя ещё никогда не видело. — Сказал Старый Квил, и на одно мгновение его чёрные глаза, спрятанные в морщинах, окружавших их, остановились на мне. — Кроме, конечно же, времён Таха Аки. — сказал он вздохнув. — И теперь сыновья нашего племени снова несут это бремя, как и их отцы, несли до них.
На какое-то время стало тихо. Живые потомки волшебства и легенд смотрели друг на друга сквозь костёр с грустью в глазах. Все, кроме одного.
— Бремя, — сказал он тихо. — А я думаю это круто. — полная нижняя губа Квила слегка выдвинулась.
Напротив тлеющего костра, Сэт Клирвотер смотрел с восторгом на защитников племени и кивал, соглашаясь с ним.
Билли захохотал низко и долго, и магия казалось, растворилась в тлеющих угольках. Неожиданно, это собрание опять стал просто кругом друзей. Джаред кинул маленький камешек в Квила и все засмеялись, когда тот подскочил. Все начали общаться, шутить и дурачится, все как обычно.
Леа Клирвотер так и не открыла глаза. И в один момент мне показалось, будто что-то сверкнуло у неё на щеке, возможно слеза, но когда я посмотрела ещё раз, ничего не было.
Ни я, ни Джейкоб, не разговаривали. Он сидел неподвижно возле меня и дышал глубоко и спокойно, мне показалось, что он почти заснул.
Мои мысли были далеко на тысячи лет назад. Я не думала про Яха Уту, или других волков, или о прекрасной Холодной женщине — я могла легко себе их представить. Нет, я думала о том, кто не был связан с магией. Я пыталась представить лицо женщины, имени которой я не знаю, которая спасла целое племя, третьей жены.
Просто человеческая женщина, без особых способностей и силы. Физически, самая слабая и медленная, по сравнению с любым из монстров в этом предании. Но она была ключом, решением. Она спасла своего мужа, своих младших сыновей, своё племя.
Жаль, что они не помнили её имя…
Что-то тряхнуло меня за руку.
— Давай же, Белз. — сказал Джейкоб мне в ухо. — Мы приехали.
Я моргнула, растерянно, потому что костёр уже исчез. Попыталась всмотреться в неожиданную темноту, пытаясь понять, где я нахожусь. Хватило минуты, чтобы осознать, что мы уже не возле утёса. Мы с Джейкобом были одни. Он все еще обнимал меня рукой, но я уже не сидела на земле.
Как я попала в машину Джейкоба?
— Вот фигня! — выдохнула я, понимая, что заснула. — Уже поздно? Черт побери, где этот проклятый телефон? — Я пошарила, выворачивая карманы, но там было пусто.
— Спокойно. Ещё даже не полночь. Я уже позвонил ему вместо тебя. — Смотри, он ждёт там.
— Полночь? — повторила я глупо, всё ещё дезориентированная. Я уставилась в темноту, и моё сердце чуть не выпрыгнуло, когда мои глаза заметили очертание Вольво, примерно в тридцати ярдах от нас (27, 43 метра). Я потянулась к ручке дверцы, чтоб выйти из машины.
— Держи, — сказал Джейкоб, и положил маленький телефон в другую мою руку. — Телефон.
— Ты звонил Эдварду ради меня?
Мои глаза уже достаточно свыклись с темнотой, чтобы заметить блеснувшую улыбку Джейкоба. — Я понял, если я буду играть честно, смогу больше времени провести с тобой.
— Спасибо Джейк. — сказала я тронутая его словами. — Действительно, спасибо тебе. И спасибо, что пригласил меня сегодня вечером. Это было… — мне не хватало слов. — Вау. Это было нечто особенное.
— И ты даже не проснулась, чтоб посмотреть, как я проглотил корову. — Засмеялся он. — Нет, я рад, что тебе понравилось. Мне было… приятно. Что ты была там, со мной.
Я заметила какое-то движение в темноте — что-то призрачное маячило на фоне чёрных деревьев. Прогуливаясь?
— Мда, он не очень то терпелив, правда? — сказал Джейкоб заметив, что я отвлеклась. — Давай, иди к нему. Только возвращайся скорей, хорошо?
— Конечно, Джейк. Я обещаю, — сказала я, открывая дверцу. Холодный ветер подул в ноги, я задрожала.
— Спи крепко, Белз. Ни о чём не волнуйся — Я буду охранять тебя сегодня.
Я замерла, успев только одной ногой ступить на землю. — Нет, Джейк, отдохни, со мной всё будет в порядке.
— Конечно, конечно, — сказал он скорее для того, чтоб меня успокоить, чем соглашаясь.
— Спокойной ночи, Джейк. Спасибо
— Спокойной ночи, Белла, — прошептал он, пока я спешно удалялась в темноту.
Эдвард встретил меня на границе.
— Белла, — сказал он с облегчением и обнял меня.
— Привет. Извини, что так поздно. Я заснула и –
— Я знаю. Джейкоб всё объяснил. — он направился к машине, я слегка покачнулась. — Ты устала? Я мог бы понести тебя.
— Все в порядке.
— Давай отвезём тебя домой, и уложим спать. Ты хорошо провела время?
— Да, это было потрясающе, Эдвард. Мне жаль, что ты не мог прийти. Я даже не могу описать тебе это. Отец Джейка рассказывал нам старые легенды, и это было так…. волшебно.
— Расскажешь, после того как поспишь.
— Все равно не смогу передать. — сказала я и широко зевнула.
Эдвард, по-доброму, усмехнулся. Открыл дверцу, впуская меня, и пристегнул ремень безопасности.
Рядом вспыхнул свет фар и пронесся мимо. Я помахала в след машины Джейкоба, но не поняла, заметил ли он.
Когда я приехала, Чарли не устроил мне сцену, как я ожидала, потому что Джейкоб позвонил ему и предупредил. Вместо того, чтобы сразу завалиться спать, я высунулась в открытое окно, ожидая появления Эдварда. Ночь была неожиданно холодной, почти зимней. Я этого совсем не заметила на ветреном утёсе, и думаю не потому, что горел костёр, а потому, что я сидела рядом с Джейкобом.
Ледяная капелька упала мне на лицо, и начался дождь.
Было слишком темно, чтобы рассмотреть, что-то кроме покачивающихся от ветра треугольников елок. Но я всё равно напрягала зрение, пытаясь разглядеть другие очертания. Бледный силуэт, движущийся в темноте, словно призрак, или, может быть, неясные абрис огромного волка… Мои глаза были слишком слабы, чтобы рассмотреть.
И тут какое-то движение, прямо рядом со мной. Эдвард проскользнул в открытое окно, его руки были холоднее дождя.
— Джейкоб там? — спросила я, задрожав, когда Эдвард обнял меня.
— Да, где-то. А Эсме как раз на пути домой.
Я вздохнула. — Сейчас так холодно и мокро. Это дурость.
Я задрожала снова.
Он усмехнулся. — Это только тебе холодно, Белла.
Сегодня мне было холодно и во сне, может быть потому, что я спала в объятиях Эдварда. Мне снилась гроза, я была на улице, ветер раздувал мои волосы, слепил мне глаза. Я стояла на каменистом берегу Первого Пляжа, пытаясь узнать, что там за быстро движущиеся силуэты в дальнем конце, но едва могла различить их. Сначала, ничего не было видно, кроме белых и чёрных вспышек, приближающихся, а потом отдаляющихся. Но вдруг, словно луна вышла из облаков, я смогла увидеть всё.
Розали, её мокрые золотые волосы ниспадали локонами до колен, ее атаковал огромный волк, морда в серебристых подпалинах, в животном я инстинктивно узнала Билли Блэка.
Я бросилась бежать, но обнаружила, что с трудом могу пошевелиться, как обычно бывает во сне. Пыталась кричать им, сказать, чтоб они остановились, но мой голос улетел с ветром, я не могла произнести ни звука. Замахала руками, пытаясь привлечь их внимание. Что-то блеснуло у меня в руке, и тут я в первый раз обратила внимание, что моя правая рука не пуста.
Я держала длинный острый клинок, древний, серебренный, покрытый коркой почерневшей крови.
Отшвырнув нож, я резко открыла глаза в темноте своей спальни. Первое что до меня дошло, что я была не одна, я повернулась и уткнулась в грудь Эдварда, зная, что приятный аромат его кожи прогонит любой кошмар лучше другого средства.
— Я тебя разбудил? — прошептал он. В тишине был слышен только шелест страниц, и глухой звук — что-то упало на деревянный пол.
— Нет, — пробормотала я, вздохнув и тая в его объятьях. — Мне приснился плохой сон.
— Хочешь рассказать мне?
— Нет. — я покачала головой — Слишком устала. Может завтра, если вспомню.
Он ответил легким смешком.
— Хорошо, утром.
— Что ты читал, — пробормотала я, не проснувшись до конца.
— «Грозовой перевал», — сказал он.
Я сонно нахмурилась. — Думала, ты не любишь эту книгу.
— Ты оставила её, — прошептал он своим бархатным, приводящим меня в бессознательное состояние, голосом.
— Кроме того…чем больше времени я провожу с тобой, тем больше человеческих эмоций у меня появляется. Я обнаружил, что симпатизирую Хитклифу, чего раньше не замечал за собой.
— Хм. — вздохнула я.
Он тихо сказал ещё что-то, но я уже спала.
Утро оказалось серое и спокойное. Эдвард спросил меня о моём сне, но я так и не смогла вспомнить ничего, кроме того, что мне было холодно ночью, и что я была рада найти его рядом, когда проснулась. Перед тем как отправился домой, переодеться и забрать машину, он целовал меня достаточно долго, чтобы мой пульс участился.
Я быстро оделась, проблемы выбора одежды у меня не было. Тот, кто рылся в моей корзине с грязным бельем, критически оценил мой гардероб. Это меня не пугало, но зато жутко раздражало.
Уже собираясь спускаться завтракать, я заметила мое потёртое издание «Грозового перевала», книга лежала на полу открытой, на том же месте, где ее ночью выронил Эвард, он загнул страницу, так же как и я всегда делала.
Я заинтересованно её подняла, пытаясь вспомнить, что он говорил. Что-то про чувство симпатии к Хитклифу, больше чем к другим героям. Нет, наверно ошиблась, скорее всего, мне это приснилось.
Слова на открытой страничке привлекли моё внимание, и я присмотрелась внимательней. Говорил Хитклиф, и я помнила этот абзац хорошо.
В этом видно различие между его любовью и моей: будь я на его месте, а он на моем, я, хоть сжигай меня самая лютая ненависть, никогда бы я не поднял на него руку. Ты смотришь недоверчиво? Да, никогда! Никогда не изгнал бы я его из ее общества, пока ей хочется быть близ него. В тот час, когда он стал бы ей безразличен, я вырвал бы сердце из его груди и пил бы его кровь! Но до тех пор — если не веришь, ты не знаешь меня — до тех пор я дал бы разрезать себя на куски, но не тронул бы волоска на его голове!
(перевод Н. Вольпин)
Слова, которые привлекли моё внимание, были — «пил бы его кровь».
Я вздрогнула.
Да, конечно же, мне, скорее всего, приснилось, что Эдвард сказал что-то позитивное о Хитклифе. И эта страница, скорее всего не та, которую он читал. А книга могла упасть и открыться на любой странице.

Глава 13
Новообращённый
— То же самое, что случилось и с твоей рукой, — тихо ответил Джаспер. — Только, в моем случае, все тысячи раз повторялось. — немного печально усмехнулся и потер отметины на руке. — Наш яд — единственное, что оставляет шрамы на коже вампиров.
— Почему? — я выдохнула в ужасе, чувствовала, что веду себя грубо, но всё же не могла оторвать взгляд от его изуродованной кожи.
— В отличие от моих приёмных братьев и сестёр, меня немного не так … воспитывали. Моё начало было совершенно другим. — его голос стал жестче, когда он договорил.
Изумленно посмотрев на него, я побледнела.
— Прежде чем я расскажу тебе мою историю, — сказал Джаспер, — ты должна понимать, Белла, что есть места в нашем мире, где продолжительность жизни никогда-нестареющих измеряется неделями, а не столетиями.
Все остальные уже слышали это раньше. Карлайл и Эммет снова повернулись к телевизору. Элис тихонечко села у ног Эсме. Но Эдвард, как и я, был весь во внимании. Я чувствовала его взгляд на своём лице, он следил за каждым проскользнувшим переживанием.
— Что бы лучше понять причину, нужно посмотреть на все с другого ракурса. Ты должна представить, как на мир смотрят могущественные, жадные… вечно испытывающие жажду создания.
— Понимаешь, есть места на свете, более привлекательные для нас. Места, где мы можем меньше себя сдерживать, и всё же избегать разоблачения.
— Представь себе, например, карту западного полушария. Представь, что человеческую жизнь там будет обозначать маленькая красная точка. Чем больше этих точек, там легче нам, вернее, тем, кто так существует, питаться, не привлекая внимания.
Я вздрогнула, представив себе эту картину, и от слова питаться. Джаспера не волновало, что он испугает меня, он не был таким щепетильным как вечно оберегающий меня Эдвард. Он продолжал без паузы.
— Не то, чтобы семьи на Юге сильно переживают, привлекают ли они внимание людей или нет. Это Волтури сдерживают их. Они — единственные кого опасаются южные семьи. Если бы не Волтури, остальные уже были бы разоблачены.
Мне не понравилось, как он произносил их имя — с уважением, почти с благодарностью. Мне тяжело было воспринимать Волтури, как хороших парней.
— Север, по сравнению с югом, очень цивилизованный. Все мы здесь, в основном кочевники, радуемся и дню и ночи, мы позволяем людям взаимодействовать с нами не вызывая подозрительности — анонимность важна для нас всех.
— На юге совсем другой мир. Там, бессмертные, выходят только по ночам. День они проводят планируя следующее действие, или ожидая какой шаг сделают их враги. Потому что на Юге шла война, вечная война, длившаяся веками, война без передышки. Существование людей они замечали лишь, как солдаты замечают стадо коров у обочины — еда, которую можно взять. Они прятались от стада, только из-за Волтури.
— Но за что они сражались? — спросила я.
Джаспер улыбнулся, — помнишь карту с красными точками?
Он ждал моей реакции, я кивнула.
— Они сражались за контроль над местами, где больше всего красных точек.
— Понимаешь, кому-то когда-то пришло в голову что, если он будет единственным вампиром, ну например, в Мехико, то тогда он сможет кормиться каждую ночь, по два, по три раза и никто никогда не заметит. Он готовил способы, как избавиться от конкурентов.
— У других были те же мысли. Но у некоторых тактика была получше.
— Самую эффективную тактику изобрёл, довольно молодой, вампир по имени Бенито. Первый раз о нем услышали, когда он пришел откуда-то из земель севернее Далласа и уничтожил два небольших семейства, разделявших территорию возле Хьюстона. Спустя две ночи, он вызвал на бой более сильный клан, который властвовал в Монтеррее, на севере Мексики. И снова победил.
— Как же он победил? — спросила я заинтересованно.
— Бенито создал армию новообращённых вампиров. Он первый додумался до этого, и сначала он был непобедим. Очень молодые вампиры непостоянны, очень дики, и почти не поддаются контролю. Одного новообращенного вампира еще можно как-то урезонить, научить контролировать себя, но десять, пятнадцать вместе — это кошмар. Они бросались друг на друга так же легко, как и на врага которого ты им укажешь. Бенито приходилось продолжать создавать новых вампиров, так как они истребляли сами себя, а побежденные им семьи успели уничтожить половину его армии.
— Видишь, несмотря на то, что новообращенные очень опасны, их все равно можно победить, если знать, что делать. Они невероятно сильны физически в первый год или чуть дольше, и если суметь сплотить их они с легкостью могут уничтожить старшего вампира. Но они рабы своих инстинктов, и поэтому предсказуемы. Обычно у них не бывает навыков ведения боя, только сила и свирепость. При таком раскладе, важно превосходить противника числом.
— Вампиры южной Мексики поняли, что их ждет, и они сделали единственное, до чего смогли додуматься, чтоб противостоять Бенито — создали свои собственные армии…
— И тогда разверзся ад — я говорю это буквально, даже более чем ты можешь себе представить. Мы, бессмертные, тоже имеем свою историю, и именно эта война никогда не будет забыта. Конечно же, тогда в Мексике было не самое лучшее время, для того чтобы быть человеком.
Я вздрогнула.
— Когда количество тел достигло масштабов эпидемии — кстати, ваша история винит болезнь в резкой смертности населения — Волтури, наконец, вмешались. Прибыла целая гвардия, они разыскали каждого новообращённого в нижней оконечности Северной Америки. Бенито обосновался в Пуэбло, создавая свою армию быстро, как только мог, чтобы заполучит главный приз — Мехико. Волтури начали с него, а потом двинулись на остальных.
— Любого, кого обнаруживали в компании с новообращёнными, немедленно казнили, а так, как все хотели защитить себя от Бенито, создавая собственные армии новообращенных, на какое то время Мексика была очищена от вампиров.
— Волтури занимались «уборкой» почти год. Это другая глава нашей истории, которая никогда не будет забыта, хотя осталось всего несколько свидетелей, которые могли рассказать, как все произошло. Однажды, я общался с тем, кто издали наблюдал за происходящим во время их визита в Кульякан.
Джаспер содрогнулся. Я поняла, что никогда раньше не видела его испуганным или шокированным. Такое было впервые.
— Этого хватило, чтоб лихорадка завоеваний не распространилась с Юга. Остальная часть мира сохранила здравый рассудок. Мы обязаны Волтури за то, как живем сейчас.
— Но когда Волтури вернулись в Италию, выжившие вампиры, снова быстро поделили юг.
— Не прошло много времени, прежде чем между семьями снова начались разногласия. Было много плохой крови — прости мне это выражение. Вендетта была в разгаре. Идею о новообращённых никто не забыл, и некоторые не смогли удержаться. Хотя, о Волтури никто не забывал, и южные семьи на этот раз были более осторожны. Новообращённые отбирались из людской массы тщательней, и уделялось больше времени на их тренировку. Использовали их очень осторожно, а человечество склонно, в большинстве своем, к забвению. Создатели не давали Волтури повода возвращаться.
— Войны начались снова, но в меньшем масштабе. Раньше или позже, кто-нибудь зашёл бы слишком далеко, поползли бы слухи в человеческих газетах, и тогда пришли бы Волтури вычистить город. Но они позволили другим, тем, кто вел себя осторожнее, продолжить…
Джаспер уставился в пространство.
— Вот как произошло твоё изменение. — прошептала я свою догадку.
— Да, — согласился он. — Человеком я жил в Хьюстоне, штат Техас. Когда мне было семнадцать, в 1861 году, я присоединился к армии конфедерации. Соврал вербовщику, что мне уже двадцать. Я был достаточно высок, чтоб мне поверили.
— Моя военная карьера была короткой, но многообещающей. Люди всегда… любили меня, слушали, что я говорю. Мой отец говорил, что это называется — харизма. Конечно сейчас, я знаю, что это возможно было нечто большее. Но независимо от причин, меня повышали в званиях намного быстрее других старших, более опытных, мужчин. Армия конфедерации была новой и ей нужны были люди с организаторскими способностями, это тоже предоставляло возможности. В первой битве при Галвестоне — ну, на самом деле это скорее походило на перестрелку — я был самым молодым майором в Техасе, даже не учитывая мой реальный возраст.
— Я был назначен главным по эвакуации женщин и детей из города, когда пушечные корабли Федерации вошли в гавань. Подготовить людей к эвакуации заняло день, и тогда я отправился с первой колонной гражданских, чтобы сопроводить их до Хьюстона.
— Ту ночь я запомнил очень чётко.
— Мы достигли города уже после темноты. Я остался до тех пор, пока не убедится, что основная часть людей надёжно разместились. Как только всё было готово, я взял свежую лошадь и отправился обратно в Галвестон. Для отдыха не было времени.
— Всего в миле от города я обнаружил трёх женщин шедших пешком. Я предположил, что они отстали и слез с лошади, чтоб предложить им помощь. Но когда я смог разглядеть в лёгком свете луны их лица, я остолбенел в тишине. Они были, без сомнения, три самые прекрасные женщины, которых я когда-либо видел.
— У них была такая бледная кожа, я помню, как восхитился этим. Даже маленькая черноволосая девушка, чьи черты лица были явно мексиканские, казалась фарфоровой в лунном свете. Они все выглядели молодо, настолько молодо, чтобы все еще называться девушками. Я знал, что они не были потерянными из нашей колонны. Я запомнил бы, если уже видел этих троих.
— Он онемел, — сказала самая высокая девушка прекрасным тонким голосом — словно нежный перезвон колокольчиков на ветру. Её волосы были светлые, а кожа снежно белая.
— У другой, волосы были еще светлее, а кожа — белая словно мел. Ее лицо было лицом ангела. Она наклонилась в мою сторону, и с полуприкрытыми глазами глубоко вдохнула.
— Ммм, — сказала она, — Мило.
— Та, что поменьше, маленькая брюнетка, положила свою ладонь на руку девушки и заговорила быстро. Её голос был слишком мягкий и мелодичный, чтобы казаться резким, но она заставила его звучать именно так.
— Сконцентрируйся, Нетти, — сказала она.
— Я всегда хорошо чувствовал, как люди связаны друг с другом, и было сразу ясно, что эта брюнетка каким то образом была среди них главной. Если бы они были военными, я бы сказал, что она выше их по званию.
— Он выглядит так, как надо — молодой, сильный, офицер… — брюнетка сделала паузу, и я безуспешно попытался заговорить. — И есть что-то больше … вы чувствуете это? — спросила она своих подруг. — Он…неотразимо притягателен.
— О, да. — Нетти быстро согласилась, опять наклоняясь в мою сторону.
— Терпение, — предупредила брюнетка. — Этого я хочу оставить.
Нетти нахмурилась, она выглядела раздраженной.
— Лучше ты сделай это, Мария. — опять заговорила высокая блондинка. — Если он важен для тебя. Убивать их у меня получается в два раза чаще, чем оставлять.
— Да, я сделаю это. — согласилась Мария. — Мне действительно нравится этот. Уведи Нетти подальше, хорошо? Я не хочу отвлекаться на защиту, пока пытаюсь сосредоточиться.
— Волосы у меня на затылке стали дыбом, хотя я даже не понял значения того, о чём именно говорили эти прекрасные создания. Но мои инстинкты предупреждали об опасности, слова ангела об убийстве подразумевали ее, но мои убеждения подавили мои инстинкты. Меня учили не бояться женщин, а защищать их.
— Давай поохотимся, — с энтузиазмом согласилась Нетти, — протягивая руку высокой девушке. Они развернулись — так грациозно! — и побежали в направлении города. Казалось, что они летят, так быстро они двигались, — их белые платья развевались за ними словно крылья. Я изумлённо моргнул, а их уже не было.
— Я повернулся посмотреть на Марию, которая с любопытством наблюдала за мной.
— Никогда в своей жизни я не был суеверным. До той секунды, я никогда не верил в призраков и в другую подобную ерунду. Неожиданно, я засомневался.
— Как твоё имя, солдат? — спросила меня Мария.
— Майор Джаспер Витлок, мэм. — я произнёс это заикаясь, неспособный нагрубить женщине, даже если она призрак.
— Я искренне надеюсь, что ты выживешь, Джаспер. — сказала она своим нежным голосом. — У меня хорошее предчувствие на твой счёт.
— Она приблизилась на шаг и наклонила голову, как будто собиралась поцеловать меня. Я замер на месте как вкопанный, но все мои инстинкты кричали, что я должен бежать.
Джаспер сделал паузу, выражение его лица стало задумчивым. — Несколько дней спустя, — наконец заговорил он снова, и я не была уверенна, пропустил ли он кусок своей истории ради меня, или он так отреагировал на напряжение, которое даже я могла ощутить, исходившее от Эдварда, — Меня познакомили с моей новой жизнью.
— Их звали Мария, Нетти и Люси. Вместе они были недавно. Мария нашла двоих других, все они были выжившие после недавно проигранных сражений. У них было взаимовыгодное партнёрство. Мария хотела отомстить и вернуть свою территорию. Другие две страстно хотели увеличить свои… стадные земли, я полагаю можно так сказать. Они собирали армию, и делали это осторожнее, чем раньше. Это была идея Марии. Она хотела самую сильную армию, так что она разыскивала особенных людей, тех, кто имел потенциал. Она уделяла нам больше внимания, больше тренировала нас, чем кто-либо раньше. Она учила нас воевать, и быть невидимыми для людей. Когда мы хорошо справлялись, нас награждали…
Он опять замолчал, пропуская что-то.
— Мария торопилась. Она знала, что огромная сила новообращённых, через год шла на убыль, а она хотела действовать, пока мы были сильны.
— Их было шестеро, когда я присоединился к группе Марии. За две недели она привела ещё четверых. Все мы были мужчинами, Мария хотела солдат, хотя из-за этого было намного сложнее удержаться от борьбы между собой. Первые мои битвы происходили с новыми собратьями по оружию. Я был быстрее остальных, лучше в схватке. Мария была довольна мной, хотя ей пришлось заменять тех, кого я уничтожал. Она меня часто награждала, и от этого я становился все сильнее.
— Мария была хорошим психологом. Она решила поставить меня главным над остальными — я получил нечто типа повышения по службе. Я был в своей стихии. Наши потери стремительно сокращались, наше количество росло и дошло до двадцати.
— Это было значительно для того осторожного времени, в котором мы жили. Моя способность, тогда ещё необнаруженная, контролировать эмоциональную атмосферу вокруг меня была очень эффективна. Скоро мы начали действовать сообща, таким образом, каким новообращённые вампиры ещё никогда не работали. Даже для Марии, Нетти и Люси стало проще работать вместе.
— Симпатия Марии ко мне росла, она начала от меня зависеть. И я, некоторым образом, благоговел перед ней. У меня не было мыслей, что можно жить по-другому. Мария говорила нам, что так всё и должно быть, и мы ей верили.
— Она попросила меня сказать ей, когда мои братья, и я будем готовы для сражения, и я страстно желал проявить себя. Я собрал вместе мою армию из двадцати трёх невероятно сильных вампиров, организованных и опытных, как никто до них. Мария была в восторге.
— Мы подобрались к Монтеррею, когда-то её родному городу, и она спустила нас на своих врагов. У них тогда было, всего лишь, девять новообращённых вампиров и двое старших контролирующих их. Мы одолели их с такой лёгкостью, которой Мария даже не ожидала, потеряв всего четверых наших в процессе. Это была слишком низкая цена за победу.
— Мы были хорошо обучены. Сделали всё, не привлекая внимания. Власть в городе поменялась, и ни один человек не узнал об этом.
— Успех сделал Марию жадной. Не прошло много времени, и она стала заглядываться на другие города. За тот, первый год, она распространила свой контроль на большую часть Техаса и северную Мексику. Тогда другие пришли с Юга, чтобы сместить её.
Он провёл двумя пальцами по тусклому узору шрамов на руке.
— Бои были напряженными. Многие начали волноваться, что Волтури могут вернуться. Из первых двадцати трёх вампиров, я был единственным, кто выжил в первые восемнадцать месяцев. Мы выиграли и проиграли одновременно. Нетти и Люси, в конечном счёте, отвернулись от Марии — но мы всё равно победили.
— Мы с Марией были в состоянии удержать Монтеррей. Всё утихло слегка, но войны все равно продолжались. Идея завоевания умирала, осталась в основном месть и кровная вражда. Многие из нас потеряли своих партнёров, а это то, что наша порода не прощает…
— Мария и я всегда держали готовыми около дюжины новообращённых вампиров. Они мало что значили для нас, они были разменной монетой, их пускали в расход. Когда они вырастали, становились бесполезными, мы избавлялись от них. Моя жизнь продолжалась все на тот же жестокий манер, а годы проходили. Перед тем как что-то изменилось, меня уже давно от всего этого тошнило …
— Несколько десятилетий спустя, я завёл дружбу с одним новообращённым, который оставался полезным и, вопреки обыкновению, выжил в течение первых трёх лет. Его звали Питер. Мне нравился Питер, он был … цивилизованным — я полагаю это подходящее слово. Ему не нравилось сражаться, хоть он и умел это делать.
— Его заданием было заниматься новообращёнными — он, можно сказать, нянчил их. Это была основная его работа.
— Потом пришло время заняться чисткой снова. Новообращённые уже переросли свою силу, и их нужно было заменить. Питер должен был помочь мне избавиться от них. Мы отводили их по одному в сторону, ты понимаешь, вот так — одного за другим … Это всегда была очень долгая ночь. На этот раз, он пытался убедить меня, что несколько из них имеют потенциал, но Мария дала чёткие инструкции, чтоб мы избавились от всех. Я ответил ему — нет.
— Мы уже были на полпути, и я почувствовал, что это было слишком большая нагрузка для Питера. Пока я вызывал следующую жертву, я решал, отправить ли его назад, и закончить всё самому. К моему удивлению, он неожиданно разозлился, его охватил гнев. Я предвидел, к чему может привести его настроение — он был хорошим бойцом, но мне он был не соперник.
— Следующей была женщина, только недавно ее срок перевалил за год. Её звали Шарлота. Когда она вошла, его чувства изменились, и вырвались наружу. Он кричал ей, чтоб она бежала, и потом бросился вслед за ней. Я мог догнать их, но не сделал этого. Мне было отвратительно его убивать
— Мария была очень зла на меня за это…
— Спустя пять лет, Питер пришел за мной. Он выбрал очень удачный день для прибытия.
— Марию озадачивало моё часто портящееся настроение. У неё никогда не было депрессий, и мне было интересно, почему я другой. Я начал замечать изменения в её эмоциях, когда она была рядом со мной — иногда это был страх… и злоба — то же самое, что дало мне возможность предугадать, когда Нетти и Люси ударили. Я готовил себя, к тому, что мне придётся убить моего единственного союзника, основу моего существования, как вдруг, вернулся Питер.
Питер рассказал мне про их новую жизнь с Шарлотой, рассказал мне про возможности, о которых я раньше не мечтал. За пять лет они ни с кем не сражались, встретили много других на севере. Тех, кто мог существовать вместе, без постоянных сражений.
— В одной из наших бесед, он меня убедил. Я был готов уходить, и это принесло мне облегчение, потому что мне не нужно было убивать Марию. Я был её компаньоном столько же лет, как и Карлайл с Эдвардом, но узы между нами не были сильны. Когда ты живёшь в постоянной борьбе, в крови, отношения складываются непрочные и их с лёгкостью можно разрушить. Я ушёл от неё, ни разу ни оглянувшись назад.
— Я путешествовал с Питером и Шарлотой несколько лет, чувствуя этот новый, более спокойный мир. Но депрессия не исчезла. Я не понимал что не так со мной, пока Питер не заметил, что мне всегда становится хуже, после охоты.
— Я задумался над этим. За столько лет кровопролития и резни, я почти растратил всю свою человечность. Я, несомненно, стал ночным кошмаром, самым ужасным монстром из всех монстров. Каждый раз, когда я находил следующую человеческую жертву, я чувствовал слабый укол той памяти, когда у меня была другая жизнь. Смотря в их глаза завороженные моей красотой, я мог представить Марию и других, какими они мне казались в ту последнюю ночь, когда я был Джаспером Витлоком. Для меня это было сильнее — эта позаимствованная память, чем для кого-то другого, потому что я мог чувствовать всё, что чувствовала моя добыча. И я чувствовал, что они переживают, когда я убивал их.
— Ты уже испытала, как я могу манипулировать эмоциями вокруг меня, Белла, но мне интересно понимаешь ли ты, как чувства в комнате влияют на меня. Каждый день я живу в климате из эмоций. Первое столетие своей жизни, я жил в мире кровожадной мести. Ненависть была моя постоянная спутница. Стало легче, когда я ушёл от Марии, но я всё равно чувствовал ужас и страх своих жертв.
— Это стало слишком.
— Депрессия становилась всё хуже, и я решил путешествовать без Питера и Шарлоты. Цивилизованные, по-своему, они не могли почувствовать то же отвращение, что начал чувствовать я. Они просто хотели отдохнуть от борьбы. Меня так утомили убийства — любые, даже убийства людей.
— Но мне приходилось продолжать убивать. Какой выбор был у меня? Я пытался убивать реже, но жажда одолевала меня, и я сдавался. После столетия, удовлетворения всех своих моментальных побуждений, я пришёл к самодисциплине…это было трудно. И я ещё не совершенен в этом.
Джаспер запутался в своей истории, так же как и я. И меня удивило, когда его грустное лицо озарилось мирной улыбкой.
— Я был в Филадельфии. Был шторм, и я мог выйти днем — меня, что-то тревожило. Я понимал, что буду привлекать внимание, стоя под дождём посреди улицы, и нырнул в полупустую закусочную. Мои глаза были достаточно тёмными, чтоб никто не обратил на них внимание, но это означало, что я голоден, и это слегка меня беспокоило.
— Она была там — естественно, ожидая меня. — он усмехнулся. — Она соскочила с высокой табуретки возле прилавка, как только я вошёл, и подошла прямо ко мне.
— Это шокировало меня. Я не был уверен, собралась ли она нападать или нет. Это был единственное объяснение её действиям, до которого я додумался исходя из своего прошлого опыта. Но она улыбалась. И эмоции, которые исходили от неё, были ни на что не похожи.
— Ты заставил меня долго ждать, — сказала она.
Я даже не заметила, как Элис снова оказалась возле меня.
— И ты склонил голову, как добропорядочный джентльмен южанин и сказал: — Простите, мэм. — Элис засмеялась, вспоминая.
Джаспер улыбнулся ей в ответ. — Ты протянула мне руку, я взял её не осознавая, что я делаю. В первый раз, почти за целое столетие, я почувствовал надежду.
Пока Джаспер говорил, он взял Элис за руку.
Элис усмехнулась. — Я вздохнула с облегчением. Думала ты никогда не покажешься.
Они смотрели друг на друга, улыбаясь, потом Джаспер повернулся ко мне, всё ещё улыбаясь.
— Элис рассказала мне о своих видениях про Карлайла и его семью. Я не мог даже поверить что такое существование возможно. Но Элис заставила меня в это поверить. И мы отправились на их поиски.
— Испугав их до чёртиков, тоже, — сказал Эдвард, задержав свой взгляд на Джаспере, прежде чем повернуться ко мне и объяснить. — Мы с Эмметом как раз были на охоте. Появляется Джаспер, весь покрытый боевыми шрамами, таща за собой эту маленькую чудачку, — Эдвард игриво подтолкнул Элис локтем, — приветствующую их всех по именам, знающую всё о них, и интересующуюся в какую комнату она может вселиться.
Элис и Джаспер засмеялись одновременно, сопрано и бас.
— Когда я вернулся домой, все мои вещи были уже в гараже, — продолжал Эдвард.
Элис пожала плечами. — Из твоего окна был лучший вид.
Теперь они рассмеялись все вместе.
— Это хорошая история, — сказала я.
Три пары глаз уставились на меня вопросительно.
— Ну, я имею в виду последнюю часть. — сказала я защищаясь. — Хорошее окончание с Элис.
— Элис все изменила, — согласился Джаспер. — Этот климат мне приятен.
Момент спокойствия не мог длиться вечно.
— Армия, — прошептала Элис. — Почему ты мне не сказал?
Все остальные снова внимательно смотрела на Джаспера.
— Я думал, что воспринял знаки неверно. Потому что где мотив? Зачем кому-либо создавать армию в Сиэтле? Там не было истории, не было мести. Не было смысла в завоевании его, никто не объявлял претензий на эту землю. Кочевники проходили через город, но там нет никого, с кем нужно сражаться. Никого, чтоб защищать город от кого-то.
— Но я уже видел это раньше, и нет другого объяснения. В Сиэтле — армия новообращенных вампиров. Мне кажется, чуть меньше двадцати. Самое плохое то, что они не обучены. Кто бы ни создал их, он оставил их. Будет становиться только хуже, и не придётся долго ждать вмешательства Волтури. Я вообще удивлён, почему они так долго тянули.
— Что мы можем сделать? — Спросил Карлайл.
— Если мы хотим избежать вмешательства Волтури, мы должны уничтожить новообращённых вампиров, и нам придётся делать это уже очень скоро. — Лицо Джаспера было твердым. Зная теперь его историю, я могла предположить, как эта решение должно его волновать. — Я могу научить вас. Это будет не просто осуществить в городе. Молодые не беспокоятся о безопасности, но нам придётся. Мы будем ограничены, они — нет. Может, мы сможем выманить их.
— Может нам и не придётся этого делать. — Голос Эдварда был суров. — Разве никому не приходит мысль, что единственная возможная угроза в этой области, ради кого стоит созывать армию это…мы?
Глаза Джаспера сузились, а у Карлайла расширились в шоке.
— Семья Тани тоже рядом, — сказала Эсме медленно, нежелая, соглашаться с утверждением Эдварда.
— Новообращенные не уничтожают население Анкориджа, Эсме. Я думаю, мы должны рассматривать тот факт, что их цель это мы.
— Они не пришли за нами, — вмешалась Элис, — настойчиво, а потом замолчала. — Или…они не знают что придут, пока.
— Что случилось? — Сказал Эдвард заинтересованно, но настойчиво. — Что ты видела?
— Вспышки, — сказал Элис. — Я не могу увидеть чёткой картинки, когда пытаюсь разобраться, что происходит, ничего конкретного. Но я вижу эти странные вспышки. Не достаточно для того, чтобы понять суть. Это как будто, кто-то меняет их мысли, изменяя план действий от одного к другому, так быстро, что я не могу получить всю картину…
— Нерешительность? — Спросил Джаспер недоверчиво.
— Я не знаю…
— Не нерешительность, — прорычал Эдвард. — Знание. Кто-то, кто знает, что ты ничего не сможешь увидеть, пока не будет принято окончательное решение. Кто-то, кто прячется от нас. Играющий с дырами в твоих видениях.
— Кто может знать это? — прошептала Элис.
Глаза Эдварда были тверды как лёд. — Аро знает тебя так же хорошо, как ты сама.
— Но я же всё равно увижу, если они решат придти…
— Разве что, они не захотят запачкать руки.
— Услуга, — предположила Розали, заговорив в первый раз. — Кто-то с юга… у кого уже были проблемы с законом. Тот, кто должен быть казнен, и кому был предложен второй шанс — если они уладят одну маленькую проблемку … Это объясняет, почему Волтури тянули с ответом.
— Почему, — спросил Карлайл всё ещё шокированный происходящим. — Нет причин у Волтури чтобы —
— Есть причины. — спокойно не согласился Эдвард. — Я удивлён, что это случилось так быстро, потому что другие мысли были сильнее. В своих мечтах возле себя Аро видел меня с одной стороны, а Элис с другой. Настоящее и будущее, возможное всеведение. Сила этой идеи одурманила его. Я думал, у него уйдёт много времени, чтоб отказаться от этого плана — он слишком этого хотел. Но у него были мысли о тебе Карлайл, о нашей семье, растущей сильной и большой. Зависть и страх: у тебя есть … не больше чем у него, но всё же то, что хочет он. Он старался не думать об этом, но всё же не смог спрятать это от меня. Присутствовала мысль избавится от конкуренции. Наша семья самая большая, из тех, что довелось ему встретить, не считая их собственного клана…
Я уставилась на него в ужасе. Он никогда не рассказывал мне этого, но мне кажется, я знаю почему. Могу представить себе сейчас мечты Аро. Эдвард и Алиса с холодными кроваво-красными глазами в чёрных, развевающихся балахонах, стоящих возле Аро …
Карлайл прервал моё кошмарное ведение. — Они слишком привязаны к своей миссии. Они сами никогда не нарушат правил. Это противоречит всему, для чего они работали.
— Они подчистят все, потом. Двойное предательство. — зловещим голосом сказал Эдвард. — Никакого вреда не причинено.
Джаспер наклонился вперёд, отрицательно качнув головой. — Нет, Карлайл прав. Волтури не нарушат правил. К тому же это слишком скользко. Эта … особа, эта угроза — они не понимают, что собираются делать. Новички — готов поклясться, что именно они. Не могу поверить, что Волтури замешаны во всем этом. Но они будут.
Они все смотрели друг на друга, замерев от стресса.
— Тогда едем, — Эммет почти прорычал. — Чего мы ждём?
Карлайл и Эдвард обменялись долгими взглядами. Эдвард кивнул.
— Нам нужно, чтоб ты научил нас, Джаспер. — наконец сказал Карлайл. — Как их уничтожить. — Карлайл сжал челюсть, но я видела боль в его глазах, когда он это говорил. Как никто другой, он ненавидел насилие.
Что-то беспокоило меня, но я никак не могла понять что. Я оцепенела, шокированная и смертельно напуганная. И даже в таком состоянии я чувствовала, что упустила что-то важное. Что-то имеющее значение в этом хаосе. Что все прояснит.
— Нам понадобится помощь, — сказал Джаспер. — Ты думаешь, семья Тани готова…? Ещё пять зрелых вампиров это огромная разница. И тогда Кейт и Элеазар имели бы повод перейти на нашу сторону. С их помощью, все было бы почти легко.
— Мы спросим. — ответил Карлайл.
Джаспер протянул мобильный телефон. — Нужно спешить.
Я никогда не видела, по натуре спокойного, Карлайла таким потрясённым. Он взял телефон и подошёл к окну. Набрал номер, приложил телефон к уху, другой рукой облокотился на окно. Он всматривался в туманное утро со страдальческим и противоречивым выражением.
Эдвард взял мою руку и притянул меня на белое сдвоенное кресло. Я села рядом с ним, пока он смотрел на лицо Карлайла, я не сводила глаз с лица Эдварда.
Карлайл говорил тихо и быстро, трудно различимо. Я услышала, как он поприветствовал Таню, а потом быстро начал объяснять ситуацию, слишком быстро, чтоб я успела понять много, поняла только одно, что вампиры на Аляске знали о происходящем в Сиэтле.
Потом, что-то изменилось в голосе Карлайла.
— О, — резким от удивления голосом, сказал он. — Мы понятия не имели … о чувствах Ирины.
Рядом застонал и закрыл глаза Эдвард. — Проклятье. Проклятый Лоран, чтоб он провалился в глубины ада, где ему и место.
— Лоран? — прошептала я, и кровь отлила от моего лица, но Эдвард не ответил, сосредоточившись на мыслях Карлайла.
Моя короткая встреча с Лораном ранней весной в этом году, была не тем воспоминанием, что поблекло или посерело в моей памяти. Я всё ещё помню каждое слово, которое он сказал мне, перед тем как вмешался Джейкоб и его стая.
На самом деле я пришел сюда, чтобы оказать ей услугу…
Виктория. Лоран был её первым маневром — она отослала его понаблюдать, увидеть, насколько будет сложно добраться до меня. Он не выжил после нападения оборотней, и не смог доложить ей.
Несмотря на то, что он поддерживал старые связи с Викторией после смерти Джеймса, он завязал новые связи и новые отношения. Он ушёл, чтоб жить с семьёй Тани, на Аляске. Таня, рыжеватая блондинка — самый близкий друг Калленов во всём вампирском мире, почти семья. До своей смерти Лоран почти год прожил с ними.
Карлайл продолжал говорить, он не оправдывался. Убедительный, но резкий. Потом внезапно резкость победила желание убеждать.
— Об этом не может быть и речи. — сурово сказал Карлайл — У нас перемирие. Они не нарушали его, и мы тоже не будем. Мне жаль слышать это … Конечно. — Мы сделаем всё, что от нас зависит, одни.
Карлайл выключил телефон, не дождавшись ответа. Он продолжал всматриваться в туман.
— В чем проблема? — Эммет прошептал Эдварду.
— Ирина была больше увлечена нашим другом Лораном, чем мы знали. Она затаила злобу на оборотней, за его убийство, когда они спасали Беллу. Она хочет… — он замолчал, посмотрев на меня.
— Продолжай, — сказала я, как смогла спокойно.
Он нахмурился. — Она хочет отомстить. Уничтожить стаю. Они готовы обменять свою помощь, на наше разрешение.
— Нет! — выдохнула я.
— Не волнуйся, — сказал он ровным голосом. — Карлайл никогда не пойдёт на это. — он замолчал в нерешительности, потом вздохнул. — И я тоже, никогда. Лоран получил то, что заслужил, — он почти прорычал — И я всё ещё в долгу перед оборотнями.
— Это не хорошо. — сказал Джаспер. — Слишком мало для боя. У нас больше опыта, но нехватает количества. Мы победим, но какой ценой? — его напряженный взгляд мелькнул по лицу Элис и дальше.
Мне хотелось орать во всё горло, я поняла, что подразумевает Джаспер.
Мы выиграем, но и проиграем одновременно. Кто-то не выживет.
Я посмотрела вокруг, на их лица — Джаспер, Элис, Эммет, Роуз, Эсме, Карлайл…Эдвард — лица моей семьи

Глава 15
Пари
Я долго смотрела на него, потеряв дар речи, и не знала, что на это все ответить, в голову ничего не приходило.
Увидев мою ошарашенную физиономию, вся его серьезность испарилась.
— Ладно, — усмехнулся он. — Это все, что я хотел сказать.
— Джейк…, - в горле, будто что-то застряло. Я попыталась откашляться. — Я не могу… то есть, я не… Мне нужно идти.
Я собралась уходить, но он схватил меня за плечи и развернул к себе.
— Нет, погоди. Я знаю все это, Белла. Но, просто ответь мне на вопрос, ладно? Ты хочешь, чтобы я ушел, и больше никогда не попадался тебе на глаза? Только честно.
Трудно было сосредоточиться на его вопросе, и я обдумывала целую минуту, прежде чем ответить ему.
— Нет, я не хочу, чтобы ты ушел. — признала я, в итоге.
Джейкоб снова усмехнулся:
— Видишь.
— Но я не хочу, чтобы ты был рядом со мной, именно так, как ты этого хочешь. — запротестовала я.
— Тогда скажи, почему ты хочешь, чтобы я был рядом?
Я тщательно обдумала ответ.
— Когда тебя нет рядом, я скучаю по тебе. Когда ты счастлив… — мне приходилось осторожно подбирать слова, — я тоже счастлива. Но, Джейкоб, то же самое, я могу сказать про Чарли. Ты, как моя семья. Я люблю тебя, но я не влюблена в тебя.
Он кивнул, мои слова ни грамма, не смутили его:
— Но ты, все равно, хочешь, чтобы я был рядом.
— Да, — вздохнула я. Его просто невозможно обескуражить.
— Тогда я буду рядом.
— Ты сам себя не щадишь, — проворчала я.
— Аха. — он провел кончиками пальцев по моей правой щеке. Я отбросила его руку.
— Ты можешь, по крайней мере, вести себя в рамках приличия? — раздраженно спросила я.
— Нет, не могу. Тебе решать, Белла. Я буду с тобой, такой, какой я есть, без рамок приличия — или меня не будет вообще.
Я посмотрела на него. — Ты жесток.
— Ты тоже.
Своими словами он быстро привел меня в чувства, и я невольно отступила на шаг назад. Джейкоб был прав. Если бы я не была жестокой, и жадной, я просто сказала бы ему, что не нужно нам быть друзьями, и ушла. Нельзя держать друга при себе, если это заставляет его страдать. Я не знала что творю, но теперь, внезапно поняла, что поступала плохо.
— Ты прав, — прошептала я.
Он рассмеялся. — Прощаю тебя. Просто постарайся не слишком злиться на меня. Потому что, я решил не сдаваться. Есть что-то притягательное в недостижимой цели.
— Джейкоб. — я смотрела в его темные глаза, пытаясь заставить его вести себя серьезно. — Я люблю его, Джейкоб. Он — вся моя жизнь.
— Меня ты тоже любишь, — напомнил он. Он поднял вверх руку, когда я попыталась протестовать. — Не так же, я понял. Но он, это не вся твоя жизнь. Это уже не так. Возможно, когда-то так и было, но он оставил тебя. И сейчас, ему придется иметь дело с последствиями его поступка — то есть, со мной.
Я потрясла головой.
— Ты просто невозможен.
Он говорил серьезно. Взял пальцами мой подбородок, и удерживал меня так, что я не могла отвести взгляд от его глаз.
— Пока бьется твое сердце, Белла, — сказал он. — Я буду ждать тебя — я буду сражаться за тебя. Не забудь, у тебя всегда есть выбор.
— Нет у меня выбора, — не согласилась я, безуспешно пытаясь высвободить подбородок. — И, Джейкоб, каждый удар моего сердца, может оказаться последним. Время почти вышло.
Он сузил глаза. — Значит, у меня прибавилось причин для борьбы, пока еще есть за что бороться, — прошептал он.
Его рука все еще сжимала мой подбородок — его пальцы держали слишком крепко, почти до боли — и в его глазах, я разглядела, что он собирается сделать.
— Не…, - запротестовала я, но было слишком поздно.
Останавливая все мои протесты, его губы впились в меня. Он целовал меня яростно и грубо, правой рукой придерживая мой затылок, и сбежать, было невозможно. Изо всех сил я отталкивалась от него, пихала его в грудь, но он, казалось, даже не замечал этого. Его рот был мягок, несмотря на злость, его губы прижимались к моим губам тепло и непривычно.
Я вцепилась ему в лицо, пытаясь отпихнуть его, бесполезно. В этот раз он, кажется, заметил мои попытки, хотя, мои действия только подогрели его. Его губы силой открыли мои, и я почувствовала во рту, его горячее дыхание.
Действуя инстинктивно, я опустила руки, и перестала сопротивляться. Я открыла глаза и не боролась с ним, не чувствовала ничего… просто ждала пока он успокоится.
Это сработало. Злость испарилась, и он отпрянул, чтобы взглянуть на меня. Он прижался губами ко мне еще раз, и еще, и еще… Я превратилась в статую и ждала.
Наконец-то он отпустил меня и отодвинулся.
— Ты закончил? — равнодушно спросила я.
— Да, — выдохнул он. Он начал было улыбаться, прикрыв глаза.
Я отвела руку назад и ударила ему в челюсть, изо всех своих сил.
Послышался треск.
— Оу! ОУ! — кричала я, безумно прыгая от боли, прижимая руку к груди. Она была сломана. Я чувствовала это.
Джейкоб застыл в шоке:
— С тобой все в порядке?
— Нет, черт побери! Ты сломал мне руку!
— Белла, ты сама сломала себе руку. Перестань плясать и дай мне взглянуть.
— Не прикасайся ко мне! Я еду домой сейчас же!
— Пойду, подгоню машину, — невозмутимо сказал он. Он даже не потер свою челюсть, как делали в кино после удара. Как трогательно.
— Спасибо, не нужно, — прошипела я. — Лучше пешком пройдусь.
Я повернулась в сторону дороги. Всего пара километров до границы. Как только я отойду от него, Элис сразу увидит меня. Она пошлет кого-нибудь мне на встречу.
Джейкоб продолжал настаивать:
— Позволь мне, просто, довезти тебя домой.
Невероятно, но у него хватило нахальства обнять меня за талию.
Я увернулась от него.
— Отлично! — рявкнула я. — Вези! Жду — не дождусь посмотреть, что Эдвард сделает с тобой! Надеюсь, он свернет тебе шею. Ты — наглый, противный, слабоумный ПЕС!
Джейкоб закатил глаза.
Он довел меня до машины и помог залезть внутрь. За руль он сел насвистывая какую-то мелодию.
— Я тебе нисколько не сделала больно? — зло спросила я.
— Шутишь? Если бы ты не стала орать, я бы вообще не понял, что ты пыталась мне двинуть. Я, конечно, не каменный, но и не мягкотелый.
— Ненавижу тебя, Джейкоб Блэк. — с досадой произнесла я.
— Это хорошо. Ненависть — страстное чувство.
— Я тебе устрою страстное чувство, убийство — в состоянии аффекта, — бормотала я себе под нос.
— Да, перестань, — сказал он. Настроение у него было, явно, хорошее, казалось еще чуть-чуть и снова начнет насвистывать. — Со мной целоваться, наверно, было лучше, чем с камнем.
— Ни в какое сравнение не идет, — холодно отрезала я.
Он поджал губы.
— Это ты, просто так говоришь.
— Ничего подобного.
Сказанное мной, недолго беспокоило его, вскоре он снова воспрял духом. — Ты просто бесишься. У меня нет опыта по этой части, но мне понравилось.
Я застонала от возмущения.
— Сегодня ночью, ты будешь об этом думать. Он будет думать, что ты спишь, но ты будешь обдумывать свой выбор.
— Если сегодня я и буду думать о тебе, то только потому, что увижу тебя в кошмарном сне.
Он сбросил скорость, перешел почти на черепаший ход, обернулся и посмотрел на меня своими темными, большими и серьезными глазами.
— Белла, просто подумай о том, как все могло бы повернуться, — убеждал он мягко, но нетерпеливо. — Для меня не нужно меняться. Знаешь, Чарли будет только рад, если ты выберешь меня. Я могу защитить тебя, так же как и твой вампир, может даже лучше чем он. И я сделаю тебя счастливой, Белла. Есть столько всего, что я могу тебе предложить, и чего нет у него. Спорим, он даже поцеловать тебя так не смеет — потому что может сделать тебе больно. Белла, я никогда-никогда не сделал бы тебе больно.
Я показала ему раненую руку.
Он вздохнул:
— Тут я не виноват. Ты должна была знать.
— Джейкоб, я не могу быть счастлива без него.
— Ты никогда не пробовала, — возразил он. — Когда он оставил тебя, ты все свои силы потратила, стараясь удержать его. Если бы ты отпустила его, ты была бы счастлива. Ты могла быть счастлива со мной.
— Я не желаю быть счастлива ни с кем другим, кроме него, — продолжала настаивать я.
— Ты никогда не сможешь доверять ему так, как доверяешь мне. Он бросил тебя однажды, и может сделать это снова.
— Нет, он не уйдет, — сказала я сквозь зубы. Болезненные воспоминания ударили меня словно хлыст. Мне захотелось ударить его в ответ.
— Однажды, ты тоже бросил меня, — холодно напомнила я, подразумевая те недели, когда он прятался от меня, и, напоминая ему те слова, что он сказал мне в лесу, за домом…
— Я никогда не бросал тебя, — горяче возразил он.
— Они сказали мне, чтобы я ничего не говорил тебе, что быть вместе — не безопасно для тебя. Но я никогда не уходил, никогда. Я бегал вокруг твоего дома, так же как и сейчас бегаю. Просто чтобы быть спокойным и, что ты в полной безопасности.
Я не собиралась позволять ему давить на жалость.
— Вези меня домой. Мне болит рука.
Вздохнув, он увеличил скорость, и уставился на дорогу.
— Просто подумай об этом, Белла.
— Нет, — упрямо ответила я.
— Будешь. Ночью. И я буду думать о тебе, пока ты будешь думать обо мне.
— В моем кошмаре.
Он усмехнулся: — А на поцелуй ты все-таки ответила.
— Я не отвечала на твой поцелуй.
— Мне виднее.
— Очевидно, что нет, это был не ответ на поцелуй, идиот. Я просто пыталась вырваться, черт подери.
Он издал низкий горловой смешок.
— Ты такая обидчивая. Я бы сказал, даже слишком.
Глубоко вздохнув, я постаралась не обращать на него внимания. Бессмысленно спорить с ним, он все перевернет, как ему удобно. Я сосредоточилась на руке, постаралась выпрямить пальцы, чтобы определить, где перелом. Острая боль вспыхнула в костяшках пальцев. Я застонала.
— Мне, правда, очень жаль, что так вышло с твоей рукой, — сказал Джейкоб, у него получилось почти искренне. — В следующий раз, если захочешь меня ударить, возьми бейсбольную биту или лом, хорошо?
— Не думай, что я забуду, — пробормотала я.
Пока мы не оказались на дороге у моего дома, я не соображала, куда мы едем.
— Почему ты привез меня сюда? — возмутилась я.
Он тупо смотрел на меня.
— Мне показалось, ты попросила отвезти тебя домой.
— У, блин! Не мог бы ты подвезти меня к дому Эдварда? — я яростно скрипнула зубами.
Его лицо перекосило от боли, и я поняла, что эти слова ударили его гораздо жестче, чем все остальное сказанное мной.
— Это — твой дом, Белла, — тихо сказал он.
— Да, но может тут живет хотя бы один врач? — спросила я, снова демонстрируя ему руку.
— Ох. — минуту подумав, он решил: — Я отвезу тебя в больницу. Или Чарли отвезет.
— Я не хочу в больницу. Это стыдно и не обязательно.
Он не выключал мотор своего «раббита», стоял перед домом, сомневаясь. На дороге у дома стояла патрульная машина Чарли.
Вздохнув, я сказала:
— Поезжай домой, Джейкоб.
Осторожно вылезла из машины, и направилась к дому. Мотор позади меня заглох, и я больше удивилась, чем взбесилась, что Джейкоб снова оказался рядом со мной.
— Что ты собираешься делать? — спросил он.
— Собираюсь приложить к руке лед, затем позвоню Эдварду, чтобы он отвез меня к Карлайлу разобраться с моей рукой. Позже, если ты все еще будешь здесь, я найду большуший лом.
Он не ответил. Открыл дверь и придержал ее для меня.
Мы молча вошли, Чарли лежал на софе в гостиной.
— Привет, ребята, — сказал он, усаживаясь. — Приятно видеть тебя здесь, Джейк.
— Привет, Чарли, — буднично ответил Джейкоб, останавливаясь.
Я направилась в кухню.
— Что с ней? — удивился Чарли.
— Она думает, что сломала руку, — до меня донеслись пояснения Джейкоба.
Я подошла к холодильнику и вытащила поднос со льдом.
— Как ей это удалось? — предполагалось, что Чарли, как мой отец, должен меньше удивляться и больше волноваться.
Джейкоб рассмеялся.
— Она ударила меня.
Теперь засмеялся и Чарли, а я нахмурилась, пока выбивала о край раковины лед из формы. Лед высыпался в раковину, здоровой рукой я взяла целую пригоршню и завернула лед в кухонное полотенце.
— А почему она тебя ударила?
— Я ее поцеловал, — ни капельки, не стыдясь, объяснил Джейкоб.
— Молодец, — Чарли поздравил его.
Я скрипнула зубами и пошла звонить. Набрала мобильный Эдварда.
— Белла? — сразу же ответил он. Он звучал не просто спокойно, он был доволен. В трубке слышался шум мотора «вольво», он в машине — это хорошо.
— Ты забыла телефон… Извини, Джейкоб довез тебя домой?
— Да, — проворчала я. — Ты, сможешь приехать и забрать меня, пожалуйста?
— Уже еду, — тут же отозвался он. — Что случилось?
— Хочу, чтоб Карлайл осмотрел мою руку. Думаю, я ее сломала.
В гостиной стало тихо, интересно, когда Джейкоб сбежал. Я мрачно усмехнулась, представив как ему неуютно.
— Что произошло? — бесцветным голосом потребовал объяснений Эдвард.
— Я ударила Джейкоба, — призналась я.
— Хорошо, — холодно ответил Эдвард. — Хотя, мне жаль, что ты повредила руку.
Я коротко рассмеялась, он был такой же довольный, как и Чарли.
— Хотела б я ему что-нибудь повредить, — растроенно вздохнула я. — Я ему ничего не сделала.
— Это я могу исправить, — предложил он.
— Надеялась, что ты так и скажешь.
Возникла небольшая пауза.
— Ты странно говоришь, — насторожился он. — Что он сделал?
— Он меня поцеловал, — прорычала я.
Я слышала, как на другом конце, Эдвард прибавил скорости.
В другой комнате, Чарли снова заговорил:
— Джейк, может тебе лучше уйти, — предложил он.
— Я лучше побуду здесь, если ты не возражаешь.
— Это будут твои похороны. — пробормотал Чарли.
— Пес все еще там? — наконец произнес Эдвард.
— Да.
— Я уже за углом, — мрачно сказал он и отключился.
Улыбаясь, я положила трубку. На улице уже был слышен звук его машины, он гнал прямо к дому. Громко взвизгнули тормоза, когда он резко остановился. Я пошла открывать дверь.
— Как твоя рука? — спросил Чарли, когда я проходила мимо. Отец выглядел смущенно. Джейкоб, совершенно спокойно, развалился рядом с ним на софе.
Я приподняла ледяную примочку, продемонстрировать им руку: — Опухает.
— Может, чтобы подраться, стоит выбирать кого-нибудь поменьше, — предложил Чарли.
— Может, — согласилась я. И прошла мимо, к входной двери. Эдвард ждал.
— Дай посмотрю, — пробормотал он.
Он осторожно осмотрел мою руку, так нежно, что не причинил ни капельки боли. Его руки были почти такие же холодные, как лед, их было приятно чувствовать на своей коже.
— Думаю, ты права насчет перелома. — сообщил он после осмотра. — Я горжусь тобой. Ты ударила со всей силы.
— Сколько было, — вздохнула я. — Как оказалось, недостаточно.
Он мягко поцеловал мою руку.
— Я об этом позабочусь, — пообещал он. И затем позвал: — Джейкоб, — голос его был тихий и ровный.
— Сейчас, сейчас — предупредил Чарли.
Я слышала, как Чарли тяжело встал с софы. Джейкоб оказался в прихожей первым, и появился он там гораздо тише, но Чарли не намного отстал от него. Выражение лица у Джейкоба было настороженное и нетерпеливое.
— Никаких драк, вы поняли? — Чарли говорил, обращаясь только к Эдварду. — Я могу прицепить свой значок, чтобы моя просьбы звучала более официально.
— Это лишнее, — сдержанно ответил Эдвард.
— Почему бы тебе не арестовать меня, папа? — предложила я. — Это я подралась.
Чарли поднял бровь.
— Джейк, хочешь написать на нее заявление?
— Нет. — Джейкоб усмехнулся, он был неисправим. — Возможно, позже.
Эдвард скорчил гримасу.
— Папа, у тебя в комнате где-то была бейсбольная бита? Я одолжу ее на минуточку.
Чарли невозмутимо посмотрел на меня.
— Хватит, Белла.
— Поехали к Карлайлу, пока тебя не закрыли в камере, пусть осмотрит твою руку, — сказал Эдвард. Он обхватил меня и потянул к выходу.
— Отлично, — сказала я, прижимаясь к нему. Я больше не злилась сильно, теперь, когда Эдвард был рядом. Мне было уютно, и рука больше не беспокоила.
Мы шли по тротуару, когда я услышала, как Чарли взволнованно шепчет у меня за спиной.
— Что ты делаешь? Ты что, с ума сошел?
— Погоди минутку, Чарли, — ответил Джейкоб. — Не волнуйся, я сейчас вернусь.
Я обернулась и увидела, что Джейкоб следует за нами, он закрыл входную дверь, перед удивленным и тревожным лицом Чарли.
Сначала, Эдвард не обращал на него внимания, просто вел меня к машине. Помог мне забраться внутрь, закрыл дверь, и только потом повернулся к Джейкобу стоявшему на тротуаре.
Я беспокойно выглянула в открытое окно. Было видно Чарли, он подглядывал через занавески в гостиной.
Джейк стоял совершенно обычно, руки сложены на груди, напряжение выдавали крепко сжатые челюсти.
Эдвард заговорил спокойным и мягким тоном, что только усилило его грозные слова:
— Я не стану убивать тебя прямо сейчас, потому что Белла расстроится.
— Хмм — буркнула я.
Эдвард слегка повернулся, и коротко мне улыбнулся. Его лицо было спокойно.
— Утром именно так и будет, — сказал он, погладив мою щеку.
Затем, он снова обернулся к Джейкобу.
— Но, если когда-нибудь ты снова вернешь ее с увечьями — мне не важно, чья это будет вина. Не важно, даже если она просто едва споткнется, или метеорит с неба упадет и стукнет ее по голове — в общем, если ты вернешь мне ее не в том состоянии, в котором я ее отпустил к тебе, ты станешь бегать на трех ногах. Ты усвоил, дворняжка?
Джейкоб закатил глаза.
— Кто собирается к нему возвращаться? — пробормотала я.
Эдвард продолжал, словно и не слышал моего замечания.
— И если ты когда-нибудь еще, полезешь целовать ее, я за нее сломаю тебе челюсть, — пообещал он, голос был мягкий, бархатный и смертельно опасный.
— А если она сама захочет? — подчеркнуто медленно и высокомерно сказал Джейк.
— Ха! — фыркнула я.
— Если она это захочет, тогда я не буду против. — пожал плечами Эдвард, он был абсолютно спокоен. — Ты можешь ждать сколько угодно, пока она скажет это, вместо того чтобы правильно истолковать ее действия и успокоиться — но, челюсть у тебя одна.
Джейкоб усмехнулся.
— Помечтай, — разозлилась я.
— Он и мечтает, — тихо проговорил Эдвард.
— Ну, если ты закончил копаться у меня в голове, — сказал Джейк слегка раздраженный, — почему бы тебе не заняться ее рукой.
— И еще кое-что, — медленно проговорил Эдвард. — Я тоже буду бороться за нее. Тебе следует это знать. Я не принимаю все как должное, и я буду сражаться за нее в два раза яростнее тебя.
— Хорошо, — прорычал Джейкоб. — Нет никакого веселья в том, чтобы победить того, кто сдался.
— Она — моя. — низкий голос Эдварда потемнел. — Я не сказал, что буду сражаться честно.
— Я тоже.
— Удачи.
Джейкоб кивнул: — Да, и пускай сильнейший, мужчина, победит.
— Звучит хорошо… щенок.
Джейкоб чуть скривился, затем успокоился и перегнулся через Эдварда улыбнуться мне. Я зло зыркнула на него.
— Надеюсь, твоя рука скоро заживет. Мне, правда, очень жаль, что ты поранилась.
Я, по-детски, отвернулась от него. И не поднимала глаза, пока Эдвард обходил машину, и садился за руль, так что не знала, ушел Джейкоб в дом, или все еще стоял и смотрел на меня.
— Как ты чувствуешь себя? — спросил Эдвард, когда мы выезжали.
— Просто в бешенстве.
Он издал смешок. — Я спрашивал про руку.
Я пожала плечами.
— Бывало и похуже.
— Действительно, — согласился он, и нахмурился.
Эдвард объехал дом, и заехал в гараж. Там были, Эмметт и Розали, ее красивые ноги можно было узнать даже в джинсах, они торчали из-под огромного джипа Эмметта. Сам он, сидел рядом с ней, одна рука под джипом протянута в ее сторону. Через секунду я сообразила, он работал вместо домкрата.
Эмметт с любопытством наблюдал, как Эдвард помогает мне вылезти из машины. Его глаза остановились на моей руке, которую я баюкала у груди.
Эмметт усмехнулся.
— Белла, ты снова упала?
Бросив на него свирепый взгляд, я ответила:
— Нет, Эмметт. Я просто, оборотню двинула по морде.
Эмметт моргнул, и затем разразился громким хохотом.
Когда Эдвард провел меня мимо них, я услышала, как снизу, из-под машины, отозвалась Розали.
— Джаспер выйграет пари, — самодовольно сказала она.
Хохот Эмметта разом стих, и он оценивающе уставился на меня.
— Что еще за пари? — потребовала я, и остановилась.
— Давай отведем тебя к Карлайлу, — поторопил меня Эдвард. Он смотрела на Эмметта. И, самую малость, качнул головой.
— КАКОЕ ПАРИ? — упорствовала я, повернувшись к нему.
— Спасибо Розали, — пробормотал он, сжимая мою талию и таща меня в дом.
— Эдвард…, - прорычала я.
— Детские шутки, — пожал плечами он. — Эмметт с Джаспером обожают азартные игры.
— Эмметт расскажет мне. — я попыталась развернуться, но рука Эдварда железными тисками держала меня.
Он вздохнул.
— Они поспорили, сколько раз ты… ошибешься в первый год.
— Ох. — скривилась я, пытаясь скрыть внезапный ужас, когда сообразила, что он имеет в виду. — Они поспорили, скольких людей я убью?
— Да, — неохотно признал он. — Розали предполагает, что твой темперамент перевесит в пользу Джаспера.
Я почувствовала некоторую гордость.
— Джаспер играет по крупному.
— Он будет чувствовать себя лучше, если тебе тоже придется с трудом привыкать. Он устал быть самым слабым звеном.
— Конечно. Да уж, ему будет лучше. Думаю, что совершу парочку убийств — лишь бы Джаспер был счастлив. Почему бы и нет? — бубнила я монотонно и равнодушно. Мысленно, я уже видела заголовки газет и списки имен…
Он сжал меня. — Не нужно переживать из-за этого сейчас. Вообще, если ты не хочешь, тебе не придется переживать об этом никогда.
Я застонала, и Эдвард решил, что это боль в моей руке, и повел меня быстрее в дом.
Моя рука была сломана, но никаких сложных переломов, просто маленькая трещина в одной косточке пальца. Гипсовать я не хотела, и Карлайл сказал, что сойдет и специальная повязка, если я не буду ее снимать. Я обещала не снимать.
Эдварду показалось, что я все забыла, пока Карлайл аккуратно подгонял мне повязку. Громко, несколько раз, переживал, думая, что мне больно, но я уверяла его, не в боли дело.
Мало мне было моих проблем, так возник еще один повод переживать.
С того самого времени, как Джаспер рассказал о своем прошлом, его истории о новообращенных вампирах прокручивались у меня в голове. Теперь эти истории засияли ярко и резко, особенно после новости о том, что Джаспер с Эмметтом поспорили. Интересно, на что они поспорили. Какой у них приз, что может быть интересно тому, у кого все есть?
Я всегда знала, что буду другая. Надеялась, что стану сильной, как Эдвард и сказал.
Стану сильная и быстрая, и что важнее всего, красивая. Стану такой, чтобы не стыдно было стоять рядом с Эдвардом, стану ему ровней.
Я старалась не думать о других вещах. О дикости, о жажде крови. Может я действительно не смогу удержаться от убийства людей. Незнакомых, тех, кто никогда не причинял мне зла. Таких же людей, как увеличивающийся список жертв в Сиэтле, у кого были семьи, друзья и будущее. Людей, у которых была их жизнь. И я, возможно, стану тем чудовищем, которое отнимет у них все.
Но, по правде говоря, я вытерплю это, потому что доверяла Эдварду, доверяла полностью, он сможет удержать меня от всего того, о чем я могу пожалеть позже. Я знала, он увезет меня в Антарктику, охотится на пингвинов, если я попрошу его. И я сделаю все, лишь бы стать хорошей. Хорошей вампиршей. Такая мысль, в другое время, позабавила бы меня, если бы не новые переживания.
Потому что, если я и правда стану такой, как и те новообращенные, из кошмарных видений, что Джаспер нарисовал у меня в голове — буду ли это я? И если все, что я буду хотеть — это только убивать людей, что случится с моими теперешними желаниями?
Эдвард так переживал, чтобы я не упустила ничего из человеческих переживаний. Обычно, это казалось глупо. Мало, по каким человеческим переживаниям я буду скучать. Я ведь буду с Эдвардом, что мне еще хотеть?
Я смотрела на его лицо, пока он наблюдал, как Карлайл занимался моей рукой. Не было ничего в этом мире, что бы я хотела больше чем его самого. Может ли это измениться?
Существовало ли какое-то человеческое переживание, от которого я не захочу отказываться?

Глава 17
Альянс
— Белла?
Сзади, послышался мягкий голос Эдварда. Я обернулась и увидела, как он с разметавшимися от бега волосами, легко запрыгивает по ступенькам крыльца. И вот, он уже обнимал меня и, снова, целовал, точно так-же, как на стоянке.
Этот поцелуй напугал меня. В нем было слишком много напряжения. Его губы, чересчур, сильно впились в мои, мне показалось — Эдвард боялся, что у нас осталось слишком мало времени.
Я не могла себе позволить думать об этом. Не могла, раз уж, мне придется, следующие несколько часов, вести себя как обычный человек. Я отстранилась от него.
— Давай покончим с этой глупой вечеринкой, — пробормотала я, пряча глаза.
Он обхватил мое лицо руками, ожидая пока я посмотрю на него вверх.
— Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Пальцами здоровой руки я коснулась его губ:
— О себе, я не сильно беспокоюсь.
— Почему меня это не удивляет? — проворчал он себе под нос. Глубоко вздохнул и слегка улыбнулся.
— Готова праздновать? — спросил он.
Я простонала.
Он открыл и придержал дверь, бережно обнимая меня за талию. На минуту я застыла, потом помотала головой от удивления.
— Невероятно.
Эдвард пожал плечами:
— Элис, есть Элис.
Дом Калленов превратился в ночной клуб, да еще в такой, какой редко увидишь в реальности, разве что только по телевизору.
— Эдвард! — позвала Элис. Она стояла за гигантским усилителем.
— Мне нужен твой совет. — она жестом указала на гору компакт дисков.
— Дать им знакомое и не напрягающее? Или, — она жестом показала на другую груду дисков. — заняться воспитанием их музыкального вкуса?
— Оставь не напрягающее, — посоветовал Эдвард. — сколько волка не корми.* (в оригинале использована английская поговорка — можно подвести лошадь к водопою, но нельзя заставить ее пить. Значение: к истине можно лишь подвести и показать на нее, но нельзя заставить ее воспринять. Или — сколько волка не корми, все равно в лес смотрит)
Элис серьезно кивнула и начала закидывать «учебные» диски в коробку. Я заметила, что она переоделась в блестящий топ и красные кожаные штаны. Ее обнаженная кожа странно отливала в пульсирующем красно-фиолетовом свете.
— Кажется, моя одежда не подходит.
— Ты выглядишь превосходно, — не согласился Эдвард.
— Будешь выглядеть, — поправила Элис.
— Спасибо, — вздохнула я. — Ты действительно думаешь, что народ придет? — в моем голосе, явно, слышалась надежда. Элис скорчила рожицу.
— Все придут, — ответил Эдвард. — Им всем, до смерти, хочется рассмотреть изнутри, таинственный дом затворников Калленов.
— Потрясающе, — простонала я.
Моя помощь нигде не была нужна. И я сомневаюсь, смогу ли все делать также как Элис, даже после того, как перестану нуждаться во сне и стану двигаться намного быстрее.
Эдвард не отпускал меня ни на секунду, таскал за собой, пока искал Джаспера и затем Карлайла, что бы рассказать о моей догадке. С тихим ужасом я слушала, как они обсуждали план нападения на армию в Сиэтле. Я могла сделать вывод, что Джаспер был не рад тому, как распредилились силы, но они не смогли связаться с кем-либо еще, кроме нежелающей помогать семьи Тани. В отличие от Эдварда, Джаспер не пытался скрыть свое отчаяние. Было ясно, что ему не нравиться играть при таких высоких ставках.
Я не могла оставаться в стороне, надеясь и веря, что они вернуться домой. Не могла. Я бы сошла с ума.
В дверь позвонили.
Неожиданно, все стало сюрреалистически нормальным. Напряжение на лице Карлайла сменила безупречная улыбка, искренняя и теплая. Элис включила музыку погромче и, пританцовывая, пошла открывать дверь.
Это были мои многочисленные, местные, друзья, все слишком нервные или слишком перепуганные, чтобы приехать по-отдельности. Первая в дверях стояла Джессика, следом за ней — Майк. Тайлер, Коннер, Остин, Ли, Саманта … даже Лорен шла, замыкая процессию, в ее неодобрительном взгляде горело любопытство. Им всем было любопытно, а потом, войдя в огромную комнату, украшенную как шикарный клуб, они были просто поражены. Комната не пустовала; все Каллены заняли свои места, готовые играть в свои обычные, безупречные, человеческие игры. Тем вечером я чувствовала, что поступала в точности как они.
Я пошла поприветствовать Джесс и Майка, надеясь, что мой срывающийся голос можно списать на восторг. Прежде чем я смогла поздороваться с остальными, снова раздался звонок. Я впустила Анжелу и Бена, оставив дверь широко открытой — потому что Эрик и Кэти уже подходили к ступеням крыльца.
У меня не было времени для паники. Мне нужно было со всеми разговаривать, сосредоточившись на том, что бы быть приятной гостеприимной хозяйкой вечера. Хотя вечеринка была объявлена общей для Элис, Эдварда и меня, трудно было отрицать, что поздравляли и благодарили, чаще всего, меня. Может быть, потому что, под освещением, которое установила Элис, Каллены выглядели немного странно. Может быть, потому что это освещение делало комнату туманной и загадочной. Но, атмосфера не заставить обычного человека расслабиться рядом с таким, как Эммет. Я видела, как Эммет, через стол с едой, ухмыльнулся Майку, красный свет блеснул на его зубах, и заметила, как Майк автоматически сделал шаг назад.
Возможно, Элис сделала это нарочно, чтобы выставить меня в центр внимания, туда, где по ее мнению мне должно было больше всего понравиться. Она вечно пыталась заставить меня вести себя так, как в ее представлении должны были вести себя все люди.
Было ясно, что вечеринка удалась, несмотря на скрытую напряженность, вызванную присутствием Калленов — или может это, наоборот, добавляло возбуждения в атмосферу. Музыка была заразительной, свет — почти гипнотизировал. Судя по скорости, с которой исчезла еда, она тоже была хороша. В комнате быстро собралось много народу, но не настолько, чтоб вызвать приступ клаустрофобии. Кажется, весь выпускной класс был здесь, и многие из младшего. Тела покачивались в ритме, гудевшем в подошвах ног, вечеринка грозила перейти в танцы.
Все было не так трудно, как я себе представляла. Я следовала указаниям Элис, общалась и болтала минутку с каждым. Им было так легко угодить. Я была уверена, эта вечерника — самое крутое действо из всего ранее происходившего в Форкс. Элис почти мурлыкала от удовольствия — никто из присутствующих никогда не забудет эту ночь.
Наконец я обогнула комнату и вернулась к Джессике. Она возбужденно болтала, и было необязательно внимательно ее слушать, понятно было — ответов от меня в ближайшее время ей не нужно. Эдвард был рядом со мной — все еще отказываясь отпускать меня. Он надежно обвил рукой мою талию, время от времени, притягивая меня ближе, наверно в ответ на мысли, которые лучше было мне не знать.
Поэтому, во мне сразу же проснулась подозрение, когда он оторвал свою руку и осторожно отошел от меня.
— Оставайся здесь, — прошептал он мне на ухо. — Я сейчас вернусь.
Он грациозно прошел через толпу, казалось даже не задев никого из плотно стоявших людей, исчез слишком быстро, я даже не успела спросить, почему он уходит. Прищурившись, я провожала его взглядом, в то время как Джессика, равнодушная к моей растерянности, ухватив меня за локоть, что-то настойчиво кричала сквозь музыку.
Я наблюдала, как он достиг темной тени за кухонной дверью, свет, лишь периодически, попадал туда. Он наклонился над кем-то, кого я не могла разглядеть за головами.
Я поднялась на цыпочки, вытягивая шею. В этот момент, красный свет промелькнул по его спине и ярко вспыхнул на красных блестках кофты Элис. Свет коснулся ее лица лишь на пол секунды, но этого было достаточно.
— Извини меня, Джесс, я на минуту, — пробормотала я, выдергивая свою руку. Я не дождалась ее реакции, даже не посмотрела, обиделась ли она на мою резкость.
Проталкиваясь сквозь тела, я иногда оглядывалась вокруг. Всего несколько человек теперь танцевали. Я поторопилась к двери в кухню.
Эдвард ушел, но Элис все еще была там, в темноте, ее лицо было пустым — такой, ничего не выражающий, вид обычно бывает у того, кто только что стал свидетелем ужасного происшествия. Одной рукой она схватилась за дверной косяк, будто ей нужна была поддержка.
— Что, Элис, что? Что ты видела? — мои руки сложены в мольбе.
Она не смотрела на меня, ее взгляд был устремлен вдаль. Я проследила за ее взглядом и увидела, что она поймала взгляд Эдварда на другой стороне комнаты. Его лицо было пустым, как камень. Он развернулся и исчез в тени под лестницей.
После этого, сразу же позвонили в дверь, после последнего гостя прошло несколько часов. Элис с озадаченным видом, быстро сменившемся выражением отвращения, посмотрела в сторону входной двери.
— Кто пригласил оборотня? — накинулась она на меня.
Я насупилась:
— Моя вина.
Я думала, что аннулировала то приглашение — явно не моя мечта, чтоб Джейкоб, ничтожество, заявился сюда.
— Что ж, тогда иди и разберись с этим. Мне надо поговорить с Карлайлом.
— Нет, Элис, подожди! — я пыталась схватить ее за руку, но она ушла, и моя рука поймала лишь воздух.
— Проклятье! — прорычала я.
Я знала — это оно. Элис увидела то, что ожидала, и я, честно говоря, не чувствовала, что смогу выдержать напряженную неизвестность достаточно долго, что бы подойти к двери. Звонок снова нажали, слишком долго, кто-то сильно надавил на кнопку. Я решительно развернулась спиной к двери, и вгляделась в темную комнату, чтобы увидеть Элис.
Я не могла ничего разглядеть, и начала пробиваться к лестнице.
— Привет, Белла!
Глубокий голос Джейкоба, прозвучал в момент, когда музыка стихла ненадолго, и я непроизвольно откликнулась на свое имя.
Я скривилась.
Там был не один оборотень, а целых три. Вошел Джейкоб в сопровождении Квила и Эмбри. Эти двое выглядели ужасно напряженными, их глаза бегали по комнате так, словно они зашли в склеп с привидениями. Трясущаяся рука Эмбри все еще держала дверь, тело развернуто в пол-оборота, он был готов в любую минуту бежать.
Джейкоб махал мне рукой, он был спокойнее остальных, хотя его нос был сморщен от отвращения. Я помахала в ответ, подразумевая — «пока», и развернулась в поисках Элис. Я протиснулась между спинами Коннера и Лорен.
Он возник из ниоткуда, его рука развернула меня за плечо в тень кухни. Я попыталась уклониться от его хватки, но он взял меня за здоровое запястье и выдернул из толпы.
— Дружеский прием, — заметил он.
Я вырвала руку и сердито посмотрела на него:
— Что ты здесь делаешь?
— Ты пригласила меня, помнишь?
— Если мой удар справа, был слишком тонким намеком, позволь мне перевести — это значило, что приглашение отменяется.
— Не глупи. Я принес тебе подарок на выпускной, и все такое.
Я сложила руки на груди. Не хотелось ругаться с Джейкобом прямо сейчас. Я хотела знать, что Элис увидела и что Эдвард и Карлиайл говорили об этом. Я высунула голову из-за Джейкоба, разыскивая их.
— Отдай это обратно в магазин, Джейк. Мне нужно кое-что сделать…
Он встал в поле моего зрения, требуя внимания.
— Обратно отдать — не смогу. В магазине я это не покупал — я сделал это сам. А еще, чтобы сделать это, у меня ушла уйма времени.
Я снова развернулась от него, но все никак не могла увидеть кого-либо из Калленов. Куда они делись? Мои глаза искали в темной комнате.
— Да брось, Белл. Не притворяйся, что меня здесь нет.
— Я не притворяюсь. — их нигде не было видно. — Слушай, Джейк, у меня сейчас много дел.
Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть вверх.
— Могу я, пожалуйста, завладеть пару секундами вашего драгоценного внимания, мисс Сван?
Я отдернулась от его прикосновения.
— Попридержи руки, Джейкоб, — прошипела я.
— Извини! — коротко сказало он, держа руки ладонями вверх, сдаваясь. — Мне, действительно, очень жаль. И за тот раз, тоже. Мне не следовало так целовать тебя. Это было неправильно. Наверно… ну, наверно, я обманывал сам себя, думая, что ты тоже меня хочешь.
— Обманывал сам себя — какое прекрасное определение!
— Будь умницей. Ты же можешь принять мои извинения.
— Ладно. Извинения приняты. Теперь, если ты меня извинишь на минутку…
— Хорошо, — пробурчал он, и его голос стал совсем другим, я даже перестала искать Элис и внимательно посмотрела на его лицо. Он уставился на пол, пряча глаза. Его нижняя губа немного выступила вперед.
— Наверно, тебе лучше быть с твоими настоящими друзьями, — сказал он тем же убитым тоном. — Я все понял.
Я застонала:
— О, Джейк, ты же знаешь — это не честно.
— А я знаю?
— Должен. — я наклонилась вперед, пытаясь заглянуть ему в глаза. Он поднял голову, смотря поверх меня, избегая моего пытливого взгляда.
— Джейк?
Он отказывался смотреть на меня.
— Эй, ты сказал, что сделал что-то для меня, так? — спросила я. — Просто трепался? Где мой подарок? — попытка изобразить энтузиазм была довольно жалкой, но это сработало. Он закатил глаза и затем скорчил мне гримасу.
Я продолжала неубедительно притворяться, выставив руку перед собой.
— Я жду.
— Можно подумать, — саркастически проворчал он. Но полез в задний карман джинсов и вытащил маленький, туго завязанный кожанными шнурками, мешочек из холщовой, многоцветной ткани. Джейкоб положил мне его на ладонь.
— Ой, это чудесно, Джейк. Спасибо!
Он вздохнул:
— Подарок внутри, Белла.
— О!
У меня возникли проблемы с завязками. Он снова вздохнул и забрал мешочек у меня, развязав узел просто потянув за правый конец. Я протянула руку, чтобы забрать его, но он перевернул мешочек и вытряхнул что-то серебряное в мою ладонь. Металлические звенья негромко звякнули друг о друга.
— Я не делал браслета, — заметил он. — Только брелок.
К одному из звеньев серебряного браслета была прикреплена маленькая деревянная фигурка. Я взяла его пальцами, что бы рассмотреть поближе. Было удивительно, что такая маленькая фигурка включает столько деталей — миниатюрный волк был неправдоподобно реалистичным. Он даже был вырезан из красно-коричневого дерева, одного цвета с кожей Джейкоба.
— Он прекрасен, — прошептала я. — Ты это сделал? Как?
Он пожал плечами.
— Билли научил. У него получается получше моего.
— В это трудно поверить, — пробормотала я, крутя в пальцах крошечного волка.
— Тебе он, правда, нравится?
— Да! Это невероятно, Джейк.
Он счастливо улыбнулся, но затем выражение его лица скисло.
— Ну, я подумал, что может быть, это иногда будет напоминать тебе обо мне. Ты знаешь, как это бывает, с глаз долой — из сердца вон.
Я проигнорировала это замечание.
— Ну-ка, помоги мне его надеть.
Я протянула левое запястье, так как правая рука была в повязке. Он легко застегнул замок, хотя казалось это слишком деликатная работа для его больших пальцев.
— Ты будешь носить его? — спросил он.
— Конечно буду.
Он улыбнулся мне — это была счастливая улыбка, которую я так любила видеть на его лице.
Какое-то время я смотрела на него, но затем снова нервно осмотрела комнату, ища в толпе Эдварда и Элис.
— Почему ты такая расстроенная? — поинтересовался Джейкоб.
— Я не расстроена, — солгала я, пытаясь сконцентрироваться. — Спасибо за подарок. Мне он, правда, очень понравился.
— Белла? — его брови сошлись на переносице, нагоняя тень на глаза. — Что-то случилось, ведь так?
— Джейк, я … нет, ничего.
— Не лги мне, ты — фиговая врунья. Ты должна сказать мне, что происходит. Мы хотим знать, что происходит. — заявил он, перейдя на множественное число.
Возможно, он был прав; оборотни наверняка заинтересовались бы тем, что происходило. Только я не была уверена, что происходило вообще. Не могла знать наверняка, пока не увижусь с Элис.
— Джейкоб, я расскажу тебе. Только позволь мне выяснить, что случилось, договорились? Мне надо поговорить с Элис.
Непонимание отразилось на его лице.
— Ясновидящая, что-то видела?
— Да, как раз тогда, когда ты появился.
— Это не о кровососе ли в твоей комнате? — прошептал он, его голос был ниже бренчания музыки.
— Это связано, — призналась я.
Он обдумывал с минуту, наклонив голову на бок, читая по выражению моего лица.
— Ты знаешь что-то, что мне не говоришь… что-то очень важное.
В чем был смысл лгать снова? Он знал меня слишком хорошо.
— Да.
Джейкоб посмотрел на меня, и затем повернулся, что бы встретиться взглядом с братьями по стае, которые стояли в проходе, чувствуя себя неловко и некомфортно. Когда они увидели его выражение, они начали двигаться, проворно продвигаясь через толпу гостей вечеринки, как будто тоже танцуя. Через пол минуты они уже стояли по разным сторонам Джейкоба, возвышаясь надо мной.
— Теперь объясни, — потребовал Джейкоб.
Эмбри и Квил смотрели то на меня, то на Джейкоба, растерянно и с подозрением.
— Джейкоб, я не знаю всего, — я продолжала осматривать комнату, теперь, ища спасения. Они, во всех смыслах, загнали меня в угол.
— Тогда, что ты, точно, знаешь?
Они все одновременно скрестили руки на груди. Это было чуточку забавное, но, по большей части устрашающее, зрелище.
И, затем, я поймала взглядом Элис, спускающуюся по лестнице, ее белая кожа сияла под фиолетовым светом.
— Элис! — облегченно выдавила я.
Она тут же посмотрела на меня, несмотря на громкие басы, которые должны были заглушить мой голос. Я энергично помахала, и наблюдала за ее лицом, когда она увидела трех оборотней, склонившихся надо мной. Ее глаза сузились.
Но, перед этой реакцией, выражение ее лица было полно озабоченности и страха. Я закусила губу, когда она подошла ко мне.
Джейкоб, Квил и Эмбри все отошли от нее с непростым выражением на лице. Она положила свою руку мне на талию.
— Мне надо поговорить с тобой, — шепнула она мне на ухо.
— Э-э, Джейк, увидимся позже…, - проговорила я, когда мы двинулись с места.
Джейкоб загородил нам дорогу, вытянул свою длинную руку и опершись о стену.
— Эй, не так быстро.
Элис уставилась на него с широко раскрытыми глазами, не веря происходящему.
— Простите?
— Скажи нам, что происходит, — прорычал он требование.
Джаспер появился, буквально, из ниоткуда. В одну секунду — были только я и Элис у стены, Джейкоб загораживает нам путь, следующая секунда — Джаспер стоит по другую сторону от руки Джейка, с ужасающим выражением на лице.
Джейкоб медленно убрал руку.
— Мы имеем право знать, — тихо проговорил он, все еще не сводя глаз с Элис.
Джаспер встал между ними, а три оборотня встали вместе.
— Эй, эй, — сказала я, с слегка истерическим смешком. — Это вечеринка, помните?
Никто не обратил на меня внимания. Джейкоб смотрел на Элис, а Джаспер смотрел на Джейкоба. Лицо Элис вдруг стало задумчивым.
— Все в порядке, Джаспер. Вообще-то он прав.
Джаспер не ослабил своей позиции.
Я была уверена, что еще секунда и моя голова взорвется от любопытства.
— Что ты видела, Элис?
Она смотрела на Джейкоба секунду, и затем, повернулась ко мне, очевидно позволяя ему слушать.
— Было принято решение.
— Вы собираетесь в Сиэтл?
— Нет.
Я почувствовала, что бледнею. Мой желудок сжался.
— Они направляются сюда. — С трудом выдавила я.
Парни Квилеты молча наблюдали, читая каждую бессознательную эмоцию на наших лицах. Они замерли на месте, но не совсем без движения. Все три пары рук стали трястись.
— Да.
— В Форкс. — прошептала я.
— Да.
— За?
Она кивнула, поняв мой вопрос.
— Один несет твою красную кофту.
Я попыталась сглотнуть.
Выражение Джаспера было неодобрительным. Я могла сказать, что ему не нравится обсуждение этой темы вместе с оборотнями, но ему нужно было кое-что сказать.
— Мы не можем им позволить зайти так далеко. Нас не достаточно, что бы защитить город.
— Я знаю, — сказала Элис. Ее лицо вдруг стало несчастным. — Но не важно, где мы их остановим. Нас все равно будет недостаточно, и некоторые из них придут сюда на поиски.
— Нет! — прошептала я.
Шум вечеринки заглушил звук моего отрицания. Все вокруг нас, мои друзья и соседи, и жалкие враги, которые ели и смеялись, пританцовывая в такт музыке, не ведали, что они встретятся с ужасом, опасностью и, возможно, смертью. Из-за меня.
— Элис, — выдавила я, ее имя. — Мне надо идти, я должна убраться отсюда.
— Это не поможет. Это не так, как с ищейкой. Они все равно сначала придут искать сюда.
— Тогда я должна идти встречать их! — если бы мой голос не был таким хриплым и напряженным, он мог походить на крик. — Если они найдут то, что ищут, может они уйдут и не причинят больше никому вреда!
— Белла! — запротестовала Элис.
— Постойте, — низким властным голосом приказал Джейкоб. — Что идет сюда?
Элис развернулась и посмотрела на него ледяным взглядом. — Такие как мы. Огромное количество.
— Почему?
— За Беллой. Это все, что мы знаем.
— Их многовато для вас? — спросил он.
Джаспер сказал негодующе:
— Мы имеем несколько преимуществ, пес. Это будет равный бой.
— Нет, — сказал Джейкоб, и странная, яростная полуулыбка растянулась на его лице. — Он не будет равным.
— Отлично! — прошипела Элис.
Я уставилась, все еще застывшая от ужаса, на новое выражение Элис. Ее лицо было полным ликования, все отчаяние исчезло с ее прекрасных черт.
Она ухмыльнулась Джейкобу, а он ей в ответ.
— Все просто исчезло, конечно, — самодовольно сказала она ему. — Это неудобно, но, принимая все во внимание, я соглашаюсь.
— Мы должны скоординировать наши действия, — сказал Джейкоб. — Нам будет не легко. Все же, это больше наша работа, нежели ваша.
— Это не зайдет так далеко, но нам нужна помощь. Мы не будем слишком разборчивы.
— Стойте, стойте, стойте, стойте, — перебила их я.
Элис встала на носочки, Джейкоб наклонился над ней, их лица выражали возбуждение, оба морщили носы от запаха. Они нетерпеливо посмотрели на меня.
— Скоординировать действия? — повторила я сквозь зубы.
— Ты же на самом деле не думала, что удержишь нас от вмешательства? — спросил Джейкоб.
— Вы остаетесь в стороне!
— Твоя ясновидящая так не думает.
— Элис, скажи им — нет! — настаивала я. — Их всех убьют!
Джейкоб, Квил и Эмбри громко, в голос, рассмеялись.
— Белла, — сказала Элис успокаивающим голосом, — по отдельности нас всех могут убить. Вместе —
— проблемы не будет, — закончил за нее Джейкоб. Квил посмеялся снова.
— Сколько? — нетерпеливо спросил Квил.
— Нет! — крикнула я.
Эллис даже не взглянула на меня.
— Число меняется — сегодня двадцать один, но количество уменьшается.
— Почему, — спросил с любопытством Джейкоб.
— Длинная история, — ответила Элис, вдруг оглядев комнату. — И здесь этому не место.
— Позже, вечером? — напирал Джейкоб.
— Да, — ответил ему Джаспер. — Мы уже спланировали … стратегическую встречу. Если вы собираетесь сражаться с нами, вам нужны некоторые инструкции.
От последней части предложения, у всех волков на лице появилось недовольство.
— Нет, — простонала я.
— Это будет странным, — задумчиво сказал Джаспер, — Никогда не думал работать вместе. Это будет впервые.
— Без сомнений, — согласился Джейкоб. Он заторопился. — Мы должны вернуться к Сэму. Во сколько?
— Сколько для тебя очень поздно?
Все трое закатили глаза. — Во сколько? — повторил Джейкоб.
— В три?
— Где?
— Примерно в 16 км к северу от поста рейнджеров Хо Форест. Подходите с запада, и вы сможете напасть на наш след.
— Мы будем там.
Они повернулись уходить.
— Постой, Джейк! — позвала его я. — Пожалуйста! Не делай этого!
Он остановился, с ухмылкой повернувшись ко мне, в то время как Квил и Эмбри нетерпеливо стояли у двери. — Не смеши, Беллз. Ты даришь мне подарок намного более ценный, чем тот, что я дал тебе.
— Нет! — снова закричала я. Звук электрогитары заглушил мой плач.
Он не ответил. Он заторопился догнать своих друзей, которые уже ушли. Я смотрела беспомощно, как он уходит