ГЛАВА 9
Фи — одна из самых прямолинейных женщин, которых я знаю. Мы познакомились в возрасте шести лет, когда я впервые пришла на школьную игровую площадку. Фи уже была на голову выше меня, темные волосы носила собранными в два хвоста, голос имела громкий и всегда говорила уверенным тоном. Новая подруга с ходу заявила, что моя пластиковая скакалка — полная фигня, и во всеуслышание перечислила ее недостатки. Затем, когда я уже готова была расплакаться, она предложила мне свою — попрыгать.
В этом вся Фи. Она может расстроить людей прямотой и знает это. Выдав очередное откровение, она таращит глаза и прикрывает рот ладонью. Но под редкой непосредственностью скрывается доброе сердце. И потом, Фи незаменима на заседаниях. Там, где другие несут околесицу, она переходит непосредственно к сути дела без всякой чепухи.
Именно Фи подала мне идею пойти в «Ковры Деллера». Она работала там уже два года, когда «Френшоус», компанию, где я работала раньше, купила одна испанская фирма и сразу провела массовое сокращение штатов. В «Коврах» тогда как раз с большой помпой праздновали создание нового отдела продаж напольных покрытий, и Фи посоветовала мне принести резюме и показать Гэвину, ее начальнику.
Совместная работа еще сильнее сблизила нас с Фи. Мы вместе ходили на ленч, а по выходным — в кино, и обменивались текстовыми сообщениями, когда Гэвин принимался, по его собственному выражению, «дрючить команду». С Каролин и Дебс я тоже дружна, но именно Фи я первой позвоню с какой-нибудь новостью и о ней вспомню в первую очередь, если произойдет что-нибудь забавное.
Вот почему мне показалось странным, что она не перезвонила. Я отослала ей еще несколько эсэмэсок после выхода из больницы и оставила два сообщения на автоответчике. Я отсылала шутливые е-мейлы и даже написала открытку с благодарностью за цветы. Но в ответ не получила ни слова. Либо Фи умотала на какой-то семинар, либо свалилась с гриппом… Да мало ли есть причин.
В любом случае я иду сегодня на работу, поэтому увижу подругу.
Стоя в гардеробной, я смотрелась в огромное зеркало. Лекси-2004 обычно заявлялась в офис в черных брючатах из «Некст», в уцененной блузке «Нью лук» и стоптанных мокасинах.
Так было раньше. Теперь я в идеально новой классической блузке — дорогущая «Прада» с манжетами на запонках, и в черном костюме — юбка-карандаш и жакет с вшитым по талии поясом. Ноги кажутся вдвое красивее в полупрозрачных колготках телесного цвета от «Шарно» и лаковых шпильках. Волосы уложены феном и забраны в мой фирменный узел на затылке. Я выглядела как девушка на иллюстрации в книжке для маленьких детей, которые еще не умеют читать, — настоящая леди-босс.
В гардеробную вошел Эрик, и я кокетливо покрутилась перед мужем:
— Тебе нравится?
— Прекрасно! — кивнул он без всякого, впрочем, удивления. Наверное, для него такой наряд супруги был привычным, тогда как я считала: в подобных вещах можно чувствовать себя только шикарно разодетой по особому случаю. — Все готово?
— Думаю, да. — Я подхватила сумку — черную «Боттега венета», которую нашла в шкафу.
Вчера я спросила Эрика о Фи, но он явно не понял, о ком шла речь, хотя я говорила о лучшей подруге, которая наверняка была на нашем венчании. Единственной моей приятельницей, которую знал муж, была, судя по всему, Розали, и то потому, что она супруга Клайва.
Ладно, все это несущественно. Сегодня я увижу Фи, найдется какое-то объяснение, и все станет на место. А в обеденный перерыв мы сходим куда-нибудь на коктейль и как следует обо всем поболтаем.
— Смотри не забудь это! — Эрик открыл угловой шкаф, вытащил элегантный черный портфель и протянул мне. — Я подарил тебе его на свадьбу.
— Ух ты, какая прелесть! — воскликнула я. Портфель был сделан из мягкой, как масло, телячьей кожи с вытисненными в углу инициалами Л.Г.
— Я знаю, на работе тебя по-прежнему называют Лекси Смарт, — сказал Эрик. — Но мне хочется, чтобы каждый день ты брала частицу меня с собой в офис.
Как он романтичен! Просто идеальный муж!
— Я должен идти. Через пять минут за тобой подъедет машина. Удачи! — Он поцеловал меня и вышел.
Я слышала, как за ним закрылась дверь. Взяв портфель, стала искать, что бы в него положить. Раньше у меня никогда не было портфеля, только сумка. Наконец я достала из «боттеги» пачку бумажных платков, начатую упаковку мятных «Поло» и переложила все это в портфель. Подумав, я прибавила ручку, чувствуя себя первоклассницей, собирающейся в школу. Когда опускала ручку в шелковый кармашек, мои пальцы неожиданно наткнулась на что-то тонкое, вроде открытки, и с интересом вытащила находку.
Это оказалась наша фотография — я, Фи, Дебс и Каролин — тех времен, когда я еще не выпрямила волосы и щеголяла с кривыми зубами. Мы сфотографировались в баре, на фоне автоматов для попкорна, все как одна в топах с блестками и с нарумяненными щеками. Фи делает вид, что злодейски схватила меня за горло, у меня в зубах парасолька от коктейля, и мы заходимся от хохота. Я невольно улыбнулась, глядя на снимок.
Прекрасно помню этот вечер. Дебс бросила своего придурка Митчелла, банковского менеджера, и мы взяли на себя миссию помочь подруге пережить и забыть. Когда в разгар веселья Митчелл позвонил Дебс на сотовый, ему ответила Каролин, притворившись тысячефунтовой русской девушкой по вызову, которая решила, что ей звонит охваченный желанием клиент. С русским у Каролин все было в порядке, поэтому спектакль получился крайне убедительным. Вконец обалдевший Митчелл перезвонил Дебс через минуту и потребовал разъяснений. Она включила громкую связь, и мы прослушали разговор от начала до конца, буквально подыхая от хохота.
Все еще улыбаясь, я сунула снимок обратно в шелковый кармашек, закрыла портфель — он приятно, по-дорогому щелкнул, — подхватила его и взглянула в зеркало. Леди-босс идет на работу.
— Здравствуйте, — сказала я своему отражению, репетируя деловой тон. — Всем привет. Лекси Смарт, руководитель отдела продаж напольных покрытий. Здрасте, я ваша начальница.
О Господи, я совершенно не чувствую себя руководителем. Может, все получится автоматически, когда я появлюсь в офисе?
Компанию «Ковры Деллера» все помнят по телевизионным рекламным роликам конца восьмидесятых. В первом показывали женщину, томно раскинувшуюся на ковре с синими разводами прямо в магазине под тем предлогом, что на таком мягком и роскошном ложе она готова немедленно отдаться ботанику-продавцу. В следующем ролике она выходила замуж за этого занюханного продавца, и вся церковь была выстлана цветастыми деллерскими коврами. А потом у них рождались близнецы, которые не желали засыпать без голубого и розового ковриков от «Деллера» в кроватках.
Рекламные ролики оставляли желать лучшего, однако они принесли «Коврам Деллера» известность в бытовой сфере, настолько широкую, что позже это стало проблемой. Несколько лет назад компания попыталась сменить название и стать просто фирмой «Деллер». Уже был готов новый логотип и придуман рекламный слоган, но — не прокатило: когда я говорила, что работаю в «Деллер», все с недоумением морщили лоб и уточняли: «Ты хочешь сказать, в „Коврах Деллера“?»
Ситуация сложилась просто комичная, потому что торговля коврами сейчас составляет лишь малую часть деятельности компании. Около десяти лет назад хозяйственный отдел начал производство чистящего средства для ковров и предлагал доставлять его, куда пожелает заказчик. Новинка почти сразу стала очень популярной. Фирма нарастила производство, расширив ассортимент чистящих средств и соответствующих инструментов, и к настоящему времени торговля чистящими средствами по почте стала практически основным направлением бизнеса. От нее не намного отставало производство мягкой мебели и обивочных тканей. А бедные старые ковры отошли на задний план. Ковры — это уже не модно, теперь все больше плитка и ламинат. Мы продаем и ламинатные покрытия, но многие об этом зачастую не догадываются — для всех мы по-прежнему остаемся «Коврами Деллера». Просто какой-то порочный круг из ковровой дорожки.
Я знаю, ковры — это немодно, тем более ковры с узором. Но дело в том, что я их очень люблю. Особенно ретро-дизайн в духе семидесятых. У меня на полке стоит старый альбом ковровых дизайнов, я всегда листаю его во время затянувшегося телефонного разговора. Однажды я нашла на складе целое собрание ковровых узоров. Никто на него не претендовал, поэтому я забрала образцы в офис и приколола на стенку над своим столом.
В смысле, над моим прежним столом. Полагаю, теперь у меня другое место. Входя в знакомое здание на Виктория-Пэлис-роуд, я ощущала под ложечкой холодок нетерпения. Дом выглядел так же, как всегда: высокий, светло-серый, с гранитными колоннами у входа. Я толкнула стеклянные двери, ведущие в приемную, и, пораженная, остановилась. Холл изменился, да как! Они догадались передвинуть стойку дежурного, на месте глухой стены появилась стеклянная перегородка, а на полу — виниловое покрытие с металлическим отливом. Дела компании явно шли в гору.
— Лекси! — Полная женщина в розовой блузке и зауженных черных брюках выбежала мне навстречу. Мелированные волосы, помада цвета фуксии, туфли-лодочки. Ее зовут… Я же ее знаю… Начальница отдела по персоналу…
— Дана, — с облегчением вспомнила я. — Здравствуйте!
— Лекси! — Она протянула руку. — Добро пожаловать на работу! Бедняжка, мы так расстроились, когда узнали, что случилось…
— Я уже поправляюсь, спасибо. Мне гораздо лучше. — Я пошла за Даной по блестящему виниловому полу, взяла у нее пропуск, выданный службой безопасности, и с его помощью открыла автоматическую дверь. Все это тоже было новым. Раньше здесь всего-то стоял охранник по имени Peг.
— Отлично! Сюда, пожалуйста… — Дана показывала мне дорогу. — Думаю, мы поболтаем в моем кабинете, потом забежим на совет по бюджету, а затем вы захотите взглянуть на свой отдел!
— Прекрасно, давайте так и сделаем.
Мой отдел. Раньше я могла похвастаться только столом и степлером.
С комфортом поднявшись на лифте на второй этаж, мы с Даной направились к ней в кабинет.
— Присаживайтесь. — Она пододвинула мне мягкое кресло, а сама села за стол. — Итак, сначала мы, очевидно, должны поговорить о вашем… состоянии. — Она доверительно понизила голос, словно желая обсудить что-то постыдное, как если бы я подцепила дурную болезнь. — У вас амнезия…
— Верно. За исключением амнезии я практически здорова.
— Хорошо. — Она черкнула что-то на клочке бумаги. — Эта амнезия постоянная или временная?
— Э-э… Врачи говорят, память может вернуться в любой момент.
— Замечательно! — Лицо Даны просветлело. — С нашей точки зрения, было бы идеально, если бы вы вспомнили все к двадцать первому, то есть прямо к совещанию по продажам. — Она выжидательно смотрела на меня.
— Понятно, — сказала я после паузы. — Сделаю все возможное.
— Вот и славно! — Дана залилась счастливым смехом и, оттолкнув стул, встала: — А теперь пойдемте поздороваемся с Саймоном и другими. Вы помните Саймона Джонсона, технического директора?
— Естественно!
Как, интересно, я могла забыть технического директора компании? Я помню его речь на рождественском корпоративе. Помню, как он зашел к нам в отдел и спрашивал наши имена, а Гэвин, в ту пору начальник отдела, лебезил перед ним как лакей. Подумать только, теперь я встречаюсь с Саймоном Джонсоном почти на равных!
Стараясь не выдать волнения, я шла за Даной по коридору. На лифте мы поднялись на восьмой этаж. Она быстрым шагом направилась к залу заседаний, постучала в створку тяжелых дверей и распахнула ее.
— Извините, что прерываю, но в офис ненадолго заглянула Лекси…
— Лекси! Наша суперзвезда! — Саймон Джонсон встал со своего места во главе конференц-стола. Армейская выправка выдавала в этом широкоплечем здоровяке с темными редеющими волосами бывшего офицера. Он подошел ко мне, стиснул мою ладонь, словно мы были старые друзья, и поцеловал в щеку. — Как себя чувствуешь, дорогая?
Саймон Джонсон меня поцеловал! Начальник всего производства компании только что чмокнул меня в щеку!
— Э-э-э… Спасибо, хорошо! — ответила я, когда ко мне вернулось самообладание. — Гораздо лучше.
Я оглядела сидевших за столом, среди которых преобладали представители другой крупной компании, все в дорогих костюмах. Байрон, раньше мой непосредственный начальник, сидел на противоположном конце стола. Бледный, тощий, темноволосый, в одном из его фирменных галстуков с узором в стиле ретро, он одарил меня самой скупой улыбкой. Я же, напротив, очень обрадовалась Байрону, испытав большое облегчение при виде знакомого лица.
— Страшная штука эти аварии. Мы слышали, ты сильно ударилась головой, — продолжал Саймон Джонсон медоточивым голосом преподавателя дорогой частной школы.
— Да, это правда.
— Ты уж поскорее возвращайся! — воскликнул технический директор с почти комической поспешностью. — Байрон прекрасно справляется с твоими обязанностями, — показал он на моего зама, — но вот можешь ты или нет доверить ему бюджет твоего отдела…
— Не знаю… — Я удивленно приподняла брови. — А что, у меня есть основания для беспокойства?
За столом раздался одобрительный смех. Глаза Байрона стали словно два острых кинжала.
Ей-богу, я всего лишь попыталась пошутить!
— И все же, Лекси, мне нужно серьезно поговорить с тобой о наших недавних… дискуссиях. — Саймон Джонсон многозначительно кивнул мне. — Давай все обсудим за ленчем, когда ты по-настоящему выйдешь на работу.
— Обязательно, — ответила я, подделываясь под его уверенный тон, хотя понятия не имела, что он имеет в виду.
— Саймон! — Дана пододвинулась к директору ближе, будто готовясь поведать страшный секрет. — Врачи не знают, постоянная у Лекси амнезия или временная, так что у нее могут быть проблемы с памятью…
— Ну это скорее плюс, в нашей-то отрасли, — вставил лысый, сидевший напротив, и над столом снова пронеслась волна веселья.
— Лекси, я на тебя очень надеюсь, — твердо сказал Саймон Джонсон и повернулся к рыжему молодому человеку, сидевшему рядом с ним. — Дэниел, вы, по-моему, не знакомы с Лекси? Дэниел — наш финансовый аналитик. Вы могли видеть Лекси по телевизору…
— Точно! — Лицо молодого человека озарилось догадкой, когда мы пожимали друг другу руки. — Так это вы то самое чудо, о котором я столько слышал?
Чудо?!
— Э-э… По-моему, нет… — осторожно ответила я, вызвав здоровый смех присутствующих.
— Ну-ну, не скромничай, — с ободряющей улыбкой перебил меня Саймон Джонсон и повернулся к Дэниелу: — Эта молодая женщина совершила феерический карьерный взлет, за восемнадцать месяцев поднявшись от младшего менеджера до начальника отдела! Я неоднократно повторял Лекси, что доверить ей должность было настоящей авантюрой с моей стороны, но мне ни разу не пришлось пожалеть о сделанном выборе. Лекси — прирожденный лидер. Она умеет воодушевить подчиненных, заставить людей загореться идеей. Она отдает работе двадцать четыре часа в сутки, предлагает интересные стратегические направления бизнеса… Это очень, очень талантливый сотрудник.
Произнося последнюю фразу, Саймон подарил мне самую лучезарную улыбку, блики от которой разлетелись по комнате и заиграли на обширном лбу лысого остряка и блестящих щеках двух других добряков.
Я стояла будто в ступоре. Лицо, по ощущениям, не просто покраснело, а посинело, ноги задрожали. Никто и никогда не говорил мне подобных комплиментов. Ни один человек за всю мою жизнь.
— Ну… спасибо! — выдавила я наконец.
— Лекси, — показал на пустое кресло Саймон, — мы сможем уговорить тебя остаться на совещание по бюджету?
— Э-э… — Я нерешительно глянула на Дану.
— Сегодня Лекси зашла ненадолго, — поспешила вставить та. — Сейчас мы заскочим в отдел продаж напольных покрытий.
— Конечно, конечно, — кивнул Саймон Джонсон. — Но все же задумайся, какое удовольствие ты пропускаешь. Кто же не любит участвовать в распределении бюджета! — Вокруг его глаз собрались смешливые морщинки.
— Разве вы не догадались — я нарочно стукнулась головой, чтобы не ходить на совет по бюджету? — И я указала на последнюю еще заметную царапину на лбу, вызвав новый взрыв смеха собравшихся.
— Я не прощаюсь надолго, Лекси, — сказал директор. — Будь осторожна.
Выходя из зала заседаний вслед за Даной, я ног под собой не чувствовала, борясь с головокружением от душевного подъема и не в силах до конца поверить, что происходящее мне не снится. Я только что перекидывалась шутками с самим Саймоном Джонсоном! Я — чудо, я предлагаю интересные стратегические направления бизнеса!
Оставалось надеяться, я догадалась их где-нибудь записать.
— Вы помните, где отдел продаж напольных покрытий? — спросила Дана, когда мы спускались на лифте. — Все горят желанием вас увидеть.
— Я тоже! — Во мне нарастала уверенность. Мы вышли из лифта, и у Даны по-птичьи защебетал телефон. — О Боже! — сказала она, взглянув на дисплей. — Боюсь, это срочно. Может, вы зайдете в свой кабинет, а я подойду через минуту?
— Охотно! — И я зашагала по коридору, который совершенно не изменился за три года — тот же коричневый палас на полу, на стенах планы эвакуации при пожаре и пластмассовые цветы в кадках. Отдел продаж напольных покрытий прямо и налево, Направо находится кабинет Гэвина.
В смысле, мой кабинет.
Мой собственный отдельный кабинет.
Я постояла минутку возле двери, собираясь с духом. До сих пор не могла поверить, что это мой кабинет и моя должность.
«Давай-давай. Здесь нечего бояться!» Я прекрасно справляюсь с этой работой. Сам Саймон Джонсон так сказал. Взявшись за дверную ручку, я увидела девушку лет двадцати, выбежавшую из комнаты, где размещался отдел, Заметив меня, она невольно поднесла руки ко рту.
— Лекси! — выдохнула она. — Вы вернулись!
— Да, — неопределенно сказала я, рассматривая незнакомку. — Вы должны меня простить, но у меня, видите ли, после аварии пропала память…
— Да, — занервничала она. — Я слышала. Меня зовут Клэр. Я ваш секретарь.
— О, здравствуйте! Приятно познакомиться! Здесь мой кабинет? — Я мотнула головой в сторону двери Гэвина.
— Совершенно верно. Хотите кофе?
— Да, спасибо, — сказала я, тщетно пытаясь скрыть свой полный восторг. — Это будет очень кстати.
У меня есть секретарша, которая носит мне кофе! Я действительно преуспела на новом поприще. Я вошла в кабинет и отпустила дверь, позволив ей закрыться у меня за спиной с греющим душу негромким лязгом.
Ух ты, а я и забыла, до чего просторный этот кабинет! Здесь есть огромный стол, пальма в углу, диван… И много чего еще.
Поставив портфель на стол, я подошла к окну. У меня даже есть вид из окна! Правда, всего лишь на другую офисную высотку, но это уже частности. Все это мое! Я — босс! Засмеявшись от удовольствия, я развернулась и забралась на диван. Сделав несколько полновесных прыжков на пружинистом ложе, я замерла при стуке в дверь.
Черт. Если кто-нибудь сейчас войдет и увидит меня за этим занятием… Сдерживая дыхание, я на цыпочках кинулась за стол, схватила первую попавшуюся бумажку и начала ее читать, деловито нахмурив брови.
— Войдите!
— Лекси! — влетела в кабинет Дана. — Заново осваиваетесь? Клэр сказала, вы ее не узнали. Трудновато вам придется, я сначала даже не оценила масштабы… — Она покачала головой, чуть сведя брови. — Так вы, значит, ничего не помните?
— Ну, в общем, нет, — призналась я. — Но я уверена, рано или поздно память ко мне вернется.
— Будем надеяться, — кивнула Дана, однако виду нее был по-прежнему встревоженный. — Тогда давайте пройдем в отдел, я вас заново со всеми познакомлю…
Мы вышли в коридор, и тут я увидела Фи, которая как раз выходила из отдела. Она была в короткой черной юбке, сапогах и зеленой безрукавке. Моя подруга изменилась: в волосах появились красные пряди, которых не было раньше, она немного осунулась, но это была Фи, в своих всегдашних черепаховых браслетах.
— Фи! — радостно воскликнула я, чуть не уронив портфель от неожиданности. — Господи! Это я, Лекси! Привет! Я вернулась!
Фи вздрогнула, обернулась и несколько секунд смотрела на меня как на помешанную. Возможно, я и пережала с восторгами, но уж очень я обрадовалась встрече с ней.
— Здравствуй, Лекси, — сказала она наконец, пристально изучая мое лицо. — Как дела?
— Прекрасно! — быстро сказала я. На языке вертелись тысячи слов, которым не терпелось вырваться наружу. — Как твои дела? Отлично выглядишь! Классная прическа!
На меня уже во все глаза смотрели все, кто оказался рядом.
— Ладно, — произнесла я более спокойным тоном. — Может, поболтаем позже? Все вместе?
— Э-э-э… Хорошо, — кивнула Фи, не глядя мне в глаза. Почему она держится так отстраненно? Что случилось? В груди появился неприятный холодок. Наверное, между нами произошла крупная ссора, вот Фи и не пожелала со мной связаться. И Дебс с Каролин приняли ее сторону. А я ничего не помню…
— После вас, Лекси, — сказала Дана, проведя меня в главное помещение — большой зал без перегородок. Пятнадцать лиц моментально повернулись в нашу сторону, а я попыталась дышать ровно.
Как же все это чуднб…
Я увидела Каролин, и Дебс, и Мелани, и некоторых других, кого я знала. Все они казались такими близкими и знакомыми… но за три года любой изменится. Их прически, макияж и одежда выглядели иначе. Я отметила подкачанные руки Дебс и темный загар — не иначе вернулась из какого-нибудь экзотического путешествия. У Каролин новые очки без оправы и еще более короткая стрижка, чем раньше.
А вот мой стол. За ним сидит девица с обесцвеченными брендами и явно чувствует себя как дома.
— Как вы знаете, Лекси сейчас оправляется после аварии, — объявила Дана. — Мы очень рады, что сегодня она зашла нас навестить. Полученные травмы вызвали ряд побочных эффектов, в частности амнезию. Но я уверена, вы поможете Лекси заново освоиться и тепло поприветствуете ее возвращение! — Обернувшись ко мне, она пробормотала: — Скажите своему отделу что-нибудь мотивационное.
— Мотивационное? — неуверенно повторила я.
— О, пару воодушевляющих фраз, — улыбнулась Дана. — Вдохновите коллектив на трудовые подвиги. — Ее телефон снова защебетал. — Простите, извините меня! — заторопилась Дана, и через секунду я осталась одна перед вверенным мне отделом.
«Давай, Лекси. Саймон Джонсон сказал, что ты прирожденный лидер. Ты справишься».
— Хм… Всем привет! — Я помахала подчиненным рукой, на что никто не ответил. — Просто хочу сказать, что скоро вернусь к работе и… м-м-м… Продолжайте работать в том же духе… — Я замялась, подыскивая убийственно мотивационные слова. — Кто лучше всех работает в компании? Мы! Кто рулит? «Напольные покрытия»! — Я ткнула кулаком вверх, как девица из команды болельщиц. — На! По! Льны! Е! По!..
— Не «по», а «поль», — перебила меня девушка, которую я не помнила. Она стояла, скрестив руки на груди, с самым скептическим видом. Ее явно не воодушевила начальственная мотивация.
— Что, прости? — осеклась я на полуслове.
— При разделении на слоги «ль» не отделяется, — произнесла девица. Две другие рядом с ней хихикнули, тут же, впрочем, прикрыв рты. Каролин с Дебс смотрели на меня во все глаза.
— А, ну правильно, — немного растерялась я. — Ладно… Все вы молодцы, отлично поработали…
— Так вы уже вернулись, Лекси? — спросила девушка в красном.
— Еще не совсем…
— Но мне нужно срочно подписать отчет по расходам!
— И мне тоже! — наперебой заговорили примерно шесть девушек.
— Ты поговорила с Саймоном о нашем плане? — Мелани, нахмурившись, вышла вперед. — В таком виде, как сейчас, он абсолютно не выполним…
— Когда у нас будут новые компьютеры?
— Вы прочли мой е-мейл?
— Что мы решили с заказом «Торн групп»?
Все присутствующие в зале мгновенно окружили меня, и весь этот шумный рой безостановочно забрасывал меня вопросами. Я едва успевала разбирать, что они говорили, но понять, о чем идет речь, было свыше моих сил.
— Не знаю! — в отчаянии отбивалась я. — Простите, но я не помню… Увидимся позже!
Тяжело дыша, я пронеслась по коридору, вбежала в свой кабинет и с грохотом захлопнула дверь.
Черт. О чем это они?! В дверь постучали.
— Да! — отозвалась я задушенным голосом.
— Это я! — Вошла Клэр с огромной пачкой писем и документов. — Извините, что беспокою вас, Лекси, но, пока вы здесь, не просмотрите ли это? Вам нужно связаться с Тони Дюксом из «Билтонс», и утвердить платеж «Сикспаксу», и подписать отказы от опротестования векселей, и какой-то Джереми Нортпул звонил несколько раз и выразил надежду, что вы возобновите обсуждение…
Она протягивала мне ручку. Она ожидала от меня конкретных действий.
— Я ничего не могу утвердить, — в панике сказала я. — Не могу ничего подписывать. Я никогда не слышала о Тони Дюксе. И вообще ничего этого не помню!
— О-о… — Пачка бумаг в руке Клэр слегка дрогнула. Секретарша уставилась на меня круглыми глазами: — Но… кто же будет руководить отделом?
— Не знаю. То есть… я, конечно. Это моя работа. Я все сделаю. Просто мне нужно время… Слушай, оставь это все мне. — Пришлось сделать вид, что я взяла себя в руки. — Я просмотрю бумаги. Может, что-нибудь вспомню.
— О'кей, — обрадовалась Клэр и ухнула бумажную гору на стол. — Сейчас принесу кофе.
Голова кружилась. Я села за стол и взяла первое письмо. Речь в нем шла о какой-то жалобе. «Как вам, должно быть, известно… ожидаем вашего немедленного ответа…»
Я взглянула на следующий документ. Это оказался проект месячного бюджета для всех отделов компании. Шесть диаграмм и стикер, на котором кто-то написал: «Могу я узнать твое мнение, Лекси?»
— Ваш кофе, — постучала в дверь Клэр.
— А, да, — сказала я самым деловым тоном. — Спасибо, Клэр. — Когда она поставила чашку, я кивнула на графики: — Очень интересно. Я… дам ответ позже.
Едва Клэр вышла, я в отчаянии опустила голову на стол Что мне делать? Должность оказалась отнюдь не синекурой. Прямо скажу, адова работенка мне досталась.
Как, черт побери, я с ней справлялась? Откуда знала, что говорить и какие решения принимать? В дверь снова постучали, я поспешно выпрямилась и наугад схватила бумаги.
— Все в порядке, Лекси? — Это оказался Байрон. В одной руке он держал бутылку воды, а в другой — какие-то документы. Он облокотился о дверной косяк. Костлявые запястья торчали из рукавов белой рубашки. Я увидела огромные навороченные часы, которые, не сомневаюсь, стоили дорого, но выглядели нелепо.
— Прекрасно! Отлично! Я думала, ты на совете по поводу бюджета.
— Перерыв на обед. — У Байрона была манера говорить саркастическим тоном, манерно растягивая слова, словно его собеседник полный тупица. Честно признаться, я никогда не ладила с Байроном. Взгляд зама задержался на горе бумаг на моем столе. — Что, уже вся в работе, как я вижу?
— Не совсем, — улыбнулась я. Байрон остался серьезным.
— Что ты решила с Тони Дюксом? Бухгалтерия на меня вчера уже наседала.
— Ну… — нерешительно заговорила я. — Вообще-то я не совсем… Я не… — Мое лицо залила краска. — Дело в том, что у меня амнезия после аварии, и… — Я замолчала, скручивая пальцы чуть ли не в узлы.
Видимо, до Байрона дошла суть проблемы, потому что он переменился в лице.
— Иисусе, — пробормотал он, пристально рассматривая меня. — Ты не знаешь, кто такой Тони Дюкс, да?
Тони Дюкс, Тони Дюкс… Я лихорадочно рылась в памяти, но ничего не находила.
— Я… м-м-м… нет. Не мог бы ты напомнить мне в общих чертах?..
Байрон проигнорировал мои слова. Он оттолкнулся от косяка и вошел в кабинет, похлопывая бутылкой по ладони и наморщив лоб.
— Так я хотел бы уточнить, — медленно сказал он. — Ты вообще ничего не помнишь?
Мои инстинкты и всевозможные шестые, седьмые и восьмые чувства забили тревогу. Брайан напоминал пробующего достать мышь кота, который намерен выяснить, насколько слаба его добыча.
«Он метит на мое место».
Как только меня осенило, я почувствовала себя полной дурой из-за того, что не решила эту проблему раньше. Конечно, он хочет занять мое место — ведь я перепрыгнула через его голову в своем головокружительном взлете по карьерной лестнице. Разумеется, он будет всячески вредить мне, скрывая козни под напускной вежливостью и участием!
— Ничего подобного! — возразила я, словно само это предположение показалось мне нелепым. — Я плохо помню лишь последние три года.
— Последние три года? — Байрон откинул голову и недоверчиво засмеялся. — Лекси, ведь ты не хуже меня знаешь: в нашем бизнесе три года — целая жизнь.
— Ну и что, я скоро снова все вспомню, — сказала я как можно бодрее. — Врачи говорят, память может вернуться в любой момент.
— А может и не вернуться, — подхватил Байрон с озабоченной, сочувственной миной. — Должно быть, ты страшно волнуешься, Лекси, что твоя голова навсегда останется пустой.
Я встретилась с ним взглядом, добавив в свой побольше стали. Неплохой ход, приятель, но тебе не вывести меня из равновесия так легко.
— Не сомневаюсь, что скоро приду в норму, — резко бросила я, — и вернусь к своим обязанностям и руководству отделом. Сегодня мы с Саймоном Джонсоном отлично пообщались, — добавила я злорадно.
— Угу… — Байрон задумчиво постукивал бутылкой по ладони. — Так что ты решила с Тони Дюксом?
Черт, он меня перехитрил. Сейчас я ничего не могу решить во Тони Дюксу, и он это знает. Я переложила пару документов на столе, выигрывая время.
— Может, ты сам примешь решение по этому вопросу? — спросила я наконец.
— Буду счастлив это сделать, — снисходительно улыбнулся Байрон. — Я обо всем позабочусь. А ты, Лекси, поправляйся, отдыхай сколько нужно. Ни о чем не беспокойся.
— Спасибо, — Я заставила себя говорить любезным тоном. — Высоко ценю твою помощь, Байрон.
— Ну что? — В дверях появилась Дана. — О, у вас совещание? Входите в курс последних событий, Лекси?
— Безусловно, — сказала я, улыбнувшись и едва не скрипнув при этом зубами. — Байрон предложил свою помощь.
— Все, чем смогу. — Он развел руками с деланным самоуничижением. — Я всегда на месте. И память в порядке!
— Прекрасно! — Дана посмотрела на часы. — Лекси, мне нужно сбегать на ленч, но я подожду вас, если вы решите составить мне компанию…
— Не волнуйтесь, Дана, — быстро ответила я. — Я немного задержусь, просмотрю кое-какие документы…
Я твердо решила не покидать здание, не поговорив с Фи.
— Отлично, — улыбнулась Дана. — Ну что ж, приятно было повидаться, Лекси. Созвонимся насчет даты вашего окончательного возвращения на работу. — Она прижала к уху невидимый мобильник, и я спохватилась, что машинально копирую ее движения.
— До скорого созвона!
Когда они оба пошли по коридору, я услышала, как Байрон сказал:
— Дана, можно вас на пару слов? Нам необходимо обсудить сложившуюся ситуацию. При всем моем величайшем уважении к Лекси…
Дверь кабинета закрылась. Я на цыпочках подкралась к ней, приоткрыла и выглянула в коридор.
— …она явно не подходит на роль руководителя отдела… — Голос Байрона был отлично слышен — они с Даной как раз свернули за угол к лифтам.
Вот ублюдок, даже не счел нужным перейти на шепот! Я закрыла дверь, вернулась к столу, тяжело плюхнулась на свое место и опустила голову на руки. Утреннее ликование бесследно испарилось. Я не представляла, как вообще получила эту должность. Взяв первую попавшуюся бумажку из кучи на столе, я уставилась на листок. Речь в документе шла о каких-то страховых выплатах. Откуда мне про все это знать? Когда я успела это изучить? Я чувствовала себя так, словно проснулась, болтаясь у вершины Эвереста, и при этом разучилась пользоваться страховкой.
Тяжело вздохнув, положила листок обратно. Мне необходимо с кем-нибудь поговорить. Фи! Я подняла трубку и набрала 352, ее внутренний номер, надеясь, что он прежний.
— Отдел продаж напольных покрытий, Фиона Роупер.
— Фи, это я, — сказала я, — Лекси. Слушай, мы можем поговорить?
— Конечно, — официальным тоном ответила Фи. — Мне зайти сейчас или записаться у Клэр?
У меня упало сердце. Она держится так отстранение.
— Я просто хотела поболтать! Если ты не занята…
— Вообще-то я как раз собиралась идти на ленч.
— Ну так пойдем вместе! — обрадовалась я. — Как в старые добрые времена! Я готова умереть за чашку горячего шоколада. А у Морелли по-прежнему делают восхитительные панини?[15]
— Лекси…
— Фи, мне очень нужно с тобой поговорить, понимаешь? — Я крепче сжала трубку. — Я… ничего не помню, и это меня бесит. Вся ситуация целиком выводит меня из равновесия. — Я неловко засмеялась. — Подожди секунду, я сейчас…
Кинув трубку на аппарат, я схватила чистый листок бумаги и, поколебавшись с минуту, написала: «Байрон, пожалуйста, возьми все это на себя. Большое спасибо. Лекси».
Я понимала, что это будет на руку врагу, но сейчас мне важнее всего увидеть подруг. Схватив сумку и портфель, я кинулась из кабинета, пробежав мимо стола Клэр в главное помещение отдела.
— Вы что-то хотели, Лекси? — поинтересовалась ближе других сидевшая девушка.
— Нет, все в порядке. Я просто иду на ленч с Фи… — Я замолчала. Фи нигде не было видно. Каролин и Дебс тоже.
— По-моему, они уже ушли, — удивилась девушка. — Вы их чуть-чуть не застали.
— А, понятно… — Я попыталась скрыть замешательство. — Спасибо. Наверное, они ждут меня внизу.
Я повернулась и пошла по коридору как могла быстро на своих шпильках. Я еще успела увидеть, как Дебс заходит в лифт.
— Подождите! — крикнула я, переходя на бег. — Я здесь! Дебс! — Но дверцы лифта закрылись.
Она меня прекрасно слышала. Я в этом уверена.
Мысли бешено крутились в голове, когда я рванула дверь на лестницу и, грохоча каблуками, поскакала вниз. Они знали, что я их догоняю. Неужели нарочно меня избегают? Да что произошло, черт бы все побрал, за последние три года?! Мы же подруги! Ну допустим, сейчас я начальница… Но ведь дружат же люди со своими начальниками! Или нет?
Я добежала до первого этажа и почти вывалилась в холл. Первыми, кого я увидела, были Каролин и Дебс, выходившие через стеклянные двери, а перед ними вышагивала Фи.
— Эй! — крикнула я почти безнадежно. — Подождите! — Я бросилась к выходу и нагнала девчонок уже на ступеньках здания.
— Привет, Лекси, — едва слышно фыркнула Фи, еле сдерживая смех.
Наверное, я выглядела довольно нелепо — раскрасневшаяся от бега, в черном костюме и с официальной прической.
— Мне казалось, мы вместе идем на ленч, — проговорила я, отдуваясь. — Я же сказала — уже иду!
В ответ — тишина. Подруги упорно не желали встречаться со мной взглядом. Дебс вертела серебряный кулон на длинной цепочке, и ее легкие светлые волосы теребил теплый бриз. Каролин сняла очки и протирала стекла полой белой блузки.
— Слушайте, что происходит? — Я пыталась говорить непринужденно, но голос предательски дрожал от обиды. — Фи, почему ты не ответила ни на одно из моих посланий? У нас что, какая-то проблема?
Они молчали. Я почти видела бумажные облачка с мыслями, витавшие над их головами, как рисуют в комиксах. Но я разучилась читать эти облачка — я отчего-то выпала из компании.
— Девчонки, — попыталась улыбнуться я, — пожалуйста, вы должны мне помочь. У меня амнезия. Я ничего не помню. Мы что, поссорились?
— Нет, — пожала плечами Фи.
— Ничего не понимаю! — Я умоляюще заглядывала им в лица. — Последнее, что я помню, — мы были лучшими подругами. Мы пошли в клуб в пятницу после работы, заказывали банановые коктейли, пели караоке, еще Лузер Дейв не пришел… Помните?
Фи резко выдохнула и, приподняв брови, посмотрела на Каролин.
— Но это же было очень давно!
— Да что произошло с тех пор?!
— Слушай, — вздохнула Фи. — Брось ты все это. Ты побывала в аварии, ты нездорова, мы не хотим тебя расстраивать…
— Да, давайте все вместе куда-нибудь сходим и возьмем по сандвичу, — добавила Дебс, глядя на Фи с выражением «ну ладно, доставим ей удовольствие».
— Не нужно меня опекать! — Это прозвучало резче, чем я хотела. — Забудьте об аварии! Я не инвалид, со мной все прекрасно, просто мне нужно услышать правду. — Я в отчаянии смотрела то на одну, то на другую. — Если мы не ссорились, что произошло? В чем дело?
— Лекси, да ничего не произошло, — неловко ответила Фи, — просто мы больше никуда не ходим вместе. Мы уже не подруги.
— Но почему? — Сердце у меня болезненно сжалось, но я старалась оставаться спокойной. — Неужели потому, что я теперь начальник отдела?
— Нет, дело не в том, что ты начальник. Это ничего бы не изменило, не стань ты… — Фи замолчала. Она сунула руки в карманы, упорно глядя вниз, на каменные ступеньки. — Если начистоту, все потому, что ты стала…
— Кем? — Мой взгляд растерянно метался с Фи на Каролин, а с Каролин на Дебс. — Скажи мне!
Фи пожала плечами:
— Заносчивой стервой.
— Скорее уж последней сучкой-начальницей, — пробормотала Каролин.
Мне показалось, воздух замерз у меня в легких. Сучка-начальница? Я?!
— Я… Я не понимаю… — заикаясь, выговорила я. — Из меня получился плохой босс?
— О, босс из тебя вышел отличный, — язвительно сказала Каролин. — Ты штрафовала нас за опоздания. Ты отмечала, сколько кто отсутствует во время обеда. Ты выборочно проверяла наши отчеты по расходам… Целое море удовольствий для всего отдела!
Мои щеки горели, словно Каролин надавала мне пощечин.
— Но я бы никогда… Я же не такая!
— Тем не менее все так и есть! — отрезала Каролин.
— Лекси, ты сама спросила. — Фи выразительно округлила глаза, как делала всегда, когда хотела сгладить неловкость. — Вот почему мы больше не тусуемся вместе. У тебя своя жизнь, у нас своя.
— Не может быть, чтобы я вела себя как стерва, — с трудом выговорила я дрожащим голосом. — Не верю, нет! Я ваша подруга! Мы всегда держались вместе, отрывались на дискотеках, даже в туалет вместе ходили! — От подступивших слез щипало глаза. Я в отчаянии вглядывалась в лица, такие знакомые, родные и вместе с тем такие чужие, пытаясь высечь искру узнавания. — Это же я, Лекси Зубастик. Вы меня помните?
Фи и Каролин переглянулась.
— Лекси, — почти нежно сказала Фи, — ты наш босс. Мы делаем то, что ты говоришь. Но мы не ходим вместе на ленч. И мы больше не развлекаемся вчетвером, — Она поправила сумку на плече и вздохнула. — Слушай, заходи сегодня, если хочешь…
— Нет, — чувствуя себя задетой, отказалась я. — Все в порядке, спасибо. — Я повернулась и, пошатываясь, пошла прочь.
Софи Кинселла - Помнишь меня?
Сообщений 11 страница 20 из 22
Поделиться112012-05-31 22:14:13
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
Поделиться122012-05-31 22:14:41
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 10
Шок лишил меня дара речи.
Всю дорогу от офиса до дома я просидела в такси в каком-то трансе. Мне удалось обсудить с Джианной подробности предстоящего домашнего банкета и выслушать маму, которая позвонила посетовать на свою последнюю стычку с нехорошим муниципалитетом. Ближе к вечеру я забралась в ванну, в которой сейчас сижу. Но мысли вращались вокруг одной и той же темы, возвращаясь к ней с редкостным упорством.
Я — заносчивая стерва, сучка-начальница и предмет ненависти моих подруг. Да как же это вышло, черт побери?
Всякий раз, вспоминая язвительный тон Каролин, я замирала от ужаса. Бог знает, что я ей сделала, но она скорее умрет, чем станет со мнс$й общаться.
Неужели за последние три года я действительно превратилась в законченную стерву? Но как? И отчего?
Вода заметно остыла. Я выбралась из ванны, как тяжелый куль, и энергично растерлась, стараясь взбодриться. Что толку лезть на стенку от переживаний из-за неизвестного мне прошлого? Уже шесть часов, и совсем скоро мне предстоит выполнять обязанности хозяйки и принимать гостей на высшем уровне.
Слава Богу, готовить не пришлось. Когда я приехала домой, Джианна хлопотала в кухне с одной из своих племянниц, во все горло распевая арии из оперы, от звуков которой вибрировали динамики. Полки холодильника были заставлены блюдами с суши и канапе, а кухню наполнял изумительный аромат жареного мяса. Я сунулась принять участие в готовке — мне всегда удавался чесночный хлеб, но они замахали руками и вежливо выдворили меня со своей территории. Пришлось мне отсиживаться в ванной.
Обернувшись чистым полотенцем, я пошлепала в спальню, а оттуда — в гардеробную за одеждой. Да уж, теперь понятно, почему богатые люди такие стройные — это все из-за беготни по бескрайним просторам квартир. Хоть машину покупай, честное слово. В моем гнездышке в Болхэме я могла достать рукой до шкафа, не вставая с кровати. И до телевизора. И до тостера.
Я выбрала маленькое черное платье, такое же миниатюр ное черное нижнее белье и совершенно крошечные черные шелковые туфли. В моем гардеробе-2007 не содержалось ничего объемного — ни уютных свитеров, ни разношенных туфель. Все компактное, линии четкие — мне под стать.
Курсируя между спальней и гардеробной, я по ходу дела сбросила полотенце, оставив его лежать на полу.
— Лекси, привет!
— А-а-а-а! — Я подскочила от испуга. Большой экран на стене напротив кровати осветился, и на нем появилось огромное лицо моего мужа. Я инстинктивно схватилась руками за груди и присела за кресло.
Я голая, и он на меня смотрит!
«Но он мой муж, — лихорадочно повторяла я. — Он не раз видел меня без одежды, так что все нормально».
Тем не менее я не могла избавиться от сковывающей неловкости.
— Эрик, ты меня видишь? — пропищала я неестественно высоким, полузадушенным голоском.
— Пока нет, — засмеялся он. — Переключись на камеру.
— О'кей! О'кей! — с облегчением закивала я. — Одну секунду…
Набросив халат, судорожно принялась сгребать в кучу вещи, разбросанные по комнате. Я очень быстро усвоила, что Эрика коробит, когда вещи валяются на полу. Или брошены на креслах. И вообще он не терпит беспорядка. Я сунула тючок под одеяло, кинула сверху подушку и разгладила постель.
— Готово! — Я повернулась к экрану и перевела круглый тумблер на функцию «камера».
— Отойди назад, — велел Эрик, и я отступила от экрана на несколько шагов. — Теперь я тебя вижу. У меня еще одна встреча, а потом я еду домой. Все готово к ужину?
— Кажется, да.
— Отлично. — Огромный рот в заметных квадратиках пикселей растянулся в улыбке. — Как работа?
— Отлично! — Мне удалось ответить весело. — Видела Саймона Джонсона, весь свой отдел, встретилась с подругами…
Я замолчала, ощутив прилив жгучего унижения. Имею ли я теперь право называть их подругами? — Прекрасно, — ответил Эрик, явно не слушая. — Ну все, тебе пора готовиться. Я скоро приеду, дорогая.
— Подожди! — неожиданно вырвалось у меня. — Эрик! Это же мой муж. Пусть я его почти не знаю, но он знает меня. Он любит меня. Если я с кем-то и могу поделиться своими проблемами, если кто-то и может меня утешить, так это он.
— Слушаю тебя! — кивнул Эрик. Движение на экране получилось отрывистым.
— Сегодня Фи сказала… — Я с трудом заставила себя повторить слова подруги. — Она сказала, что я стерва. Это правда?
— Конечно, нет. Никакая ты не стерва.
— Правда? — Во мне затеплилась искорка надежды. — Так я не законченная сучка-начальница?
— Дорогая, ты ни в коем случае не законченная стерва и не плохая начальница.
Эрик говорил так уверенно, что я немного успокоилась. Наверняка поведению девчонок найдется разумное объяснение. Может, где-то пересеклись телефонные провода, один разговор наложился на другой и возникло недоразумение. Все выяснится, все будет прекра…
— Я бы назвал тебя жесткой, — договорил муж. Улыбка облегчения, появившаяся на моем лице, застыла.
Жесткая? Это мне не нравится.
— Ты имеешь в виду в хорошем смысле? — небрежно уточнила я. — Ну, жестко требую, но остаюсь приветливой и адекватной?
— Дорогая, ты волевая и целеустремленная. Ты управляешь отделом железной рукой. Ты отличный босс, — улыбнулся он. — Извини, мне пора. Скоро увидимся.
Экран погас. Я смотрела на него, окончательно потеряв уверенность. Хуже того — в душе росла паника.
«Жесткая». Разве это не синоним законченной сучки-начальницы?
Как бы там ни было, я не буду расстраиваться. Нужно жить настоящим.
Часом позже настроение у меня немного исправилось. Я надела свою новую бриллиантовую подвеску, щедро побрызгалась дорогими духами и украдкой выпила маленький бокал вина, что заставило меня по-иному взглянуть на жизнь.
Может, все не так идеально, как мне казалось. Может, у меня и изменился круг общения, может, Байрон спит и видит себя в моем кресле, может, я ничего не знаю о Тони Дюксе. Но это все поправимо: первым делом надо навести мосты с Фи и девчонками и проверить в «Гугле», кто такой Тони Дюкс.
Главное, что я — самая везучая девушка на свете. У меня красавец муж, прекрасный брак и потрясающая квартира. Нет, вы только посмотрите! Сегодня лофт выглядел еще более внушительно, чем обычно. Приходил флорист, и теперь повсюду красовались композиции из роз и лилий. Край обеденного стола терялся где-то на горизонте; на скатерти — сверкающее серебро, хрусталь и огромный букет в центре, как на свадьбе. У обеденных приборов разложены карточки с каллиграфически выведенными именами гостей.
Эрик говорил всего лишь об ужине. Кто знает, что мы закатываем в торжественных случаях. Не иначе тогда приглашенных обслуживают десять официантов в белых перчатках.
Я тщательно накрасила губы ланкомовской помадой и плотно закрыла тюбик. Закончив приготовления, я не могла налюбоваться на себя в зеркало. Волосы уложены в высокую прическу, платье сидит идеально, в ушах сверкают бриллианты. Вылитая элегантная девушка из рекламы. Я бы не удивилась, появись подо мной в зеркале белая надпись: «„Ферреро Роше“. Утонченное наслаждение» или «Британская газовая корпорация. Тепло в вашем ультрасовременном пентхаусе свободной планировки стоимостью миллиард фунтов стерлингов».
Я отступила на шаг, и освещение тут же автоматически сменилось с яркого у самого зеркала на более рассеянное по всей комнате. Новая фишка «Умный свет» — настоящее волшебство: благодаря тепловым датчикам система понимает, где ты находишься, и соответственно регулирует освещение.
Мне очень нравится ставить электронные мозги в тупик, бегая по комнате с криками: «Что, съели? Не такие уж вы и умные, понятно?»
Когда Эрика нет дома, ясное дело.
— Дорогая!
Вздрогнув, я обернулась. В дверях стоял Эрик в деловом костюме.
— Ты прекрасно выглядишь, — констатировал он.
— Спасибо. — Я зарделась от удовольствия и прикоснулась к волосам.
— Только одно крошечное замечание, Портфель в гостиной. Это нормально? — Улыбка мужа не исчезла, но в голосе явственно слышалось раздражение.
Черт, наверное, от расстройства я случайно положила портфель не туда. Я была так занята своими переживаниями, когда добралась домой, что ни о чем не думала.
— Сейчас уберу, — поспешно сказала я. — Извини.
— Хорошо, — кивнул Эрик, — но прежде попробуй это. — Он вручил мне бокал рубиново-красного вина. — Это шато «Бранэр-Дюкру». Мы купили его во время нашей поездки во Францию. Мне бы хотелось услышать твое мнение.
— Понятно, — заявила я уверенным тоном. — Конечно. О Господи, что же сказать? Я осторожно отпила глоток и подержала вино во рту, роясь в памяти на предмет лестных эпитетов. Запах с оттенком кожи. Привкус дубовой бочки. Тонкий букет.
Подумать, так ведь полная чушь, не правда ли? Ладно, скажу, что это божественный насыщенный букет с тонким привкусом клубники. Нет, лучше черной смородины. Я проглотила вино и с умным видом кивнула Эрику:
— Знаешь, по-моему, это бо…
— Гадость, правда? — перебил Эрик. — Отдает пробкой. Никуда не годится.
Гадость?!
— О! Э-э… Да! — не растерялась я. — Просроченное, наверное. Брр-р, — скривилась я. — Отвратительно.
Как говорится, чуть не вляпались. Я поставила бокал на прикроватную тумбочку — умный свет не замедлил измениться.
— Эрик, — поинтересовалась я, стараясь скрыть раздражение, — а нельзя ли установить верхнее освещение и чтобы не менялось весь вечер? Не знаю, возможно ли это…
— Разумеется, можно, — ответил Эрик почти оскорбленно. — У нас бесконечно широкий выбор. В этом и заключается смысл жизни в стиле лофт. — Он передал мне пульт дистанционного управления. — Вот, можешь настроить какой хочешь режим. А я пойду разберусь с вином.
Я направилась в гостиную, нашла на пульте кнопку «Освещение» и принялась экспериментировать со светом. «Дневной свет» — слишком ярко, «Кинотеатр» — слишком темно, «Релакс» — слишком скучно. Я стала смотреть дальше по списку: «Свет для чтения», «Диско».
Эй, так у нас есть освещение как для дискотек? Я нажала «Выбрать» и засмеялась от восхищения, когда все вокруг зарябило от пульсирующих разноцветных бликов. Так, а если включить «Строб»? Через мгновение комната наполнилась ослепительно белыми вспышками, на долю секунды разрывавшими полнейшую черноту, и я в восторге пустилась лунной походкой вокруг кофейного столика. Это же как в ночном клубе! Почему Эрик мне об этом раньше ничего не сказал? Может, у нас и сухой лед найдется, и зеркальный шар?..
— Лекси, что ты делаешь? — Голос Эрика разрушил клубную атмосферу. — Ты включила чертовы стробоскопы во всей квартире! Джианна чуть себе руку не отрубила!
— О Господи! Извините! — виновато ответила я, затеребив злосчастный пульт и тыкая в сенсорную панель до тех пор, пока в комнате вновь не загорелись разноцветные огоньки. — Почему ты не сказал мне, что у нас есть дискотека и стробоскопы? Это же сказка!
— Мы никогда не используем эти режимы. — На лице Эрика танцевал многоцветный вихрь. — Да выбери же что-нибудь нормальное, Бога ради! — Он повернулся и исчез.
Как это можно иметь дискотечные огни и никогда их не использовать? Что за бесхозяйственность! Нужно обязательно пригласить Фи и других и замутить вечеринку. Возьмем вина и легких закусок, сдвинем мебель к стенам, врубим музыку на полную громкость…
Тут я все вспомнила, и у меня сжалось сердце. Это случится не скоро. А то и вообще никогда.
Сникнув, я переключила свет в режим «Зона ресепшена номер 1», который оказался не хуже и не лучше остальных, положила пульт, подошла к окну и стала смотреть вниз на улицу. В душе росла незнакомая прежде решимость. Я не сдамся. Это мои подруги. Я обязательно докопаюсь до того, что происходило все три года, а потом найду способ помириться с девчонками.
На торжественном ужине я планировала запомнить каждого гостя в лицо и по имени с помощью метода визуализации. Но план накрылся почти сразу, когда три приятеля Эрика на почве гольфа явились в одинаковых костюмах. Мало того — у этих парней были практически идентичные лица и еще более похожие жены. А звали их Грег или Мик и Сьюки или Пуки. Вся компания с порога занялась обсуждением отпуска на лыжном курорте, где мы, оказывается, вместе отдыхали.
— Я потягивала вино и все время улыбалась. Затем одновременно приехали еще около десяти гостей, а я не знала никого, кроме Розали, которая бросилась ко мне и представила своего мужа Клайва. Тот оказался совершенно непохож на монстра — молодой человек с мягкими манерами, — и снова куда-то унеслась.
Вскоре у меня уже звенело в ушах и кружилась голова. Джианна подавала напитки, ее племянница выносила канапе — словом, все шло гладко. Поэтому я пробормотала извинения какому-то лысому мужчине, прилипшему ко мне с рассказом об электрогитаре Мика Джаггера, которую этот тип только что купил на благотворительном аукционе, незаметно выскользнула из комнаты и вышла на террасу.
Я жадно вдохнула полной грудью, борясь с головокружением. На город опускались сизые сумерки, уличные фонари только начали загораться. Глядя на панораму вечернего Лондона, я чувствовала себя словно актриса, играющая роль девушки в вечернем платье, стоящей на роскошном балконе с бокалом шампанского в руке.
— Дорогая! Вот ты где!
Я обернулась и увидела, как Эрик отодвигает створку раздвижной стеклянной двери.
— Да вот, вышла подышать свежим воздухом, — отозвалась я.
— Позволь представить тебе Джона, моего архитектора. — Эрик пропустил на террасу темноволосого молодого человека в джинсах и графитово-сером льняном пиджаке.
— Здравствуйте, очень приятно… — привычно начала я и осеклась. — Погодите, мы же знакомы! — Меня охватило облегчение — наконец я увидела знакомое лицо. — Вы же человек из машины!
Странное выражение промелькнуло на лице гостя — это было почти разочарование. Затем он кивнул:
— Верно. Я человек из машины.
— Джон — наш творческий гений, — сказал Эрик, похлопав Джона по спине. — Талант. Может, у меня есть финансовое чутье, но вот этот человек дарит миру… — Эрик замялся на секунду, подбирая нужные слова, — жизнь в стиле лофт. — И он словно подвинул невидимые кирпичи на конвейерной ленте.
— Отлично! — сказала я, силясь изобразить восторг.
Я понимаю, это бизнес Эрика и все такое, но фразочка «жизнь в стиле лофт» начинает меня доставать.
— Спасибо за ваш вчерашний поступок, — вежливо улыбнулась я Джону. — Вы просто спасли мне жизнь! — Я повернулась к Эрику: — Извини, не успела сказать тебе, дорогой, но я пыталась сесть за руль и чуть не врезалась в стену. Джон мне помог.
— О, мне было очень приятно вам помочь. — Джон отпил глоток вина. — Так вы до сих пор ничего не помните?
— Ничего, — помотала я головой.
— Вам, должно быть, все кажется новым и незнакомым?
— Так и есть. Но я постепенно привыкаю. И Эрик очень помогает. Он подготовил целую книгу, чтобы мне было легче ориентироваться, — большую семейную энциклопедию, с тематическими разделами и алфавитным указателем.
— Семейную энциклопедию? — переспросил Джон, наморщив переносицу. — Вы серьезно? Энциклопедию?
— Ну да, так и есть, — подтвердила я, с подозрением глядя на собеседника.
— А вот и Грэм. — Эрик совершенно не слушал наш разговор. — Прошу меня извинить, но я должен с ним переговорить… — И он направился в зал, оставив меня с архитектором Джоном.
Не знаю, что особенного в этом мужчине — собственно говоря, я не знаю его самого, — но то, как он себя вел, меня задевало.
— Что плохого в семейной энциклопедии? — с вызовом спросила я.
— Да нет, ничего. Совсем ничего. — Архитектор с самым серьезным видом покачал головой. — Это очень разумная идея. Иначе вы могли бы не знать, в какой момент вам полагается целовать друг друга.
— Вот именно! Эрик специально вставил целый раздел о… — Я замолчала. Джон так сильно поджал губы, словно с трудом сдерживал смех. Нашел чем забавляться! — В энциклопедии можно найти сведения о всех сторонах жизни, — сказала я довольно холодно. — И она очень полезна нам обоим. Между прочим, Эрику тоже трудно с женой, которая ничего обо нем не помнит. Или вы этого до сих пор не поняли?
Повисла пауза. Всякое веселье исчезло с его лица.
— Поверь мне, — произнес наконец Джон, — я это очень хорошо понял. — Он осушил бокал и несколько секунд смотрел на пустое дно. Затем поднял глаза и, казалось, хотел что-то добавить, но не успел — отъехала стеклянная дверь, на балкон мелкими шажками просеменила Розали и встала между нами:
— Лекси! Восхитительные канапе!
— О… спасибо! — сказала я, смутившись от незаслуженной похвалы. — А я их еще не пробовала. Вкусные?
Розали слегка растерялась:
— Понятия не имею, дорогая. Но выглядят прекрасно. Эрик просил передать, что ужин начинается.
— О Господи, — виновато сказала я. — Я же его одного там бросила. Пожалуй, нужно вернуться к гостям. Вы знакомы друг с другом? — спросила я, когда мы направились в гостиную.
— Да, — заверил Джон.
— Мы с Джоном старые друзья, — сладким голосом пропела Розали. — Не так ли, дорогой?
— Поговорим позже, — кивнул мне Джон, быстро подошел к раздвижным дверям и пропал за ними.
— Ужасный человек, — с гримасой сказала Розали, глядя ему вслед.
— Ужасный? — удивилась я. — А Эрик его, по-моему, ценит.
— О да, Эрик его ценит, — презрительно сказала Розали. — Клайв тоже считает его уникумом и величиной. Джон то, Джон се, Джон новатор, Джон призы гребет… — Она тряхнула головой. — А он — самый большой грубиян, какой мне попадался. Когда в прошлом году я просила его сделать пожертвование в мой благотворительный фонд, он отказался. Более того — рассмеялся!
— Рассмеялся? — возмущенно переспросила я. — Это отвратительно! На что ты собирала деньги?
— Программа называлась «Яблоко в день», — гордо сообщила Розали. — Идея принадлежит мне. Суть в том, что раз в год мы даем по яблоку всем ученикам школ в центральной части города. Яблоки — это же настоящий клад ценнейших питательных веществ! Просто, как все гениальное, да?
— Э-э… прекрасная идея, — осторожно заметила я. — Ну и что у тебя получилось?
— Начало было хорошее, — ответила Розали довольно сердито. — Мы раздали тысячи яблок, изготовили футболки с логотипом и оформили грузовик — яблоко на кабине. Все было так мило и весело! Но муниципалитет забросал нас дурацкими письмами о том, что выбрасываемые на улицах яблоки привлекают грызунов.
— О Боже! — Я закусила губу. Мне тоже хотелось рассмеяться.
— В этом и заключается основная проблема благотворительной деятельности, — мрачно сказала Розали, понизив голос. — Местные бюрократы не желают помогать.
Мы дошли до раздвижных дверей, откуда я некоторое время вглядывалась в толпу гостей. Двадцать человек, которых я не знала, смеялись, разговаривали и что-то восклицали. Сверкали драгоценности. То здесь, то там слышался мужской смех.
— Не волнуйся. — Розали взяла меня повыше локтя. — Мы с Эриком придумали план. За ужином гости будут по очереди вставать и называть свои имена. — Она озабоченно наморщила лоб: — Детка, ты какая-то возбужденная!
— Нет! — Я невольно улыбнулась. — Только не возбужденная.
На самом деле я от волнения ног под собой не чувствовала. Подходя к своему месту за длинным обеденным столом со стеклянной столешницей, я кивала и улыбалась в ответ на приветствия, но мне казалось, все это происходит в причудливом сне. Эти люди предположительно мои друзья. Все они меня знают. А я впервые их вижу.
— Лекси, дорогая, можно тебя на два слова? — Темноволосая женщина перехватила меня и отвела в сторонку. — Пятнадцатого и двадцать первого мы с тобой целый день были вместе, поняла? — сказала она тихо, почти шепотом.
— А мы были вместе? — беспомощно спросила я.
— Да. Это если Кристиан спросит. Ну, мой муж. — Она указала на сидевшего напротив лысого обладателя гитары Мика Джаггера.
— А, поняла… — Секунду я переваривала услышанное. — А мы правда были вместе?
— Ну конечно! — уверила меня она после секундной паузы, — Конечно, мы были вместе, дорогая. — А потом сжала мне локоть и отошла.
— Леди и джентльмены, — начал Эрик, стоя на другом конце великолепного стола. Разговоры стихли, лишь иногда слышались отдельные приглушенные голоса. Все уселись за стол. — Добро пожаловать в наш дом, Лекси и я очень рады, что вы смогли прийти.
Глаза всех присутствующих обратились на меня. Я выдавила неловкую улыбку.
— Как вам известно, Лекси страдает от остаточных явлений недавней дорожной аварии — ее память не очень чтобы очень, — сокрушенно сказал Эрик. Сидевший напротив мужчина засмеялся, и на него тут же зашикала супруга. — Поэтому я предлагаю, чтобы каждый из присутствующих представился Лекси заново. Вставайте, говорите свое имя и называйте какое-нибудь памятное событие, которое вас связывает.
— Врачи считают, это может пробудить память Лекси? — спросил энергичный молодой человек справа от меня.
— Никто ничего не знает, — серьезно ответил Эрик. — Но мы должны попытаться. Кто начнет?
— Я! Я начну! — Розали вскочила на ноги. — Лекси, я твоя лучшая подруга Розали — ты это уже знаешь. А памятное событие произошло, когда нам делали восковую эпиляцию и косметологиня немного увлеклась… — Розали захихикала. — У тебя было такое лицо…
— А что случилось? — заинтересовалась какая-то гостья в черном.
— Этого я при всех не скажу! — обиженно воскликнула Розали. — Но выражение твоего лица, Лекси, забыть невозможно! — На этом она с улыбкой села.
— Понятно, — сказал Эрик слегка озадаченно. — Кто следующий? Чарли?
— Я — Чарли Мэнкрофт, — поднялся угрюмого вида гость, сидевший рядом с Розали. — Пожалуй, наше памятное событие произошло на корпоративе в Уэнтворте. Монтгомери сделал бёрди[16] на восемнадцатой лунке. Потрясающая игра! — Он выжидательно посмотрел на меня.
— Конечно! — Я понятия не имела, о чем идет речь — гольф? Снукер?[17] — Э-э-э… Спасибо.
Чарли Мэнкрофт сел. Встала его соседка, девица тощих форм.
— Привет, Лекси. — Она помахала мне рукой. — Меня зовут Натали, а памятное событие — твоя свадьба.
— Правда? — Я была удивлена и тронута. — Спасибо!
— Это был такой счастливый день, — продолжала Натали, покусывая губу. — Ты выглядела до того красивой, что я подумала — вот как я хочу выглядеть на своем венчании. Вообще-то я ожидала, что Мэттью в тот день сделает мне предложение, но он не сделал. — Бе улыбка стала напряженной.
— Господи, Натали, — пробормотал мужчина, сидевший напротив нее. — Не начинай все заново!
— Нет-нет, все в порядке! — бодро объявила она — Мы теперь помолвлены. И всего-то три года прошло! — Она повертела на пальце сверкающий бриллиант. — И платье у меня в точности как твое, тоже Вера Вонг, в белых…
— Отличная речь, Натали, — добродушно перебил ее Эрик. — Пожалуй, мы продолжим. Джон, твоя очередь.
Сидевший напротив меня Джон поднялся на ноги.
— Привет, — сухо сказал он. — Я Джон. Мы уже встречались. — На этом он замолчал.
— Ну так что, Джон, — поторопил его Эрик, — какое событие, связанное с Лекси, осталось у тебя в памяти?
С минуту Джон пристально смотрел на меня своими темными глазами. Я невольно почувствовала любопытство — что, интересно, он собирается сказать? Джон поскреб шею, нахмурился, высосал чуть не полбокала вина — видимо, от напряженных умственных усилий, и выдал:
— Ничего не приходит в голову.
— Ничего? — вырвалось у меня с невольной обидой.
— Ну, Джон, расскажи что угодно! — подбодрил гостя Эрик. — Вспомни какой-нибудь особенный момент, который вы вместе пережили…
Взгляды присутствующих так и впились в Джона. Он снова нахмурился и растерянно пожал плечами.
— Я ничего особенного не помню, — признался он наконец. — Ничего, что мог бы описать.
— Нет, Джон, что-нибудь наверняка было, — настойчиво сказала девушка, сидевшая напротив. — Это же может вернуть ей память!
— Вряд ли, — возразил Джон с мимолетной улыбкой.
— Ну ладно. — В голосе Эрика прозвучала нотка нетерпения. — Не важно. Давайте дальше.
К тому времени, когда последние гости встали и рассказали по занятному анекдотцу, я успела забыть имена первых представившихся. Но ведь это только начало, утешала я себя. Джианна с племянницей подали карпаччо из тунца, салат с рукколой и печеные груши. Я разговаривала с каким-то Ральфом о его разводе. Когда тарелки опустели, Джианна пошла вокруг стола, собирая заказы на кофе.
— Кофе сварю я! — вскочила я на ноги. — Вы сегодня и так очень много сделали, Джианна. Отдохните.
Мне было страшно неловко целый вечер наблюдать, как она снует туда и обратно с тяжелыми блюдами, как никто из гостей даже не смотрит на нее, когда берет еду, и как этот неприятный Чарли на повышенных тонах требует еще воды. Просто хамство какое-то.
— Лекси! — рассмеялся Эрик. — Вряд ли в этом есть необходимость.
— Но я так хочу, — заупрямилась я. — Джианна, сядьте. Съешьте печенья или еще что-нибудь. Я легко могу приготовить несколько чашек кофе. Я настаиваю!
Вид у Джианны стал самый озадаченный.
— Пойду приготовлю вам постель на ночь, — сказала она наконец и направилась в спальню с племянницей в кильватере.
Под отдыхом я имела в виду нечто другое, но решила — пусть хоть так.
— Ну вот, — улыбнулась я гостям. — Кто хочет кофе? Поднимите руки. — Я начала пересчитывать желающих. — А кому мятный чай?
— Я помогу. — Джон неожиданно отставил стул.
— О, — немного опешила я. — Ну ладно, спасибо.
Я направилась в кухню, наполнила чайник и включила его. Затем принялась искать чашки по шкафам. Может, для торжественных приемов у нас есть какие-нибудь особенно шикарные кофейные чашки? Я сунула нос в семейную энциклопедию, но о посуде там ничего сказано не было.
От Джона, расхаживавшего по кухне с каким-то мечтательным выражением лица, толку не было никакого.
— С вами все в порядке? — спросила я наконец в приступе раздражения. — Может, вы знаете, где здесь кофейные чашки?
Джон словно не слышал вопроса.
— Алло! — Я помахала рукой у него перед носом. — Вы вроде вызвались помочь?
Наконец он прекратил свои хождения и уставился на меня с еще более странным выражением лица.
— Не знаю, как тебе это сказать, — произнес он. — Поэтому скажу как есть. — Он глубоко вздохнул — и будто снова передумал, пристально глядя мне в лицо. — Ты правда ничего не помнишь? Или ты решила со мной поиграть?
— Чего не помню? — растерялась я.
— Ладно, ладно. — Он отвернулся и снова забегал по кухне, запустив пальцы в темную шевелюру и ероша волосы. Наконец опять повернулся ко мне. — Дело в том, что я тебя люблю.
— Что? — непонимающе уставилась на него я.
— И ты меня любишь, — продолжал он, не давая мне времени опомниться. — Мы любовники.
— Дорогая! — Дверь словно распахнуло ветром, и на пороге появилась Розали. — Еще двое хотят мятный чай, а Клайв просит кофе без кофеина.
— Несу! — просипела я неожиданно севшим голосом.
Розали исчезла, и кухонная дверь снова закрылась. Повисла пауза — самая мучительная в моей жизни. Я не могла пошевелиться или заговорить, лишь невольно то и дело косилась на семейную энциклопедию, так и лежавшую на кухонном столе, словно там мог найтись совет, как поступить в подобной ситуации.
Джон проследил за моим взглядом.
— Полагаю, меня в энциклопедии нет, — сухо сказал он. О'кей. Я должна взять себя в руки.
— Не понимаю… — пробормотала я, пытаясь вернуть себе хоть подобие самообладания. — Как это — любовники? Ты пытаешься сказать, что у нас был роман?
— Мы встречались восемь месяцев, — сказал Джон, не сводя с меня напряженного взгляда темных глаз. — Ты собиралась уйти от Эрика ко мне.
Я не сдержала истеричного смешка, но тут же прикрыла рот ладонью:
— Извини, не хотела показаться грубой, но… Уйти от Эрика? К тебе?
Прежде чем он успел ответить, дверь снова открылась.
— Лекси, можно мне еще минеральной воды? — попросил какой-то краснолицый гость, заглядывая в кухню.
— Держите! — Я сунула ему по бутылке в каждую руку. Дверь снова закрылась.
— Ты хотела сказать Эрику, что больше не можешь с ним жить, — быстро заговорил Джон. — Ты должна была вот-вот уйти от него, мы строили планы… — Он замолчал и вздохнул. Потом продолжил: — А тут эта авария…
Его лицо оставалось совершенно серьезным. Он явно не шутил.
— Но это просто смешно!
Джон изменился в лице, словно я его ударила.
— Смешно?
— Да, смешно! Я не ветреного характера, к тому же у меня отличный брак, прекрасный муж, я счастлива…
— Ты несчастлива с Эриком, — перебил он. — Поверь мне.
— Конечно, счастлива! — стояла я на своем. — Он замечательный, идеальный…
— Идеальный? — Казалось, Джон решил не договаривать то, что хотел. — Лекси, он не идеальный.
— Ну, почти идеальный, — неожиданно разозлилась я. Кем себя возомнил этот тип, заявившийся на мою вечеринку, чтобы объявить себя моим любовником? — Слушай, Джон, кем бы ты ни был, я тебе не верю. Я никогда не стала бы изменять мужу. У меня сказочный брак. У меня не жизнь, а мечта!
— Не жизнь, а мечта? — Джон потер лоб, словно стараясь собраться с мыслями, — Так ты теперь думаешь?
Что-то в этом человеке меня ужасно раздражало.
— Конечно! — Я развела руки в стороны, — Посмотри на эту квартиру! Посмотри на Эрика! Это же фантастика! С какой бы стати я решила бросить все это ради… — Я замолчала, так как кухонная дверь снова открылась.
— Милая, — улыбнулся мне с порога Эрик. — На какой стадии кофе?
— Уже практически варится, — сказала я, дрожа от эмоций. — Извини, дорогой. — Я отвернулась, чтобы скрыть побагровевшие щеки, схватила ложку и принялась накладывать, то и дело рассыпая, молотый кофе в кофеварку. Я очень хотела, чтобы Джон ушел.
— Эрик, боюсь, мне нужно идти, — сказал он за моей спиной, словно прочитав мои мысли. — Спасибо за прекрасный вечер.
— Джон, дружище! — Слышно было, как Эрик похлопывает приятеля по спине. — Мы с тобой встретимся завтра, поговорим насчет совещания по планированию.
— Да, давай, — ответил Джон. — До свидания, Лекси. Очень приятно было снова познакомиться.
— До свидания, Джон. — Усилием воли я заставила себя повернуться и выдавить радушную улыбку хозяйки. — Рада была повидаться.
Он сделал шаг вперед и легко поцеловал меня в щеку.
— Ты ничего не знаешь о своей жизни, — прошептал он мне на ухо и, не оглядываясь, быстро вышел из кухни.
Поделиться132012-05-31 22:15:09
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 11
Это не может быть правдой.
Утренний свет сочился в просветы жалюзи. Я уже некоторое время не спала, но не вставала с постели. Лежала и смотрела на потолок, равномерно вдыхая и выдыхая. Моя теория заключалась в том, что, если лежать достаточно спокойно, мальстрим в голове остановится и все упадет точно на свои места.
Теория упорно доказывала свою полнейшую несостоятельность.
Всякий раз, стоило мне вспомнить события вчерашнего вечера, голова шла кругом. Я думала, что постепенно беру под контроль свою новую жизнь. Мне казалось, все начинает обретать смысл, но фрагменты головоломки разлетались и разъезжались, картинка не желала складываться. Фи сказала, я заносчивая стерва и сучка-начальница. Архитектор заявил, что я его любовница. Интересно, что дальше? Я ненароком окажусь еще и агентом ФБР?
Это не может быть правдой, и точка. С какой стати мне обманывать Эрика? Красивый, заботливый, мультимиллионер, да еще и яхтой умеет управлять. А этот Джон весь какой-то взъерошенный и колючий.
Взять хоть эту его парфянскую стрелу — «ты ничего не знаешь о своей жизни». Что за наглость! Я знаю о своей жизни достаточно, мерси. Я в курсе, где выпрямляю волосы, какой десерт ела на собственной свадьбе, как часто мы с Эриком занимаемся сексом… Все это есть в энциклопедии.
К тому же разве это нормально? Ну кто врывается в дом к человеку и заявляет — «мы любовники», когда человек не жалея сил вживается в роль хозяйки приема на пару с мужем? Можно же выбрать другой момент или написать письмо…
Нет, письмо писать не будешь. Тут лучше…
Все, закончили. Хватит об этом думать.
Я села, нажала кнопку — жалюзи отодвинулись — и принялась пальцами расчесывать волосы, вздрагивая от боли, когда попадались узлы. Телеэкран напротив был пустым, а в комнате царила странная тишина. Привыкнув к продуваемой сквозняками квартирке в Болхэме, я до сих пор не могла привыкнуть к такой герметично запечатанной коробке. Согласно энциклопедии, мы не открываем окна, потому что это мешает нормальной работе системы кондиционирования воздуха.
Этот Джон, наверное, псих. Возможно, он специально ищет женщин с амнезией и представляется их любовником. Нет никаких доказательств, что у нас был роман. Ни малейшего намека. Я не видела ни записок, ни фотографий, ни сувениров.
«Но с другой стороны, ты вряд ли стала бы их раскладывать по квартире, с таким-то мужем», — послышался тихий голосок у меня в мозгу.
Некоторое время я посидела совершенно неподвижно, пока в голове не прояснилось. Затем, повинуясь внезапному порыву, решительно встала и пошла в гардеробную. Быстро подойдя к туалетному столику, резко выдвинула верхний ящик. В нем оказалась косметика от «Шанель», которую Джианна расставляла ровными рядами. Закрыв ящик, я выдвинула следующий, полный сложенных шарфов. В третьем оказались футляр-ролл с драгоценностями и пустой фотоальбом в замшевом переплете.
Я медленно задвинула ящик. Даже здесь, в моем личном туалетном столике — а ведь это святая святых любой женщины, — все нечеловечески аккуратно, стерильно чисто и — безлико. Где беспорядок? Где всякая всячина, которая накапливается сама собой? Где письма и фотографии? Где все мои пояса со стразами и бесплатные пробники из магазинов? Где… я сама?
Поставив локти на столик, я начала машинально грызть ноготь. И тут меня осенило — ящик с бельем! Если бы я решила что-то спрятать, то только там. Открыла шкаф, вытянула ящик с трусами и запустила руки в шелковистое море «Ла Перла». Обшарив дно, я с сожалением закрыла ящик и принялась за следующий — с бюстгальтерами. Тоже ничего. — Ты что-то ищешь? — Голос Эрика заставил меня подскочить на месте. Я обернулась и увидела, как он стоит в дверях, наблюдая за моими поисками. Я почувствовала, как щеки пошли розовыми пятнами.
Он знает!
Нет, не знает. «Не будь дурой. Тут нечего знать».
— Привет, Эрик! — Я отвернулась от ящика с самым безразличным видом. — А я тут это… Дай, думаю, выберу пару бюстгальтеров.
Вот основная причина, почему у меня не могло быть романа на стороне, — из меня худший в мире лжец. Ну для чего мне могла понадобиться «пара бюстгальтеров»? Что у меня, четыре сиськи выросло?
— Вообще-то я хотела спросить, — поспешила продолжить я. — Здесь есть еще что-нибудь из моего имущества?
— Какого имущества? — Эрик наморщил лоб.
— Ну, письма, дневники?
— Это все в твоем столе в кабинете. Рабочие папки ты держишь там.
— Конечно! — Я совершенно забыла о кабинете, отчего-то сочтя его зоной Эрика, а не своей.
— Вчера, я считаю, вечер отменно удался, — сказал Эрик, делая пару шагов в комнату. — Браво, дорогая! Тебе, должно быть, пришлось нелегко.
— Да нет, было весело. — Я присела на корточки, вертя ремешок часов. — Среди гостей были… интересные люди.
— Не чересчур много впечатлений?
— Ничего. — Я бодро улыбнулась мужу. — Сколько же мне еще предстоит выучить заново!
— Ну ты же знаешь, что можешь узнать у меня о нашей жизни все. Я здесь для этого. — Эрик широко развел руками. — Есть у тебя какие-нибудь вопросы?
Некоторое время я молча смотрела на него. «Ты, случайно, не в курсе, не спала ли я с твоим архитектором?»
— Ну… — кашлянула я. — Раз ты спрашиваешь, я хотела бы поинтересоваться… Мы ведь счастливы вместе, да? У нас прекрасные и… честные отношения?
Я употребила слово «честные» в качестве тонкого намека и пробного шара, но умный Эрик, естественно, сразу уловил намек.
— Честные? — нахмурился он, — Лекси, я никогда тебе не изменял. Я даже не думал о том, чтобы обмануть тебя. Мы поклялись друг другу в верности у алтаря, мы взяли на себя определенные обязательства…
— Конечно! — быстро вставила я. — Разумеется.
— Я представить не могу, откуда у тебя такие мысли. — Эрик явно был шокирован. — Тебе кто-то что-то наговорил? Кто-нибудь из гостей? Кто бы он ни был, это…
— Нет! Никто ничего не говорил! Просто… Все так ново и странно, — залепетала я. Лицо горело. — Я просто решила спросить. Из интереса.
Стало быть, у нас не какой-то свободный брак с возможностью свинга. На всякий случай мне нужно было выяснить этот вопрос.
Я задвинула ящик с бюстгальтерами, наугад открыла другой и уставилась на три ряда аккуратно скатанных колготок, напряженно размышляя. Нужно было как-то уходить от опасной темы, но я не могла пересилить искушения задать еще один вопрос.
— А этот гость… — Я картинно сморщила лоб, показывая, что даже не запомнила имя. — Ну, архитектор…
— Джон.
— Джон, да. Он показался мне очень приличным человеком. — С деланным безразличием сказала я.
— О, это один из моих лучших людей, — решительно заявил Эрик. — Можно сказать, мы обязаны ему своим успехом. У этого человека воображение богаче, чем у всех, кого я знаю.
— Воображение? — В душе вновь зашевелилась робкая надежда. — А его никогда не заносит? Ну, в область фантазий?
— Нет, — озадаченно ответил Эрик. — Никогда. На работе Джон — моя правая рука. Ты можешь доверить ему даже свою жизнь.
К моему облегчению, зазвонил телефон и Эрик не успел спросить, почему это меня так заинтересовал его архитектор.
Муж вышел в спальню — ответить. Я закрыла ящик с колготками, уже решив отказаться от поисков в собственном шкафу, но вдруг увидела то, чего прежде не замечала, — потайной ящик в самом низу, с крохотной кнопочной панелью справа.
У меня есть потайной ящик?!
Сердце сильно забилось. Я медленно набрала код, который всегда использовала, — 4591. С тихим щелчком ящик приоткрылся. Поглядывая на дверь, чтобы Эрик не застал меня врасплох, я осторожно сунула руку в ящик и нащупала что-то твердое, вроде рукоятки…
Это хлыст.
В первую минуту я была слишком ошарашена, чтобы шевельнуться. Маленький кнут с полосками черной кожи, словно только что из интим-магазина. Я как загипнотизированная смотрела на собственную руку с хлыстом. Это что, бич для порки за прелюбодеяние? Неужели я стала совершенно другим человеком? Теперь я фетишистка, которая ходит по клубам садомазохистов и командует мужиками, затянувшись в корсет с шипами?
В этот момент я почувствовала на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидела Эрика на пороге. Его взгляд упал на хлыст, и он многозначительно приподнял брови.
— О! — запаниковала я. — Я вот… Нашла это здесь! Я не знала…
— Лучше не бросай где попало, чтобы Джианна не нашла. — Судя по тону, Эрика немало забавляла ситуация.
Совершенно сбитая с толку, я уставилась на мужа, а мой бедный мозг, по ощущениям, начал перегреваться. Эрик знает о хлысте. Он улыбается. А это может значить только одно…
Нет. Никогда.
Никогда-никогда-никогда…
— Но о нем не было ни слова в энциклопедии, Эрик! — Я хотела сказать это легко и шутливо, а получилось отрывисто и довольно резко.
— Да, туда кое-что не вошло. — В его глазах мелькнул лукавый огонек.
Так, а вот это уже называется менять правила на ходу. Я-то считала, в энциклопедии есть все!..
Я с тревогой покосилась на хлыст. Так для чего мне эта фишка? Я что, секу им Эрика? Или он…
Нет, я просто отказываюсь думать об этом. Сунула хлыст обратно и с размаху задвинула чертов ящик до щелчка. Ладони вспотели.
— Вот и правильно, — подмигнул мне Эрик. — Храни его в надежном месте. Все, я пошел. — Дверной проем опустел, и через несколько секунд я услышала, как закрылась входная дверь.
Пожалуй, мне не помешает хлопнуть немного водки.
После недолгой борьбы с собой я согласилась ограничиться чашкой кофе и двумя печеньями, которые добрая Джианна выдала мне из собственной заначки. Господи, как мне хочется печенья! И хлеба. И тостов. Умереть готова за ломтик тоста, мягкий, но с золотистой хрустящей корочкой, щедро намазанный маслом…
«Ладно, хорош грезить об углеводах, И прекрати возвращаться мыслями к хлысту. Подумаешь, один крошечный хлыстик, а шуму-то…»
Мать обещала приехать в одиннадцать, а до тех пор мне было совершенно нечем заняться. Я прошла в гостиную, села на подлокотник девственно-чистого дивана и открыла журнал. Меня хватило ровно на две минуты — я была слишком взвинчена, чтобы читать. Картина моей идеальной жизни начала покрываться мелкими трещинками. Я не знала, чему верить. Я не знала, что делать.
Отставив чашку, уставилась на свои идеальные ногти. Я была нормальной девушкой с растрепанными кудряшками, неправильным прикусом и паршивым бойфрендом. Плюс плохонькая работа, подруги, с которыми хоть посмеяться можно, и уютная маленькая квартирка.
А сейчас… я до сих пор вздрагиваю и с недоверием вглядываюсь в зеркало, когда мне случается увидеть свое отражение. Я вообще не чувствую отпечатка моей индивидуальности в этой роскошной квартире. Телешоу… туфли на шпильках… дружно отказавшиеся от меня подруги… мужчина, заявляющий, будто онмой любовник… Я просто отказываюсь понимать, в кого превратилась. Не могу представить, что, черт бы все побрал, меня к этому побудило.
Повинуясь внезапной решимости, я отложила журнал и направилась в кабинет. Вот мой стол, на котором ни пылинки и ни царапинки, а вот аккуратно задвинутый стул. Никогда в жизни у меня не было такого стола; неудивительно, что после возвращения из больницы я не считала его своим. Я села и открыла верхний ящик, набитый письмами, аккуратно скрепленными вместе и разложенными по пластиковым файлам. Второй ящик содержал банковские уведомления, нанизанные на голубую офисную нитку.
Интересно, с каких это пор я стала такой до тошноты дотошной?
Я открыла последний, самый большой ящик, ожидая увидеть аккуратные ряды пузырьков с «Типпексом»[18] или чем-нибудь еще, но он оказался пуст, лишь на дне лежали два клочка бумаги.
Вынув банковские уведомления, я бегло их просмотрела. Глаза полезли на лоб, стоило мне увидеть сумму зарплаты — по крайней мере в три раза выше, чем я получала три года назад. Судя по документам, большая часть денег переводилась с моего счета на общий счет с Эриком, кроме одной и той же крупной суммы, которая каждый месяц направлялась в какой-то «Юнито». Предстояло разобраться, что это такое.
Отложив банковские уведомления, я полезла в нижний ящик за теми двумя бумажками. Одна была испещрена моими собственными каракулями, однако там было столько сокращений, что я ничего не могла понять. Практически шифр. Другая оказалась уголком, оторванным от листа формата А4; на ней я бегло написала карандашом всего три слова: «Я лишь хочу…».
Я всматривалась в записку до боли в глазах. Чего? Чего я хотела?
Медленно повертела в пальцах бумажный утолок, пытаясь вспомнить свое состояние, когда писала эти слова, хотя отлично понимала: это невозможно. Когда я это написала — год назад? Полгода? Три недели? О чем я думала в тот момент?
Мои размышления прервал звонок интеркома. Аккуратно свернув клочок бумаги, я положила его в карман, затем захлопнула пустой ящик и вышла.
Мама привела с собой трех собак. Трех здоровенных засидевшихся без движения уиппетов. В безукоризненно чистую квартиру, полную девственно-чистых вещей.
— Привет, мам! — Я взяла видавшую виды стеганую куртку матери и попыталась поцеловать родительницу, но две четверолапые зверюги вырвали поводки и понеслись к дивану. — Ого, да ты с большой компанией?
— Бедняжки выглядели такими одинокими, когда я уходила. — Мама обняла одного из питомцев и потерлась щекой о его морду. — Агнес сейчас особенно уязвима…
— Понятно, — сказала я, пытаясь говорить сочувственно. — Бедная старушка Агнес. Может, ей лучше подождать в машине?
— Дорогая, не могла же я ее покинуть! — Мать возвела очи горе с видом мученицы. — Ты должна понимать, мне было совсем не просто выкроить время на эту поездку в Лондон!
О Господи, опять. Я знаю, она не хотела приезжать. Моя просьба шла вразрез с ее планами. Но я сказала по телефону, что чувствую себя довольно странно в окружении незнакомцев, и мамуля немедленно с вызовом заявила, что давно собиралась меня навестить, И мы договорились на сегодня.
Я с ужасом заметила, что одна собака кладет передние лапы на стеклянный кофейный столик, а другая стоит на диване и жует диванную подушку.
Господи, если диван обошелся в десять тысяч фунтов, одна подушка стоит примерно тысячу…
— Мам, нельзя ли убрать собаку с дивана?
— Рафаэль ничего плохого не сделает! — тут же обиделась мать. Она выпустила Агнес, которая большими скачками понеслась составить компанию Рафаэлю и другому, пока не известному мне псу.
Теперь все три уиппета радостно буйствовали на диване Эрика. Хоть бы он не вздумал включить свою камеру.
— У тебя есть диетическая кола? — спросила вошедшая за матерью Эми, не вынимая рук из карманов.
— Наверное, есть в кухне, — рассеянно предположила я, указав направление. — Собаки, а ну пошли с дивана!
Все три уиппета меня проигнорировали.
— Идите сюда, дорогие! — Мама вынула собачье печенье из кармана своего кардигана, и псы как по волшебству бросили жевать обивку. Один уселся матери прямо на ноги, а два других уютно привалились с боков, пристроив головы на поношенную цветастую юбку хозяйки. — Ну вот, — сказала мать. — Ничего плохого собачки не сделали.
Я посмотрела на изжеванную подушку, которую Рафаэль только что великодушно выплюнул из пасти, но сочла за благо промолчать.
— Там нет диетической колы, — сообщила Эми, выходя из кухни и на ходу разворачивая чупа-чупс. Узкие белые джинсы на ее бесконечных тощих ногах были заправлены в сапоги. — А спрайт есть?
— Может, и есть. — Я взглянула на нее и ощутила неясную тревогу: — А разве ты не должна сейчас быть в школе?
— Не-а, — с вызовом пожала плечами Эми, сунув леденец в рот.
— Почему это? — Я посмотрела на мать, кожей ощущая сгустившееся в воздухе напряжение.
Ответ последовал не сразу. Мама с отсутствующим видом поправляла бархатный бант на Агнес, будто ровно повязанный собачий бант был важнее всего на свете.
— У Эми маленькая неприятность, — сказала она наконец. — Правда, Рафаэль?
— Меня временно исключили, — уточнила Эми, развинченной походкой направившись к креслу, в которое и плюхнулась, задрав ноги на кофейный столик.
— Исключили?! За что?
Пауза. Мать, казалось, не собиралась мне ничего объяснять.
— Мам, в чем дело?
— Боюсь, Эми снова взялась за свои старые фокусы, — чуть заметно вздрогнула мать.
— Какие еще старые фокусы?
Единственное, что я помнила, так это фокусы с картами из волшебного набора, который Эми однажды вынула из чулка на Рождество. До сих пор перед моими глазами стоит картинка: сестра в клетчатой розовой пижаме и тапочках с заячьими мордами упрашивает нас выбрать карту, а мы делаем вид, будто не замечаем другой карты, припрятанной в розовом рукаве.
Я с печалью вздохнула — такая была прелестная малышка…
— Что ты натворила, Эми?
— Ничего! Раздули скандал на пустом месте! — Сестрица достала леденец изо рта и шумно вздохнула, изображая, что ее терпение на исходе. — Подумаешь, гадалку в школу привела!
— Кого?!
— Ну… — посмотрела мне в глаза Эми и фыркнула, — одну тетку, с которой я познакомилась в клубе. Не знаю, какой она экстрасенс, но все нам поверили. Я брала по десять фунтов за сеанс, и она предсказала всем девчонкам, что они завтра же найдут себе парней. Все были довольны, пока училка не пронюхала.
— По десять фунтов с каждой? — Я смотрела на сестру, не веря своим ушам. — Неудивительно, что у тебя неприятности.
— Мне сделали последнее предупреждение! — с гордостью похвасталась та.
— Как?! Эми, что еще ты натворила?
— Ничего особенного, просто в каникулы собирала деньги на математичку, миссис Уинтерс, которая лежала в больнице, — пожала плечами Эми. — Я сказала, что она вот-вот коньки отбросит, и все скидывались от души. Я набрала больше пяти сотен фунтов. — Сдерживая смех, она говорила немного в нос. — Скажи, круто?
— Детка, это называется вымогательство денег под фальшивым предлогом, — сказала мать. Одной рукой она вертела янтарные бусы на шее, а другой гладила собак. — Миссис Уинтерс была очень расстроена.
— Я же отнесла ей коробку конфет, забыла, что ли? — невозмутимо ответила Эми. — К тому же я не лгала. От липосакции и правда умирают.
Я пыталась подобрать слова, но, боюсь, у меня пропал дар речи. Каким образом моя сестра из очаровательной невинной малышки превратилась вот в это?
— Мне нужна гигиеническая помада, — заявила Эми, опуская ноги на пол. — Я возьму у тебя на туалетном столике?
— Да, конечно. — Едва она скрылась за дверью, я повернулась к матери: — Что происходит? С каких пор у Эми начались неприятности?
— О, всего лишь последние пару лет, — ответила мать, не глядя на меня, и обратилась к собаке, лежавшей у нее на коленях. — Она же милая, хорошая девочка, не правда ли, Агнес? Она просто сбилась с пути. Старшие девочки подбили ее на кражу, она действительно не виновата…
— На кражу? — в ужасе повторила я.
— Ну… да, — призналась мать с мученическим видом. — Неудачное стечение обстоятельств. Она взяла куртку у соученицы и пришила на нее свою метку. Но потом Эми очень, очень раскаивалась.
— Но почему?!
— Никто не знает, дорогая. Она крайне болезненно восприняла смерть отца и с тех пор попадает то в одну, то в другую историю.
Я не знала, что на это ответить. Может, все подростки, потеряв отца, на какое-то время слетают с катушек?
— Кстати, я тут вспомнила… У меня кое-что есть для тебя, Лекси. — Мать полезла в свою холщовую сумку и извлекла видеодиск в простом пластиковом футляре. — Это последнее послание твоего отца. Перед операцией он на всякий случай сделал прощальную запись, она звучала на похоронах. Если ты не помнишь похорон, тебе, пожалуй, нужно это посмотреть. — Она подала футляр двумя пальцами, словно боясь испачкаться.
Взяв диск, я молча смотрела на него. Последнее уцелевшее обращение отца. Я до сих пор не могу поверить, что его уже три года нет на свете.
— Это как будто снова его увидеть, — сказала я, медленно крутя диск в руках. — Как здорово, что он сделал запись.
— Ну ты же знаешь своего отца. — В голосе матери сразу появились хорошо знакомые уклончиво-недовольные интонации. — Вечно ему требовалось быть в центре внимания.
— Мама! Вообще-то вполне естественно быть в центре внимания на собственных похоронах!
И снова мать словно не расслышала моих слов. Она проделывала этот трюк, когда ее не устраивал предмет обсуждения: игнорировала разговор и меняла тему. Так и сейчас — через секунду мама подняла на меня глаза и сказала:
— Может быть, ты сумела бы помочь Эми, дорогая. Ты собиралась устроить ее на стажировку в свой отдел.
— На стажировку? — Я с сомнением посмотрела на маму. — Знаешь, я уж и не представляю, как с этим будет.
Ситуация у меня на работе и без Эми достаточно сложная.
— О, всего на недельку-другую. Ты сказала, что поговорила об этом с нужными людьми и все уладила…
— Может, и поговорила, — перебила я, — но теперь все изменилось. Я еще даже не вышла на работу, мне придется все заново осваивать…
— Ты сделала прекрасную карьеру, — убежденно произнесла мать.
Ну еще бы, одним махом перепрыгнула из младших специалистов в сучки-начальницы.
Несколько секунд повисшую тишину нарушали только звуки, доносившиеся из кухни, где носились собаки. Я боялась представить, что они там вытворяют.
— Мам, я тут думала, — сказала я. — Все пытаюсь сложить части своей жизни воедино, но у меня ничего не получается. Ерунда какая-то. Почему я вообще пошла на то телешоу? Почему я в одночасье стала жесткой и амбициозной? Не могу сообразить.
— Понятия не имею. — Мать сосредоточенно копалась в сумке. — Это естественно при быстром карьерном росте.
— Нет, это как раз неестественно. — Я подалась вперед, пытаясь привлечь ее внимание. — Я никогда не была пробивной карьеристкой, ты же знаешь. Почему вдруг изменилась?
— Дорогая, это было так давно, я уже не помню… Кто у нас хорошая девочка? Кто у нас самая красивая девочка на свете?
Я не сразу поняла, что мама снова обращается к собаке. Она меня опять не слушала. Все как обычно.
С другого конца комнаты к нам уже шла Эми, посасывая леденец.
— Эми, Лекси как раз говорила, что ты можешь поработать в ее отделе! — бодро сказала мать. — Хочешь?
— Возможно, — быстро вставила я. — Когда я окончательно вернусь на работу.
— Ага. Наверное.
В ее тоне я не услышала ни малейшей благодарности.
— На определенных условиях, — сказала я. — Не вымогать деньги у моих коллег. И не красть вещи.
— Я не воровка! — вскинулась Эми. — Всего-то одна куртка, и то произошла путаница. Гос-споди!
— Ну, дорогая, не только куртка, не правда ли? — сказала мать после паузы. — Была и косметика.
— Все только на меня и валят. Всякий раз, чуть что случится, из меня делают козла отпущения. — Глаза Эми сверкали на бледном лице. Она опустила худые плечики, и я вдруг ощутила угрызения совести. Сестра права. Я пытаюсь ее судить, не зная, как было дело.
— Извини, — неловко сказала я. — Уверена, ты не крадешь.
— Да думай что хочешь. — Она отвернулась. — Вини меня во всех грехах, как все остальные.
— Не буду. — Я направилась к окну, где она стояла. — Эми, я правда хочу извиниться. Знаю, тебе нелегко пришлось после смерти папы… Иди сюда. — Я протянула руки, чтобы обнять сестру.
— Оставь меня в покое! — огрызнулась она почти злобно.
— Но, Эми…
— Отойди от меня! — Она поспешно попятилась, выставив руки словно для защиты.
— Но ты же моя младшая сестра! — Я шагнула вперед, стиснула ее в объятиях — и тут же отскочила, потирая ребра. — Черт побери, да ты вся в каких-то твердых комках!
— Ничего подобного! — после секундного замешательства возразила Эми.
— Что у тебя в карманах? — спросила я, пристально глядя на ее странно раздутую джинсовую куртку.
— Консервные банки! — мгновенно ответила Эми. — Тунец и сладкая кукуруза.
— Какая кукуруза? — опешила я.
— О Господи, опять, — застонала мать, закрыв глаза. — Эми, что ты взяла у Лекси?
— Да отвяжитесь вы все! — завизжала Эми. — Я ничего не брала! — Она воинственно замахала руками, и из рукава вылетели два тюбика помады от «Шанель», а за ними — компактная пудра. Они с треском упали на пол, и мы втроем уставились на улики.
— Это мое? — спросила я наконец.
— Нет, — с вызовом ответила Эми, заливаясь краской.
— А по-моему, мое!
— Можно подумать, ты бы заметила, — буркнула она. — У тебя ящик такой помады!
— О Эми! — горестно сказала мать. — Ну-ка выворачивай карманы.
Бросив на мать убийственный взгляд, Эми начала выгружать содержимое своих карманов, с треском выкладывая экспроприированную косметику на кофейный столик. Два неначатых увлажняющих лосьона. Ароматическая свеча от Джо Малоуна. Средних размеров гора помады и пудры. Набор духов от Диора. Я молча смотрела на йее, и с каждой новой выложенной порцией у меня расширялись глаза.
— А теперь снимай футболку, — велела мать с интонацией служащей иммиграционного контроля.
— Так нечестно, — пробормотала Эми, но подчинилась, и у меня отвисла челюсть. Под футболку сестрица надела облегающее платье от Армани, которое я видела у себя в гардеробной, нещадно затолкав подол в джинсы, а на талию нацепила пять бюстгальтеров «Ла Перла». С этого оригинального пояса, как подвески с браслета, свешивались две вышитые жемчугом вечерние сумочки.
— Ты взяла платье? — Я подавила смех. — И лифчики?
— Отлично. Хочешь забрать свое платье? Отлично! — Она сорвала с себя все и бросила кучей на столе. — Довольна? — Тут она заметила выражение моего лица. — Я не виновата. Мать вообще не дает мне денег на одежду.
— Эми, это чушь! — резко сказала мать. — У тебя полно одежды!
— Немодное старье! — тут же заорала на мать Эми. Видимо, я присутствовала при продолжении давнего спора. — Не все застряли в семидесятых в отличие от тебя! Ты когда-нибудь поймешь, что на дворе двадцать первый век? — Она указала на платье матери. — Это же катастрофа!
— Эми, прекрати, — поспешила вмешаться я. — Не об этом речь. К тому же лифчики тебе велики!
— Лифчики можно продать на интернет-аукционе, — едко сказала моя сестра. — Если они красивые и стóят как самолет.
Она натянула футболку, с расстроенным видом плюхнулась на пол и начала нажимать кнопки своего телефона.
— Эми, — сказала я наконец, чувствуя себя крайне неловко после инцидента. — Нам нужно поговорить. Мам, ты не сделаешь нам кофе или что-нибудь еще?
Мать, сидевшая с взволнованным видом, казалось, была рада возможности удалиться в кухню. Когда она ушла, я устроилась на полу напротив Эми. Она насторожилась и упорно не смотрела на меня.
О'кей. Нужно быть великодушной и понимающей. Я знаю, между нами большая разница в возрасте и к тому же три года ее жизни стерлись из моей памяти, но ведь существует же сестринская привязанность?
— Слушай, Эми, — сказала я своим лучшим тоном понимающей взрослой сестры, однако по-прежнему довольно холодно. — Воровать нельзя, тебе понятно? Нельзя красть, вымогать у людей деньги…
— Шла бы ты куда подальше, на хрен, — ответила Эми, не поднимая головы.
— У тебя будут серьезные неприятности. Ты вылетишь из школы…
— Пошла на хрен. — И затараторила: — Пошла на хрен, пошла на хрен, пошла… — Эми было не остановить.
— Слушай меня! — повысила я голос, призвав на помощь всю свою выдержку. — Знаю, в жизни бывает трудно. И тебе, наверное, одиноко, когда дома только мама. Но если ты захочешь о чем-нибудь поговорить или у тебя возникнут какие-то проблемы, помни — у тебя есть я. Позвони или пришли эсэмэску в любое время. Хочешь, сходим в кафе или в кино… — Я замолчала.
Эми, продолжая одной рукой набирать текст сообщения, показала мне другую с выставленным средним пальцем.
— О, да пошла ты сама! — в бешенстве воскликнула я, крепко обхватив колени. Кретинка малолетняя. Если мать всерьез думает, что я возьму ее к себе работать, она, должно быть, с ума сошла.
Некоторое время мы сидели в тяжелом, неприятном молчании. Затем я взяла диск с прощальным посланием отца, не вставая, дотянулась до проигрывателя и сунула диск в щель. Огромный экран на противоположной стене осветился, и через несколько секунд на нем появился отец.
Я не отрываясь смотрела на экран. Папа сидел в кресле, закутанный в красный велюровый халат. Комнату я не узнала, но, с другой стороны, я не так уж хорошо была знакома с интерьером домов, где жил отец. Его лицо было исхудалым — он начал резко худеть, когда заболел, словно из него понемногу выпускали воздух. Но его зеленые глаза сверкали, а в руке дымилась сигара.
— Привет, — хрипло сказал он. — Это я. Ну, это вы знаете. — Отец засмеялся, но смех перешел в сухой отрывистый кашель, который он заглушил, приложившись к сигаре, словно к стакану воды. — Как всем известно, шансы при моей операции — пятьдесят на пятьдесят. Каюсь, сам загубил собственный организм. Поэтому я решил: подготовлю для вас, о моя семья, маленькую речь — просто так, на всякий случай.
Он замолчал и сделал хороший глоток виски из стакана с толстым дном. Я заметила, что у него дрожит рука, когда он ставил стакан обратно. Неужели отец предвидел смерть? В горле возник ком. Я покосилась на Эми — девчонка, выронив телефон, как завороженная смотрела на экран.
— Живите хорошо, — сказал отец в камеру. — И будьте счастливы. Будьте добры друг к другу. Барбара, прекрати тратить жизнь на чертовых собак. Они не люди. Они никогда не полюбят тебя, не поддержат и не захотят спать с тобой, разве что ты их принудишь, обалдев от одиночества.
Я обмерла, прикрыв рот ладонью. — Он не мог этого сказать!
— Мог, — фыркнула Эми. — На похоронах мать встала и вышла из комнаты.
— У нас только одна жизнь, дорогие мои. Не тратьте ее зря. — Отец посмотрел прямо в камеру. В его глазах сверкнули искорки, и я вдруг вспомнила, как в начальной школе он приезжал в спортивном автомобиле забирать меня после уроков. Я всем показывала на него и говорила — это мой папа! И дети, открыв рты, смотрели на спортивную машину, а их матери исподтишка любовались видным молодым мужчиной с испанским загаром и в красивом льняном пиджаке. — Я знаю, что облажался по всем пунктам, — говорил отец. — Знаю, что не был лучшим на свете мужем и отцом. Но, положа руку на сердце, заявляю: я старался как мог. Ваше здоровье, дорогие. На том свете свидимся. — Он поднес бокал к камере и выпил. Экран стал белым и пустым.
С тихим щелчком выехал диск, но ни я, ни Эми не шевельнулись. Я смотрела на экран, ощущая мучительную безнадежность. Мой отец умер. Он мертв уже три года. Я никогда больше не смогу с ним поговорить. Никогда не смогу попросить у него совета. Правда, у отцов обычно не спросят советов, кроме разве что сыновья интересуются, где купить шикарное белье для любовниц, — но все же. Я взглянула на Эми, которая лишь молча пожала плечами.
— Очень хорошая речь, — сказала я, твердо решив не впадать в сентиментальность, не плакать и не устраивать сцен. — Папа ушел достойно.
— Да, — кивнула Эми. — Это точно.
Лед между нами вроде бы начал таять. Эми потянулась за своей сумкой и достала маленькую косметичку со словом «детка», выложенным на крышке белыми стразами. Взяв карандаш для губ, она умело обвела контур рта, глядя в крошечное зеркальце. Я никогда не видела, чтобы Эми красилась, разве что для игры в переодевания.
Она уже не ребенок, подумала я, наблюдая за сестрой. Она вот-вот станет взрослой. Сегодня между нами не все прошло гладко, но, может, раньше она была моей подругой, а то и хранительницей моих секретов?
— Эй, Эми, — осторожно начала я, понизив голос. — А до аварии мы с тобой много говорили? В смысле, наедине? О… ну, о разных вещах? — Я украдкой взглянула на кухонную дверь, желая убедиться, что мама не слышит.
— Ну, общались немного, — ответила она. — А о каких вещах?
— Да я просто так спрашиваю, — сказала я самым естественным тоном. — Вот интересно, я когда-нибудь упоминала человека по имени Джон?
— Джон? — Эми задумалась, держа помаду в руке. — Ты имеешь в виду того, с которым трахалась?
— Что?! — вскрикнула я на самой высокой ноте. — Ты ничего не путаешь?
О Господи, это правда!
— Да нет вроде… — Эми, казалось, удивила моя реакция. — Ты говорила, у вас был секс под Новый год. Вы оба здорово набрались тогда.
— А что еще я тебе говорила? — У меня дико колотилось сердце. — Расскажи все, что помнишь.
— Ты мне все выложила! — У Эми загорелись глаза. — Все смачные подробности. Это у тебя был первый раз, а он потерял презерватив, и вы до смерти перепугались на школьной вечеринке…
— На школьной вечеринке? — Я непонимающе уставилась на Эми. — Так ты имела в виду… Ты говоришь о Джеймсе?
— Ой, да! — Она прищелкнула языком, поняв свою ошибку. — Я имела в виду Джеймса. Парня из ансамбля, где ты пела в школе. А ты о ком? — Она закончила красить губы и уставилась на меня с живым интересом. — Кто такой Джон?
— Никто, — поспешно ответила я. — Так, один знакомый. Ничего особенного.
Сами видите, никаких доказательств. Будь у меня действительно роман, остался бы какой-нибудь след — записка, фотография, упоминание в дневнике, или Эми бы знала, или еще кто-нибудь…
А самое главное — я счастлива с Эриком. Вот в чем фокус.
Вечер того же дня. Мать и Эми некоторое время назад откланялись, когда нам наконец удалось выманить одного уиппета с балкона, а другого — из джакузи Эрика, где песик затеял бой с полотенцем. Мы с мужем едем в машине вдоль набережной Темзы. У Эрика встреча с Авой, его дизайнером по интерьеру, и он любезно предложил мне поехать с ним и посмотреть демонстрационную квартиру его последнего здания, «Синего-42».
Все дома Эрика называются «Синий», а затем порядковый номер. Это торговая марка компании. Оказывается, собственный брэнд — важнейшая составляющая успеха продаж лофтового стиля жизни, так же как правильная музыка, которая начинает звучать, едва ты входишь в дом, и правильные приборы на демонстрационном столе. Судя по всему, Ава — настоящий гений в выборе правильных столовых приборов.
Я узнала об Аве из нашей энциклопедии. Ей сорок восемь лет, она в разводе, двадцать лет проработала в Лос-Анджелесе, написала серию книг типа «Кисточка» или «Вилка» и занимается дизайном демонстрационных квартир для строительных компаний.
— Эрик, — начала я, — сегодня я просматривала банковские выписки. Судя по всему, я регулярно перевожу деньги в «Юнито». Звонила в банк, и мне ответили, что это офшорный счет.
— Угу, — кивнул Эрик с абсолютно не заинтересованным видом. Я подождала, не добавит ли он что-нибудь еще, но он лишь включил радио.
— Разве ты ничего не знаешь об этом? — спросила я громче, перекрывая скороговорку новостей.
— Нет. — Он пожал плечами. — Впрочем, это неплохая идея — переводить часть денег в офшоры.
Меня не устроил его уклончивый ответ. Мне отчего-то захотелось чуть ли не ссору из-за него затеять. Не знаю почему.
— Нам нужно заправиться. — Эрик свернул к обочине и въехал на заправку «Бритиш петролеум». — Я недолго.
— Слушай, — оживилась я, когда муж открыл дверцу машины. — Не возьмешь мне чипсов в магазине? С солью и уксусом, если у них есть.
— Чипсов? — Эрик уставился на меня так, словно я попросила героин.
— Да, чипсов.
— Дорогая, — с недоумением сказал Эрик, — ты не ешь чипсы. Я же писал об этом в энциклопедии. Диетолог рекомендовал нам рацион с низким содержанием углеводов и высоким содержанием белка.
— Я помню, но ведь можно же изредка устраивать себе праздник? А мне сейчас очень хочется чипсов.
Эрик не нашелся с ответом.
— Врачи предупреждали меня о возможном иррациональном поведении и странных, нехарактерных поступках, — сказал он как бы про себя.
— Нет ничего иррационального в том, чтобы съесть пакет чипсов! — запротестовала я. — Они не ядовитые!
— Дорогая, я лишь забочусь о тебе. — Эрик сменил тон на нежный и заботливый. — Знаю, как жестко ты себя ограничивала, чтобы похудеть на два размера. Мы много платили твоему личному тренеру. Если хочешь пренебречь своими усилиями ради пакета чипсов, это твое дело. Так принести их тебе?
— Да! — ответила я резче, чем хотела.
На лице Эрика отразилось раздражение, которое как-то неуловимо перетекло в улыбку.
— Нет проблем. — Он вышел и с размаху захлопнул дверь. Через несколько минут я увидела, как он быстрым шагом возвращается из гаража с пакетом чипсов в руках. — Держи. — Муж бросил покупку мне на колени и завел мотор.
— Спасибо! — с благодарностью улыбнулась я, но, по-моему, Эрик не обратил на это внимания. Когда мы отъехали, я принялась открывать чипсы, но левая рука все еще плохо слушалась и я не могла достаточно плотно захватить фольгу. Наконец я зажала край зубами, изо всех сил потянула пакет правой рукой и разорвала его надвое, вызвав небольшой картофельный взрыв.
Чипсами оказались усеяны сиденья, рычаг переключения скоростей и сэр муж!
— Иисусе! — Он раздраженно тряхнул головой. — Эта дрянь у меня в волосах!
— Извини, — робко произнесла я, стряхивая крошки с его пиджака. — Я очень, очень сожалею…
Машину заполнил могучий запах уксуса и жареной картошки. М-м-м… как вкусно!
— Придется заказывать чистку салона. — Эрик с отвращением поморщился. — И пиджак наверняка весь в масле.
— Прости, Эрик, — вновь смущенно извинилась я, стряхивая последние крупинки с его плеча. — Я заплачу за химчистку. — Я откинулась на сиденье, взяла большой ломтик чипсов, упавший мне на колено, и сунула в рот.
— Ты станешь есть с пола? — Судя по голосу мужа, его терпение было на исходе.
— Этот мне на колено упал, — запротестовала я. — Он чистый!
Некоторое время мы ехали в молчании. Я потихоньку сунула в рот еще несколько чипсов, стараясь хрустеть ими как можно тише.
— Это не твоя вина, — сказал Эрик, не глядя на меня. — У тебя еще не прошла шишка на голове — значит, пока не приходится ожидать адекватного поведения.
— Я абсолютно адекватна!
— Конечно, конечно. — Эрик снисходительно потрепал меня по руке.
Я насторожилась. Может, я еще не вполне выздоровела, но точно знаю, что желание съесть пакет чипсов не означает наличия тараканов в голове. Я уже хотела сказать это дражайшему супругу, когда он посигналил и свернул чудесным образом в открывшиеся двустворчатые ворота. Мы въехали на небольшую площадку перед домом, и Эрик повернул ключ зажигания.
— Вот и приехали, — сказал он с нескрываемой гордостью в голосе, указывая куда-то в окно. — Это наше последнее дитя.
Я вышла из машины и застыла на месте, забыв о чипсах. Перед нами возвышался белоснежный новый дом с опоясывающими углы здания круглыми балконами, портиком над входом и лестницей черного гранита, ведущей в огромные двойные двери в серебристой раме.
— Это ты построил? — спросила я наконец.
— Ну, не своими руками, конечно, — засмеялся Эрик. — Пойдем. — Выбравшись из машины, он стряхнул последние крошки чипсов с брюк и направился к входу. Я последовала за ним, все еще не вполне оправившись от потрясения. Швейцар в ливрее открыл нам дверь. Холл с белыми колоннами был отделан мрамором нежнейших тонов и напоминал сказочный чертог.
— Изумительно! Как красиво! — Я не могла сдержать восторга, то и дело замечая новые детали вроде мозаичного фриза или расписанного под небо потолка.
— У пентхауса отдельный лифт. — Кивнув швейцару, Эрик повел меня к дальней стене вестибюля, где нас ожидал эффектный лифт, отделанный внутри деревянной мозаикой. — В подвале есть бассейн, спортзал и кинотеатр для жителей дома. Хотя, разумеется, во многих квартирах есть свои спортзалы и кинотеатры, — добавил он.
Я покосилась на мужа, не зная, не шутка ли это, но, похоже, он говорил серьезно. Отдельный спортивный зал и кинотеатр? В квартире?!
— Ну вот мы и приехали…
Лифт открылся с еле слышным тонким звоночком, и мы вышли в круглый зеркальный холл. Эрик легонько нажал на одно из зеркал, которое оказалось дверью. Когда я увидела, что находится за ней, у меня отвисла челюсть.
Там оказалась немыслимо огромная квартира… нет, скорее огромное жилое пространство с окнами от пола до потолка и встроенным камином, а стена напротив была скрыта гигантским стальным листом, по которому каскадом стекали бесчисленные водяные струи.
— Это настоящая вода? — глупо спросила я. — В квартире? Эрик засмеялся:
— Нашим покупателям нравится выделяться. Необычно, не правда ли? — Он взял пульт дистанционного управления и ткнул им в направлении мокрой стены: подсвеченные незаметными цветными лампами, струи окрасились голубым. — Здесь десять режимов подсветки. Ава! — громко позвал он, и через мгновение тощая блондинка в очках без оправы, серых брюках и белой рубашке появилась из незаметной двери в мокрой стене.
— Привет! — воскликнула она со среднеатлантическим[19] акцентом. — Лекси! Ты уже на ногах! — Она пожала мне запястье двумя руками. — Я все знаю. Бедняжка!
— У меня уже все в порядке, — улыбнулась я. — Вот, складываю собственную жизнь в единую картину. Изумительное место! — жестом обвела я комнату. — И эта вода…
— Вода — тема данного демонстрационного пентхауса, — сказал Эрик. — Мы строго соблюдаем принципы фэншуя, правда, Ава? Это очень важно для верхушки ультракрупного частного капитала.
— Для какой верхушки? — не поняла я.
— Для очень богатых людей, — перевел Эрик. — Наших потенциальных покупателей.
— Олигархи в первую очередь обращают внимание на фэншуй, — серьезно кивнула Ава. — Эрик, я только что приняла поставку рыб для большой гостиной. Потрясающие твари! По три сотни фунтов каждая, — пояснила она мне. — Мы только таких арендуем.
Ультракрупные олигархи. Арендованная рыба. Положительно, это другой мир. Не находя слов, я во все глаза разглядывала огромную квартиру, задерживая взгляд то на резной барной стойке, то на зоне гостиной с мягкой мебелью, благодаря причуде архитектора расположенной ниже уровня пола остальных зон, то на стеклянной модернистской скульптурной композиции, свисавшей с потолка. Я даже боялась представить, сколько стоит такой пентхаус. Более того, я не хотела этого представлять.
— Держи. — Ава подала мне сложный, тонко сделанный архитектурный макет, выполненный из бумаги и крошечных деревянных палочек. — Вот это все здание. Обрати внимание, я повторяю выпуклые линии круглых внешних балконов в волнистых краях диванных подушек, — прибавила она. — Ар-деко в сочетании с Готье.[20]
— Превосходно! — с жаром сказала я, безуспешно пытаясь придумать что-нибудь умное о сочетании Готье и ар-деко. — А как вы пришли к такому решению? — Я указала на водную стену, которая окрасилась уже в оранжевый свет. — Откуда взялась сама идея?
— О, идея не моя. — Ава выразительно покачала головой. — Моя область — мягкая мебель, ткани, создание чувственной атмосферы. А общую концепцию разработал Джон.
У меня сразу возникло недоброе предчувствие.
— Джон? — Я наклонила голову, придав лицу самое неопределенное выражение, какое могла, словно впервые услышала незнакомое иностранное слово.
— Джон Блайз, — подсказал Эрик. — Архитектор. Ты встречала его на ужине, помнишь? И разве не о нем ты меня потом расспрашивала?
— Да? — спросила я после бесконечной, как показалось, паузы. — Что-то не помню. — И я начала вертеть в руках макет, пытаясь не обращать внимания на предательский румянец, наверняка выступивший на моих щеках, Это просто смешно — веду себя как поджавшая хвост неверная жена!
— Джон, вот ты где! — воскликнула Ава. — Мы как раз о тебе говорили!
Он здесь?! Пальцы судорожно вцепились в картонный макет. Я не хочу, чтобы он меня видел. Нужно придумать повод и уйти.
Слишком поздно — он уже идет к нам, меряя пол широкими шагами, одетый в джинсы и темно-синий пуловер, сосредоточенно глядя в какую-то бумажку.
«О'кей, спокойно. Все в порядке. Ты счастлива в браке, и нет никаких доказательств твоей тайной интрижки, романа или серьезной связи с этим человеком».
— Здравствуйте, Лекси, Эрик. — Подойдя, Джон вежливо кивнул и, мгновенно изменившись в лице, бросил взгляд на мои руки. Я опустила глаза и вздрогнула от ужаса — макет был загублен: крыша продавлена, один балкон оторван.
— Лекси! — взвыл Эрик, заметив ущерб. — Как тебя угораздило?!
— Джон. — Ава встревоженно наморщила лоб. — Твой макет!
— Извините меня, ради Бога, — покаянно произнесла я. — Не знаю, как это вышло. Я рассматривала макет и каким-то образом…
— Пустяки, — пожал плечами архитектор. — Я его всего-то месяц делал.
— Месяц? — в ужасе повторила я. — Слушайте, дайте мне скотч, и я все поправлю. — Я отчаянно начала похлопывать по изуродованной крыше в тщетной попытке ее выпрямить.
— А может, и не месяц, — сказал Джон, наблюдая за мной. — Может, пару часов.
— О… — Я прекратила стучать по крыше. — Ну, все равно извините.
Джон метнул на меня непонятный взгляд.
— Вы можете загладить свою вину, — сказал он.
Загладить вину? Что это означает? Я отчего-то взяла Эрика под руку. Мне требовалась поддержка. Мне нужна была точка опоры. Мне вдруг остро понадобилось надежное плечо законного мужа.
— В целом квартира производит очень сильное впечатление, — заявила я официально-вежливым тоном образцовой супруги руководителя корпорации. — Примите мои поздравления, Джон.
— Благодарю, мне очень приятно это слышать, — ответил он, подхватывая мой светский тон. — Как ваша память?
— Без изменений.
— Ничего нового не вспомнили?
— Нет, ничего.
— Жаль.
— О да.
Я старалась держаться свободно и непринужденно, но атмосфера ощутимо электризовалась, когда мы смотрели друг на друга. У меня даже участилось дыхание. Я покосилась на Эрика, не сомневаясь, что он все понял, но мой муж оказался из породы непроницательных. Неужели ничего не видит? Ни о чем не догадывается?
— Эрик, нам нужно обсудить бэйсуотерский проект, — сказала Ава, копаясь в сумке мягкой матовой кожи. — Вчера я ездила смотреть участок и сделала кое-какие записи…
— Лекси, погуляй пока по квартире, а мы с Авой поговорим о делах, — перебил ее Эрик, высвобождая свою руку из моей. — Джон тебе все покажет.
— О, зачем же? — воспротивилась я. — Мне неловко его отвлекать от дел.
— Я с удовольствием стану вашим гидом. — Голос Джона прозвучал сухо и чуть ли не со скукой. — Если вам интересно.
— Но, честное слово, нет никакой необходимости…
— Дорогая, Джон разрабатывал проект всего здания, — с упреком сказал Эрик. — Для тебя это отличная возможность побольше узнать об идеологии нашей компании.
— Идемте, я объясню вам первоначальную концепцию. — Джон указал в дальний угол комнаты.
Мне стало понятно, что экскурсии не избежать.
— С удовольствием, — кивнула я наконец.
Отлично. Если ему нужен собеседник, я поддержу разговор. Мы с Джоном пошли к дальней — мокрой — стене, где остановились перед путаницей прихотливых прозрачных струй. Как можно жить в квартире, где по стене потоками льется вода, низвергающаяся из-под потолка?
— Скажите, — вежливо спросила я, — как вы пришли к такому оригинальному решению? Почему остановились именно на таком статусном способе выделиться?
Высокий лоб Джон прорезали задумчивые морщины, и у меня упало сердце. Хоть бы он не начал кормить меня претенциозными рассказами о своем артистическом гении. Ей-богу, я сейчас не в настроении.
— Я спросил себя, что может понравиться элитному мудаку, — ответил он, подумав. — И добавил в интерьер эту фишку.
У меня вырвался смешок — ответ меня шокировал и позабавил.
— Да, будь я элитным мудаком, меня бы восхитила мокрая стена.
— Оба-на, — покрутил головой архитектор. Он сделал ко мне шаг и понизил голос, чтобы шум воды заглушал разговор. — Так ты в самом деле ничего не помнишь?
— Нет, ничего.
— Ладно. — Он резко выдохнул. — Нам надо встретиться. Мы должны поговорить. Мы можем пойти в Олд-Чэнел-хаус в Айлингтоне. Обратите внимание на высокие потолки, Лекси, — громко добавил он. — Это отличительная особенность наших домов. — Взглянув на меня, он заметил выражение моего лица: — В чем дело?
— Ты что, с ума сошел? — прошипела я, оглядываясь, чтобы Эрик неожиданно не оказался рядом. — Я не буду с тобой встречаться! — Тут я понизила голос. — К твоему сведению, я не нашла ни единого доказательства, что у нас был роман. Ни единого! Какое удивительное чувство пространства! — громко восхитилась я.
— Доказательства? — непонимающе переспросил Джон. — Какого рода доказательства?
— Ну, я не знаю, любовные письма, что ли!
— Мы не писали друг другу любовных писем. — Сувениры, побрякушки…
— Побрякушки? — Казалось, Джон с трудом сдерживает смех. — Мы как-то не увлекались побрякушками.
— Ну, тогда это мало похоже на любовный роман! — отрезала я. — Я перерыла весь туалетный столик — ничего. Спрашиваю сестру — она о тебе и не слышала.
— Лекси! — Он сделал паузу, словно обдумывая, как лучше прояснить ситуацию. — У нас был тайный роман. Это такой роман, который держат в секрете.
— Значит, доказательств у тебя нет? Я так и знала.
Я быстро повернулась и зашагала к камину. Джон следовал за мной по пятам.
— Тебе нужны доказательства? — пробормотал он скептически. — Может, сгодится красное родимое пятно на твоей левой ягодице?
— Нет у меня никакого… — Я торжествующе обернулась, но тут же замолчала, заметив, что Эрик наблюдает за нами с другого конца комнаты. — Я не представляю, как это вы так удачно придумали освещение! — Я помахала рукой Эрику. Он махнул в ответ и возобновил разговор.
— Я знаю, что у тебя нет родимых пятен на ягодицах. — Джон выразительно округлил глаза. — У тебя вообще нет родимых пятен, лишь крохотная родинка на руке.
Я замолчала. Он прав. Но что с того?
— Ты случайно угадал. — Я скрестила руки на груди.
— Да, мог угадать. Но не угадывал, я знаю. — Он пристально смотрел на меня. — Лекси, я ничего не выдумываю. У нас роман. Мы любим друг друга. Глубоко и страстно.
— Слушай, — в отчаянии запустила пальцы в волосы я, — это просто безумие! Я не стала бы заводить роман ни с тобой и ни с кем-либо другим. Я в жизни никому не изменяла…
— Четыре недели назад в этой квартире мы занимались сексом на полу, — перебил Джон. — Вон там. — Он кивнул на огромных размеров пушистое овечье руно.
Потеряв дар речи, я уставилась на белую овчину.
— Ты была сверху, — добавил он.
— Прекрати! — Взволнованная, я отвернулась и пошла прочь, к дальней стене, откуда стильная лестница акрилового стекла вела на верхний уровень.
— Давайте взглянем на оборудование ванной комнаты, — громко предложил Джон, идя за мной. — Думаю, вам понравится…
— Нет, не понравится, — тихо огрызнулась я через плечо. — Оставь меня в покое.
Мы дошли до верхней площадки лестницы и осмотрели пентхаус, держась за стальные перила. Внизу я видела Эрика, а за его спиной, через огромные окна, открывалась великолепная панорама вечернего Лондона. Да, жилье высший сорт, иначе не скажешь.
За моей спиной Джон к чему-то принюхивался. — Эй, — сказал он, — ты ела чипсы с солью и уксусом?
— А что? — с подозрением покосилась я на него. У Джона расширились глаза:
— Не слабо. Как же тебе удалось это скрыть от твоего пищевого фашиста?
— Никакой он не фашист, — решительно встала я на защиту Эрика. — Просто у него осознанный подход к питанию.
— Да он просто Гитлер. Если бы он мог выследить и арестовать каждый ломоть хлеба и посадить его в концлагерь, то сделал бы это не задумываясь.
— Прекрати!
— Он бы отправил в газовую камеру сначала сдобные булочки, а потом круассаны.
— Хватит! — Я сжимала губы, боясь расхохотаться, и отвернулась.
Этот человек забавнее, чем показался вначале. И в нем есть что-то сексуальное и близкое, особенно в этих его взъерошенных темных волосах.
С другой стороны, мало ли кто кажется сексуальным и близким. Вот, например, мои подруги — сексуальные и близкие мне люди. Это же не значит, что я завожу с ними интрижки?
— Чего ты хочешь? — Справившись со смехом, я беспомощно повернулась к Джону. — Чего ты от меня ждешь?
— Чего я хочу? — Он выдержал паузу. Кожа у него на лбу сморщилась, словно он тщательно обдумывал ответ. — Хочу, чтобы ты сказала своему мужу, что не любишь его, и пошла домой со мной. Мы вместе начнем новую жизнь.
Он произнес все это так серьезно, что мне стало смешно. — Ты хочешь, чтобы я ушла к тебе жить, — повторила я, словно подытоживая сказанное. — Прямо сейчас? Вот так сразу?
— Скажем, минут через пять. — Он взглянул на часы. — Мне еще кое-что нужно сделать.
— Ты чокнутый, — не сдержалась я.
— Я нормальный, — терпеливо сказал Джон. — Я тебя люблю. Ты любишь меня. Это правда. Придется тебе поверить мне на слово.
— Я не обязана ни в чем тебе верить! — вспылила я, задетая его уверенностью. — Я замужем, ясно? У меня муж, которого я люблю и клялась любить вечно. Вот доказательство! — Я повертела пальцем со сверкающим обручальным кольцом. — Видел?
— Ты его любишь? — не обращая внимания на кольцо, переспросил Джон. — Ты действительно чувствуешь к нему любовь глубоко вот здесь? — Он ударил себя в грудь.
Я очень хотела уесть его положительным ответом, но по какой-то нелепой причине не смогла принудить себя солгать.
— Может, пока еще нет… Но уверена, что полюблю, — сказала я с излишней, на мой взгляд, горячностью. — Эрик — прекрасный человек, у нас все замечательно…
— Угу, — вежливо кивнул Джон. — Только вот сексом не занимались после аварии, да?
Я с недоверием уставилась на него.
— Не занимались ведь, а? — В его глазах появился озорной огонек.
— Я… мы… — начала заикаться я. — Может, занимались, а может, и нет! У меня нет привычки делиться с тобой интимными подробностями!
— Ошибаешься. Как раз есть. — Его лицо неожиданно исказила боль. — Делишься, и еще как. — К моему удивлению, он взял меня за руку и мгновение просто держал, глядя на нее, а потом очень медленно повел по коже большим пальцем.
Я не могла пошевелиться. Кожа словно просыпалась под этим прикосновением. Куда бы Джон ни вел свой палец, за ним тянулся след изумительных ощущений. Шею сзади начало приятно покалывать.
— Ну, что ты думаешь? — Звучный голос Эрика прямо-таки протрубил снизу.
Я подскочила на месте, отдернув руку. Действительно, о чем я только думаю?
— Это великолепно, дорогой! — прокричала неестественно высоким голосом я, перегнувшись через перила. — Мы спустимся через пару секунд… — Я попятилась дальше, туда, откуда нас не было видно снизу, и сделала Джону знак идти за мной. — Слушай, с меня довольно, — быстро и тихо сказала я. — Оставь меня в покое. Я тебя не знаю. Я просто хочу продолжать жить с законным мужем, понятно? — На этом я решительно двинулась к лестнице.
— Нет, не понятно! — Джон схватил меня повыше локтя. — Лекси, ты не все знаешь. Ты несчастлива с Эриком. Он тебя не любит и не понимает…
— Как это не любит?! — возмутилась я, не на шутку рассердившись. — Он сидел у моей больничной койки день и ночь, приносил мне изумительные коричневые розы…
— Думаешь, я не мечтал сидеть рядом с тобой в больнице день и ночь? — Лицо Джона потемнело. — Лекси, это меня просто убивало!
— Пусти! — Я пыталась высвободить руку, но Джон держал крепко.
— Ты не можешь вот так взять и отбросить наши отношения. — Он с отчаянием смотрел мне в лицо. — Твоя любовь никуда не делась, она по-прежнему в тебе, спряталась где-то глубоко внутри, я знаю…
— Ошибаешься! — Неимоверным усилием я выдернула руку. — Ничего такого во мне нет! — Я кинулась по ступенькам, выбивая дробь каблуками, и попала прямо в объятия мужа.
— Ого, — засмеялся он, — куда ты так торопишься? Все в порядке?
— Мне плохо. — Я приложила ладонь ко лбу. — У меня голова болит. Мы уже можем ехать домой?
— Конечно, можем, дорогая. — Эрик тиснул меня за плечи и взглянул наверх. — Ты попрощалась с Джоном?
— Да. Пойдем.
Пока мы шли к двери, я цеплялась за его дорогой пиджак, позволяя ощущению близкого присутствия надежного, сильного мужчины бальзамом пролиться на мои расстроенные нервы. Это мой муж. Это человек, которого я люблю. Это настоящая реальность.
Поделиться142012-05-31 22:15:44
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 12
Значит, так. Мне срочно нужна моя память. Хватит с меня амнезии. Не могу больше мириться с тем, что другие знают о моей жизни больше, чем я сама.
Это моя память! Она принадлежит мне!
Я смотрела себе в глаза, почти вплотную придвинувшись к зеркальной двери шкафа в гардеробной. Это моя новая привычка — стоять так близко к зеркалу, чтобы видны были одни глаза. Это успокаивает. Это позволяет мне вновь ощутить себя прежней Лекси Смарт.
— Вспоминай, тупица! — свирепо приказывала я себе, понизив голос. — Вспо-ми-най!
Мои глаза смотрели на меня с таким выражением, будто они все знают, но не скажут. Глубоко вздохнув, я прижалась к зеркалу лбом.
За несколько дней, пролетевших после посещения демонстрационного пентхауса, я только и делала, что окуналась в события последних трех лет. Я смотрела фотоальбомы и сто раз виденные фильмы, слушала песни, которые прежняя Лекси знала наизусть… Ничего не помогало. В каком бы ментальном шкафу ни были спрятаны мои пропавшие воспоминания, он заперт на три замка и не желает открываться при звуках песни «Ты красива» Джеймса… не помню фамилию.
Вот дурацкий, чересчур скрытный мозг! Нет, кто здесь главный, я ли он?!
Вчера ходила к невропатологу Нейлу. Он сочувственно кивал, когда я вывалила на него свои претензии, и сделал массу записей. Затем сказал, что все это очень занятно и что он может написать обо мне научную статью. Тогда я на него насела по-настоящему, и он добавил: мне способно помочь составление подробного временнóго графика на истекшие три года и еще я могу сходить к терапевту, если хочу.
Не нужна мне терапия. Мне нужна моя память! Зеркало помутнело от дыхания. Я еще плотнее прижалась лбом к стеклу, словно ответы на все вопросы прятались в моем отражении и я могу их получить, если как следует сконцентрируюсь…
— Лекси! Я ухожу. — Эрик появился в спальне, держа видеодиск. — Ты оставила диск на ковре. Подходящее место для хранения DVD?
Я протянула руку за диском: это оказалась запись «Амбиции», которую я не успела досмотреть в достопамятный день кончины стеклянного леопарда.
— Извини, Эрик. — Я забрала у мужа диск. — Не знаю, почему он там оказался.
Конечно, я солгала. Диск оказался на ковре, когда Эрика не было дома, и тогда на ковре валялись россыпью еще штук пятьдесят DVD вперемешку с журналами, фотоальбомами и фантиками от конфет. Если бы мой супруг это увидел, его бы хватил удар.
— Такси за тобой приедет в десять, — сказал он. — Я пошел.
— Хорошо. — Я поцеловала его, как делала каждое утро. Честно говоря, я уже начала к этому привыкать. — Удачного тебе дня!
— Тебе тоже! — Он пожал мне плечо. — Надеюсь, все будет хорошо.
— Обязательно, — уверенно кивнула я.
Сегодня я возвращаюсь на работу и собираюсь пахать целый рабочий день. Не руководить отделом — як этому, сами понимаете, еще не готова, — но начинать заново осваивать свою работу и нагонять упущенное. После аварии прошло пять недель. Я больше не могу сидеть дома. Я должна что-то делать. Хочу получить обратно свою жизнь. И своих подруг.
На кровати лежат три элегантных глянцевых пакета для Фи, Дебс и Каролин, которые я собираюсь вручить сегодня. Я потратила уйму времени на выбор подарков, и всякий раз при мысли о подругах меня захлестывает волна предвкушения приятных перемен.
Тихо напевая, я направилась в гостиную и вставила диск с записью реалити-шоу в проигрыватель — я ведь так и не досмотрела запись до конца. Вероятно, это поможет мне настроиться на работу в офисе. Переключиться, так сказать, в офисный режим. Быстро прокрутив начало, где шли интервью с героями, я стала смотреть с того момента, когда на экране возникла я собственной персоной — в лимузине с двумя мужчинами в деловых костюмах.
— …Сегодня вечером Лекси и ее команда не будут работать спустя рукава, — прозвучал мужской голос за кадром. Оператор дал меня крупным планом, и я затаила дыхание.
— Мы должны выполнить эту задачу! — говорила я резким тоном двоим парням, рассекая воздух ребром ладони. — Если придется, будем работать круглосуточно. Понятно? И не сметь отлынивать!
У меня даже рот приоткрылся. Я не узнавала себя в этой свирепой деловой женщине. В жизни не говорила с людьми подобным образом!
— Как всегда, перед началом работы Лекси устраивает встряску своей команде, — продолжал голос за кадром. — Но не слишком ли далеко Кобра зашла на этот раз?
Я не поняла, о ком он говорит. Какая кобра?
Теперь на экране крупным планом показали парня из лимузина. Он сидел на офисном стуле, а в окошке за ним виднелось ночное небо.
— Она не человек… — пробормотал он. — Мы вкалываем как заведенные по столько часов в день, полностью выкладываемся, а ей до лампочки!
Пока он говорил, на экране снова возникла я. Теперь я расхаживала по какому-то складу. Меня охватила тревога. Этот тип говорил обо мне? Тут же пошел эпизод полноценной ссоры не на жизнь, а на смерть между мной и этим парнем. Мы стояли на лондонской улице, он робко оправдывался, но я не давала ему и слова вставить.
— Ты уволен! — уничижительно бросила я напоследок, и мой полный яда голос хлестнул оппонента, словно бичом. Я даже вздрогнула у телеэкрана. — Ты исключен из моей команды!
— И Кобра наносит удар! — развязно произнес невидимый ведущий. — Давайте посмотрим этот момент еще раз!
Подождите, он что, называет Коброй… меня?! Под угрожающую музыку пошел замедленный повтор; мое лицо показали самым крупным планом.
— Ты ув-в-волен! — прошипела я. — Ты ис-с-сключен из моей команды!
Оторопев, я смотрела на экран. Как, черт побери, они это сделали? Мой голос изменили — я шипела, как змея!
— На этой неделе Лекси на пике формы. Она ядовита, как никогда! — заявил комментатор. — Тем временем во второй команде…
На экране появилась другая группа людей в костюмах и затеяла спор о согласовании цен. Я сидела неподвижно, словно контуженная, после пережитого шока. Но почему?.. Как?..
Почему мне никто не сказал? Почему меня никто не предупредил? Я машинально взяла телефон и с трудом набрала номер Эрика.
— Привет, Лекси.
— Эрик, я только что посмотрела диск с записью реалити-шоу! — Мой голос неудержимо шел вверх. — Там называют меня Коброй! Я веду себя с людьми как законченная сволочь! Ты мне об этом ничего не говорил!
— Дорогая, это было отличное шоу, — успокаивающе сказал Эрик. — Ты выступила в нем просто замечательно.
— Но меня же называют ядовитой змеей! — Ну и что?
— А то, что я не хочу быть змеей! — Понимаю, насколько смехотворно это прозвучало, но я не могла остановиться. — Змей никто не любит! Я скорее похожу на белку… или на коалу!
Коалы мягкие и пушистые. И слегка кривозубые.
— На коалу? Лекси! — засмеялся Эрик. — Дорогая, ты настоящая кобра. Ты отлично умеешь выбрать момент. У тебя есть натиск. Все это делает тебя идеальной деловой женщиной.
— Но я не хочу быть… — Я замолчала, потому что зазвонил интерком. — Такси приехало. Пожалуй, я пойду.
В спальне я взяла с кровати три подарочных пакета, тщетно пытаясь вернуть себе былой оптимизм. Однако уверенность в себе куда-то испарилась.
Я кобра. Неудивительно, что все меня ненавидят.
В такси я каменной статуей сидела на заднем сиденье, вцепившись в подарочные пакеты, и тщетно убеждала себя настроиться на позитив. Прежде всего ни для кого не секрет, что телевизионщики любят передергивать. Никто меня змеей не считает. К тому же шоу шло в эфире лет сто назад, о нем небось все уже забыли.
Однако беда в том, что, когда начинаешь себя уговаривать, в душе всегда отлично понимаешь — это чушь и самообман.
Водитель высадил меня возле офисного здания. Глубоко вздохнув, я одернула свой бежевый костюм от Армани и, не обращая внимания на нервный озноб, поднялась на третий этаж. Выйдя из лифта, я увидела Фи, Каролин и Дебс у кофемашины. Фи оживленно о чем-то говорила, показывая на свою прическу, Каролин вставляла реплики, но едва они заметили меня, беседа прекратилась, словно выключили радио.
— Привет, девчонки, — обратилась я к ним с самой теплой и дружеской улыбкой. — Я снова в строю.
— Привет, Лекси, — прозвучал в ответ нестройный хор. Фи слегка пожала плечами в знак подтверждения факта моего возвращения.
Отлично! Это еще не улыбка, но по крайней мере хоть какая-то реакция.
— Прекрасно выглядишь, Фи. Красивая блузка, — показала я на ее кремовый топ. Фи с удивлением оглядела себя. — Ну, Дебс, как всегда, просто куколка. Классная прическа, Каролин, все так коротко, аккуратненько, и… сапоги хорошие.
— Эти? — фыркнула Каролин, слегка выставив вперед ногу в коричневом замшевом сапоге. — Я их сто лет ношу.
— Ну, все равно очень удачные.
Я нервничала и оттого несла невероятную чушь. Неудивительно, что во взглядах девчонок читалось недоумение. Фи стояла, сложив руки на груди, а Дебс, казалось, с трудом сдерживала смех.
— Ну ладно. — Я заставила себя придержать эмоции. — У меня кое-что есть для вас. Это, Фи, для тебя, а это тебе, Дебс…
Я протянула им пакеты, которые вдруг показались мне чересчур блестящими и дорогими с виду.
— Это для чего? — безучастно спросила Дебс.
— Ну, понимаете, просто… э-э-э… — Я замялась. — Вы мои подруги, и… Да открывайте уже!
Неуверенно переглянувшись, все трое начали снимать подарочную упаковку.
— Гуччи? — с недоверием спросила Фи, вынимая зеленый футляр для драгоценностей. — Лекси, я не могу принять…
— Нет, можешь! Пожалуйста. Ты открой, сама все увидишь… Фи молча открыла коробочку, внутри которой блеснули золотые часы-браслет.
— Помнишь? — горячо заговорила я. — Мы любовались ими в витрине, специально ходили мимо магазина по выходным. А теперь пусть другие любуются, а ты носи!
— Другие уже два года любуются, Лекси, — ответила Фи после паузы. — Я себе купила.
Выпрямив руку, она подтянула рукав и показала очень похожие часы, правда, попроще и уже не новые.
— О… — растерялась я. — Ну ничего, я могу их вернуть или обменять, подберем что-нибудь другое…
— Лекси, я не смогу этим пользоваться. — Каролин, протянула мне парфюмерный набор в прилагавшейся к нему кожаной сумочке. — Меня мутит от этого запаха.
— Но это же твои любимые духи… — растерялась я.
— Были, — поправила она меня. — Пока я не забеременела.
— Ты беременна?! — Я ошеломленно уставилась на нее. — О Господи! Каролин, мои поздравления! Как чудесно! Я так за вас рада! Из Мэтта получится отличный папаша…
— Отец ребенка не Мэтт! — резко оборвала она меня.
— Как? — поразилась я. — Вы что… разошлись?
Это не укладывалось в голове. Они не могли расстаться! Все считали, что Каролин и Мэтт просто созданы друг для друга.
— Я не хочу об этом говорить, ясно? — произнесла Каролин почти шепотом, и я, к своему ужасу, увидела, как покраснели ее глаза за стеклами очков. — У меня много дел. — Она сунула мне в руки блестящую обертку и ленту, повернулась и быстро пошла в отдел.
— Молодец, Лекси, — саркастически бросила Фи. — Только она начала приходить в себя после разрыва с Мэттом…
— Но я же не знала! Я понятия не имела! Господи, как жалко… — Я потерла горевшие щеки, не в силах успокоиться. — Дебс, открой свой подарок.
Я купила Дебс крестик, выложенный крошечными бриллиантами. Она просто помешана на драгоценностях, а уж с нательным крестом не ошибешься — Дебс его просто снимать не захочет.
Дебс молча развернула бумагу.
— Конечно, это довольно экстравагантно, — нервно сказала я. — Но мне хотелось найти что-нибудь особенное…
— Это же крест! — Поморщившись, Дебс сунула мне футляр, словно оттуда шел запах тухлятины. — Я не могу его носить. Я еврейка.
— Ты еврейка?! — оторопела я. — Это с каких же пор?
— Со дня помолвки с Джейкобом, — сказала Дебс как нечто само собой разумеющееся очевидное. — Я приняла иудаизм.
— Ух ты! — обрадовалась я. — Ты помолвлена? — Только сейчас я заметила у нее платиновое кольцо с бриллиантом, утопленным в середине белого ободка. Дебс носила столько колец, что подарок в честь помолвки было трудно заметить. — Когда свадьба? — Вопросы сыпались из меня как из рога изобилия. — Где будет банкет?
— В следующем месяце. — Дебс отвела глаза. — В Уилтшире.
— В следующем месяце?! Господи, Дебс, но я не получила… Я замолчала, отчетливо слыша в наступившей тишине, как в ушах шумит кровь. Я чуть не сказала, что не получила приглашения.
— То есть… мои поздравления! — Я натянуто улыбнулась. — Надеюсь, все пройдет на высшем уровне. Не беспокойтесь, я легко верну крест… и часы… и духи… — Дрожащими пальцами я принялась заталкивать оберточную бумагу в один из пакетов.
— Угу, — неловко сказала Фи. — Ну, мы пойдем.
— Пока, — произнесла Дебс, по-прежнему не глядя мне в глаза.
Они пошли в отдел, а я смотрела им вслед с занывшим от напряжения подбородком, едва сдерживая слезы.
«Отличная идея, Лекси. Ты не вернула себе подруг, лишь еще сильнее все испортила».
— Это мне подарок? — послышался за спиной саркастический голос Байрона. Обернувшись, я увидела, как мой зам вышагивает по коридору с чашкой кофе в руке. — Очень мило с твоей стороны, Лекси!
До чего же мерзкий тип! Вот уж кто змея так змея!
— Здравствуй, Байрон, — бодро сказала я. — Рада тебя видеть.
Справившись с собой, я выпрямилась и отбросила с лица прядь волос, твердо решив не пасовать.
— Тебе, должно быть, потребовалось немалое мужество, чтобы выйти на работу, Лекси, — протянул Байрон, продолжая свое шествие по коридору. — Такое упорство достойно восхищения.
— Да что ты? Знаешь, я готова приступить к своим обязанностям.
— Ну, если возникнут вопросы, ты знаешь, где меня найти. Впрочем, сегодня я целый день буду с Джеймсом Гаррисоном. Помнишь Джеймса Гаррисона?
Черт, ну почему он все время выбирает людей, о которых я никогда не слышала?
— Напомни, — неохотно буркнула я.
— Это директор компании «Саутис», нашего дистрибьютора. Они распространяют по стране нашу продукцию — ну, ковры, паласы, все, что мы производим. Складывают в грузовики и развозят по магазинам, — издевательски-вежливо пояснил Байрон.
— Я прекрасно помню «Саутис», — оборвала я зама. — Для чего ты с ним встречаешься?
— Ну… — начал Байрон после паузы, — дело в том, что «Саутис» стала убыточной. Сейчас у них трудные времена. Если они ничего не предпримут, нам придется искать другого дистрибьютора.
— Ясно, — кивнула я с самым авторитетным видом. — Держи меня в курсе. — За разговором мы дошли до моего кабинета. Открыв дверь, я бросила с порога: — Ладно, Байрон, до скорого.
Войдя, я бросила подарки на софу, открыла шкаф и вытащила выдвижной ящик с папками. Стараясь не поддаваться ощущению безнадежности, я села за стол и открыла первую где были подшиты протоколы советов отдела.
Три года. Я смогу нагнать три года. Не так уж это много.
Через двадцать минут мозг просто закипел. Я давно не читала ничего серьезного и сейчас продиралась сквозь казенный язык протоколов, как через густую патоку. Обсуждения бюджета. Продление контрактов. Оценка выполненной работы. Я будто снова попала в институт и пыталась овладеть полным курсом наук в один присест.
Начала просматривать лист с пометкой «вопросы, которые нужно задать», и уже дошла до обратной страницы, когда дверь бесшумно открылась и в кабинет заглянул Байрон. По-моему, он не постучал.
— Как дела?
— Отлично, — с вызовом ответила я. — Просто отлично. У меня есть пара вопросов.
— Валяй. — Он прислонился к дверному косяку.
— Что такое Кью-эй-си?
— Это наша новая бухгалтерская программа. Сто лет как перешли.
— Значит, и я перейду, — огрызнулась я, записывая ответ. — А кто такие «Сервис. ком»?
— Провайдер нашей онлайновой службы по работе с клиентами.
— Что? — растерялась я. — А куда делся отдел сервисного обслуживания?
— Давным-давно сократили, — со скукой в голосе сообщил Байрон. — Компания подверглась реструктуризации, многие отделы были ликвидированы…
— Понятно, — кивнула я, пытаясь все это кратко записать. — А что такое «Би-ди букс»?
— Это наше рекламное агентство, — сказал Байрон, всем своим видом показывая, что у него кончается терпение. — Они отвечают за нашу рекламу на радио и телеви…
— Я знаю, чем занимаются рекламные агентства! — оборвала я заместителя резче, чем хотела. — А почему не «Пинкхэм Смит»? Мы столько лет успешно сотрудничали…
— «Пинкхэм Смит» больше не существует, — вытаращил глаза Байрон. — Они разорились. Иисусе, Лекси, да ты же ни черта не знаешь!
Я открыла рот ответить — и промолчала. Он прав. Дело обстояло так, словно знакомый мне пейзаж снесло ураганом, все отстроили заново, а я ничего не узнаю.
— Тебе никогда этого не освоить. — Байрон с жалостью посмотрел на меня.
— Все я освою!
— Лекси, взгляни правде в лицо. Ты психически нездорова. Тебе нельзя так напрягаться.
— Я абсолютно здорова психически! — в бешенстве рявкнула я, вскакивая. Нарочно задев Байрона плечом, я вышла в предбанник, где Клэр изумленно вскинула глаза, резко закрывая мобильный телефон.
— Здравствуйте, Лекси. Вам что-нибудь принести? Чашку кофе?
У нее был такой испуганный вид, словно я могла откусить ей голову, пристрелить или сделать еще что-нибудь столь же приятное. Что ж, отличный шанс показать, что я не сучка-начальница, а прежняя Лекси Смарт.
— Здравствуйте, Клэр, — ответила я в самой теплой и дружеской манере, присев на угол стола. — Как дела?
— Э-э-э… хорошо. — В расширенных глазах секретарши плескался ужас.
— Не принести ли вам чашку кофе?
— Мне? — Она смотрела на меня, словно заподозрив подвох. — Чтобы вы мне кофе принесли?
— Почему бы и нет? — улыбнулась я. Клэр вздрогнула:
— Я все-все поняла. — Она соскользнула со стула, не сводя с меня глаз, как с настоящей кобры, и попятилась к выходу. — Сейчас принесу.
— Подождите! — произнесла я почти безнадежно. — Клэр, давайте познакомимся поближе. Сходим куда-нибудь на ленч или даже в клуб, пройдемся по магазинам…
От моих слов у Клэр даже зрачки разбежались.
— Да-да, хорошо, как скажете, Лекси, — пролепетала она и припустила по коридору.
Обернувшись, я увидела, как Байрон корчится от смеха в дверном проеме моего кабинета.
— Ты и впрямь совершенно изменилась, — отметил он, с интересом приподняв брови.
— Может, я просто хочу общаться с подчиненными в дружеском ключе и решила относиться к ним с уважением, — с вызовом сказала я. — Что в этом плохого?
— Ничего! — Байрон поднял руки, словно сдаваясь. — Лекси, это отличная идея. — Он осмотрел меня с ног до головы с саркастической улыбкой и прищелкнул языком, будто что-то вспомнив. — Прежде чем отчалить, разреши передать тебе одно дело, как начальнику отдела. По-моему, так будет правильно.
Наконец-то он признал во мне начальника!
— Да? — Я царственно подняла голову, выставив вперед подбородок. — Что за дело?
— Мы получили е-мейл от руководства об имеющих место нарушениях установленной продолжительности обеденного перерыва для рядовых сотрудников. — Он полез в карман и достал листок бумаги. — Джонсон хочет, чтобы начальники отделов хорошенько вздрючили своих подчиненных, желательно прямо сегодня. — Байрон с невинным видом улыбнулся. — Можно переложить на тебя это поручение?
Ублюдок. Вот ублюдок!
Я бегала по кабинету, прихлебывая кофе, а внутри все сжималось от волнения. Мне еще никогда не приходилось кому-то выговаривать, а тут целый отдел, которому я попутно собираюсь доказать, что я очень милый человек, а вовсе не сучка-начальница.
Я в сотый раз взглянула на распечатку е-мейла от Наташи, личного помощника Саймона Джонсона.
Уважаемые коллеги! Внимание Саймона привлек тот факт, что отдельные сотрудники значительно удлиняют свой обеденный перерыв по сравнению с установленным нормативом. Это неприемлемо. Саймон будет весьма благодарен, если вы как можно быстрее доходчиво разъясните это подчиненным и ужесточите контроль за дисциплиной.
Заранее всем спасибо.
Наташа.
О'кей. Здесь же не сказано «вздрючить вверенный тебе коллектив»? Значит, мне не обязательно быть агрессивной. Можно добиться своего и вежливым тоном.
А если провести разговор в шутливо-добродушной манере? Я начну: «Девочки, скажите-ка мне, достаточно ли длинный у вас обеденный перерыв?» При этом я сделаю большие глаза, и все засмеются, а кто-нибудь спросит: «В чем проблема, Лекси?» Тогда я сокрушенно разведу руками и скажу: «Это не я, это все крахмальные воротнички с восьмого этажа воду мутят. Давайте-ка попытаемся не опаздывать с обеда, ладно?» И несколько человек кивнут, словно говоря: «Ну что ж, это справедливо». И все будет хорошо.
Сочтя план удачным, я глубоко вздохнула, сложила листок и сунула в карман, после чего прошла в зал вверенного мне отдела продаж напольных покрытий.
В помещении стоял гул голосов, дополняемый легким стуком клавиш. Девушки говорили по телефону И просто болтали. Примерно минуту меня никто не замечал, затем Фи подняла голову и толкнула локтем Каролин, которая пихнула девушку, имени которой я не знала; та поспешно положила трубку. По всей комнате сотрудницы закончили телефонные разговоры, подняли глаза от мониторов и развернулись ко мне на крутящихся стульях. Через несколько секунд в зале воцарилась полная тишина.
— Здравствуйте! — сказала я, чувствуя, как горит от волнения лицо. — Я… э-э-э… Ну что, девочки, как работается?
Никто не ответил и даже не подал виду, что понял мои слова. Народ безмолвствовал, по-прежнему глядя на меня с напряженным ожиданием.
— Ну ладно, давайте к делу, — бодро сказала я. — Хватает ли вам времени в обеденный перерыв?
— А что? — спросила девушка, сидевшая за бывшим моим столом. — Наш перерыв сделали подлиннее?
— Нет, — поспешно ответила я. — Меня интересует, не слишком ли он у вас длинный?
— По-моему, нормальный, — пожала она плечами. — Часа как раз хватает пройтись по магазинам.
— Да, — поддержала ее другая. — Можно добежать до Кингс-роуд и обратно.
Так, я явно не достигла цели. Две девицы в углу снова начали разговаривать.
— Послушайте, пожалуйста! — Мой голос зазвучал напряженно. — Я должна вам кое-что сказать. Об обеденном перерыве. Некоторые сотрудники компании… ну, не обязательно кто-то из вас…
— Лекси, — громко сказала Каролин, — что за фигню ты несешь?
Фи и Дебс захохотали.
— Слушайте, девочки, это серьезно, — настаивала я, залившись краской, но все еще пытаясь сохранить самообладание.
— С-с-с-серьезно, — повторил кто-то, и в комнате сразу послышались смешки. — С-с-с-серьезно.
— Очень смешно! — Я попыталась улыбнуться. — Да послушайте же, в самом деле…
— Пос-с-слушайте… в с-с-с-с-самом деле…
Теперь уже почти все в комнате шипели или смеялись. Лица оживились: шутка забавляла всех, кроме меня. Мимо моего уха пролетел бумажный самолетик, приземлившись на пол Я отпрянула от неожиданности, и весь отдел грохнул хохотом.
— О'кей, просто не будьте на обеде слишком долго, договорились? — в отчаянии сказала я.
Никто не слушал. Другой самолетик ударил меня в нос, за ним прилетел ластик. Несмотря на всю мою решимость, слезы брызнули у меня из глаз.
— Ладно, я, пожалуй, пойду, — выдавила я. — Спасибо… за вашу отличную работу. — Под взрывы хохота я повернулась и вышла из комнаты. Плохо видя сквозь слезы, я почти побежала в туалет, по пути столкнувшись с Даной.
— Куда вы, Лекси? — удивилась она. — У вас же есть ключ от туалетной комнаты для руководства. Там гораздо удобнее!
— Мне и здесь хорошо, — выдавила улыбку я. — Правда. Я направилась к последней кабинке, с грохотом захлопнула дверь и опустила голову на руки, чувствуя как уходит напряжение. Такого унижения мне еще не доводилось переживать.
Если, конечно, не считать случая с белым купальником.
Почему я вообще захотела стать руководителем? Почему? Пользы от этого — только потерять подруг, приобрести право дрючить персонал и слышать шипение в свой адрес. И ради чего? Ради дивана в кабинете? Или ради роскошной визитки?
Наконец я устало подняла голову и увидела перед собой исписанную туалетную дверь. Мы всегда использовали эту поверхность как своего рода доску объявлений, изливая огорчения, вставляя шутки или открывая глупые эпистолярные дебаты. Уборщицы никогда не выговаривали нам за это, а начальство в общий туалет не заглядывало, так что развлечение было вполне безопасным.
Я пробежала глазами граффити, улыбнувшись какой-то пасквильной истории о Саймоне Джонсоне, и тут мое внимание привлекло новое сообщение, сделанное синим маркером. Почерком Дебс значилось: «Кобра вернулась».
А внизу тонким черным пером была приписка: «Не беспокойтесь, я наплевала ей в кофе».
Существует только один способ пережить подобное фиаско: напиться в стельку, в хлам, до поросячьего визга — словом, в… это самое.
Часом позже я сидела в баре гостиницы «Батгейт», находившейся буквально за углом нашей офисной башни, и приканчивала третий «Мохито». Мир уже утратил свои четкие очертания, но мне это только нравилось. Чем расплывчатее, тем лучше. Лишь бы со стула не упасть, и ладно.
— Эй! — Я подняла руку, чтобы привлечь внимание бармена. — Еще один, пожалуйста.
Бармен чуть заметно приподнял брови, но ответил:
— Пожалуйста.
Я немного обиженно наблюдала, как он достает мяту. Может, он еще спросит, куда мне четвертый? Уж не собирается ли он читать мне примитивную барменскую мораль?
Вскоре передо мной появился коктейль и вазочка с арахисом, которую я презрительно оттолкнула. Не хочу ничего нейтрализующего алкоголь. Пусть попадает мне прямо в кровь.
— Могу я предложить вам еще что-нибудь? Перекусить, например?
Бармен кивнул на коротенькое меню, но я проигнорировала предложение и как следует приложилась к «Мохито».
Коктейль был холодным, резким на вкус, с лаймовой кислинкой — словом, идеальным.
— Я кажусь вам стервой? — подняла я глаза на бармена. — Только честно.
— Нет, — улыбнулся он.
— А между тем я законченная стерва. — Я отпила новый большой глоток «Мохито». — Так считают мои подруги.
— Ну, наверняка не все, а только некоторые.
— Раньше мы дружили… — Поставив бокал, я мрачно уставилась на зеленый коктейль. — Не знаю, отчего все пошло наперекосяк.
У меня здорово заплетался язык, я даже сама это замечала.
— Все так говорят. — Сидевший в конце барной стойки молодой человек поднял глаза от «Ивнинг стандард». У него был американский акцент и казавшийся высоким от залысин лоб. — Никто не признается, что сам напортачил.
— Нет, я правда не знаю. — Я со значением подняла вверх палец. — У меня была авария. Бум! — и я очнулась в теле стервы.
— А мне кажется, вы очнулись в теле куколки. — Американец с улыбкой пересел на соседний стул. — Я бы такое тело ни на что не променял.
Я непонимающе смотрела на него несколько секунд, пока до меня не дошло.
— О! Вы со мной флиртуете! Но я замужем. За молодым человеком, моим супругом. — Я подняла левую руку, нащупала обручальное кольцо и указала на него: — Видите, замужем. — Я напряженно думала пару секунд. — А еще у меня, возможно, есть любовник.
Из-за барной стойки послышался сдавленный смешок. Я с подозрением взглянула на бармена, но его лицо осталось невозмутимым. Отпив новый глоток из бокала, я почувствовала долгожданное опьянение. В голове поднялся вихрь, в ушах зазвенело, а комната начала кружиться.
Это хорошо. Комнаты должны кружиться.
— Знаете, я пью не для того, чтобы забыться, — доверительно поведала я бармену. — Я уже все забыла. — Это вдруг показалось мне настолько смешным, что я зашлась в истерическом смехе. — Я ударилась головой и все забыла, — объясняла я, держась за живот и утирая выступившие слезы. — Я даже забыла, что у меня есть муж. Представляете, оказалось, что есть!
— Угу… — Бармен и американец переглянулись.
— И говорят, от этого нет лекарства! Но ведь могут же врачи ошибаться? — обратилась я за поддержкой к посетителям бара. Меня уже многие слушали, и двое согласно кивали.
— Врачи ничего не знают, — поддержал меня американец. — Они все засранцы.
— Вот именно! — повернулась я к нему. — Вы просто в точку попали. Ладно. — Я опять приложилась к «Мохито» и обратилась к бармену: — Можно поп-ррросить вас об одной услуге? Возьмите, пожалуйста, шейкер и дайте мне, пожалуйста, по башке. Доктор говорил, это не поможет, но он же не проверял!
Бармен улыбнулся, видимо, решив, что я шучу.
— Прекрасно, — потеряв терпение, сказала я. — Придется самой. — И прежде чем он успел меня остановить, я схватила двойной металлический стакан и вмазала себе по лбу. — Оу! — Уронив шейкер, я схватилась за голову. — Ой! Больно!
— Видали? — восхитился кто-то за моей спиной. — Она ненормальная!
— Мисс, с вами все в порядке? — забеспокоился бармен. — Может, вызвать вам…
— Подождите! — Я подняла руку и несколько секунд сидела неподвижно, ожидая, когда воспоминания затопят мозг. Затем разочарованно сникла. — Не сработало. Ничего не вспомнилось. Вот гадство!
— Налейте ей крепкого кофе, — понизив голос, сказал американец бармену.
Нахал! Знаем мы эти ваши чашечки кофе! Я уже хотела сказать ему пару ласковых, когда запищал сотовый. После некоторых усилий справившись с «молнией», я открыла сумку и вытащила телефон. В новом сообщении значилось:
Привет, я уже еду домой. Э.
— Это от моего мужа, — сообщила я бармену, убирая телефон. — Между прочим, он умеет водить яхту.
— Здорово, — вежливо восхитился бармен.
— Да. — Я с жаром кивнула шесть или семь раз. — Это здорово. У нас прекрасный, идеальный брак. — Я задумалась на секунду. — Вот только сексом мы не занимаемся.
— Вы не занимались сексом? — обалдел американец.
— Мы занимались сексом. — Снова приложившись к «Мохито», я доверительно наклонилась к американскому гостю: — Я просто этого не помню.
— Это как же? — заржал он. — Он что, трахал тебе мозги, крошка?
Слова американского пошляка неожиданно зажглись в моей бедной голове большой неоновой вывеской. Трахать мозги! Точно!
— Знаете что? — медленно начала я. — Может, вы и не п…понимаете, но вы сейчас ск…азали оч-чень важную вешь… весч… вещь.
Язык заплетался, но я соображала отлично. Может, если заняться сексом, соответствующие ощущения прочистят мне мозги? А вдруг именно это мне и нужно? Не исключено, что Эми права и секс — отличное средство от амнезии!
— Так, у меня появилось срочное дело. — Я с грохотом поставила бокал на стойку. — Пойду-ка займусь с мужем сексом.
— Конечно, иди, детка, — засмеялся американец, — Иди, развлекись.
Я должна переспать с Эриком. Это моя миссия. По дороге домой в такси я сидела как на иголках. Вот войду в пентхаус и наброшусь на мужа с порога, и такая у нас любовь начнется, что мозги на место встанут. И я все вспомню.
Единственной загвоздкой было отсутствие при мне семейной энциклопедии: я, хоть убей, не могла вспомнить порядок прелюдии.
Закрыв глаза, я пыталась не обращать внимания на легкое головокружение и вспомнить, что писал Эрик. Так, мы что-то делаем по часовой стрелке, а потом в ход идут «нежные, но настойчивые прикосновения языка». Это про бедра? Или про грудь? Эх, нужно было заучить. Или записать на стакере и приклеить на спинку кровати…
Ура, вроде бы вспомнила. Сначала ягодицы, затем внутренняя поверхность бедер, потом область паха…
— Что, простите? — спросил водитель. Упс. Я и не заметала, что говорю вслух.
— Ничего! — поспешно ответила я.
Да, еще где-то упоминались ушные раковины. Может, это к ним относятся настойчивые прикосновения языка? Ладно, не важно. Где не вспомню, там буду импровизировать. Ну в самом деле, мы же не старая супружеская пара, которая всякий раз делает одно и то же, правда?
Нет, ну правда или нет?
Я ощутила некоторое сомнение, но решила его отбросить. Все у нас прекрасно получится. К тому же на мне чудесное нижнее белье — шелковое, идеально сидящее. Теперь у меня даже в самом дальнем ящике нет ничего поношенного.
Мы подъехали к дому, и я расплатилась с таксистом. Поднимаясь в лифте, сунула в рот жвачку для освежения дыхания и расстегнула верхние пуговицы блузки.
Получилось чуть не до пупка — лифчик видно.
Я снова застегнулась, вошла в квартиру и крикнула:
— Эрик!
Ответа не последовало, и я направилась в кабинет. По правде говоря, я здорово боялась. На высоченных шпильках я покачивалась то вправо, то влево, как корабль при шторме, а стены уплывали то вперед, то назад, причем я чувствовала — лучше не пытаться их остановить.
Добравшись до кабинета, я через открытую дверь некоторое время смотрела на Эрика, работавшего за компьютером. На мониторе виднелся рекламный буклет, посвященный «Синему-42», его новому детищу. Вечеринка по случаю запуска объекта была уже на носу, и Эрик денно и нощно готовился к презентации.
Отлично! Сейчас он должен уловить чувственные флюиды, наполнившие комнату, обернуться и увидеть меня. Но прошло несколько секунд, а он ни черта не уловил.
— Эрик! — позвала я хрипло и сексуально, но он и ухом не повел. Тут до меня дошло, что он сидит в наушниках. — Эрик!!! — заорала я, и муж наконец-то обернулся, стянул наушники и улыбнулся мне:
— Привет. Как день прошел?
— Эрик… Возьми меня! — Я запустила пальцы в волосы. — Люби меня! Я хочу на седьмое небо!
Несколько секунд супруг внимательно смотрел на меня:
— Дорогая, ты что-нибудь выпила?
— Пару коктейлей. Максимум три… — Я ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. — Главное — коктейли помогли мне разобраться в моих желаниях, понять, чего я хочу… Мне позарез необходим секс.
— О-о-о-кей, — протянул Эрик, приподняв брови. — Может, тебе сначала немного протрезветь, съесть что-нибудь? Джианна приготовила чудесную поджарку из морепродуктов…
— Не хочу жареных морепродуктов! — Вот бы топнуть сейчас ногой! — Хочу заняться сексом! Это единственный способ вернуть мне память наконец!
Нет, ну что за мужики пошли! Я-то думала, Эрик набросится на меня, как изголодавшийся зверь, а вместо этого он сидит и потирает кулаком лоб.
— Лекси, не надо форсировать события. Это очень важное решение. Врач в больнице ясно сказал — мы должны переходить к очередному этапу, лишь когда ты полностью освоишься и будешь чувствовать себя комфортно…
— Ну так вот мне будет очень комфортно, если мы займемся этим прямо сейчас. — Я расстегнула две пуговки на блузке, открыв поддерживающий лаперловский бюстгальтер с низким U-образным вырезом, в котором грудь выглядела просто сказочно.
В скобках замечу: еще бы ей так не выглядеть — бюстгальтер стоит уж точно не меньше шестидесяти фунтов.
— Иди ко мне, — сказала я, завлекательно-маняще приподняв подбородок. — Я твоя жена.
Эрик по-прежнему смотрел на меня во все глаза, и по его лицу можно было читать мысли, как в книге с крупным шрифтом.
— Ну ладно! — Он закрыл документ, выключил компьютер, подошел ко мне, обнял и принялся целовать. Это оказалось… приятно.
Больше того, это настоящее удовольствие!
У Эрика очень мягкие губы, я это уже замечала. Немного странно для мужчины. Я не хочу сказать, что это несексуально, но…
— Тебе комфортно, Лекси? — выдохнул Эрик мне в ухо.
— Да! — прошептала я.
— Перейдем в спальню?
— О'кей!
Эрик первым вышел из кабинета, и я последовала за ним, слегка спотыкаясь. Все это показалась мне каким-то формальным, словно муж вел меня на собеседование как соискателя вакансии.
В спальне мы возобновили поцелуи. Казалось, Эрик здорово увлекся, однако я понятия не имела, что полагается делать дальше. Я то и дело косилась на нашу энциклопедию, лежавшую поблизости, и соображала, смогу ли я незаметно открыть ее большим пальцем ноги на разделе «Прелюдия» — такг чтобы Эрик не заметил.
Он потянул меня на кровать. Нужно как-то соответствовать. «Я свою зверюшку поцелую в ушко…» Нет. Обойдется! Начну… с груди. Расстегну ему рубашку и поглажу по часовой стрелке.
Надо отдать Эрику должное, грудь у него оказалась красивая — крепкая и мускулистая. Еще бы, по часу в день в спортзале качается…
— Тебе нравится, когда я вот так трогаю твои груди? — пробормотал он, начиная расстегивать мне лифчик.
— Полагаю, да, — пробормотала я в ответ.
Что он меня так тискает? Словно фрукты покупает. Еще минута, и у меня синяки появятся!
Ладно. Не будем придираться. Все прекрасно. У меня сказочный муж со сказочным телом, мы в постели, и…
Уй-й-й-й!.. Это был мой сосок.
— Извини, — прошептал Эрик. — Слушай, дорогая, тебе будет комфортно, если я поглажу твой живот?
— Ну… да, наверное.
Зачем он все это спрашивает? Почему думает, что грудь подставлять мне нравится, а если он погладит мне живот, я испытаю дискомфорт? Где логика? Да и словечко «комфортно» не кажется мне подходящим к случаю. Ситуация из разряда сюрреалистических: мы тремся друг о друга, дышим как паровозы, делаем все по книжке, но я не ощущаю особого возбуждения.
Эрик тяжело сопел мне в шею. Я сочла, что мне пора переходить к следующему этапу — потискать ему ягодицы или… Так-так… Судя по тому, куда Эрик повел руки, мы перепрыгнули через несколько пунктов прелюдии, перейдя сразу к внутренней поверхности бедер.
— Ты такая горячая, — страстно бубнил он. — Господи, какая ты горячая… Я сейчас расплавлюсь…
Я ушам своим не поверила — и этот тоже все время повторяет «горячая»! У меня мелькнула мысль напустить на него Дебс — пусть играют в «горячо-холодно».
Ой нет. Перебьется мой муж без секса с Дебс. Некоторые идеи нужно давить в зародыше.
Я спохватилась, что прелюдия осталась далеко позади, не говоря уж о предварительном разговоре на чувственные темы. Но Эрик, судя по всему, не придал этому значения.
— Лекси, милая! — выдохнул он мне в ухо.
— Да? — прошептала я, ожидая услышать что-нибудь вроде «я люблю тебя».
— Тебе будет комфортно, если я введу пенис в твою?.. Бр-р-р!
Не успела я себя остановить, как оттолкнула Эрика и откатилась в сторону.
— Что случилось? — Эрик встревоженно сел. — Лекси, что стряслось? Тебе не плохо? К тебе вернулась память?
— Нет. — Я закусила губу, — Извини. Мне вдруг стало как-то… м-м-м…
— Я так и знал. Знал, что мы торопим события, — вздохнул Эрик и взял меня за обе руки. — Лекси, поговори со мной! Отчего тебе стало некомфортно? Всплыло какое-нибудь травматическое воспоминание?
О Господи, как он серьезен! Нужно что-нибудь соврать. Но я не могу лгать! Основа брака — абсолютная честность и полное доверие друг к другу!
— Травматические воспоминания ни при чем, — сказала я, старательно отводя взгляд и уставившись на стеганое одеяло. — Просто ты сказал «пенис».
— Пенис? — опешил Эрик. — А что плохого в пенисе? — Да просто… Понимаешь, слово какое-то несексуальное. Эрик откинулся на спинку кровати, нахмурив брови.
— Я считаю пенис абсолютно сексуальным.
— Ну правильно, — пошла на попятный я. — Еще бы ему не быть сексуальным.
Но как можно считать сексуальным почти медицинский термин?
— В любом случае дело не только в этом, — поспешила я сменить тему. — Ты каждые две секунды интересуешься, комфортно мне или нет. Это делает процесс каким-то… чересчур формальным. Тебе так не кажется?
— Я лишь старался быть тактичным и проявлять деликатность, — сухо ответил Эрик. — Довольно странная оценка с твоей стороны. — Отвернувшись, он резким движениям натянул рубашку.
— Я все понимаю, — заторопилась я, — и очень ценю твою деликатность. — Я положила руку мужу на плечо. — Но нельзя ли как-то расслабиться, действовать более спонтанно?
Эрик немного помолчал, взвешивая мои слова.
— Так мне сегодня ложиться здесь? — спросил он наконец. Меня едва не передернуло.
Да что со мной творится! Эрик — мой муж. Минуту назад я только о том и мечтала, чтобы заняться с ним сексом, однако его предложение провести ночь в одной кровати показалось мне чересчур… интимным.
— Давай пока это отложим. Извини, я просто…
— Прекрасно. Я все понял. — Не глядя на меня, Эрик поднялся. — Пойду приму душ.
— О'кей.
Оставшись одна, я в отчаянии хлопнулась спиной на подушки. Потрясающе. Лишила себя секса и ничего не вспомнила. Полный провал намеченной миссии.
«Я считаю пенис абсолютно сексуальным».
Я невольно фыркнула и сразу зажала рот ладонью, чтобы Эрик, не дай Бог, не услышал. Рядом с кроватью зазвонил телефон. Я не шевельнулась, ожидая, что ответит муж, но тут же вспомнила, что он в душе, и все-таки взяла изумительную ультрасовременную трубку фирмы «Бэнг и Олафсен».
— Алло?
— Привет, — послышался знакомый суховатый голос. — Это Джон.
— Джон? — По телу прошла волна горячечной дрожи. Эрика не было видно, но я все равно со всех ног кинулась в свою ванную комнату, захлопнула дверь и заперлась.
— Ты что, с ума сошел? — яростно прошипела я, понизив голос. — Зачем сюда звонишь? Это же очень рискованно! А если бы трубку взял Эрик?
— Вообще-то я звоню Эрику, — озадаченно ответил Джон. — Мне нужно с ним поговорить.
— О-о… — осеклась я. Ну не дура, а? — Понятно. — Стараясь исправить ошибку, я произнесла тоном примерной жены, говорящей с давним другом дома: — Конечно, Джон. Я сейчас отнесу ему теле…
— Но с тобой поговорить просто необходимо, — перебил Джон. — Мы должны встретиться. Нам надо объясниться!
— Мы не можем встретиться! И вообще прекращай эти разговоры. Тем более по телефону. Да и не по телефону тоже.
— Лекси, ты что, боишься? — спросил Джон.
— Нет! — ответила я, разглядывая в зеркале свое побагровевшее от прилива крови лицо. — Ну может, немного…
В трубке послышался странный звук. Он там что, смеется?!
— Я люблю тебя, — сказал он.
— Ты меня совсем не знаешь!
— Я люблю девушку, которой ты была… и есть.
— Ты любишь Кобру? — резко спросила я. — Ты любишь законченную стерву? Ну, тогда ты сумасшедший.
— Никакая ты не стерва.
Нет, он явно издевается надо мной!
— А вот все остальные считают, что я стерва. В смысле была стервой… В общем, как угодно.
— Ты была несчастна. И ты наделала немало ошибок. Но стервой ты никогда не была.
Несмотря на алкогольный дурман, я жадно ловила каждое слово. Джон словно пролил бальзам на мою израненную душу. Мне хотелось услышать больше.
— Какие… — сглотнула я, — какие ошибки я сделала?
— Расскажу при встрече. Мы обо всем поговорим. Лекси, мне тебя так не хватает…
Мне вдруг стало неловко от этого интимного, фамильярного тона. Сижу в собственной ванной и перешептываюсь с мужчиной, которого вообще не знаю. И во что я впутаюсь на этот раз?
— Прекрати! Замолчи! — оборвала я его. — Я должна подумать.
Я принялась расхаживать до дальней стены и обратно, запустив пальцы в волосы, пытаясь придумать какой-нибудь рациональный выход мутной после возлияний головой. Можем встретиться и обо всем поговорить…
Нет. Нет! Я не хочу с кем-то встречаться втайне от Эрика. Я хочу сохранить свой брак.
— Мы с Эриком только что занимались сексом! — с вызовом сообщила я.
Замечу в скобках, что не смогла бы удовлетворительно объяснить, к чему я это брякнула.
На другом конце линии воцарилась тишина. Я даже засомневалась, уж не ушел ли Джон от телефона, зажав уши. Что ж, если ушел, то это к лучшему.
— И зачем ты это мне говоришь? — долетели до моего уха его слова.
— Ты отлично понял. Это все меняет!
— Не понимаю. Ты думаешь, я разлюблю тебя только потому, что ты занималась с Эриком сексом?
— Я… Я не знаю. А вдруг?
— Или ты думаешь, ваш секс доказывает, что ты его любишь? — продолжал он гнуть свое.
— Не знаю! — разозлилась я, жалея, что вообще затеяла этот разговор. Надо было сразу выйти из спальни, держа телефон на отлете, и громко позвать Эрика: «Дорогой! Это тебя. Джон, твой архитектор».
Но что-то удерживало меня в ванной комнате с трубкой, приплюснутой к уху.
— Я надеялась, это расшевелит мою память, — сказала я наконец, присев на край ванны. — Думала, может, воспоминания никуда не делись, просто где-нибудь заперты, и если я смогу до них добраться… Но все оказалось сплошным разочарованием.
— Расскажи мне об этом, — каким-то странным голосом попросил Джон, и я вдруг представила его в серой футболке и потертых джинсах, трубка в одной руке, а другая закинута за голову и видна белая кожа под мышкой…
Образ был настолько ярким, что я заморгала.
— Как оно было? Ну, этот ваш секс? — Его тон изменился, стал легче.
— Это было… — Я кашлянула. — Ну какой обычно бывает секс? Сам небось знаешь, не маленький.
— Да, я знаю, какой бывает секс, — согласился он. — И кое-что слышал о сексе с Эриком. Он настоящий дока в любовных играх — серьезный, внимательный. А уж его богатое воображение…
— Хватит! По-твоему, это плохие качества, что ли?
— Нам необходимо встретиться, — перебил меня Джон. — Я серьезно.
— Но мы не можем… — Меня охватила странная пугающая дрожь, словно я вот-вот переступлю невидимую грань. Самое время остановиться.
— Я так скучаю по тебе. — Голос Джона стал тише, мягче. — Лекси, ты не представляешь, как мне тебя не хватает. Я просто с ума схожу, не видя тебя…
Моя сжимающая трубку ладонь вспотела. Я не могла больше слушать Джона. Этот человек смущает меня, лишает покоя, потому что если это правда, если все, что он говорил, правда, то…
— Мне пора идти, — торопливо сказала я. — Передаю трубку Эрику. — Покачиваясь на ватных ногах, я открыла дверь и вышла, держа телефон подальше от уха, словно боялась подхватить заразу.
— Лекси, подожди, — донесся из трубки голос Джона, но я не собиралась отвечать.
— Эрик! — бодро сказала я, подойдя к спальне мужа. Он открыл дверь, успев обмотаться полотенцем. — Дорогой, тебе звонит Джон, твой архитектор.
Поделиться152012-05-31 22:16:06
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 13
Я пыталась. Старалась как могла. Сделала все, что могла придумать, желая показать отделу — я не стерва.
Я повесила объявление с просьбой вписывать идеи для вылазки куда-нибудь всем отделом — на листке не появилось ни единого предложения. Я купила цветы на подоконники — никто не обратил на них внимания. Сегодня я принесла огромную подарочную корзину сдобных булочек с черникой, ванилью и шоколадом и поставила ее на ксерокс, снабдив табличкой: «От Лекси. Угощайтесь!»
Несколько минут назад я выходила в отдел. Никто не взял ни одной булочки. Ничего, просто время еще раннее. Подожду минут десять и снова проверю.
Я перевернула страницу в папке, которую читала, и в документе на экране. Разбираясь в бумажных и компьютерных файлах, я пыталась увязать различные моменты. Тут я, не желая того, широко зевнула и обессиленно опустила голову на стол. Ужас как устала. Я совершенно вымоталась. Прихожу каждое утро ровно в семь лишь для того, чтобы хоть немного разобраться в этой горе бумаг. Глаза покраснели от бесконечного чтения.
Я почти не хотела сюда возвращаться. Наутро после псевдосекса с Эриком проснулась бледная как смерть, с чудовищной головной болью и полным отсутствием желания когда-либо снова появляться в офисе. Спотыкаясь, я добралась до кухни, приготовила чай с тремя ложками сахара, села и написала на листе бумаги, болезненно морщась при каждом движении:
Варианты:
1. Сдаться.
2. Не сдаваться.
Я смотрела на листок целую вечность и наконец провела жирную черту поперек пункта номер один.
Недостаток первого варианта заключался в том, что никогда не знаешь наперед. Нельзя со стопроцентной точностью предсказать, сможешь ты справиться с задачей или нет. А меня уже тошнит от недосказанности и зловещих тайн собственной жизни. Поэтому сейчас я сижу в кабинете и продираюсь сквозь суконный язык протокола дебатов о ценовых тенденциях на ковровое волокно от 2005 года — просто на всякий случай. Вдруг это важно.
Хотя, если подумать, это никак не может быть важным. Я закрыла папку, встала, размяла затекшие ноги и на цыпочках подошла к двери. Приоткрыв ее, с надеждой посмотрела в отдел. Через стеклянную перегородку корзину отлично видно. Булочки остались нетронутыми.
Я была подавлена. В чем дело, почему никто не угощается? Может, нужно громко сказать, что это угощение для всех? Я вышла из кабинета.
— Всем привет! — бодро сказала я. — Я хотела сказать, что булочки всем вам, от меня. Свежие, только из пекарни. Так что не стесняйтесь и берите!
Мне никто не ответил. Девушки даже не подали виду, что заметили меня. Может, я превратилась в невидимку?
— Ладно, как хотите. — Я принужденно улыбнулась. — Приятного аппетита. — Резко повернувшись, я вышла.
Все, я свое дело сделала. Если они хотят булочек, значит, подойдут и возьмут. Нет — значит, нет. Вопрос закрыт. Мне наплевать. Как будет, так и будет. Я вновь села за стол, открыла один из последних финансовых отчетов и повела пальцем по колонкам результатов продаж напольных покрытий. Через несколько секунд я откинулась на спинку стула, растирая глаза кулаками: цифры лишь подтверждали то, что я уже давно поняла: отдел работает из рук вон плохо.
В прошлом году продажи немного поднялись, но они по-прежнему очень и очень низкие. Если мы не переломим эту тенденцию, налетим на серьезные неприятности. Вчера я заговорила об этом с Байроном, но он отнесся к сообщению с поразительным безразличием. Как он может быть таким пофигистом? Я написала на стикере: «Обсудить продажи с Байроном», — и положила ручку.
Ну почему они не едят мои булочки?
Покупая сегодня утром корзину, я возлагала на сдобу большие надежды, представляя, как у всех просветлеют лица и девушки скажут: «Отлично придумано, Лекси! Спасибо!» Теперь я упала духом. Похоже, подчиненные действительно ненавидят меня. Это как же нужно не любить человека, чтобы отказаться от прекрасной выпечки? Тем более от роскошных булочек класса де-люкс — пухлых, свежайших и с лимонной глазурью на тех, что с черникой?
Тихий разумный голосок в голове настойчиво советовал оставить все как есть и забыть об инциденте. Подумаешь, булки!
Но я не могла. Не в силах усидеть на месте, вскочила и быстрым шагом направилась в отдел. Горка булочек оставалась девственно-нетронутой. Все что-то печатали или говорили по телефону, игнорируя и булочки, и начальство.
— Ну что, никто не хочет булочку? — небрежно спросила я. — Между прочим, очень вкусная выпечка!
— Булочку? — наконец сказала Фи, наморщив лоб. — Я не вижу никаких булочек. — Она демонстративно огляделась, изображая удивление. — Кто-нибудь видит булочки?
Все с деланным недоумением пожали плечами.
— Ты имеешь в виду английскую булочку? — озадаченно хмурила брови Каролин. — Или французскую?
— В «Старбаксе» есть выпечка. Я могу послать за булками, если хотите, — сказала Дебс, с трудом сдерживая смех.
Ха-ха. Очень смешно.
— Прекрасно, — сказала я, стараясь не показать обиды. — Решили валять дурака как дети малые — дело ваше. Я хотела как лучше.
С трудом заставляя себя дышать ровно, я пошла к выходу. За спиной раздалось хихиканье и фырканье, но я твердо решила не обращать внимания. Реагировать было бы ниже моего достоинства. Мне необходимо оставаться спокойной, как подобает руководителю. Нельзя терять самообладание и выдавать свои чувства…
Но я не могла с собой справиться. Обида и гнев поднимались во мне, как лава в вулкане. Как они могут быть такими дрянями?
— Хотя прекрасного тут мало. — Развернувшись, я вновь вошла в отдел. Лицо горело. — Слушайте, я потратила время и силы, чтобы принести сюда эти булки. Я хотела угостить каждую из вас, а вы делаете вид, что не замечаете корзины…
— Извини, Лекси, — с невозмутимым видом и притворным сожалением сказала Фи, — но я понятия не имею, о чем ты.
Каролин фыркнула, сдерживая смех, и что-то внутри меня взорвалось.
— Вот об этом я говорю! — Схватив булочку с шоколадной крошкой, я ткнула ее Фи в лицо так, что она отшатнулась. — Вот об этих треклятых булочках! Если вы решили нос воротить, я сама их съем! — Я затолкала булку в рот и начала ее яростно жевать, затем откусила еще один громадный кусок. Крошки дождем сыпались на пол, но мне было наплевать. — Да я их все с удовольствием съем! — рявкнула я набитым ртом. — А чего жалеть? — Схватив булочку с черникой, я и ее затолкала в рот. — М-м-м-м, вкуснятина!
— Лекси?
Я обернулась, и под ложечкой судорожно сжалось. В дверях стояли Саймон Джонсон и Байрон.
Последний явно еле сдерживал торжествующее ржание. Саймон смотрел на меня как на гориллу в зоопарке, разбрасывающую корм по вольере.
— Саймон! — в ужасе воскликнула я, и фонтан крошек вылетел у меня изо рта. — Ухм… мням… Здравствуйте, как поживаете?
— Да вот хотел с тобой переговорить, если ты не занята, — сказал Саймон, вопросительно приподняв бровь.
— Конечно, нет! — Я наскоро пригладила волосы, безуспешно пытаясь проглотить непрожеванную булку. — Пройдемте в мой кабинет.
Минуя приемную, я поймала свое отражение в стеклянных дверях и ужаснулась, увидев красные от усталости глаза с густой сетью прожилок. Там и сям висели выбившиеся пряди, так что прическа тоже выглядела не лучшим образом. Ладно, сейчас я все равно не могу это поправить.
— Итак, Лекси, — начал Саймон, когда я закрыла дверь и положила недоеденную булочку на стол. — Только что у меня был очень содержательный разговор с Байроном о седьмом июня. Он, конечно, сообщил тебе о последних наработках?
— Конечно, — кивнула я, делая, вид, что знаю, о чем идет речь. Однако дата седьмое июня мне ничего не говорила. Что должно произойти седьмого июня?
— Совет для принятия окончательного решения я запланировал на понедельник. Сейчас я больше ничего не добавлю: конфиденциальность здесь—это главное… — Саймон внезапно замолчал и нахмурился: — Знаю, что у тебя есть сомнения, Лекси. У всех нас есть сомнения. Но, право же, других вариантов я не вижу.
О чем, о чем он говорит? — Саймон, я уверена, мы сможем с этим разобраться, — ляпнула я, отчаянно надеясь, что директор не попросит меня объяснить подробнее.
— Вот умница, Лекси! Я знал, что ты образумишься. — Саймон вновь заговорил нормальным голосом, и в его тоне появились мажорные нотки. — Сегодня я встречаюсь с Джеймсом Гаррисоном, новым руководителем «Саутис». Что ты о нем думаешь?
Слава Богу, наконец-то знакомое имя!
— Ах да, — быстро сказала я. — Я считаю, что сейчас «Саутис», к сожалению, не в лучшей форме. Нам нужно искать другого дистрибьютора.
— Ох, Лекси, осмелюсь просить тебя переменить мнение! — со смехом встрял в разговор Байрон. — «Саутис» только что предложила нам более выгодные условия по ценам и услугам. — Он повернулся к Саймону. — На прошлой неделе я провел целый день с представителями «Саутис» и Кифом из «Мягкой мебели». Джеймс Гаррисон совершил настоящий переворот в своей компании. Я до сих пор под впечатлением.
Мои щеки горели. Вот ублюдок!
— Лекси, разве ты не согласна с Байроном? — Саймон с удивлением повернулся ко мне. — Ты уже встречалась с Джеймсом Гаррисоном?
— Я… М-м-м… Нет, — с трудом выдавила я. — Уверена, что Байрон прав.
Этот гад меня подставил. Намеренно.
Повисла тяжелая пауза. Саймон смотрел на меня с разочарованным недоумением.
— Понятно, — произнес он наконец. — Ну что ж, мне пора идти. Рад был увидеться, Лекси.
— До свидания, Саймон. — Я проводила директора до дверей кабинета, стараясь говорить с подобающей топ-менеджеру уверенностью. — Надеюсь, мы скоро увидимся. Может быть, сходим вместе на ленч…
— Эй, Лекси, — неожиданно остановил меня Байрон, указывая пальцем на мой зад. — У тебя что-то прилипло к юбке.
Я схватилась за задницу и нащупала приклеенный на юбку стикер. Взглянула на него, и земля ушла из под ног. На листочке розовым фломастером кто-то вывел печатными буквами: «Я хочу Саймона Джонсона».
Я не могла поднять глаза на своего директора. Голова, по ощущениям, готова была взорваться.
Байрон фыркнул:
— Да у тебя там не только это…
Он дернул головой, указывая направление, и я, онемев, нащупала и оторвала второй стикер, на котором значилось: «Саймон! Возьми меня!»
— О, это чья-то глупая шутка! — безнадежно сказала я, скомкав стикеры. — Персонал… развлекается.
Судя по всему, Саймон Джонсон не оценил остроумия неизвестного автора.
— Понятно, — сказал он после паузы. — Ладно, Лекси, увидимся позже.
Он круто развернулся и пошел по коридору с Байроном. Через секунду я услышала, как мой мерзавец зам непринужденно начал:
— Саймон, теперь вы убедились? Она абсолютно…
Я стояла и смотрела им вслед, дрожа от потрясения. Вот и все, абзац карьере, а ведь я даже не имела возможности проявить себя на новом поприще. Как в тумане прошла обратно в кабинет и опустилась на стул. Мне не справиться с этой работой. Я вымоталась и выдохлась. Байрон меня подставил, и никто не хочет моих булочек.
Последняя мысль показалась мне просто невыносимой, и я почувствовала, как по щеке катится слеза. Я закрыла лицо руками и затряслась в беззвучных рыданиях. Надо же, мне казалось, все будет отлично. Я думала, быть начальником интересно и весело. Я как-то не отдавала себе отчета в том, что… Никогда не представляла…
— Эй! — Чей-то тихий голос прервал мои размышления. Я подняла голову и увидела Фи, которая, видимо, только что вошла и прикрыла дверь.
— О, привет. — Я наскоро вытерла глаза. — Извини, я тут…
— Ты как? — неловко спросила она.
— Все нормально. — Нашарив платок в ящике стола, я как следует высморкалась. — Ты что-то хотела?
— Извини за стикеры, — сказала Фи, покусывая губу. — Мы не предполагали, что сюда спустится Саймон. Просто решили приколоться.
— Ничего. — Голос мой все еще немного дрожал. — Вы не могли знать.
— Что он сказал?
— Отнесся без восторга, — вздохнула я. — Но он в любом случае от меня не в восторге, поэтому какая разница? — Я отщипнула кусочек булочки с шоколадом, сунула в рот и немедленно почувствовала себя лучше. На наносекунду.
Фи смотрела на меня во все глаза.
— Мне казалось, ты больше не ешь углеводы, — произнесла она наконец.
— Ага, щас. Можно подумать, я могу прожить без шоколада. — Я сунула в рот сразу полбулки. — Женскому организму необходим шоколад. Это научно доказанный факт.
Фи растерянно заморгала.
— Странно, — сказала она, помолчав. — Ты говоришь совсем как прежняя Лекси.
— Я и есть прежняя Лекси. — Меня охватили неимоверная усталость и нежелание объяснять все в сотый раз. — Фи… Представь, вот ты проснешься завтра, а на дворе 2010 год. И тебе будет необходимо привыкать к абсолютно новой жизни и быть совершенно другим человеком. Примерно так произошло и со мной. — Отломив от булки очередной кусок, я несколько секунд смотрела на него, потом положила на стол. — Я не представляю этого нового человека. Я не знаю, почему я стала такой. И это, в общем… тяжело.
Воцарилось долгое молчание. Я упорно смотрела в стол, борясь с подступающими рыданиями, кроша булку и не смея поднять глаза. Мне казалось, что Фи отпустит саркастическое замечание или поднимет меня на смех, а я не выдержу и вновь ударюсь в слезы.
— Лекси, прости меня, — едва слышно сказала Фи. — Я… Мы не понимали. Ведь внешне ты не изменилась…
— Да. — Я невесело улыбнулась. — Я теперь похожа на Барби-шатенку. — Я подняла каштановую прядь и вновь отпустила ее. — Когда в больнице подошла к зеркалу, то чуть не умерла от шока — не знала, кто это.
— Слушай, — повторила Фи, кусая губы и накручивая на палец кончик «хвоста», — я прошу прощения. За булки, за постеры и… за все остальное. Хочешь, пойдем сегодня с нами на ленч? — Она подалась вперед и добавила звенящим от волнения голосом: — Давай все начнем сначала!
— Я бы с удовольствием, — с благодарностью улыбнулась я. — Но сегодня не могу — обедаю с Лузером Дейвом.
— С Лузером Дейвом?! — произнесла Фи с таким изумлением, что я не сдержала смех. — Господи, Лекси, надеюсь, ты не собираешься…
— Нет! Конечно, нет. Я просто пытаюсь выяснить, что случилось в моей жизни за последние три года. Складываю головоломку. — Тут до меня дошло, что Фи может дать ответы на все вопросы. — Слушай, а ты не знаешь, из-за чего я рассталась с Лузером Дейвом?
— Понятия не имею. — Фи дернула плечом. — Ты не делилась, что у вас произошло. Ты всех нас вычеркнула из своей жизни. Даже меня. Казалось, для тебя все потеряло ценность, кроме карьеры. И в конце концов мы бросили попытки до тебя достучаться. — Ее лицо потемнело от обиды.
— Прости меня, Фи, — неловко сказала я. — Я не хотела отгораживаться от друзей. По крайней мере думаю, что не хотела… — Настоящий сюр — извиняться за что-то, о чем я ничего не помню.
— Да ладно, это же была не ты… То есть ты, но… не ты. — Фи замолчала. Она тоже запуталась.
— Пойду. — Взглянув на часы, я поднялась. — Может, у Лузера Дейва найдутся ответы.
— Лекси, — смущенно сказала Фи. — Ты еще один пропустила.
Она показала пальцем на мою юбку. Я в третий раз схватила себя за задницу и сорвала очередной стикер, на котором значилось: «Саймон Джонсон, я согласна быть твоей!»
— Да ни за что на свете, — хмыкнула я, комкая бумажку.
— Не согласна? — лукаво улыбнулась Фи. — А я бы хоть сейчас.
— Не верю! — Я невольно хихикнула — такую забавную рожицу она скорчила.
— А что, он подтянутый, тренированный…
— Да из него песок сыплется! Небось вообще уже не может… — Наши взгляды встретились, и мы захохотали, неудержимо и искренне, как в прежние времена. Я уронила жакет и присела на подлокотник дивана, держась за живот, не в силах остановиться. По-моему, я так не смеялась с тех пор, как пришла в себя после аварии; словно долго копившееся напряжение и обида выплескивались сейчас со смехом.
— Господи, как я по тебе соскучилась, — запыхавшись, выговорила Фи.
— Мне тебя тоже ужасно не хватало. — Я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Фи, я хочу от чистого сердца извиниться за все, что сделала. И за то, какой была.
— Брось, — мягко, но решительно перебила меня Фи, подавая жакет. — Иди и поговори с Лузером Дейвом.
Как оказалось, Лузер неплохо преуспел за три года. Даже, я бы сказала, на удивление неплохо. Теперь он работал в авторемонтной мастерской в главном офисе фирмы на какой-то почти начальничьей должности. Он появился из лифта в щегольском полосатом костюме, с порядочно отросшими по сравнению с «ежиком»-2004 волосами и в очках без оправы. От неожиданности я вскочила с места и воскликнула:
— Лузер Дейв! Нет, только гляньте на этого франта!
Он вздрогнул и украдкой огляделся, проверяя, есть ли кто в холле.
— Меня давно никто не называет Лузером, — огрызнулся он, понизив голос. — Просто Дэвид, понятно?
— О, понятно. Извини… Дэвид. Бучем тоже не зовут? — не удержалась я, и он недобро на меня посмотрел.
Немалое прежде брюшко тоже исчезло — я заметила это, когда Лузер прислонился к приемной стойке и перебросится парой слов с секретаршей. Должно быть, теперь он тренируется по-человечески, а то раньше, помнится, пять раз подняв гантели, демонстративно открывал пиво и садился к телевизору смотреть соккер.
Сейчас, оглядываясь назад, я не могла поверить, что столько времени терпела этого типа. Заношенные трусы, разбросанные по квартире, туповатые шутки исключительно в адрес женского пола. Полная паранойя, — добиваться от него предложения руки и сердца, активного участия в домашних делах и непременно трех крошек в перспективе.
Теперь я видела, что при таком раскладе ему бы слишком повезло. Сомбреро было бы явно не по Хуану.
— Хорошо выглядишь, Лекси. — Отвернувшись от секретарши, он смерил меня взглядом. — Сколько лет сколько зим. Видел тебя по телику в «Амбиции». Меня и самого в свое время звали в такое шоу, — он снисходительно посмотрел на меня, — но это уже был не мой уровень. Я занимаюсь скоростным комплексным проектированием и строительством. Ну что, пошли?
Простите, но я положительно не могла воспринимать Лузера Дейва серьезно и видеть в нем крутого бизнесмена Дэвида, доку в скоростном проектировании. Мы вышли из офиса и направились в заведение, которое Лузер отрекомендовал как «хорошую местную забегаловку», причем он всю дорогу не закрывал телефон, громко обсуждая «сделки» и «предприятия» и исподтишка косясь на меня.
— Bay, — сказала я, когда он наконец сложил мобильник. — Вижу, ты большим начальником заделался.
— У меня «форд-фокус», — сообщил он деланно небрежным тоном. — И корпоративная карта «Амэкс». И право пользования корпоративным шале на горнолыжном курорте.
— Здорово! — За разговором мы дошли до «забегаловки», оказавшейся маленьким итальянским ресторанчиком, и уселись за стол. Подавшись вперед и поставив подбородок на руки, я наблюдала за Лузером Дейвом, который заметно нервничал — без конца перелистывал ламинированное меню и то и дело проверял сотовый якобы в поисках новых сообщений.
— Дэвид, — спросила я, — ты получил мою эсэмэску, где сказано, почему я хочу встретиться?
— Секретарша сказала, ты хочешь поговорить о прежних временах, — осторожно ответил он.
— Да. Дело в том, что я попала в аварию. И теперь мне приходится заново во всем разбираться, выяснять, что происходило, в том числе говорить и о нашем разрыве…
Лузер Дейв вздохнул:
— Милая, а стоит ли повторять это снова? В свое время мы достаточно сказали друг другу…
— Что повторять?
— Сама знаешь. — Он огляделся по сторонам и заметил прохлаждавшегося неподалеку официанта. — Эй, обслужите нас, пожалуйста! Вино у вас есть? Принесите бутылку красного домашнего!
— Дело как раз в том, что я не знаю. Понятия не имею, что произошло. — Я сильнее подалась вперед, стараясь привлечь его внимание. — У меня амнезия. Я ничего не помню.
Очень медленно Лузер Дейв обернулся и уставился на меня, словно заподозрив розыгрыш. — У тебя амнезия? — Да! Я в больнице лежала.
— Черт побери! — Он покрутил головой. В этот момент подошел официант, и я, стиснув зубы, переждала канитель дегустации вина из открытой бутылки и разливания его в бокалы. — Значит, ты ничего не помнишь?
— Ничего о последних трех годах. Так вот, я хочу знать — почему мы расстались? Что-нибудь произошло. Мы отдалились постепенно — или что?
Мой бывший бойфренд ответил не сразу, глядя на меня поверх своего бокала:
— А есть что-нибудь, что ты не забыла?
— Последнее, что я помню, — это вечер накануне похорон отца. Я была в ночном клубе, очень рассердилась, когда ты не пришел, потом поскользнулась на скользкой от дождя лестнице и… Все.
— Да-да, — кивнул он, о чем-то думая. — Я помню тот вечер. Поэтому мы и расстались.
— Почему? — озадаченно спросила я.
— Потому что я не пришел. Ты меня выставила. Финита. — Он отпил большой глоток вина, заметно успокоившись.
— Что? — изумилась я. — Выставила тебя?!
— На следующее утро. Сказала, с тебя хватит, между нами все кончено…
Я нахмурилась, пытаясь представить себе эту сцену.
— Мы что, крупно поссорились?
— Не то чтобы поссорились, — замявшись на секунду, ответил Дейв. — Скорее все обсудили, как взрослые люди. Мы согласились, что будет правильным расстаться, и ты сказала — может, это и будет самая большая ошибка в твоей жизни, но ты не в силах обуздать свою ревнивую, собственническую натуру.
— Неужели? — Такое просто не укладывалось в голове.
— Да. Я предложил сопроводить тебя на похороны, хотел поддержать, но ты меня и видеть не хотела. — Он отпил глоток вина. — Однако я не затаил на тебя обиды. Я сказал: «Лекси, ты всегда будешь мне дорога. Чего хочешь ты, того хочу и я». Я подарил тебе розу, поцеловал на прощание и ушел. Это было прекрасно.
Я поставила бокал и пристально посмотрела на Лузера Дейва. Он смотрел на меня открыто и невинно, как, бывало, делал прежде, убеждая клиентов купить дутую автостраховку якобы с дополнительной премией.
— Так все и было?
— Слово в слово. — Он взял меню. — Будешь чесночный хлеб?
Это у меня разыгралось воображение или у него очень поднялось настроение после того, как он узнал, что у меня амнезия?
— Слушай, Лузер, а ты меня за нос не водишь? — спросила я, буравя его самым решительным и проницательным взглядом, на какой была способна.
— Конечно, нет, — оскорбился он. — И прекрати называть меня Лузером.
— Пардон, — вздохнула я, разворачивая хлебную палочку. Может, Лузер Дейв говорит правду. Или по крайней мере выдает свою версию того, что произошло. Может, я и вправду его выставила. В тот вечер я действительно дошла до белого каления. — А что случилось потом? — Я разломила палочку надвое и принялась с аппетитом ее грызть. — Что-нибудь еще можешь вспомнить? Отчего я вдруг так рьяно занялась карьерой и оттолкнула близких подруг? Что происходило в моей душе?
— Почем мне знать? — Лузер Дейв изучал страничку фирменных блюд. — Ты не против, если мы возьмем лазанью на двоих?
— Все это так странно… — Я потерла лоб. — Словно меня бросили в центре карты с нарисованной стрелкой и надписью «Ты здесь». А я хочу знать, как я туда попала.
Неожиданно Лузер Дейв отвлекся от меню.
— Так тебе нужен спутниковый навигатор! — изрек он с видом далай-ламы, просвещающего темных паломников на вершине горы.
— Точно! В этом-то все дело! — нетерпеливо воскликнула я. — Я словно заблудилась, а если смогу отследить маршрут, то как-нибудь выберусь назад.
— Я могу продать тебе навигатор, — сказал Лузер Дейв.
— Что? — не поняла я.
— Говорю, я готов продать тебе спутниковый навигатор. — Он почесал нос. — Мы в авторемонтной как раз расширяемся, у нас теперь чего только нет…
Я была готова лопнуть от разочарования.
— Мне не нужен навигатор! — почти заорала я. — Это метафора! Ме-та-фо-ра!
— Да-да, конечно, — закивал Лузер Дейв, сдвинув брови, словно переваривая и обдумывая услышанное. — Это встроенная система, что ли?
Я не верила своим ушам. Неужели я когда-то встречалась с этим идиотом?
— Ага, — сказала я наконец. — «Хонда» такие делает. Давай жуй чесночный хлеб.
Часом позже, приехав домой, я первым делом решила спросить у Эрика, что он знает о моем разрыве с Лузером Дейвом — мы наверняка рассказывали друг другу о прежних романах, но, едва войдя в пентхаус, шестое чувство мне подсказало, что момент неподходящий. Эрик кружил по квартире с трубкой у уха, и вид у него был страшно напряженный.
— Быстрей, Лекси, — бросил он, прикрыв микрофон рукой. — Мы опаздываем.
— Куда?
— Куда?! — повторил Эрик с таким видом, словно я спросила, что такое сила тяжести. — На презентацию!
Черт, сегодня же вечеринка по случаю начала продажи квартир в «Синем-42»! Я об этом знала, но совершенно забыла.
— Конечно, — спохватилась я. — Бегу готовиться.
— Почему ты не подберешь волосы? — Задержав взгляд на моей прическе, бросил Эрик. — Так ходить нельзя, это непрофессиональный вид.
— О-о… Э-э-э… Понятно.
В полном смятении я переоделась в черный шелковый, прекрасно сидящий костюм, надела самые высоченные шпильки, какие нашлись в гардеробной, и быстро соорудила из волос блестящий узел. Дополнив наряд бриллиантовыми украшениями, я повернулась к зеркалу.
А-а-а, как формально я выгляжу! Вылитый актуарий[21] или регистратор суда. Нужно что-то еще. Разве у меня не осталось ни одной брошки? Шелковых цветов, легких шарфиков, блестящих заколок? Чего-нибудь веселенького? Я порылась в ящиках, но не нашла ничего, кроме простого бежевого стеганого обруча для волос. Гениально. Подлинная оригинальность стиля.
— Готова? — спросил Эрик, входя. — Чудесно выглядишь. Пойдем.
Ужас просто — я еще никогда не видела мужа таким напряженным и взбудораженным. Всю дорогу он говорил по телефону, а отложив наконец мобильный в сторону, принялся барабанить по нему пальцами, глядя в окно машины.
— Уверена, все пройдет на высшем уровне, — попыталась успокоить его я.
— Должно пройти. — Эрик даже не повернул голову. — Презентация даст мощный толчок продажам нашего элитного жилья. Приглашены сливки ультракрупных капиталов. Море прессы. После сегодняшней презентации все в Лондоне заговорят о «Синем-42».
Когда машина свернула в ворота, у меня дух захватило от восхищения. Ведущую ко входу дорогу освещали два ряда горящих пропановых факелов. В ночном небе бродили лазерные лучи. Красная ковровая дорожка ожидала гостей, и возле нее уже томилась пара фотографов. Казалось, сегодня здесь торжественно отмечают премьеру фильма.
— Эрик, это чудесно! — Я восторженно стиснула его руку. — Вас ожидает триумф!
— Будем надеяться! — Впервые за весь вечер на губах Эрика промелькнула напряженная улыбка. Водитель открыл дверцу с моей стороны. Подхватив сумку, я повернулась выходить.
— Ох, Лекси, — задержал меня Эрик, ощупывая карманы. — Чуть не забыл. Хотел тебе отдать. — Он протянул мне листок бумаги.
— Что это? — спросила я с улыбкой, разворачивая бумагу. Через секунду улыбка подувяла и растаяла сама собой. Это оказался счет. Наверху стояло имя Эрика, но он зачеркнул его и написал: «Переадресовано Лекси Гардинер». Я изумленно пробежала строчки инвойса: «Изделия из стекла „Челси-Бридж“, наименование — Большой леопард (дутое стекло), количество — 1 шт., к оплате — 3200 фунтов».
— Я заказал замену, — пояснил Эрик. — Можешь заплатить в любое время. Выпиши чек или просто переведи деньги на мой банковский счет…
Он выставил мне счет?! — Ты хочешь, чтобы я заплатила за леопарда? — Я выдавила смешок. Уж не шутит ли он? — Из моих денег?
— Но ты же его разбила, — удивленно напомнил Эрик. — А в чем проблема?
— Нет! Все… все в порядке. — Я проглотила возникший в горле ком. — Выпишу тебе чек, как только мы приедем домой.
— О, это не срочно, — улыбнулся муж и указал на ожидавшего у открытой двери водителя. — Нам пора.
Все в порядке, твердила я себе. Все честно. Эрик вполне справедливо выставил мне счет. Видимо, у нас в семье так заведено.
«В нормальной семье не может быть так заведено.
Стоп. Прекратили брюзжать. У меня отличный брак. У меня чудесный муж».
Я затолкала листок в сумку, весело улыбнулась водителю, выбралась из машины и пошла за Эриком по красной ковровой дорожке.
Поделиться162012-05-31 22:16:29
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 14
Черт побери, это оказалась настоящая, серьезная, пафосная презентация. Огромное здание было ярко освещено и вибрировало от музыки. Бескрайний двухуровневый лофт сегодня выглядел еще более эффектно — повсюду были расставлены цветы, официанты в франтовских черных костюмах держали подносы с шампанским, сумки с подарками ждали своих новых владельцев. У окна собрались Ава, Джон и несколько человек, которых я не знала, Эрик направился к ним.
— Народ, — спросил он, — где у нас список гостей? Сара, пресс-релиз у тебя? Все под контролем?
— Вот списки. — Молодая девушка в платье с драпировкой засеменила к Эрику, немного оступаясь на высоких шпильках. — Ван Гогены приехали рано и привезли друзей, а сразу за ними нагрянула большая компания.
— Удачи, ребята! — Эрик обменялся шлепком ладони о ладонь с каждым членом своей команды. — Давайте-ка продадим этот дом!
В дверях пентхауса возникли два дорогих костюма. В мгновение ока Эрик мобилизовал все свое очарование для наступления по всем фронтам, познакомил предполагаемых олигархов с Авой, вручил дорогим гостям шампанское и потащил их наверх любоваться видом. На пороге то и дело появлялись новые люди, и вскоре в просторном пентхаусе собралась небольшая толпа: гости оживленно разговаривали, листали буклеты и глазели на мокрую стену.
Джон в темном костюме стоял ярдах в десяти слева от меня и, сосредоточенно сведя брови, беседовал с Ван Гогенами. Я еще не успела с ним поздороваться и понятия не имела, заметил ли он меня. Украдкой я бросала на него взгляды и тут же отводила глаза, чувствуя, как все внутри замирает.
Словно мне тринадцать лет и я по уши в него втрескалась! Единственный, кого я замечала среди многочисленных гостей презентации, был Джон. Где он, что он делает, с кем говорит. Я как раз направила на него очередной незаметный взгляд, когда он вдруг посмотрел мне прямо в глаза, Вспыхнув, я отвернулась и отпила шампанского. Отлично, Лекси. Только слепой не заметит.
Я встала так, чтобы не видеть Джона, и будто в трансе рассматривала каждого нового гостя, когда рядом неожиданно нарисовался Эрик.
— Лекси, дорогая, — сказал он с широкой неодобрительной улыбкой. — Ты выглядишь нелепо — торчишь в одиночестве посреди пентхауса. Пойдем со мной.
И не успела я его остановить, как он решительно повел меня к Джону, который разговаривал с очередной богатенькой парой. Дама в брючном диоровском костюме с узором, с крашеными рыжими волосами и губами, неимоверно увеличенными татуажем, заметив меня, обнажила фарфоровые зубы; ее седовласый муж только крякнул по-хозяйски придерживая супругу за плечо.
— Позвольте представить мою жену Лекси, — с сияющей улыбкой начал Эрик, — одну из самых больших поклонниц… — он сделал паузу, и я напряглась, зная, что сейчас последует, — …жизни в стиле лофт!
Если я еще раз услышу про чердачную жизнь, ей-богу, застрелюсь!
— Привет, Лекси. — Джон на секунду встретился со мной взглядом, когда Эрик куда-то ушел. — Как дела?
— Спасибо, Джон, прекрасно, — ответила я как можно спокойнее, как говорила бы с любым другим гостем вечеринки. — Э-э… Как вам нравится пентхаус свободной планировки? — повернулась я к диоровской даме.
Супруги обменялись неуверенными взглядами:
— Есть у нас одно сомнение, — признался седовласый муж, говоривший с неопределимым европейским акцентом. — Площадь. Достаточно ли она большая?
Я онемела. Жилище можно перепутать с самолетным ангаром; как же оно может быть недостаточно большим?
— Мы считаем пять тысяч квадратных футов приличным размером, — сказал Джон. — Впрочем, вы можете объединить две или даже три квартиры, если хотите большую площадь.
— Вторая проблема — дизайн, — продолжал мужчина.
— Дизайн? — с вежливым ударением повторил Джон. — А что не так с дизайном?
— В нашем домашнем интерьере есть золотые элементы, — пояснил гость. — Золотые картины, золотые лампы, золотые… — На этом он выдохся.
— Ковры, — подсказала его супруга, напирая на «р». — Золотые ковр-р-ры.
Мужчина постучал пальцем по буклету:
— А здесь я вижу много серебра. Хрома.
— Понимаю, — серьезно кивнул Джон. — Естественно, лофт можно подогнать под ваш вкус с учетом индивидуальных требований. Мы можем, например, выложить камин золотой плиткой.
— Камин с золотой облицовкой? — с сомнением повторила дама. — А это не будет слишком?
— Есть ли в мире такое понятие, как слишком много золота? — галантно ответил Джон. — Можно также добавить настоящие золотые светильники. А Лекси достанет для вас золотой ковер. Не правда ли, Лекси?
— Конечно, — кивнула я, мысленно молясь, чтобы не расхохотаться.
— Ну ладно, мы подумаем. — И пара двинулась по залу, переговариваясь на иностранном языке, которого я не узнала.
Джон залпом выпил свой бокал.
— Недостаточно просторное, Господи Иисусе! Десять наших квартир в «Риджуэе» равны по площади этому лофту!
— Что такое «Риджуэй»?
— Наш проект доступного жилья. — Поймав мой непонимающий взгляд, Джон пояснил: — Мы получаем право на постройку таких дворцов только при условии возведения нескольких домов с относительно дешевыми квартирами.
— Понятно, — удивленно сказала я. — Эрик никогда не упоминал о доступном жилье.
На лице Джона промелькнула ироническая улыбка.
— А Эрик скептически относится к этому направлению, — сказал он, и тут мой муж поднялся на маленький подиум перед камином. Рассеянное освещение в комнате потускнело, лучи нескольких точечных ламп сфокусировались на Эрике, и постепенно гул голосов стих.
— Добро пожаловать! — сказал он, и его звучный баритон отразился от голых лофтовых стен. — Добро пожаловать в «Синий-42», последний проект серии, созданный специально для…
Я напряглась. Пожалуйста, не произноси эту фразу, о, пощади…
— …жизни в стиле лофт! — Руками Эрик в сотый раз подвинул невидимые кирпичи, и все имеющиеся в наличии сотрудники его компании бешено зааплодировали.
Джон взглянул на меня и сделал шаг назад, выходя из толпы. Через секунду я тоже попятилась, глядя строго вперед и чувствуя, как по телу бегут мурашки от волнения и… возбуждения.
— Ну что, вспомнила уже что-нибудь? — небрежно спросил он, понизив голос.
— Нет.
За спиной Эрика засветился огромный экран, и на нем появились изображения лофта во всех ракурсах. Зазвучала бодрая музыка, и в комнате стало еще темнее. Нужно отдать Эрику должное — презентация была организована великолепно.
— Знаешь, ведь мы познакомились на сдаче такого же лофта. — Джон говорил так тихо, что я едва улавливала слова. — В ту минуту, когда ты заговорила, я понял…
— Что понял?
— Понял, что ты мне нравишься.
Я помолчала несколько секунд, ощущая под ложечкой щекотку любопытства, потом спросила:
— А что я тогда сказала?
— Ты сказала: «Если я еще раз услышу слова „жизнь в стиле лофт“, точно застрелюсь!»
— Не может быть! — ошеломленно протянула я, воззрившись на Джона, но тут же прыснула.
Стоявший перед нами мужчина обернулся, нахмурив брови, и мы с Джоном одновременно отступили еще на несколько шагов, оказавшись в спасительной темноте.
— Тебе сейчас не надо прятаться, — заметила я. — Ведь это твоя минута славы, твой лофт.
— Ну да, ну да, — сухо сказал он. — Пусть слава достанется Эрику. Он будет только рад.
Несколько мгновений мы смотрели на экран, где Эрик в строительной каске шагал по территории возводимого объекта.
— Ты сам себе противоречишь, — тихо прошептала я. — Если считаешь лофты жильем для богатых уродов, для чего ты их тогда проектируешь?
— Хороший вопрос. — Джон отпил из бокала. — Честно говоря, я подзасиделся на этой работе, но мне нравится Эрик. Он в меня верит, когда-то он первый дал мне шанс, он управляет замечательной компанией…
— Тебе нравится Эрик? — изумилась я. — Поэтому ты меня уговариваешь уйти от него?
— Представь себе, нравится. Он отличный человек. Честный, лояльный… — Некоторое время Джон стоял молча, и я видела, как сверкают его глаза, в которых отражался приглушенный свет ламп. — Я не хотел бы портить Эрику жизнь, — сказал он наконец. — Это не входило в мои планы.
— Тогда почему…
— Он тебя не понимает. — Джон повернул ко мне голову. — Он понятия не имеет, какая ты.
— А ты, значит, имеешь? — язвительно поинтересовалась я. В этот момент освещение снова стало ярче и аудитория взорвалась аплодисментами. Я инстинктивно отступила от Джона на шаг. На подиум снова поднялся Эрик, он явно блаженствовал в атмосфере успеха, богатства и искренне верил в то, что круче его только вареные яйца.
— Он тебе Монблан уже показывал? — спросил Джон, неистово аплодируя. Его настроение явно улучшилось.
— Какой еще Монблан? — Я сильно подозревала, что речь идет не о самой высокой вершине Западной Европы.
— Еще узнаешь.
— Скажи!
— Нет-нет! — Он сжал губы, словно сдерживая смех. — Не хочу испортить сюрприз.
— Ну скажи, что тебе, трудно?..
— Джон! Вот ты где! У нас ЧП! — Мы оба с удивлением уставились на пробиравшуюся через толпу расстроенную Аву, одетую в черный брючный костюм. В руках она держала джутовый мешок. — Только что из Италии доставили камни для украшения бассейна с рыбами в главной спальне, а я должна идти на кухню разбираться с сервировкой — какой-то хренов идиот разглядывал столовые приборы и все переложил, придурок, так что… Не мог бы ты этим заняться? — Она сунула мешок Джону в руки. — Просто разложи камни в бассейне. Еще есть время до окончания презентации.
— Нет проблем. — Джон взглянул на меня темными непроницаемыми глазами. — Лекси, хотите пойти со мной и помочь рыбам?
Горло сдавило так, что я не могла вздохнуть. Это приглашение. Это вызов.
Я обязана отказаться.
— Э-э… да, — сглотнула я, — конечно.
Словно в бреду, я направилась за Джоном сквозь толпу и поднялась по лестнице на второй уровень. Никто нас даже не заметил — всеобщее внимание было приковано к Эрику.
Мы вошли в большую спальню, и Джон закрыл дверь.
— Итак? — спросил он.
— Слушай… — Мой голос стал от волнения резким. — Так продолжаться не может! Все эти нашептывания, попытки исподтишка разрушить мой брак… Я счастлива с Эриком!
— Нет, — покачал головой Джон. — И года не пройдет — ты бросишь его. — Его уверенный тон обжег меня как крапивой.
— Не уйду! — повысила я голос. — Мы будем вместе и через пятьдесят лет!
— Ты будешь стараться изо всех сил, будешь пытаться себя переделать, но в конце концов ты не сможешь терпеть дольше. — Он вывернул сцепленные руки ладонями наружу. — Я однажды видел, как это было. И не хочу смотреть на это еще раз.
— Мерси за предупреждение! — язвительно бросила я. — Когда это случится, я тебе позвоню. А теперь пора заняться камнями.
Джон не обратил внимания на мои слова, поставил мешок на пол и подошел ко мне.
— Ты в самом деле ничего не помнишь?
— Нет, — устало сказала я. — В тысячный раз повторяю — ничего не помню.
Нас разделяли теперь какие-то дюймы. Джон неотрывно смотрел мне в лицо, словно ища что-то.
— Время, которое мы провели вместе, все, что мы сказали друг другу… Нет, все-таки должно быть средство расшевелить твою память. — Он потер лоб и нахмурился: — Скажи, подсолнухи для тебя что-то значат?
Я напрягла память. Подсолнухи. Подсолнухи. Разве я когда-то…
Ч-черт, мелькнуло и исчезло.
— Ничего, — сказала я наконец. — Ну, я, конечно, люблю подсолнухи, но…
— Э.Э. Каммингс?[22] Жареная картошка с горчицей?
— Не знаю, о чем ты, — беспомощно сказала я. — Просто не представляю.
Джон стоял так близко, что я ощущала его легкое дыхание на моей коже. Он не сводил с меня упорного взгляда.
— А это тебе что-нибудь напоминает? — Он поднял руки к моему лицу, взял его в ладони и начал осторожно поглаживать большими пальцами.
— Нет, — с трудом сглотнула я.
— Так, а это? — Он наклонился и легонько поцеловал меня в шею.
— Прекрати, — слабо запротестовала я, но язык едва слушался. К тому же я вовсе не хотела, чтобы он прекращал. Я забыла обо всем на свете, мне хотелось поцеловать его, причем так, как я никогда не хотела поцеловать Эрика.
И это произошло — его полуоткрытые губы страстно ласкали мои, и все мое тело до последней клеточки голосовало «за». Джон правильно пахнет, он правильный на вкус, и ощущения от него тоже какие-то… правильные. Я чувствовала крепость его объятий и колючую щетину, успевшую вырасти за день. Глаза закрылись сами собой. Я чувствовала, что теряю себя, и это тоже было настолько правильно…
— Джон? — послышался за дверью голос Авы. Меня словно тряхнуло электрошоком: я отскочила подальше от Джона, спотыкаясь на дрожащих ногах, и скверно выругалась вполголоса.
— Ш-ш-ш-ш! — Судя по всему, Джон тоже был выбит из колеи. — Сохраняй спокойствие. Я здесь, Ава. Что случилось?
Камни! Мы должны были переложить камни в бассейн. Я открыла мешок и начала выхватывать из него куски мрамора и швырять их в воду со скоростью пулеметной очереди. Воздух наполнился громким хлюпаньем. Бедные рыбы метались как сумасшедшие, но выбора у меня не было.
— Все в порядке? — Ава заглянула в дверь. — Мне сейчас нужно вести группу гостей осматривать верхний уровень…
— Нет проблем, — уверенно сказал Джон. — Мы почти закончили.
Едва Ава ушла, он с размаху закрыл дверь ногой и вернулся ко мне.
— Лекси… — Он неистово схватил мое лицо ладонями. — Если бы ты знала, какая мука для меня…
— Перестань! — отстранилась я. В голове бешено вертелись какие-то неясные картины. — Я замужем! Мы не можем… Мы просто не можем… — Тут я испуганно втянула воздух и закрыла рот ладонью: — О ч-черт!
Это относилось не к Джону, а к бассейну с рыбами, на который я смотрела с ужасом.
— Что? — непонимающе спросил Джон, но тут же проследил за моим взглядом, и у него вырвалось: — О-о-о… Упс.
Тропические рыбки успокоились и мирно лавировали среди мраморных скал. Кроме одной — полосатой синей, которая дрейфовала кверху брюхом.
— Я убила рыбку! — выдохнула я в ужасе, нервно хихикнув. — Размозжила ей голову камнем.
— Похоже на то, — подтвердил Джон, глядя в бассейн. — Пятерка за меткость.
— Но она стоит три сотни фунтов! Что делать? Сейчас сюда придут гости!
— Да, дохлая рыба с точки зрения фэншуя — просто катастрофа, — ухмыльнулся Джон. — Ладно, я пойду задержу Аву, а ты выброси жертву в унитаз. — Он взял мою руку и на мгновение задержал ее в своей. — Мы не закончили. — Он поцеловал кончики моих пальцев и вышел из комнаты, оставив меня наедине с убитой рыбой. Вздрагивая при каждом движении, я сунула руку в теплую воду и вытащила несчастное создание за самый краешек плавника.
— Прости меня, пожалуйста, — чуть слышно произнесла я и, подставив другую ладонь под падающие с мокрой руки капли, поспешила в ванную комнату, оборудованную по последнему слову техники.
Бросив рыбу в сияющий белоснежный унитаз, я оглядела стену в поисках ручки бачка. Ручки не нашлось. Все понятно. В «умном» доме, разумеется, «умный» унитаз.
— Смывай, — сказала я унитазу, помахав руками перед невидимыми сенсорами. — Смывай!
Ничего не произошло.
— Смывай! — в отчаянии сказала я. — Смывай давай! Унитаз не реагировал. Мертвая синяя рыбка казалась неправдоподобно яркой на белоснежном фаянсе.
Этого нельзя допустить. Если что-то и может отпугнуть покупателя от роскошного элитного лофта, так это мертвая рыба в унитазе. Вытащив из кармана мобильный телефон, я открыла «Контакты» и прокрутила список до буквы Д Это должен быть Джон. Я нажала скоростной набор, и через секунду он ответил:
— Джон слушает.
— Рыба в унитазе! — зловещим шепотом доложила я. — Но я не могу ее смыть!
— Сенсоры должны включить спуск воды автоматически.
— Я знаю, но они ничего не включают! Мертвая рыба пялится на меня из унитаза! Что делать?
— Все нормально. Иди к панели управления рядом с кроватью. Если не срабатывает автоматика, спуск воды можно включить оттуда. О Эрик! Как дела? — На этом телефон отключился. Я побежала к кровати и отыскала открывающуюся вниз панель, встроенную в стену. На меня безразлично уставился пугающий цифровой дисплей, и я не сдержала легкий стон. Как можно жить в доме, оборудованном сложнее, чем лаборатории НАСА? Почему дому обязательно быть таким умным? Почему он не может быть красивым дурачком?
Дрожащими пальцами я нажала «Меню», затем «Настройка» и «опции», которых оказался длинный список. «Температура», «Освещение»… Где же «Туалет»? Где «Спуск воды в унитазе»? Я вообще ту панель нашла?
Тут с другой стороны кровати я заметила другую панель с крышкой, открывающейся для разнообразия вверх. Может, эта? Я кинулась к ней, открыла, рискуя сломать, и начала наугад тыкать сенсорные кнопки, отлично понимая, что через минуту мне придется вытаскивать дохлую рыбу из унитаза голыми руками.
Оглушительный вой, забивший уши, заставил меня замереть на месте. Похоже на тревожную сирену. Что еще у них стряслось, черт побери?
Я перестала тыкать кнопки и в первый раз внимательно посмотрела на панель, которая мне попалась. На дисплее светились ярко-красные слова «Вызов полиции: угроза безопасности». Мое внимание привлекло неясное движение у окна; я повернула голову и вытаращила глаза, увидев, как сверху опускается металлическая решетка, закрывая оконный проем.
Что за?..
Я метнулась обратно к панели и застучала по кнопке «Отмена», но экран мстительно написал: «В доступе отказано», — и вернулся к режиму «Вызов полиции: угроза безопасности».
О Господи, что я натворила!
Я кинулась к двери, выскочила из спальни и остолбенела — в зале внизу происходило настоящее столпотворение.
Здесь звук сирены был еще громче. Повсюду опускались металлические решетки, закрывая окна, картины и мокрую стену. Олигархи с супругами вцепились друг в друга, сбившись в кучу по центру комнаты, словно заложники. А один дородный господин так и вовсе оказался за решеткой на пару с пристенным фонтаном.
— Это ограбление? У них есть оружие? — истерически кричала женщина в белом брючном костюме, лихорадочно выкручивая себе пальцы. — Джордж, быстро глотай мои кольца!
— У них вертолет! — вещал седовласый мужчина, оттопырив ладонью ухо. — Слушайте! Они на крыше! Мы у них как на ладони! Неподвижные мишени!
Застыв от ужаса, я с колотящимся сердцем взирала на происходящее.
— Вызов поступил из главной спальни! — крикнул кто-то из сотрудников Эрика, посмотрев на сенсорную панель у камина. — Кто-то включил сигнал тревоги. Полиция уже едет.
Я погубила презентацию. Эрик меня убьет, просто убьет… И тут сирена неожиданно оборвалась. Воцарившаяся тишина была для меня как солнце, выглянувшее из-за туч.
— Леди и джентльмены, — прозвучал голос с лестницы, ведущей на второй уровень, и мое сердце сделало кульбит. Это был Джон, с пультом дистанционного управления в руке. Оглянувшись на меня, он обратился к гостям: — Надеемся, вам понравилась наша демонстрация мер безопасности. Хочу заверить, на нас никто не нападал. — Он сделал паузу. Многие начали нервно смеяться. Бесчисленные решетки уже беззвучно поднимались. — Однако, как все вы, несомненно, знаете, угроза безопасности в современном Лондоне является одной из основных проблем. Строительные компании постоянно говорят о безопасности жилья; мы же решили наглядно продемонстрировать степень защищенности наших квартир. Система класса М-15 к вашим услугам.
У меня едва не подкосились ноги — так я разволновалась. Джон спас мне жизнь.
Он продолжил свою речь, а я пробралась обратно в спальню, где в туалете по-прежнему одиноко плавала синяя рыба. Досчитав до трех, сунула руку в унитаз, схватила рыбу и с дрожью отвращения затолкала ее в сумку. Вымыв руки, я вышла из спальни как раз в тот момент, когда Эрик сменил Джона на посту оратора.
— …на примере этого маленького приключения вы можете убедиться, что мы в Синей серии учли ваши опасения лучше, чем вы могли представить, — говорил он. — Вы не просто наши клиенты, вы наши партнеры, разделяющие с нами концепцию элитного стиля жизни! — Он поднял бокал, салютуя собравшимся. — А теперь — приятной экскурсии!
Эрик отступил в сторону, открывая дорогу, и тишину смял громкий гул голосов, в котором слышалось явное облегчение и смех. Я видела, как женщина в белом костюме сгребла с ладони своего супруга три массивных бриллиантовых кольца и принялась навинчивать их на пальцы.
Выждав несколько минут, я беспрепятственно сошла вниз по ступенькам. Схватив бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта, я сделала большой глоток. В жизни больше не притронусь ни к каким сенсорным панелям. И к рыбе. И к унитазам тоже.
— Милочка! — От резкого голоса Розали я так и подскочила. Она была в коротком платье, расшитом бирюзой, и туфлях, украшенных перьями, на высоченных шпильках. — Гос-по-ди, это же гениальная находка! Об этом напишут многие еженедельные издания! Все только и обсуждают новейшую систему безопасности. Ты знаешь, что она стоит триста тысяч, одна эта система?
Триста тысяч, а в унитазе даже вода не сливается.
— Да, — кисло сказала я. — Замечательно.
— Лекси… — Розали выдержала паузу. — Милочка, можно мне кое-что тебе сказать? О Джоне. Я видела, как ты сегодня с ним разговаривала.
У меня все похолодело внутри. Неужели она что-нибудь видела?
— Ах да! — сказала я с деланной беспечностью. — Ну, он же архитектор у Эрика, вот мы и поболтали о дизайне, просто так… — Лекси! — Розали взяла меня под локоток и увела в сторону от шумно обменивавшихся впечатлениями гостей. — Конечно, ты головой ударилась и все такое, но неужели ты ничего не помнишь о Джоне? Из своего прошлого?
— Э-э-э… Нет, не помню. Розали придвинулась еще ближе:
— Милочка, тогда я скажу тебе такое, — с придыханием произнесла она, понизив голос, — что ты сядешь. Некоторое время назад ты мне кое-что сказала по секрету. Как подруга подруге. Я ничего не стала передавать Эрику…
Я застыла, судорожно сжав высокий узкий бокал с шампанским. Неужели Розали все известно?..
— Я понимаю, в это, наверное, трудно поверить, но между тобой и Джоном кое-что происходило прямо за спиной у Эрика.
— Ты шутишь? — У меня запылали щеки. — Что ты имеешь в виду?
— Ой, я боюсь произнести… — Розали огляделась и придвинулась ближе. — Джон тебя просто преследовал. Я подумала — нужно тебя предупредить на всякий случай, если он вновь примется за старое.
На мгновение я потеряла дар речи. Преследовал меня?!
— Что ты… имеешь в виду? — заикаясь, проговорила я.
— То, что ты подумала. Да ладно, он за всеми бегает. — Розали презрительно сморщила нос.
— Ты хочешь сказать… — Услышанное не укладывалось у меня в голове. — Ты хочешь сказать, он и за тобой пытался ухаживать?
— Гос-споди, ну да! — Она выразительно округлила глаза. — Он говорил мне, что Клайв меня не понимает. Кстати, это правда, — прибавила она после недолгого размышления. — Клайв — полный идиот. Но это ничего не значит. Неужели я должна все бросить и стать для Джона очередным трофеем? И к Марго он тоже приставал, — весело продолжала она, указывая на женщину в зеленом на другом конце комнаты. — Представляешь, какой нахал! Заявил, будто знает ее лучше, чем муж; говорил, она заслуживает большего, а он якобы сразу увидел, какая она чувственная женщина, и все такое. — Розали пренебрежительно прищелкнула языком. — Марго считает, он охотится за замужними женщинами и умеет сказать им то, что они желают услышать. Может, он получает от этого какое-то извращенное удовольствие… — Она осеклась, увидев, как я изменилась в лице. — Милочка, волноваться не о чем! Он же как надоедливая муха — просто прогони его, и все. Правда, с тобой он был особенно настойчив. Ты же вроде главного приза — ну, жена Эрика и все такое. — Розали смотрела на меня во все глаза. — Разве ты ничего этого не помнишь?
Мимо нас прошла Ава с группой гостей. Розали улыбнулась им, но я не могла пошевельнуться.
— Нет, — сказала я наконец. — Ничего этого не помню. А что я тогда сделала?
— Ты твердила ему оставить тебя в покое. Несмотря на всю неловкость ситуации, ты не хотела портить Эрику отношения с отличным сотрудником, не хотела быть подводной скалой, о которую разобьется весь корабль. Ты вела себя очень сдержанно, милочка. Я бы запросто вылила ему на голову бокал вина! — Вдруг Розали уставилась на что-то за моим плечом. — Дорогая, мне нужно бежать сказать Клайву пару слов о нашем ужине. Он заказал совершенно не тот столик. Ну и муженек у меня, просто ночной кошмар… — Она прервала болтовню и посмотрела на меня с тревогой: — С тобой все в порядке? Я решила, надо тебя предупредить…
— Все нормально, — очнулась я. — Хорошо, что предупредила.
— Я уверена, ты не поддашься на его уловки. — Розали сжала мне локоть.
— Разумеется, нет! — Я даже смогла рассмеяться. — Еще чего!
Розали ввинтилась в толпу гостей, а я словно приросла к полу. Никогда в жизни не чувствовала себя такой униженной, легковерной, возомнившей о себе…
Я поверила. Я поддалась на его сладкие речи.
«У нас был тайный роман… Я знаю тебя лучше, чем Эрик…»
Все ложь. Джон воспользовался моей амнезией. Он льстил мне, вскружил голову с одной целью — затащить в постель в качестве очередного трофея. От стыда меня бросило в пот. Я же знала, что у меня не могло быть тайного романа! Я патологически не способна изменить! У меня достойный муж, который меня любит, а я позволяю этому человеку морочить мне голову! Я едва не разрушила свою жизнь!
Но отныне с этим покончено. Я знаю свои приоритеты. Сделав несколько полноценных глотков шампанского, я с гордо поднятой головой пробралась через толпу гостей к Эрику и взяла его под руку.
— Дорогой, праздник получился изумительный. Ты выступил блестяще.
— Да, пожалуй, нам удалось поддержать марку. Все едва не провалила эта чертова тревога. К счастью, Джон спас положение. А вот и он. Джон!
Я крепче вцепилась в руку мужа, когда подошел Джон. Я не могла даже смотреть на него. Эрик дружески хлопнул архитектора по спине и вручил бокал шампанского, подхваченный с ближайшего подноса.
— За тебя, — сказал он. — За Джона!
— За Джона, — с трудом повторила я, едва прикоснувшись губами к шампанскому. Я решила вести себя так, словно этого человека вообще не существует. Я решила стереть его из своей жизни.
В сумке пискнул мобильный. Достав его, я увидела на экране новое сообщение. От Джона.
Поверить невозможно. Он что, пишет мне эсэмэски под носом у Эрика? Я нажала кнопку «Просмотр», и на экране появился текст сообщения:
Олд-Чэнел-хаус в Айлингтоне, в любой вечер после 6.
Нам нужно о многом поговорить. Люблю. Джон.
P.S. Сотри это сообщение.
P.P.S. А куда ты дела рыбу?
Лицо у меня побагровело от ярости. Слова Розали эхом отдавались в ушах: «Просто прогони его».
— Это от Эми! — сказала я Эрику резким, взволнованным голосом. — Я сейчас быстро отвечу…
Не глядя на Джона, я начала набирать текст дрожащими от прилива адреналина пальцами.
Ага, разбежался! Отлично придумано — воспользоваться женщиной, потерявшей память! Так вот, мне все известно о твоей дурацкой игре, понял? Я замужем. Оставь меня в покое.
Я нажала «Отправить» и убрала телефон. Через секунду Джон, нахмурившись, посмотрел на часы и небрежно спросил:
— Это что, уже так поздно? Кажется, у меня спешат часы.
Он вынул мобильный и, прищурившись, стал всматриваться в экран, словно проверяя время, но я видела, как большим пальцем он нажимает кнопки и читает открывшееся сообщение. Я с мстительным удовольствием наблюдала, как он изменился в лице.
Получил?!
Через пару секунд он пришел в себя.
— На шесть минут вперед ушли, — сказал он, постучав по телефону. — Сейчас вернусь, только часы переставлю…
Не знаю, для чего ему понадобился предлог, чтобы отойти, — Эрик на него даже внимания не обратил. Через три секунды мой телефон снова запищал.
— Снова Эми, — пренебрежительно сказала я. — От нее одно беспокойство. — Поставив палец на кнопку «Удалить», я мельком посмотрела на Джона. Его глаза расширились от ужаса. Ха! Теперь я точно знала — он все выдумал про наш роман.
— Разве так правильно? — быстро спросил Джон. — Нужно ли стирать сообщение, не прочитав?
— А мне неинтересно, — пожала плечами я.
— Но ты же не читала его, ты не знаешь, что там написано…
— Как уже сказала, — я сладко улыбнулась Джону, — мне неинтересно. — Я нажала кнопку «Удалить», выключила телефон и бросила его в сумку.
— Ну что? — Эрик обернулся к нам, сияющий и полный энтузиазма. — Кларксоны хотят завтра еще раз осмотреть квартиру. По-моему, у нас еще одна продажа. Шесть лофтов за один вечер!
— Отличная работа, дорогой, я так тобой горжусь! — воскликнула я, экстравагантным жестом обнимая его за талию. — Я люблю тебя сильнее, чем в день свадьбы!
Эрик нахмурился в замешательстве:
— Но ты же не помнишь, насколько сильно любила меня тогда!
Господи, да почему же он все понимает буквально!
— Ну, все равно, как бы сильно я ни любила тебя тогда, — поправилась я, пытаясь не выдать досадливое нетерпение, — сейчас я люблю тебя больше. Гораздо больше. — Поставив бокал и с вызовом глядя на Джона, я притянула к себе Эрика и впилась в его губы самым долгим, влажным и причмокивающим поцелуем типа «смотри, как я люблю мужа; кстати, в постели у нас все отлично». В какой-то момент Эрик начал вырываться, но я вцепилась крепче, приплюснув к себе его лицо как прессом. Наконец, уже всерьез опасаясь задохнуться, я отпустила супруга отдышаться, вытерла рот тыльной стороной ладони и окинула заметно пустеющую комнату взглядом победителя.
Джон ушел.
Поделиться172012-05-31 22:18:06
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 15
Мой брак — вот что для меня важно. Отныне буду думать только об отношениях с Эриком и ни о чем больше.
На следующее утро, все еще слегка выбитая из колеи, я поплелась на кухню и достала кувшин зеленого сока из холодильника. Вчера я, должно быть, с ума сошла. Судьба на тарелочке преподносит мне сказочного мужа, так зачем все портить? Для чего целоваться с каким-то типом в дальней спальне, чтобы он мне ни наплел?
Налив в стакан немного сока, я взболтала его круговым движением, чтобы зеленая муть прилипла к стенкам (не могу пить эту болотную жижу, но и не хочу разочаровывать Эрика, для которого зеленый сок почти такая же элитная штука, как и жизнь в стиле лофт). Затем взяла вареное яйцо из кастрюльки и налила чашку чаю, который успела заварить неутомимая Джианна. Я уже начала привыкать к низкоуuлеводной диете, всякий день завтракая вареным яйцом, ломтиком бекона или омлетом из яичных белков.
А по дороге на работу перехватываю бублик, чтобы желудок не вопил от голода.
В кухне было абсолютно тихо и спокойно, но я сидела как на иголках. А что, если бы все зашло слишком далеко? Что, если бы Эрик узнал? Я же могла все погубить! Помню себя замужем всего несколько недель и уже рискую всем, что имею! А брак нужно холить и лелеять, как юкку в горшке.
— Доброе утро! — Эрик влетел в кухню в голубой рубашке, судя по всему, на крыльях вчерашнего энтузиазма. Я не удивилась. Вчерашняя презентация и начало продаж ©казались самыми удачными за всю историю компании. — Хорошо спала?
— Отлично, спасибо!
Мы по-прежнему спали в разных спальнях и больше не пытались заниматься любовью. Но если я решила лелеять свой брак, для этого необходимо физическое сближение! Привстав за перечницей, я как бы нечаянно легонько задела Эрика.
— Ты прекрасно выглядишь, — улыбнулась я мужу.
— Ты тоже!
Я повела пальцем по его подбородку. Эрик вопросительно посмотрел мне в глаза и поднял к лицу руку, в которую благополучно попала моя ладонь. Я украдкой взглянула на часы. Слава Богу, нет времени.
Стоп. Это неправильная мысль.
Нужно настроиться на позитивный лад. Секс с Эриком наверняка окажется великолепным. Может, просто следует заниматься любовью в темноте. И молча.
— Как самочувствие? — Эрик загадочно улыбнулся.
— Прекрасно! Тороплюсь немного! — ослепительно улыбнулась я мужу, отодвинулась и отпила чаю, не дожидаясь, пока супруг предложит наскоро перепихнуться у плиты. К счастью, Эрик понял намек. Он налил себе чашку чая и вынул запищавший блэкберри.
— Ага! — радостно сказал он. — Я только что выиграл на аукционе ящик лафита «Ротшильд».
— Ух ты! — воскликнула я. — Отличная работа, дорогой!
— Тысяча сто фунтов, — сообщил он. — Можно сказать, урвал.
Тысяча сто фунтов?!
— За… сколько бутылок? — спросила я.
— За ящик, — нетерпеливо пояснил Эрик, словно речь шла о чем-то очевидном. — Двенадцать бутылок.
Я не могла произнести ни слова. Выложить одиннадцать сотен за двенадцать бутылок вина? Извините, но это как-то… не того. Неужели Эрик не понимает, что такое тысяча фунтов? На эту сумму я могу купить сто бутылок прекрасного вина, и еще деньги останутся! — Лекси, с тобой все в порядке?
— Да, — встрепенулась я. — Просто задумалась. Какая отличная сделка! — Допив чай, я подхватила жакет и портфель. — До свидания, дорогой.
— До свидания, милая. — Эрик подошел ко мне, и мы поцеловались на прощание. К этому я тоже уже привыкла. Натягивая жакет, я подошла к двери, но тут мне кое-что вспомнилось.
— Эрик, а что такое Монблан? — спросила я самым небрежным тоном.
— Монблан? — Эрик обернулся и испытующе уставился на меня: — Ты шутишь! Неужели ты помнишь… Монблан?
Вот ты и попалась, Лекси. Нельзя же ответить: «Нет, мне Джон сказал!»
— Не то чтобы помню, — начала импровизировать я, — но в памяти всплыло слово «Монблан» и отчего-то показалось важным. Это что-нибудь особенное?
— Ты узнаешь, дорогая. — На лице Эрика проступило сдержанное удовольствие. — И все вспомнишь! Сейчас я ничего больше не скажу, но это очень хороший признак!
— Все может быть! — воскликнула я, подделываясь под его радостный тон. — Ну ладно, мне пора! — И я вышла из кухни, соображая, что для нас может означать Монблан. Горные лыжи? Шикарные чернильные ручки? Здоровенная гора со снежной шапкой?
Ни малейшего понятия.
Я вышла из метро на вокзале Виктория, купила бублик и начала понемногу откусывать от него на ходу, но по мере приближения к офису аппетит пропал. Под ложечкой возник противный, вяжущий страх, вроде отчаянного нежелания идти в школу.
Может, Фи и станет со мной дружить, а остальные? Кроме того, я опозорилась перед самим Саймоном Джонсоном и до сих пор ни в чем не преуспела. Когда впереди показалось здание компании, я остановилась, охваченная ужасом.
Вперед, твердо сказала я себе, и с песней. Навстречу ветру. Все будет хорошо.
Нет, не будет.
Ладно, не будет. Но выбора у меня нет.
Собрав всю свою решимость, я швырнула остаток бублика в урну и вошла в здание, с силой толкнув стеклянные двери. Я прошла в свой кабинет, никого не встретив по пути, села за стол и придвинула к себе гору бумаг. Мое внимание привлек вчерашний стикер с надписью «Обсудить продажи с Байроном». Вот сейчас этим и займусь. Я взяла телефон набрать внутренний номер, но остановилась, услышав стук в дверь.
— Выйдите!
— Здравствуй, Лекси. — В кабинет бочком вошла Дебс. Она была в кардигане, расшитом бирюзовыми бусинами, и джинсовой юбке. В руке она держала длинный конверт.
— О… — вырвалось у меня — ее появление не предвещало ничего хорошего. — Здравствуй, Дебс.
— Как дела? — смущенно спросила она.
— Дела… хорошо. — Дверь раскрылась шире, и я увидела стоявших за ней Фи и Каролин. Они тоже, судя по всему, испытывали жуткую неловкость. — Привет! — с удивлением сказала я. — Что-нибудь случилось?
— Я передала им то, что ты рассказала мне, — призналась Фи. — Вчера мы ходили в бар, и я им все объяснила.
— Мы не понимали, — взволнованно добавила Дебс. — Мы не дали тебе шанса, решили, что ты, как прежде… — Она подняла глаза, словно заметив вверху стены что-то интересное.
— …зарвавшаяся чокнутая гадина, — не дрогнув лицом, подсказала Каролин.
— Нам очень стыдно. — Дебс закусила губу и посмотрела на остальных. — Верно я говорю?
— Ладно, забыли. — Я выдавила улыбку, неожиданно ощутив острое одиночество, Прежде мы были подругами, по праву считая себя неразлучной четверкой. А теперь у них в активе три года совместных вылазок, болтовни и смеха, которые я пропустила. Они стали дружным трио, а я превратилась в постороннюю.
— Я вот тут хотела тебе отдать… — Порозовев, Дебс подошла к столу и протянула мне конверт.
Я надорвала его и вынула плотную белую карточку с золотым тиснением. Приглашение на свадьбу.
— Надеюсь, вы придете. — Дебс с силой сунула руки в карманы. — Ты и Эрик.
Меня в жар бросило от унижения. Если верно истолковать смысл этого телодвижения, Дебс надеялась как раз на противоположное. Последнее, чего ей хотелось, — это видеть меня на своем бракосочетании.
— Слушай, Дебс, ты вовсе не обязана меня приглашать. Это очень любезно с твоей стороны… — С пылающими щеками я попыталась затолкать карточку в конверт. — Но я все понимаю, тебе, наверное, не очень…
— Нет, очень. — Она положила руку на конверт, останавливая меня, и я подняла голову. Глаза Дебс были такими, как прежде — темно-голубыми, с ресницами, удлиненными тушью. — Ты была одной из моих лучших подруг, Лекси. Я понимаю, многое изменилось, но ты должна быть на моей свадьбе.
— Ну… спасибо, — пробормотала я наконец. — С удовольствием приду. — Раскрыв приглашение, я провела пальцем по золотым строчкам. — Как твоя мать отнеслась к дополнительному гостю в последнюю минуту?
— Она меня чуть не убила, — без обиняков ответила Дебс, и я невольно прыснула.
— И обещала не давать карманных денег?
— Да! — подтвердила Дебс. Теперь хихикала уже вся компания. Мамаша Дебс то и дело грозилась лишить дочку всяческих дотаций, хотя, по сути, прекратила подбрасывать ей на мелкие расходы еще лет десять назад.
— Мы булочек купили, — сказала Фи. — Чтобы извиниться за вчерашнее… — Она осеклась при стуке в открытую дверь. На пороге стоял Саймон Джонсон.
— Саймон! — воскликнула я, оторопев. — Я вас не заметила…
— Лекси, — улыбнулся он. — Есть время поболтать?
— Мы пойдем, — поспешно бросила Фи и в мгновение ока выставила остальных за дверь. — Спасибо за… информацию, Лекси. Очень полезная.
— Пока, Фи, — с благодарностью улыбнулась я.
— Я тебя надолго не задержу, — сказал Саймон, закрывая за ними дверь. — Хочу передать тебе краткое изложение процедуры совета в понедельник. Держи рот на замке. В вашем департаменте этой информацией владеете только ты и Байрон. — Он подошел к моему столу с папкой е руках.
— Конечно, — кивнула я с деловым видом. — Спасибо. Взяв у него папку, я увидела на ней надпись «Июнь 2007», мелко напечатанную в правом верхнем углу, и невольно ощутила холодок под ложечкой. Я по-прежнему понятия не имела, что должно произойти в «июне 2007». Перерыла вчера днем все папки, но ничего не нашла. Ни среди компьютерных файлов, ни среди бумаг — нигде.
Я понимаю, следовало спросить Байрона, но гордость не позволяла — ведь мне хотелось до всего докопаться самой.
— Жду с нетерпением! — сказала я, похлопывая по папке с, как я надеюсь, убедительным видом.
— Хорошо. В понедельник ровно в двенадцать жду тебя в зале заседаний. Два члена правления без исполнительных полномочий должны будут вскоре отчалить по делам.
— До встречи, — сказала я с уверенной улыбкой. — Спасибо, Саймон.
Проводив директора, я кинулась к папке. Первая страница была озаглавлена «Сводная информация». Перед глазами запрыгали строчки. «Июнь 07… Коренная реструктуризация… Переход в другую рыночную категорию… Общее переосмысление…»
Через несколько секунд я медленно опустилась на стул. В голове царил полный сумбур. Неудивительно, что это держат в секрете. В компании грядут кардинальные изменения. Мы приобретаем компанию домашних технологий… Мы объединяем несколько отделов… Я взглянула ниже.
«…В контексте представленного объема продаж… Ликвидация отдела…»
Что?!
Я перечитала еще раз. И еще.
По спине пробежал холодок. Я словно окаменела, вновь и вновь перечитывая строчки. Неужели это значит… Но это не может означать то, что я думаю!
Подброшенная адреналиновой волной, как пружиной, я вскочила на ноги и кинулась в коридор. Саймон стоял у лифтов, разговаривая с Байроном.
— Саймон! — задыхаясь на бегу, в ужасе крикнула я. — Можно вас на пару слов?
— Лекси? — Брови технического директора двинулись к переносице — он явно воспринял мое появление без восторга.
— Понимаете, — заговорила я, быстро оглядевшись по сторонам, — я хотела только… э-э… прояснить пару вопросов. Насчет ликвидации отдела продаж напольных покрытий. — Я постучала по странице папки. — Это же не означает… Вы не можете всерьез планировать…
— Наконец-то до нее дошло, — съязвил Байрон, сложив руки на груди и покачав головой с таким удовольствием, что мне жутко захотелось дать ему в морду. Выходит, он обо всем знал?
Саймон вздохнул:
— Лекси, мы столько раз об этом говорили… Конкуренция на рынке острейшая. Тебе удалось сотворить чудеса с торговым персоналом, мы все это оценили, и, разумеется, ты не останешься без компенсации. Но твой отдел нерентабелен.
— Но нельзя же избавляться от напольных покрытий! Это же основной бизнес «Ковров Деллера», с этого начиналась компания…
— Не ори! — вполголоса рявкнул Саймон, испуганно оглянувшись. Привычная галантность испарилась в мгновение ока. — Лекси, я не могу допустить подобной дезорганизованности. Ты ведешь себя в высшей степени непрофессионально!
— Но…
— Волноваться не о чем. Тебя и Байрона переведут на другие руководящие должности. Все тщательно продумано. Извини, у меня нет времени на бесполезные разговоры. — Саймон вошел в открывшийся лифт.
— Но, Саймон, — в отчаянии продолжила я, — нельзя же взять и уволить целый отдел…
Дверцы лифта сомкнулись.
— Это нельзя считать увольнением, — раздался у меня за спиной сардонический голос Байрона. — Это называется сокращением штатов. Разберись уже с терминологией.
— Как ты можешь стоять в стороне и ничего не делать? — обернулась я как ужаленная. — И как могло получиться, что я об этом ничего не знала?
— О, а разве я тебе не сказал? — Байрон насмешливо прищелкнул языком, как бы сокрушаясь о своей оплошности. — Уж прости, Лекси. Непросто решить, о чем докладывать начальству, когда оно не помнит… дай-ка соображу… ничего!
— А где папки? Почему сейчас я впервые вижу этот документ?
— Возможно, я их брал для работы, — пожал он плечами и направился в свой кабинет. — Чао!
— Не-ет, подожди! — Я ворвалась следом за ним и захлопнула дверь. — Не понимаю, почему они сокращают отдел?
— Ты цифры последних продаж видела? — выкатил глаза Байрон.
— Они повысились! — не удержалась я, хотя и понимала, что это неудачный ход.
— На три процента? — презрительно фыркнул мой зам. — Лекси, ковры — вчерашний день. Нам не удалось пробиться на другие рынки напольных покрытий. У нас всего пара контрактов в работе. Посмотри правде в глаза — кино-то уже кончилось!
— Но мы не можем потерять отдел! Оригинальные ковровые дизайны Деллера давно стали классикой! А если вместо напольных покрытий начать выпуск ковров?
Глаза Байрона сделались квадратными, и он захохотал во весь голос:
— Нет, ну просто умора! Надо же!
— Что?!
— Ты знаешь, что повторила свои собственные слова? Ты сказала это на первом заседании по поводу кризиса. «Можно отказаться от выпуска напольных покрытий и переключиться на ковры!» — кривляясь, произнес он высоким голосом. — Брось ты все это.
— Да ведь люди лишатся работы! Целый отдел!
— Ага. Ужас, правда? — Байрон сел за стол и кивнул в сторону двери: — Извини, работы много.
— Мерзавец! — сказала я дрогнувшим голосом, вышла из кабинета и с силой захлопнула дверь. Вцепившись в папку, я старалась дышать глубоко и ровно, пока, по ощущениям, легкие не перенасытились кислородом, Мне нужно все это прочитать, я должна все тщательно обдумать…
— Лекси! — Я невольно дернулась, инстинктивно прижав папку к груди. В дверях отдела напольных покрытий стояла Фи и манила меня зайти. — Пойдем съедим по булочке!
Секунду я молча смотрела на нее.
— Пойдем! — засмеялась она. — Саймон Джонсон уже ушел?
— Да, — хрипло ответила я, — поднялся к себе.
— Ну так и пойдем к нам! Тебя все ждут!
Я не могу отказаться. Нужно не подавать виду. Даже на точке кипения следует держаться бодро и приветливо.
Фи схватила меня за руку и потащила в общий зал. Оказавшись в отделе, я испытала настоящий шок. Растянутый между двумя оконными ручками, висел баннер с надписью «С возвращением, Лекси!». На шкафчике для папок стояло блюдо с горкой свежих булочек и подарочный пакет.
— Мы ведь не отметили твое возвращение как следует, — слегка порозовев, сказала Фи. — Все очень рады, что ты оправилась после аварии. — Она обратилась к отделу: — Для тех, кто не знает, что Лекси во всех смыслах к нам вернулась, я просто поясню, что несчастный случай оказался не таким уж несчастным. Я уверена: Лекси будет самым лучшим боссом и под ее началом отдел ждет процветание. За тебя, Лекси! Фи подняла свою кружку с кофе, и комната взорвалась аплодисментами.
— Спасибо вам всем, — выдавила я, не побагровев, а скорее побурев лицом. — Вы… такие классные…
Они вот-вот потеряют работу и не подозревают об этом. Они приготовили для меня свежие булочки и подарок.
— Выпей кофе! — Фи поднесла мне чашку. — Давай я подержу папку.
— Нет! — выдохнула я, судорожно стиснув чертову папку. — Это… совершенно конфиденциальные сведения.
— Наши бонусы? — осведомилась Дебс с широкой улыбкой и шутливо подтолкнула меня локтем. — Пусть они будут большими-пребольшими — я хочу новую сумку!
Я слабо улыбнулась, чувствуя себя как в кошмарном сне.
Когда в полседьмого я наконец ушла домой, кошмар и не думал рассеиваться. У меня оставалось два выходных, чтобы каким-то образом измыслить план спасения своего отдела, и это притом, что я практически не знала проблемы, не говоря уже об эффективном решении. Когда в лифте я нажимала кнопку первого этажа, в кабину вбежал Байрон, натягивая пальто.
— Взяла работу на дом? — приподнял он брови, заметив мой пухлый портфель.
— Я должна спасти отдел, — коротко ответила я. — Буду работать все выходные, пока не найду решение.
— Ты, видно, шутишь. — Байрон с недоверием покачал головой. — Лекси, ты что, предложение не читала? Нам с тобой предлагают лучшие условия! Создается новая команда, у нас будет больше власти, шире сфера дея…
— Да-а? — Меня уже трясло от ярости. — А как быть с теми, кто ничего не получит?
— Ну похнычь, если делать нечего. Безжалостно разбей мое больное сердце. — Байрон манерно растягивал слова. — Они найдут другую работу. — Некоторое время он колебался, пристально глядя на меня, но все-таки решился: — Знаешь, а ведь раньше ты такими проблемами не заморачивалась.
До меня не сразу дошло — понадобилась секунда или две.
— О чем ты?
— До аварии ты была обеими руками за ликвидацию напольных покрытий — после того как увидела свой новый договор. Больше полномочий, больше денег… Что тут может не понравиться?
У меня внутри все сжалось, словно в желудок попал кусок льда.
— Я тебе не верю, — отрывисто сказала я. — Не верю. Я бы никогда не продала друзей.
Байрон посмотрел на меня с брезгливой жалостью. — Да продала, и с потрохами. Ты не святая, Лекси. И с чего тебе быть святой?
На этом он вышел через чрезвычайно кстати открывшиеся двери.
Словно в тумане я подъехала к универмагу «Лэнгридж» и поднялась в отдел персонального шоппинга. На шесть у меня была назначена встреча с моим шопером, Энн. Согласно энциклопедии, я встречалась с ней раз в три месяца, и она подбирала мне несколько «предметов одежды» и «стиль на сезон».
— Лекси! Вот и вы! — приветствовала меня шоперша, едва я остановилась у справочной стойки. Миниатюрная, с коротко подстриженными черными волосами, в узеньких брючках-«сигаретах», Энн энергичной походкой подошла ко мне, обдав резким запахом духов, отчего меня чуть не вывернуло наизнанку. — Я была просто раздавлена новостью о вашей автомобильной аварии!
— Уже все нормально. Я полностью поправилась. — Мне пришлось выдавить улыбку.
Нужно было отменить эту встречу. Я попросту не в состоянии сейчас выбирать одежду и вообще общаться.
— Отлично! Смотрите, какие чудесные вещи я вам подобрала! — Энн провела меня в примерочную и широким жестом указала на длинную вешалку с одеждой. — Конечно, здесь есть новые формы и стили, но я считаю, вам их носить можно…
О каких новых формах и стилях она говорит? На вешалке сплошь деловые костюмы нейтральных тонов. У меня таких полный шкаф!
Энн демонстрировала мне жакет за жакетом, беспрерывно треща о длине и карманах, но я не слышала ни слова. Что-то зудело в голове, как муха, бьющаяся о стекло. Назойливый звон становился все громче и громче…
— У вас есть что-нибудь другое? — перебила я. — Вы можете найти что-нибудь не такое… засушенное?
Поколебавшись, Энн взяла с вешалки очередной бежевый жакет.
— Вот этот на редкость оригинальный…
Я почти выбежала из примерочной — мне требовалось глотнуть свежего воздуха. В ушах шумела кровь. Если честно, мне казалось, я на грани помешательства.
— Вот! — Я схватила с ближайшей вешалки фиолетовое мини-платье с яркими разводами. — Отличная вещь. В нем можно пойти в клуб.
Энн изменилась в лице.
— Лекси, — сказала она, справившись с собой. — Но это… не ваш стиль!
— А по-моему, мой, — с вызовом заявила я и подхватила еще и серебристую мини-юбку. — И это тоже.
Почти в такой же юбке я встречала Новый год, только эта в сотню раз дороже.
— Лекси! — Энн схватилась двумя пальцами за переносицу и несколько раз глубоко вздохнула. — Я ваш стилист и знаю, что вам подходит. У вас в высшей степени деловой, располагающий, профессиональный стиль, который мы столько времени оттачивали…
— Эта монотонность делает меня безликой. — Я вырвала у Энн бежевое платье без рукавов и подняла его на вытянутой руке: — Я не такойлеловек, да будет вам известно!
— Лекси, но вы именно такой человек!
— Нет! Мне нужно что-то более веселое! Я хочу ярких цветов!
— Вы уже несколько лет комфортно себя чувствуете в черном и бежевом. — Энн заметно напряглась. — Лекси, вы особо оговорили при нашей первой встрече, что вам нужна внешняя оболочка нейтральных цветов самого делового вида…
— Это было раньше, понятно? — Я пыталась взять себя в руки, но незабываемые открытия сегодняшнего дня будто подталкивали меня к резкости. — Может, обстоятельства изменилось. Может, я изменилась!
— Вот. — Энн протянула мне еще один бежевый костюм с отделкой гофре. — Это вы.
— Нет, не я.
— Это вы!
— Не я! Я не такой человек! И не желаю быть такой! — Слезы жгли мне глаза. Я начала судорожно выдергивать шпильки из узла волос, который вдруг показался мне невыносимо тяжелым. — Я не из тех, кто носит бежевые костюмы! Не из тех, кто каждый день собирает волосы в пучок! Я не отдаю по тысяче фунтов за вино! И я предаю друзей… — Рыдания душили меня.
Узел распустить не удалось, лишь отдельные пряди торчали во все стороны, как у пугала. Лицо было мокрым от слез. Не отпуская вешалку, я кое-как вытерла глаза тыльной стороной запястья. Энн проворно отодвинула в сторону свисавшее с вешалки бежевое платье.
— Не закапайте слезами «Армани»! — ядовито бросила она.
— Знаете что, носите это сами, — сунула я платье ей в руки, — на здоровье. — И, ни прибавив больше ни слова, развернулась и ушла.
Зайдя в кафе на первом этаже, я заказала горячий шоколад и выпила его, вынимая из волос оставшиеся шпильки. Затем заказала еще чашку, на этот раз с пончиком. Через некоторое время углеводы осели в желудке приятным плотным слоем, и мне стало лучше. Должен быть выход, должен… Я буду работать эти двое суток, найду решение и спасу свой отдел!
Запищавший в кармане телефон прервал мои размышления. Вынув сотовый, я увидела сообщение от Эрика:
Как дела? Задерживаешься на работе?
Я растроганно смотрела на весточку от мужа. Меня затопила волна нежности — Эрик меня любит. Он заботится обо мне! Я набрала;
Уже еду домой. Я сегодня по тебе скучала!
Не совсем правда, зато в нужном ключе. Немедленно пришел ответ:
Я тоже по тебе скучал!
Я знала, что в браке есть смысл. И этот смысл заключается в том, что, когда жизнь превращается в полное дерьмо, есть кому позаботиться о тебе и приободрить. Простое составление эсэмэс мужу согревало в тысячу раз сильнее, чем горячий шоколад. Я соображала, что ответить, когда телефон снова пискнул.
Значит, ты хочешь Монблан?
Опять Монблан. Что это такое, кто бы подсказал? Может, коктейль?
Но для Эрика это определенно означает нечто важное. И есть только один способ выяснить, что именно. И я отправила очередную эсэмэску.
Еще как! Жду не дождусь!
Подхватив портфель, я вышла из «Лэнгриджа» и остановила такси.
До дома добралась всего за двадцать минут. Всю дорогу я просматривала три папки. Просто ужас! Объем продаж напольных покрытий оказался рекордно низким за всю историю компании, тогда как остальные направления успешно развивались. Наконец я закрыла папки и уставилась в окно, напряженно размышляя, что предпринять для спасения отдела. Я точно знаю, что брэнд «Ковры Деллера» отлично раскручен и до сих пор популярен…
— Красавица! — Голос таксиста оторвал меня от изобретения новых идей, одна фантастичнее другой. — Приехали.
— Да-да. Спасибо! — Я полезла в сумку за кошельком, и в этот момент телефон снова запищал.
Я готов!
К чему?! Туман у вершины Монблана становился все гуще и таинственнее.
Уже вхожу в подъезд! Через минуту увидимся!
Быстро набрав сообщение, я расплатилась с таксистом. Пентхаус встретил меня приглушенным освещением, которое, насколько я помню, в опциях меню значилось как «Обольщение». Чуть слышно звучала музыка. Кроме нее, из комнат не доносилось ни звука.
— Привет! — осторожно произнесла я, вешая пальто.
— Привет!
Голос Эрика доносился из спальни. Моей спальни!..
Строго говоря, из нашей супружеской спальни.
Взглянув на свое отражение в зеркале, я наскоро пригладила волосы и через зону гостиной направилась к спальне. Дверь в комнату была приоткрыта буквально на миллиметр, так что заглянуть внутрь мне не удалось. Я постояла секунду, соображая, что бы все это значило, затем толкнула дверь — и едва сдержала пронзительный визг при виде открывшегося глазам зрелища.
Это и есть Монблан? Это Монблан?!
Эрик лежал на кровати полностью обнаженный, если не считать прикрытого пышной шапкой взбитых сливок низа живота.
— Привет, дорогая! — Он состроил хитрую минуй скосил глаза вниз: — Ныряй!
Нырять? Туда?
Лицом, что ли?!
Я стояла, парализованная ужасом, — настолько меня поразила сливочная гора. Каждая клеточка моего тела буквально вопила, что я не хочу туда нырять.
Но не могу же я просто повернуться и уйти? Нельзя его отвергать, он мой муж. И сейчас я отчетливо поняла: мы это проделывали не раз!
О Господи, о Господи…
Я робко двинулась к сливочному сооружению. Плохо понимая, что делаю, я поднесла к Монблану руку с заранее вытянутым пальцем, мазнула по верхушке и сунула палец в рот.
— Сла… сладкие! — Мой голос забавно дрожал от эмоций.
— Низкокалорийный продукт! — широко улыбнулся Эрик. Нет. Нет. Извините, но это просто… Этого не будет. Не в этой жизни. Нужно срочно придумать предлог.
— У меня голова кружится! — Эти слова взялись из ниоткуда. Я закрыла ладонью глаза и отшатнулась от кровати. — О Боже, у меня проскочила картинка из прошлого!
— Из прошлого? — Эрик сел в кровати.
— Да! Я вдруг вспомнила… свадьбу, — импровизировала я. — На долю секунды, но так ярко и неожиданно…
— Присядь, дорогая! — встревоженно нахмурился Эрик. — Не волнуйся. Может, сейчас и другие воспоминания вернутся!
Он говорил с такой надеждой, что мне стало ужасно неловко за ложь. Но это же лучше, чем сказать правду, верно?
— Слушай, я пойду прилягу в другой комнате, если ты не против. — Я быстро пошла к двери, отвернувшись от сливочной горы. — Извини, Эрик, что так получилось после всех твоих… хлопот…
— Дорогая, ничего страшного! Я тоже пойду с тобой… — Эрик начал выбираться из кровати.
— Нет! — пронзительно завопила я. — Ты тут это, приводи себя в порядок. Я справлюсь сама.
Прежде чем он успел что-нибудь добавить, я выскочила в бескрайнюю гостиную и плюхнулась на большой кремовый диван. Голова кружилась — не знаю, от Монблана или от дневных переживаний. Единственное, чего мне хотелось, — это заползти под одеяло и представить, будто остальной мир не существует. Я решительно не справляюсь с моей новой жизнью, причем проигрываю на всех фронтах.
Поделиться182012-05-31 22:18:29
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 16
Теперь я не могла смотреть на Эрика без того, чтобы не вспомнить шапку взбитых сливок на причинном месте. Ночью мне приснилось, что Эрик сделан из сливочного крема. Уверяю вас, сон был не из приятных.
К счастью, в эти выходные мы почти не видели друг друга. Эрик занимался подготовкой корпоративной вечеринки, а я безуспешно пыталась придумать план спасения отдела продаж напольных покрытий. Я прочла все контракты за последние три года. Просмотрела досье нашего поставщика. Проанализировала отзывы покупателей. Честно признаться, ситуация была аховая, и в прошлом году я добилась скромного триумфа, с огромным трудом заключив договор с новой компанией, производящей тканые материалы. Видимо, это и произвело впечатление на Саймона Джонсона. Но это была капля в море.
Нам не просто не поступало новых заказов — казалось, никого вообще больше не интересуют напольные покрытия. В то же время по сравнению с другими отделами мы довольствовались жалкими крохами рекламно-маркетингового бюджета. Мы ни разу не предлагали товар по льготным ценам и не проводили акций по стимулированию продаж. На еженедельных заседаниях совета директоров отдел продаж напольных покрытий всегда значился последним пунктом повестки дня. Словом, в компании нам была отведена роль вечной Золушки.
Но все это изменится, если мне позволят как следует взяться за дело. За выходные я разработала концепцию полного обновления. Мне понадобятся небольшие средства, твердая вера в победу и сокращение кое-каких затрат, но я уверена: мы сможем резко поднять продажи. Золушка ведь отправилась на бал, не правда ли? А я буду феей-крестной. Я должна стать феей-крестной, потому что могу лишить своих друзей работы.
О Господи, под ложечкой просто судорогой сводит от волнения. Я ехала на работу в такси с туго стянутыми в узел волосами и папкой с презентацией на коленях. Заседание через час. Директора намерены голосовать за закрытие отдела ковровых покрытий, а я собираюсь стоять не на жизнь, а на смерть и спорить до хрипоты, иначе…
Нет, нельзя думать о том, что произойдет в противном случае. Мне нужно победить, у меня нет другого выхода… Когда зазвонил телефон, я чуть не навернулась с сиденья, настолько была на взводе.
— Алло!
— Лекси? — послышался в трубке тоненький голосок. — Это Эми. Ты сейчас свободна?
— Эми? — изумилась я. — Привет. Вообще-то я еду на работу…
— У меня неприятности, — перебила меня сестра. — Ты должна приехать. Пожалуйста!
— Неприятности? — с тревогой спросила я. — Какие неприятности?
— Пожалуйста, приезжай, — просила она дрожащим голоском. — Я в Ноттинг-Хилле.
— Как в Ноттинг-Хилле? Почему не в школе?
— Подожди! — Ее голос зазвучал приглушенно, словно она прикрыла микрофон ладонью. — Я говорю со старшей сестрой, о'кей? Она уже едет. — Затем снова в трубку: — Пожалуйста, Лекси, пожалуйста, приезжай. Я здорово вляпалась.
Никогда не слышала у Эми таких интонаций. Она явно была в отчаянии.
— Что ты натворила? — Голова у меня пошла кругом при одной мысли, во что могла вляпаться моя сестрица. Наркотики? Шантаж?
— Я на углу Лэдброук-Гроув и Кенсингтон-Парк-Гарденс. Через сколько ты приедешь?
— Эми… — Я стиснула виски. — Никак не могу сейчас приехать. У меня совет, очень важный. Позвони маме!
— Нет! — Голос Эми взлетел вверх ракетой, в нем послышалась паника. — Лекси, ты же говорила… Ты сказала, я могу позвонить, когда хочу, ты моя старшая сестра и всегда поможешь…
— Но я не имела в виду… У меня же презентация… — Я замолчала, поняв, как неубедительно это звучит. — Слушай, в любое другое время…
— Прекрасно. Поезжай на свой совет, Обо мне не беспокойся. — Она произнесла это тоном обиженной десятилетней девочки.
Чувство вины, к которому примешивалась досада, разом лишило меня сил. Ну что ей стоило позвонить вчера вечером? Почему нужно выбрать именно ту минуту, когда мне необходимо выступать перед советом директоров?
— Эми, ты можешь толком объяснить, что случилось?
— Не важно. Поезжай на свой совет. Извини, что побеспокоила.
— Прекрати! Дай мне минуту подумать. — Я уставилась в окно, не соображая, где нахожусь, раздавленная стрессом, разрываемая противоречиями… До начала совещания сорок пять минут. У меня нет времени, просто нет.
Но можно попытаться успеть, если поехать прямо сейчас. До Ноттинг-Хилла всего десять минут.
Но я не могу так рисковать! Опоздать немыслимо!
В трубке на фоне разнообразных фоновых шумов слышался мужской голос, теперь срывавшийся на крик. Я смотрела на телефон, ощущая противную дрожь. Я не могу бросить младшую сестру в беде. Что, если ее схватила какая-нибудь уличная банда? Что, если ее сейчас изобьют?
— Эми, подожди — резко сказала я. — Еду. — Наклонившись, я постучала в стеклянную перегородку водителя: — Нам нужно сделать небольшой крюк в Ноттинг-Хилл. Как можно быстрее, пожалуйста.
По дороге к Лэдброук-Гроув такси взревывало от усилий. Подавшись вперед, я тщетно высматривала Эми через лобовое стекло, когда вдруг увидела полицейскую машину — как раз на углу Кенсингтон-Парк-Гарденс.
У меня замерло сердце. Я опоздала. Эми застрелили. Или зарезали!
Обомлев от ужаса, я бросила водителю деньги и выскочила из машины. Перед полицейским автомобилем собралась скрывавшая место преступления толпа зевак — они оживленно жестикулировали и тараторили. Чертовы бездельники!
— Извините, — сказала я непослушными губами, приблизившись к толпе. — Там моя сестра, можно мне пройти? — Каким-то чудом мне удалось протолкаться между анораками и джинсовыми куртками к тому, что я ожидала увидеть…
Но увидела я Эми, живехонькую как ртуть — сестра сидела на стене в полицейской фуражке с самым веселым видом.
— Лекси! — Эми повернулась к стоявшему рядом полицейскому. — Вот она. Я же говорила, что она приедет!
— Что происходит? — возмущенно спросила я. — Я думала, у тебя неприятности.
— Это ваша сестра? — обратился ко мне полицейский, рыжий здоровяк с большими веснушчатыми бицепсами, и стал что-то писать на клипборде.
— Э-э… да… — У меня упало сердце. Неужели Эми воровала в магазине? — Что случилось?
— Боюсь, у этой молодой особы неприятности. Она мошенничала — обманывала туристов. Видите эту рассерженную толпу? Вы тут, как я понимаю, ни при чем?
— Нет! Конечно, нет! Я даже не понимаю, о чем вы говорите!
— Туры по местам обитания знаменитостей. — Он с победоносным видом вручил мне какой-то листок. — Так называемых.
Я недоверчиво уставилась на ядовито-желтую листовку, сляпанную на дрянном принтере.
Туры по Лондону: замаскированные знаменитости.
В Лондоне живут многие звезды Голливуда. Этот уникаль' ный тур — отличная возможность на них посмотреть. Вы сможете увидеть:
• Мадонну, которая сдает вещи в стирку;
• Гвинет в саду;
• Элтона Джона, отдыхающего у себя дома.
И пусть друзья зауважают вас за прекрасное знание жизни статусных персон!
Десять фунтов с человека, включая сувенир.
Внимание: если вы заговорите со знаменитостями, они могут все отрицать и выдавать себя за кого-то другого. Не дайте себя одурачить! Это часть звездной «легенды»!
Я, обалдев, подняла глаза:
— Это серьезно?
Полицейский кивнул:
— Ваша сестра водила людей по Лондону, уверяя, что они видят знаменитостей.
— А кого они видели?
— Да обычных людей, вон вроде той, — показал он через дорогу, где тощая блондинка в джинсах и красивой блузке стояла на ступеньках большого белого оштукатуренного особняка, держа на бедре девочку лет двух.
— Никакая я вам не Гвинет Пэлтроу! — гневно кричала она двум туристам в плащах от Берберри. — Никакого автографа я не дам!
Вообще-то она действительно походила на Гвинет Пэлтроу — такие же прямые светлые волосы и мелкие черты лица, но женщина была постарше и выглядела менее ухоженной.
— Вы с ней? — Заметив меня, потрепанная копия Гвинет пошла вниз по ступенькам. — Я подам официальную жалобу.
Люди всю неделю фотографируют мой дом, вторгаются в мою частную жизнь… Последний раз тебе говорю, никакая это не Эппл! — повернулась она к молодой японке, кричавшей «Эппл! Эппл!» и пытавшейся сфотографировать малышку. Женщина тряслась от ярости, в чем я ее нисколько не виню.
— Чем больше говорю людям, что я не Гвинет Пэлтроу, тем сильнее они верят, что я — это она, — повторяла она полицейскому. — Это ужас какой-то, мне придется переехать!
— Да вы радоваться должны! — беззаботно сказала Эми. — Вас принимают за кинозвезду, обладательницу «Оскара»!
— По таким, как ты, тюрьма плачет! — зарычала лже-Гвинет с таким видом, словно была готова треснуть Эми по башке.
Честно признаться, я бы к ней присоединилась.
— Я собираюсь вынести вашей сестре официальное порицание, — повернулся ко мне полицейский, когда его напарница вежливо, но решительно вмешалась и увела разгневанную женщину Гвинет в дом. — Я могу отпустить ее на ваше попечение, но вы должны заполнить эти бумаги и назначить время визита в участок.
— Хорошо, — сказала я, бросив на Эми убийственный взгляд. — Как скажете.
— Отвали! — отбивалась лже-Гвинет от молодого придурковатого парня, который с надеждой тащился за ней с компакт-диском в руках. — Не передам я это Крису Мартину! И вообще я терпеть не могу чертов «Колдплэй»!
Эми закусила щеки изнутри, едва удерживаясь от смеха.
Ну да, очень смешно. Все страшно веселятся. А я никуда не спешу, и вообще у меня выходной.
Я заполнила бумаги с бешеной скоростью, с размаху шлепнув жирную точку после собственной подписи.
— Нам уже можно идти?
— Да. И присматривайте за ней как следует, — добавил полицейский, отдавая мне дубликат заполненной формы и листовку, озаглавленную: «Наставление по официальному порицанию».
Смотреть за Эми? Почему это я должна за ней присматривать?
— Конечно, — ответила я с натянутой улыбкой, запихивая документы в портфель. — Приложу все усилия. Эми, пошли! — Я взглянула на часы и задохнулась от ужаса — без девяти двенадцать. — Быстро ловим такси!
— Но я хочу поехать в Портобелло…
— Быстро ловим сраное такси! — заорала я. — Мне срочно нужно на работу!
Глаза Эми расширились, и она послушно начала высматривать такси. Я широко махала рукой, и наконец мне удалось приманить одну машину к обочине. Не теряя ни секунды, я затолкала Эми в салон.
— Виктория-Пэлие-роуд, пожалуйста. Как можно быстрее. Мне не успеть к началу, но у меня будет время высказаться. Еще ничего не потеряно.
— Лекси… спасибо, — еле слышно сказала Эми.
— На здоровье.
Такси мчалось по Лэдброук-Гроув. Я в отчаянии смотрела на дорогу, мысленно умоляя светофоры переключаться на зеленый, а всех водителей двигаться побыстрее, когда впереди замаячила настоящая солидная пробка. Все! Мне ни за что не успеть!
Я схватила телефон, набрала телефон приемной Саймона Джонсона и дождалась ответа Наташи, его персонального помощника.
— Привет, Наташа, — начала я, стараясь говорить спокойно, как настоящий профессионал. — Это Лекси. Я немного задерживаюсь, но мне очень важно выступить на совете директоров. Не могла бы ты передать им мою просьбу дождаться меня? Я уже подъезжаю.
— Конечно, — любезно ответила Наташа. — Я им скажу. До встречи.
— Спасибо.
Я нажала отбой и откинулась на спинку сиденья, немного успокоившись.
— Извини, — вдруг сказала Эми.
— Ну что ты, все в порядке, — пробурчала я.
— Нет, я правда прошу прощения.
Я вздохнула и впервые с тех пор, как мы сели в такси, повернулась к сестре:
— Эми, почему?..
— Чтобы заработать, — пожала она плечами. — А что?
— А то, что у тебя будут серьезные неприятности! Если тебе нужны деньги, почему не найдешь работу? Или у матери не попросишь?
— У матери? — презрительно повторила она. — У нее нет денег.
— Пусть у нее не золотые горы в банковском сейфе, но…
— У нее нет вообще ничего. Как ты думаешь, почему наш дом разваливается? Почему мы никогда не включаем отопление? Я ползимы жила у моей подруги Рейчел, там хоть радиаторы теплые. Мы нищие.
— Ерунда какая-то, — удивилась я. — Как же это вышло? Разве отец ничего ей не оставил?
Некоторые папины дела можно с полным правом назвать аферами, но мошенничал он успешно и я знаю, что после его смерти мать ожидала кругленькой суммы как с куста, хотя никогда в этом не признавалась.
— Без понятия. Может, фигню какую-нибудь.
— Слушай, так в любом случае продолжаться не может. В конце концов ты попадешь за решетку!
— Напугала ежа голой задницей. — Эми отбросила со лба синие пряди. — Тюрьма — это круто.
У меня отвалилась челюсть.
— Тюрьма — круто? Кто тебе это сказал? Там ужасно! И грязно! Все ходят с сальными волосами, нельзя побрить ноги или протереть лицо лосьоном!
Все это я придумала на ходу — может, в наши дни в тюрьмах уже построили С ПА и повесили сушилки для волос.
— И мальчиков там нет, — добавила я. — И айподов нельзя иметь, и шоколад не разрешают, и DVD не посмотришь. Можно только ходить друг за другом по тюремному двору. В кандалах! — Здесь я сознательно исказила истину, но меня уже понесло.
— Кандалы уже сто лет не надевают, — хмыкнула Эми.
— А вот и нет, их снова ввели! — соврала я не моргнув глазом. — Для подростков. По недавней инициативе правительства — в качестве эксперимента. Ты что, газет не читаешь?
Эми растерянно заморгала. Получи, сестричка. Это тебе за «муму».
— Ну а если у меня в генах заложено быть не в ладах с законом? — с некоторым вызовом возразила она.
— При чем тут гены, чудо?
— Папуля же сидел в тюрьме! — злорадно заявила она.
— Папа? — вытаращила я глаза. — Папа сидел… — Это показалось мне настолько абсурдным, что я чуть не засмеялась.
— Сидел! Я слышала, как об этом говорили на похоронах. Так что у меня судьба такая — срок мотать. — Пожав плечами, Эми вытащила из кармана пачку сигарет.
— А ну прекрати! — Я вырвала у нее сигареты и выбросила в окно. — Папа не сидел в тюрьме! И ты не сядешь ни в какую тюрьму! Ничего крутого в этом нет, это полный отстой! — Я выдохлась и несколько секунд пыталась отдышаться. — Слушай, Эми… Иди ко мне в качестве интерна. Работа интересная. Наберешься опыта, заработаешь денег…
— Сколько? — тут же спросила она. Господи, где она научилась так доставать людей?
— Тебе хватит! И тогда я, может быть, не расскажу о сегодняшнем происшествии маме. — Я Помахала перед носом Эми желтой листовкой. — Ну что, договорились?
В салоне такси повисло долгое молчание. Эми сосредоточенно отколупывала облезающий синий лак с ногтя, словно важнее этого в мире ничего не было.
— О'кей, — мотнула она наконец головой.
Такси остановилось на красный свет, и у меня в который раз все внутри сжалось — двадцать минут первого. Оставалось надеяться, совет начался позже. Мой взгляд рассеянно блуждал по тексту конфискованной листовки, и на лице помимо воли появилась улыбка. Схема была чертовски оригинальной.
— Ну а кто еще попал в твой список знаменитостей? — не удержалась я. — Готова спорить, Мадонну ты все-таки туристам не показывала!
— Еще как показывала! — У Эми загорелись глаза. — Есть одна тетка в Кенсингтоне — выглядит точь-в-точь как Мадонна, только толще. Все до единого купились, особенно когда я сказала: «Видите, как ее в „Фотошопе“ дорабатывают!» И Стинг есть, и Элтон Джон — молочник из Хайгейта.
— Молочник — Элтон Джон? — засмеялась я.
— Я сказала, что он втихаря отбывает общественные работы.
— Как же ты их нашла?
— Просто ходила и смотрела. Самой первой была Гвинет — она и навела меня на эту мысль. — Эми ухмыльнулась: — Эта зануда меня та-ак ненавидит!
— Неудивительно. Небось твои туристы достали ее больше, чем настоящую Гвинет Пэлтроу…
Такси снова двинулось вперед. Мы уже подъезжали к Виктория-Пэлис-роуд. Я открыла папку с презентацией и пробежала глазами свои записи, желая освежить в памяти самое важное.
— Между прочим, я не вру: на похоронах правда говорили — отец сидел в тюрьме, — неожиданно сказала Эми тихим голосом.
Я растерялась. У меня решительно это не укладывалось в голове: чтобы наш пана — ив тюрьме? Совершенная чушь!
— А ты с матерью об этом говорила? — спросила я наконец.
— Нет, — передернула плечами Эми.
— Но я уверена, его посадили не за что-то… — сбивчиво пробормотала я. — Ну, ты понимаешь. Не за что-то плохое.
— А помнишь, как он называл нас своими девочками? — спросила Эми без прежней развязности. — «Три мои девочки». Ты, мама и я.
Я улыбнулась этим воспоминаниям:
— И танцевал с каждой из нас по очереди.
— Да, — кивнула Эми, — и всегда покупал огромные коробки конфет…
— И ты обычно объедалась до тошноты…
— «Ковры Деллера», леди, — сказал таксист, затормозив перед офисным зданием. Я и не заметила, как мы доехали.
— Да-да, спасибо. — Я принялась шарить в сумке в поисках наличности. — Эми, мне нужно бежать. Извини, но это очень, очень важно.
— А что случилось? — К моему удивлению, в ее голосе прозвучал искренний интерес.
— Мне нужно спасти мой отдел. — Открыв дверцу, я кое-как выбралась из такси. — Мне предстоит уговорить одиннадцать директоров сделать так, как они уже решили не делать. А я к тому же опоздала. И вообще не вполне понимаю, что затеяла.
— Bay! — На лице Эми читалось сомнение. — Ну… удачи.
— Спасибо. Мы… мы еще поговорим. — Я быстро обняла сестру, затем взлетела по ступенькам и ворвалась в холл. Я опоздала всего на полчаса. Могло быть хуже.
— Привет! — бросила я на ресепшене Дженни, пробегая мимо ее стола. — Я пришла. Можешь им сообщить?
— Лекси… — Кажется, Дженни хотела что-то мне сказать, но у меня не было времени ее слушать. Я вбежала в лифт, ткнула пальцем в кнопку восьмого этажа и вытерпела тридцать мучительных секунд, пока кабинка ползла наверх. Нам давно пора обзавестись скоростными лифтами на случай ЧП вроде я-опаздываю-на-совет-директоров.
Наконец-то, Я выскочила из лифта, рванула как спринтер к комнате заседаний — и остановилась как вкопанная.
В коридоре возле кабинета стоял Саймон Джонсон — он непринужденно беседовал с тремя типами в деловых костюмах. Тот, что в синем костюме, натягивал плащ. Наташа крутилась рядом, наливая кофе в чашки.
— Что… — Мое сердце готово было взорваться от выброса адреналина. Я едва могла говорить. — Что происходит?
Все повернулись и с удивлением уставились на меня.
— Не паникуй, Лекси. — Саймон смотрел на меня, неодобрительно хмурясь. — У нас перерыв. Закончилась самая важная часть встречи, Энгус уже уходит. — Он указал на мужчину в плаще.
— Закончилась? — Я едва устояла на ногах, — Вы хотите сказать…
— Мы единогласно проголосовали за реорганизацию.
— Как же так?! — Я в отчаянии кинулась к ним. — Я нашла способ спасти отдел! Нужно лишь сократить кое-какие затраты, и у меня есть идеи в отношении маркетинга…
— Лекси, мы приняли решение, — оборвал меня Саймон Джонсон.
— Но это неправильное решение! — закричала я. — Брэнд по-прежнему имеет огромную ценность; я знаю, что это так! Пожалуйста, — повернулась я к Энгусу, — не уходите. Выслушайте меня и снова поставьте вопрос на голосование…
— Саймон, рад был повидаться, но мне пора. — Было видно, что Энгуса тяготит эта сцена.
— Да, конечно.
Они меня просто игнорировали. Никто ничего не желал знать. Ощущая странную слабость в ногах, я смотрела, как директора один за другим входят обратно в зал заседаний.
— Лекси, — подошел ко мне Саймон Джонсон, — я восхищен твоей преданностью отделу, но ты не можешь вести себя подобным образом на совете директоров.
В его корректном тоне чувствовалась сталь. Я видела, что технический директор едва сдерживает гнев.
— Саймон… извините, — сглотнула я.
— Понимаю, после аварии тебе нелегко, — сделал паузу он, — поэтому предлагаю тебе взять оплачиваемый отпуск на три месяца. Если память к тебе вернется, Лекси, все будет по-другому. Последние недели Байрон держал меня в курсе дел, и я с уверенностью могу сказать — сейчас ты не можешь занимать место руководителя.
По его тону я поняла — решение окончательное.
— Хорошо, — произнесла я наконец, — я понимаю.
— Ну а сейчас ты, наверное, спустишься в свой отдел. Ввиду твоего отсутствия… — тут он выдержал многозначительную паузу, — …я возложил на Байрона обязанность объявить сотрудникам отдела прискорбную новость.
Но Байрона?!
Коротко кивнув на прощание, Саймон повернулся и ушел в зал заседаний. Некоторое время я смотрела на закрывшуюся дверь, не в силах сдвинуться с места, а затем, охваченная паникой, кинулась к лифтам. Нельзя, чтобы Байрон сообщил девчонкам о ликвидации отдела. Хоть это я должна сделать сама!
В лифте я нажала скоростной набор номера Байрона и услышала автоответчик.
— Байрон! — с нажимом сказала я. — Не говори пока в отделе о сокращении. Слышишь? Я сама это сделаю. Повторяю, ничего никому не говори!
Не глядя по сторонам, я кинулась из лифта в свой кабинет и закрыла дверь. Меня трясло. Я была просто раздавлена. Как сообщить о ликвидации отдела? Что сказать? Как выйти и заявить в лицо подругам, что они остались без работы?
Я бегала по комнате, ломая руки и борясь с подступающей тошнотой. Это хуже любого экзамена, любого теста, всего, с чем мне приходилось сталкиваться раньше…
И тут из коридора до меня долетел чей-то голос:
— Она у себя?
— Где Лекси? — спросил кто-то еще.
— Она что, прячется? Вот сволочь!
На секунду мне захотелось забиться под диван и больше не вылезать.
— Она наверху? — В коридоре говорили все громче.
— Нет, я видела, как она пришла! Она в кабинете. Лекси! Выходи сейчас же!
В дверь забарабанили. Вздрогнув, я заставила себя сдвинуться с места, пересекла кабинет, ступая по ковру, робко вытянула руку и открыла дверь.
Они уже знают.
Они стояли за дверью. Все пятнадцать сотрудниц отдела продаж напольных покрытий молча и с упреком смотрели на меня. Фи стояла впереди всех с совершенно неподвижным лицом.
— Это… Это не я. Пожалуйста, выслушайте меня. Пожалуйста, поймите, это было не мое решение. Я пыталась… собиралась… — На этом я замолчала.
Я руководитель, а значит, именно мне надо было спасти отдел. Но я не смогла.
— Простите меня, — прошептала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами, переводя взгляд с одного сурового лица на другое. — Мне очень, очень жаль…
В невыносимой тишине я почти боялась расплавиться от ненависти, сквозившей в устремленных на меня взглядах. И тут все повернулись ко мне спиной и молча ушли. На дрожащих ногах я добрела до своего стола и опустилась в кресло.
Как Байрон им сообщил? Какими словами он объявил о грядущем увольнении?
И тут я заметила в своем инбоксе коллективную рассылку под заголовком: «Коллеги, плохие новости!»
Я с тревогой открыла сообщение и, увидев первые же слова, застонала от отчаяния. Это разослали всему коллективу? От моего имени?!
Всем сотрудникам отдела напольных покрытий.
Как вы, должно быть, заметили, в последнее время продажи напольных покрытий упали до ужасающе низкого уровня, в связи с чем руководство компании приняло решение о ликвидации отдела.
Поэтому в июне все вы будете уволены по сокращению штатов. А до тех пор Лекси и я просим вас работать как можно эффективнее, придерживаясь самых высоких профессиональных стандартов. Помните, мы дадим вам рекомендации, поэтому никакой халтуры и кислого настроения!
Всего наилучшего!
Байрон и Лект
Вот и все. Мне захотелось застрелиться.
Когда я приехала домой, Эрик сидел на террасе, нежась в лучах заходящего солнца, с «Ивнинг стандард» в одной руке и джином с тоником в другой.
— Как прошел день? — спросил он, поднимая глаза от газеты.
— Если честно, то плохо, — ответила я дрожащим голосом. — Просто ужасно. Уволили целый отдел. — Когда произнесла последнюю фразу, то не выдержала и разрыдалась. — Всех моих подруг! Они потеряли работу и ненавидят меня за это, и… я их не виню.
— Дорогая, — отложил газету Эрик, — бизнес есть бизнес. В деловом мире всякое случается.
— Я знаю, но это мои подруги! Мы с Фи дружим с шести лет!
Эрик, казалось, задумался над моими словами. Сделав несколько маленьких глотков, он пожал нлечами и вновь уткнулся в газету.
— Могу лишь повторить: в жизни всякое случается.
— Ничто не происходит без причины, — неистово замотала я головой. — Все можно предотвратить. Но нужно бороться.
— Дорогая… — Казалось, Эрика забавлял наш разговор. — Ты же не потеряла работу?
Нет.
— И компания не разорилась?
— Нет.
— Ну так и не о чем горевать. Выпей джина с тоником. Как он мог такое сказать? Да что он, из камня, что ли?
— Я не хочу джина с тоником, ясно? — Мой голос неудержимо срывался на крик, я чувствовала себя на грани истерики. — Не хочу чертового джина с тоником!
— Тогда бокал вина?
— Эрик, ты что, не понимаешь? — Я уже с трудом сдерживалась. — Ты не в состоянии понять, как ужасно то, что случилось?
Весь гнев, который я испытывала по отношению к Саймону Джонсону и членам совета директоров, подобно смерчу, поменял направление и двинулся на Эрика с его уединенной террасой на крыше, бокалом уотерфордского хрусталя и невероятным довольством жизнью.
— Лекси…
— Этим людям нужна работа! Они не принадлежат к верхушке ультрасуперкрупного, мать его, капитала и не имеют миллиардов в загашнике! — Я обвела рукой наш изумительный современный балкон. — Им нужно выплачивать ссуду за дом. Платить за съемное жилье. Сыграть на что-то свадьбу.
— Ты слишком бурно реагируешь, — заметил Эрик, переворачивая газетную страницу.
— Зато ты у нас римский полководец Нолемоций — полное отсутствие реакции! Я просто отказываюсь тебя понимать! — Бросая это Эрику в лицо, я ожидала, что он отвлечется от газеты и объяснит наконец свою точку зрения.
Но он и ухом не повел.
Я готова была кричать от разочарования и бессилия. Мне очень хотелось вырвать у него из рук джин с тоником и бросить за перила.
— Отлично, — сказала я. — Давай не будем говорить об этом. Давай притворимся, что все отлично и мы согласны друг с другом, даже если это не так… — Я резко повернулась, собираясь уйти, но вдруг замерла от неожиданности.
В дверях, ведущих на террасу, стоял Джон в черных джинсах, белой футболке и темных очках, не позволявших разглядеть выражение его лица.
— Привет, — сказал он. — Меня впустила Джианна. Я не помешал?
— Нет! — Я быстро отвернулась, чтобы он не видел замешательства. — Конечно, нет. Все хорошо. Все просто замечательно.
Надо же такому случиться, чтобы из всех людей на свете в гости заявился именно он. Чтобы окончательно меня сегодня добить! Ну так я даже не взгляну на него. Сделаю вид, будто его нет рядом.
— Лекси немного расстроена, — сказал Эрик Джону, чуть понизив голос, как сообщают приятелю о капризах жены. — У нее в компании уволили несколько человек.
— Не просто несколько человек! — не удержавшись, выпалила я. — Целый отдел! Ая ничего не сделала, чтобы их спасти. Они надеялись на меня, своего руководителя, а я облажалась. — По щеке побежала предательская слеза, которую я быстро вытерла.
— Джон, — обратился к приятелю Эрик, — позволь предложить тебе выпить. У меня с собой план Бэйсуотера, надо поговорить… — Он поднялся и направился в гостиную: — Джианна! Джианна, вы здесь?
— Лекси… — Джон пересек балкон и подошел ко мне. Его голос звучал тихо и настойчиво.
Нет, ушам своим не верю — он опять за свое!
— Оставь меня в покое! — пошла я на него. — Ты что, еще не понял? Ты мне неинтересен! Ты просто бабник и врун! Даже если бы я тобой интересовалась, время сейчас ну самое неподходящее — весь мой отдел сегодня раздавили, как клопа, одним голосованием. Поэтому если у тебя нет решения этой проблемы, изволь отвалить ко всем чертям!
Повисла тишина. Я ожидала услышать легкий треп и в зубах навязшие сомнительные истории о моем так называемом прошлом, но Джон снял очки и с недоумением почесал лоб.
— Не понимаю. А что случилось с твоим планом?
— С каким еще планом? — агрессивно осведомилась я. — С тем, который курят?
— С твоей крупной ковровой сделкой.
— С какой сделкой? При чем тут ковры?
Джон вытаращил глаза. Несколько мгновений он смотрел на меня не мигая, словно ожидая, что я вот-вот признаюсь в розыгрыше.
— Ты шутишь! Ты и об этом не знаешь?
— О чем не знаю? — повысила я голос, сдерживаясь из последних сил. — Понятия не имею, о чем ты, так-перетак, говоришь!
— Господи Иисусе, — выдохнул Джон. — Ладно. Лекси, слушай меня. Ты придумала какое-то очень выгодное дело с коврами и держала его в строжайшем секрете. Ты говорила, вудто это все изменит, привлечет кучу денег, позволит трансформировать отдел… Да, действительно, вид отсюда замечательный! — не моргнув глазом сменил он пластинку, едва Эрик появился в дверях с джином и тоником.
Крупная сделка с коврами?
Сердце забилось быстрее, когда я стояла у перил и смотрела, как Эрик передает Джону бокал и передвигает кресло под огромный навес.
«Не обращай внимания на его слова, — прозвучал настойчивый голосок в моей голове. — Он все это выдумал. Он играет с тобой, и это — часть игры».
А если нет?
— Эрик, дорогой, извини меня за резкость, — без малейшей заминки сказала я, не глядя на Джона. — Просто выдался трудный день. Не мог бы ты принести мне бокал вина?
— Ничего, дорогая. Сейчас принесу. — Эрик снова скрылся в недрах дома, и я резко повернулась к Джону.
— Расскажи мне, что ты имел в виду, — понизив голос, попросила я. — Быстро. Только не надо выдумок на этот раз!
Встретившись с ним взглядом, я отчего-то ощутила унижение. Я ведь понятия не имею, можно ли доверять этому человеку. Но я должна услышать больше: если есть хоть малейший шанс, что он говорит правду…
— Я ничего не выдумывал. Господи, ну как я раньше не догадался, что ты не знаешь? — Джон удивленно покачал головой. — Ты работала над схемой сделки несколько недель. У тебя была большая синяя папка, которую ты всегда возила с собой. Ты так радовалась предстоящему контракту, что не могла спать…
— Но что это за сделка?
— Деталей я не знаю. Ты мне не говорила, боялась спугнуть удачу. У тебя была теория, что я колдун. — Его губы на мгновение дрогнули в улыбке, словно он поделился интимной шуткой. — Мне лишь известно, что ты собиралась использовать ковровые ретро-дизайны из какой-то старой книжки с образцами. И еще ты утверждала, что сделка будет масштабной.
— Но почему я об этом не помню? Почему никто об этом не слышал?
— Ты решила держать свой план в секрете до последнего момента, говорила, что не доверяешь никому в офисе и безопаснее бу… — Тут Джон замолчал — на террасе появился Эрик.
Оборванная на полуслове фраза подействовала на меня не хуже хорошей пощечины. Мы не можем на этом закончить.
— Держи, Лекси, — весело сказал Эрик, вручив мне бокал вина. Подойдя к столу, он присел и жестом пригласил Джона занять соседнее кресло. — Значит, последние новости такие: я еще раз говорил с инженером, на котором лежит архитектурно-планировочный контроль…
Я стояла совершенно неподвижно, раздираемая мучительными сомнениями, и напряженно думала. Все это, конечно, могло быть выдумкой для легковерной дурочки. Может, не следовало его слушать?
Но откуда Джону знать про старый альбом с образцами? Что, если это правда? Если есть хоть один шанс, хоть один крошечный шанс…
— Ты нормально себя чувствуешь, Лекси? — Эрик как-то странно посмотрел на меня, и я спохватилась, что стою столбом в центре террасы, схватившись за щеки.
— Да. — Кое-как взяв себя в руки, я отошла в сторону и присела на крутящийся стул из оцинкованной стали, ощущая на коже горячее солнце и слушая доносившийся снизу едва слышный гул машин. За столом Джон и Эрик внимательно рассматривали чертежи.
— Возможно, придется переделывать паркинг. — Джон что-то быстро набросал на листке бумаги. — Но это не конец света.
— О'кей, — тяжело вздохнул Эрик. — Если ты считаешь, что это выполнимо, Джон, я тебе верю.
Отпив большой глоток вина, я вынула из сумки телефон, удивляясь собственной смелости. Дрожащими пальцами прокрутила список до имени Джона и набрала текст:
Мы можем встретиться? Л.
Я нажала «Отправить» и незаметно опустила мобильный в сумку, неподвижно сидя с невозмутимой физиономией и глядя на открывающийся с террасы вид.
Через секунду, не отрываясь от наброска и не глядя в мою сторону, Джон свободной рукой вынул из кармана телефон, взглянул на экран и вмиг набрал ответ. Эрик, по-моему, вообще ничего не заметил.
Я заставила себя досчитать до пятидесяти и небрежно открыла свой мобильник.
Конечно. Д.
Поделиться192012-05-31 22:18:52
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 17
Мы договорились встретиться в кафе под названием «У Фабиана» в Холланд-парке, уютном маленьком заведении с крашенными в терракотовый цвет стенами, эстампами с видами Тосканы и полками, заставленными итальянскими книгами. Когда я вошла и осмотрелась, задержав взгляд на гранитной барной стойке, кофе-машине и потертом диване, у меня возникло странное чувство, что я бывала здесь прежде.
Может, это просто дежа-вю. Возможно, я принимаю желаемое за действительное.
Джон уже сидел за столиком в углу. Когда он поднял взгляд, я почувствовала, как во мне просыпается старательно убаюканная бдительность. Вопреки собственным предчувствиям, после всех внутренних протестов и колебаний я пришла на тайное свидание. Именно этого он и добивался. Я чувствовала себя так, словно угодила в западню, но не могла понять, в чем состоит подвох.
В любом случае я встречаюсь с ним по делу. Пока я смогу об этом помнить, все будет хорошо.
— Привет. — Я присела за стол, где Джон пил кофе, и бросила портфель на соседний стул — Итак, мы оба очень занятые люди, времени у нас мало, поэтому давай сразу перейдем к делу.
Джон молча смотрел на меня, словно пытаясь что-то уяснить.
— Ты можешь мне сообщить что-нибудь еще? — спросила я, стараясь не обращать внимание на выражение его лица. — Пожалуй, я буду капуччино.
— Лекси, как это понимать? И что за ерунда произошла на презентации?
— Я… не знаю, о чем ты говоришь, — буркнула я, взяв меню и притворяясь, что читаю его. — Нет, лучше выпью латте.
— Брось. — Джон отвел в сторону коричневую папку, чтобы видеть мое лицо. — Ты не умеешь притворяться. В чем дело?
Его явно забавляло мое поведение — это чувствовалось по интонации, В приливе уязвленной гордости я шваркнула меню на стол.
— Да будет тебе известно, — с нажимом сообщила я, — что на презентации я разговаривала с Розали, и она рассказала мне о твоих., странностях. Теперь я знаю цену твоим баснями и не собираюсь больше оставаться в дурочках.
— Лекси…
— Ой, только не начинай все заново, ладно? Ты точно так же подкатывал к Розали и Марго. — В моем голосе неожиданно появилась горечь. — Ты просто дамский угодник, который говорит замужним женщинам то, что они хотят слышать… В смысле, то, что, по-твоему, они хотят слышать.
Джон и глазом не моргнул.
— Да, я пробовал тот же подход с Розали и Марго. Возможно, немного переусердствовал, но мы с тобой договорились, что я буду так себя вести. Это было наше прикрытие.
Ну еще бы ему этого не сказать!
Я смотрела на него в бессильной ярости. Он может плести все, что угодно, а я лишена возможности проверить, правда ли это.
— Ты должна понять, — подался вперед Джон, — все это был спектакль. Мы состряпали историю для отвода глаз, на случай, если нас накроют. Розали купилась моментально, как мы и рассчитывали.
— Тебе льстит репутация бабника? — скептически приподняла брови я.
— Конечно, нет! — с неожиданным раздражением ответил Джон. — Но мы пару раз едва не погорели. Розали ведь не так проста — на ее дружеское понимание рассчитывать не приходилось.
— Поэтому ты и решил за ней приударить, — съязвила я. — Гениально. Высокий класс.
Джон выдержал мой взгляд.
— Ты права, это было не очень порядочно с моей стороны. Но ведь и ситуация сложилась непростая — мы допустили оплошность… — Он потянулся к моей руке: — Ты должна поверить мне, Лекси! Пожалуйста, дай возможность все объяснить!
— Хватит! — Я отдернула руку. — Хватит, я сказала! Мы не для того встретились, это вообще несущественно. Давай не будем отступать от темы. — К столу подошла официантка, и я подняла глаза: — Один капуччино, пожалуйста. Значит, так. Эта сделка… — продолжала я быстро, едва официантка отошла, — …ее не существует. Я везде смотрела. Я ездила в офис, обыскала все шкафы, все углы и просмотрела все до единого компьютерные файлы. Дома тоже ничего. Вот единственное, что я нашла. — Я полезла в портфель и вынула клочок бумаги с неразборчивыми каракулями, напоминающими шифр. — Дома в моем письменном столе оказался совершенно пустой ящик. Там было только это.
В глубине души я надеялась, что у Джона загорятся глаза и он воскликнет: «Да это же ключ!», как делали герои «Кода да Винчи», но, взглянув на клочок бумаги, он лишь пожал плечами:
— Почерк твой.
— Знаю, что мой, — еле сдержалась я и швырнула бумажку на стол. — Но я не представляю, что это означает! Почему, черт побери, я не хранила записи в компьютере, как все нормальные люди?!
— У тебя на работе есть тип по имени Байрон?
— Да, — насторожилась я. — А что?
— Ты ему не доверяла, считала, будто он всячески способствует закрытию отдела. Ты была уверена, что он подставляет тебя при малейшей возможности, поэтому и собиралась выступить с предложением на совете директоров, только когда все будет готово.
Дверь кафе распахнулась, и я в ужасе вскочила: мне померещилось, что вошел Эрик. Объяснение уже вертелось у меня на языке: «Я бегала по магазинам и, представляешь, наткнулась на Джона — бывают же такие совпадения!» Но в кафе появился, разумеется, не Эрик, а компания тинейджеров, оживленно тараторивших по-французски.
— Выходит, больше ты ничего не знаешь? — Испуг пробудил в душе досаду, и мои слова прозвучали агрессивно, чуть ли не обвиняюще. — Стало быть, ты ничем мне не помог.
— Я не сказал, что больше ничего не знаю, — спокойно ответил Джон. — Я много думал и кое-что вспомнил. Ты общалась с каким-то Джереми Нортэмом. Или Нортвиком. В общем, как-то так его звали.
— С Джереми Нортпулом! — неожиданно всплыло в памяти. Я отлично помню, как Клэр сунула мне под нос стакер с этим именем и целую гору корреспонденции, на которую надо было срочно ответить.
— Да, — кивнул Джон, — может, и с Нортпулом.
— Кажется, он несколько раз звонил, пока я была в больнице.
— Ну значит, тебе нужно ему перезвонить.
— Но я не могу! — Мои руки безвольно упали на стол. — Прикажешь сказать ему: «Здрасте, это Лекси Смарт, мы вроде бы вместе работали над какой-то сделкой? Кстати, как ваш бизнес?» Я же ничего не помню! Где вся информация?
К — Информация где-то рядом. Ты куда-то перевезла папку. Спрятала в надежном месте или положила куда-то на хранение. — Джон помешивал свой капуччино. — Но куда?
Подошла официантка и поставила передо мной кофе. Я взяла маленькое бесплатное печенье и рассеянно начала его разворачивать. Куда я могла деть папку? Где ее спрятала? О чем я думала?
— Я помню кое-что еще. — Джон осушил свою чашку и жестом попросил официантку принести еще. — Ты ездила в Кент, в дом твоей матери.
— Вот как? — Я изумленно посмотрела на него. — Когда?
— Как раз перед аварией. Может, ты отвозила папку?
— В дом моей мамаши? — скептически хмыкнула я.
— Проверить все-таки стоит, — пожал плечами Джон. — Позвони ей и спроси.
Я угрюмо помешивала ложкой кофе, когда официантка принесла еще чашку для Джона. Мне не хотелось звонить маме. Каждый разговор с родительницей добавляет мне седых волос.
— Давай, Лекси, ты справишься! — Джон сжимал губы, с трудом пряча улыбку при виде мины, появившейся у меня на лице. — Кто ты, в конце концов, женщина или инфузория в туфельках?
Я ошеломленно подняла голову, засомневавшись, правильно ли я расслышала.
— Это любимая фраза Фи, — сказала я наконец.
— Знаю. Ты рассказывала мне о Фи.
— Что именно я рассказывала о Фи? — с подозрением спросила я.
Джон отпил глоток капуччино.
— Ты говорила, вы познакомились в классе миссис Брэди, вместе выкурили первую — и последнюю — сигарету, три раза вместе ездили на Ибицу. Лишиться ее дружбы для тебя оказалось особенно больно. — Джон кивнул на мой сотовый, выглядывавший из сумки: — Поэтому ты обязательно должна позвонить.
Чертовщина какая-то! Что еще ему известно, интересно? С опаской поглядывая на Джона, я вытащила телефон и набрала мамин номер.
— Лекси, я не волшебник. — Джон, казалось, едва сдерживал смех. — У нас действительно был роман, и мы откровенно говорили друг с другом.
— Алло? — Мамин голос сразу отвлек меня от Джона.
— О, мам! Это я, Лекси. Слушай, я в последнее время привозила к тебе какие-нибудь бумаги? Или папку?
— Большую синюю папку?
Меня как водой окатило. Итак, это правда. Папка существует. Меня охватило жуткое волнение, а потом захлестнула волна надежды.
— Да, большую синюю, — едва сдерживая радость, ответила я. — Она у тебя? Никуда не делась?
— Она в твоей комнате, в точности там, где ты ее оставила, — с вызовом ответила мать. — Разве что один угол немного отсырел…
Нет, это что-то неслыханное. Папку с важнейшими документами описала собака!
— Но бумаги не пострадали? — встревожилась я. — Прочесть можно?
— Разумеется, можно!
— Отлично! — Я крепче сжала трубку. — Слушай, мам, береги ее и никому не отдавай. Сегодня я за ней приеду. — Со щелчком закрыв телефон, я повернулась к Джону: — Ты был прав, синяя папка у нее. Мне нужно срочно ехать в Кент. Так, сейчас на вокзал Виктория, оттуда через час должен быть поезд…
— Лекси, успокойся. — Джон осушил свою чашку. — Я тебя отвезу. Если хочешь, конечно.
— Что?
— Я сегодня не занят. Правда, ехать придется на твоей машине, а то я сейчас безлошадный.
— У тебя нет машины? — изумилась я.
— Сейчас как раз меняю — старую продал, а новую еще… — пожал он плечами. — Езжу на мотоцикле или беру такси. Зато я умею водить шикарный новый «мерседес»-кабриолет. — И снова у него стал такой вид, будто он поделился интимной шуткой с кем-то близким.
Со мной, неожиданно поняла я. С женщиной, которой я была раньше.
Я отрыла рот, желая ответить, но в замешательстве замолчала. В голове царил полный сумбур.
— Ладно, — сказала я наконец. — Ладно. Спасибо.
В качестве отмазки мы — по крайней мере я — подготовили весьма правдоподобную историю: если кто-нибудь спросит, Джон учит меня водить. Он случайно как раз шел к нам, когда я садилась в машину, и нечаянно предложил помощь. Но никто не спросил.
День выдался солнечный, и Джон, дав задний ход, выехал с парковки и поднял крышу. Затем достал из кармана черную резинку для волос.
— Тебе пригодится — сегодня ветер. Я с удивлением взяла резинку.
— Откуда это в твоем кармане?
— У меня они повсюду. И все твои. — Он выразительно округлил глаза, включая левый поворотник. — Я уже со счета сбился. Сыплются они из тебя, что ли?
Я молча собрала волосы в конский хвост, пока их не растрепало ветром. Джон выехал на шоссе и направился к ближайшей развязке.
— Нам нужно в Кент, — напомнила я, когда мы подъехали к светофору. — Выезжай из Лондона по…
— Я знаю, где это.
— Ты знаешь, где дом моей матери? — с недоверием спросила я.
— Я там бывал.
Загорелся зеленый, и мы тронулись дальше. За окном проплывали роскошные белые дома, а я смотрела на них невидящим взглядом и думала: он бывал в мамином доме. Он знает о Фи. У него в кармане моя резинка для волос. Он оказался прав насчет синей папки. Либо он тщательнейшим образом наводил обо мне справки, либо…
— Если когда-то мы предположительно были любовниками… — произнесла я наконец.
— Предположительно, — перебил Джон, не повернув головы.
— …то как это произошло? Как мы…
— Я тебе уже говорил: мы познакомились на презентации очередного элитного дома. Потом много раз встречались на корпоративках. Я стал все чаще приходить к вам домой. Приезжал рано, когда Эрик еще не освободился. Мы болтали, сидели на террасе… Все было совершенно невинно. — Он сделал паузу и ловко сменил полосу в плотном потоке машин. — Потом Эрик как-то раз уехал на выходные. А я зашел. И после этого все перестало быть невинным.
Я начинала верить Джону. Мой мир словно покачнулся, и прикрывавшая его пленка сдвинулась. Краски становились ярче и чище.
— А дальше? — спросила я.
— Мы начали встречаться и виделись при малейшей возможности.
— Это я понимаю, — замялась я, подыскивая слова, — но хочу знать, как у нас все было? Что мы говорили, что делали? Расскажи мне что-нибудь интересное!
— Нет, с тобой не соскучишься, — покачал головой Джон, Вокруг его глаз собрались смешливые морщинки. — Именно это ты всякий раз говорила мне в постели: «Расскажи что-нибудь интересное».
— А я люблю слушать что-нибудь интересное, — с вызовом пожала я плечами. — Старые истории, например.
— Знаю, что любишь. Хорошо. Значит, что-нибудь интересное… — Некоторое время мы ехали в молчании. Джон о чем-то размышлял, время от времени его губы трогала легкая улыбка. — Каждое свидание заканчивалось тем, что мы покупали тебе носки. Всякий раз ты скидывала туфли, чтобы пройтись босиком по песку, по траве или еще где-нибудь, тут же замерзала, и мы ехали искать тебе носки. — Он притормозил у «зебры». — Что еще? Ты приучила меня класть горчицу в жареную картошку.
— Французскую горчицу?
— Точно. Когда мы познакомились, я считал это извращением. А теперь картошка без горчицы мне просто в горло не лезет. — Проехав переход, Джон свернул на автостраду. Машина шла на приличной скорости; мне приходилось немного напрягать слух, чтобы все слышать сквозь шум дороги. — Однажды вечером шел дождь. Эрик уехал играть в гольф, а мы посмотрели все серии «Доктора Кто»[23] в режиме нон-стоп. — Он посмотрел на меня. — Продолжать?
Все, что он говорил, находило во мне отклик. Мозг словно получал тонкую настройку. Я не помнила того, о чем говорил Джон, но инстинктивно узнавала себя. Это на меня похоже. Это похоже на мою жизнь.
— Продолжай, — кивнула я.
— Ладно. Ну вот… Мы играли в настольный теннис. Борьба была жесткой. Ты вырвалась вперед на две игры, но, по* моему, полностью выдохлась.
— Вот уж никогда не выдыхалась в настольном теннисе, — возразила я.
— Нет, выдохлась.
— Не дождешься! — Я не удержалась от улыбки.
— Ты познакомилась с моей матерью, Она сразу все поняла. Мама слишком хорошо меня знает, чтобы я мог ее одурачить. Все в порядке, она у меня что надо, никогда ничего не скажет. — Джон сменил полосу. — Ты всегда спишь на левом боку. За восемь месяцев у нас с тобой было пять полных ночей. — Он помолчал. — У Эрика — двести тридцать пять.
Я не знала, что ответить. Джон с напряженным лицом неотрывно смотрел вперед.
— Продолжать?
— Да, — хрипло сказала я и закашлялась. — Продолжай. К тому моменту, когда мы добрались до сельских районов Кента, Джон выложил мне все подробности нашего романа. Я, естественно, не могла принять деятельного участия в разговоре, поэтому порой мы ехали мимо хмелевых полей и сушилен для солода в молчании. Но я не смотрела по сторонам. Я выросла в Кенте, и мне не в диковинку были красоты живописнейших мест «сада Англии». Я неотрывно, будто в трансе, смотрела на экран спутникового навигатора, следя за направлением стрелки.
Неожиданно на память пришел разговор с Лузером Дейвом, и я тяжело вздохнула.
— Что? — спросил Джон.
— Нет, ничего, просто никак не могу понять, как превратилась в себя нынешнюю. Что заставило меня рьяно заняться карьерой, привести в порядок зубы, стать другим человеком?
— Ну… — Джон прищурился, рассматривая надпись на указателе. — Полагаю, это началось из-за того, что произошло на похоронах.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, ты же знаешь. Дела твоего отца.
— Какие дела моего отца? — озадаченно переспросила я. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Тормоза завизжали. Джон резко остановил «мерседес» возле поля, где мирно паслись коровы, и повернулся ко мне:
— Твоя мать ничего не рассказала тебе о похоронах?
— Ну рассказала, конечно, — ответила я. — Были похороны. Отца кремировали или… не знаю.
— И все?
Я попыталась вспомнить. Мама совершенно точно больше ничего не говорила о похоронах. Она сразу сменила тему, едва я попыталась узнать, как все прошло. Но ведь для нее это обычное дело — она всегда перескакивает с темы на тему.
Недоверчиво покрутив головой, Джон завел машину.
— Нереально. Ты вообще что-нибудь знаешь о своей жизни?
— Видимо, нет, — с раздражением ответила я. — Может, расскажешь, если это так уж важно?
Машина тронулась с места. Джон отрицательно покачал головой:
— Так будет не совсем правильно. В эту часть биографии тебя должна посвятить мамочка. — Он свернул с шоссе и въехал на грунтовую дорогу. — Приехали.
Мы действительно добрались. Дом постройки начала века выглядел почти так же, как я помнила: со стенами красного кирпича, с оранжереей сбоку и старым маминым «вольво» на переднем плане. Правду сказать, дом вообще не менялся с тех пор, как мы въехали сюда двадцать лет назад, только еще больше обветшал. Длинный дождевой желоб отстает от крыши, густой плющ еще выше заплел стены. Под заплесневевшим брезентом у подъездной дорожки горой лежала брусчатка, которую однажды привез отец. Полагаю, он собирался продать ее и начать свое дело. Это было… дайте сообразить… восемь лет назад? Или десять?
Через ворота был виден сад, когда-то очень красивый, с высокими клумбами и грядкой кухонной зелени — до того, как мы завели собак.
— Значит, получается, мать мне солгала? Джон помотал головой:
— Не солгала. Подкорректировала. — Он открыл для меня дверцу. — Пошли.
Если кто не знает, уиппеты выглядят весьма субтильными, но когда поднимаются на задние лапы, они просто огромные. А если на вас прыгают сразу десять уиппетов, это здорово похоже на нападение.
— Офелия! Рафаэль! — Я с трудом улавливала мамин голос сквозь царапанье и цоканье когтей по полу и оглушительный скулеж. — Лежать! Лекси, детка! Ты как на крыльях прилетела! Что случилось? — На маме была вельветовая юбка и блузка в синюю полоску с обтрепанными манжетами, а в руках она держала застиранное кухонное полотенце с надписью «Чарлз и Диана».
— Привет, мам, — отдышавшись, сказала я, отпихнув очередную собаку. — Это Джон, мой… друг. — Я указала на Джона, который смотрел уиппету прямо в глаза и говорил:
— А ну, лапы на пол. И отойди от людей на три шага. Мать казалась расстроенной.
— Знай я заранее, приготовила бы ленч. Разве можно предупреждать в последнюю минуту и ожидать приличного угощения…
— Мам, мы не ради угощения приехали. Все, что мне нужно, — это папка. Она на месте?
— Разумеется, — с вызовом ответила мама. — Она в полном порядке.
Я поспешила наверх по скрипящей лестнице, устланной зеленой ковровой дорожкой, в свою старую спальню с цветочными обоями от Лоры Эшли, которые помнила с детства.
Эми была права: в комнате жутко смердело. Не могу сказать, были тому виной собаки, сырость или гниющее дерево, но маме следовало сделать здесь ремонт. Заметив папку на комоде, я схватила ее — и отшатнулась. Теперь понятно, почему родительница держалась так воинственно — от папки нестерпимо разило собачьей мочой.
Поморщившись, я двумя пальцами осторожно открыла папку.
Это мой почерк. Строчки, строчки, четкие и ясные как день. Словно мое послание… мне самой. Я пробежала первую страницу, стараясь как можно быстрее уяснить, что делала и планировала и в чем вообще смысл этой сделки. Понятно было, что я работала над коммерческим предложением, но над каким именно? Растерянно приподняв брови, я перевернула страницу, затем еще одну и только тут увидела название компании.
Вот это да!
В одно мгновение мне все стало ясно. Я увидела картину целиком. Сердце радостно забилось. Какая хорошая идея! Нет, какая прекрасная, какая гениальная идея! Я уже видела потенциал этой сделки. Прибыли будут огромными, ситуация изменится коренным образом…
Окрыленная, я схватила папку, не заботясь, как она пахнет, и выбежала из комнаты, перепрыгивая через две ступеньки.
— Есть? — Джон ждал внизу лестницы.
— Да! — На моем лице расцвела самая широкая улыбка. — Блестяще! В смысле — блестящая идея!
— Твоя от начала до конца.
— Правда? — Я зарделась от гордости, тщетно пытаясь скрыть радость. — Это то, что нужно. Вот что мы должны сделать. Если все получится, совет директоров не сможет отказаться от ковров. Для этого надо быть ненормальными!
Одна из собак поднялась на задние лапы и попыталась пожевать мои волосы, но даже это не испортило мне настроения. Мне не верилось, что я смогла справиться с задачей и разработать такую сделку. Я, Лекси! Мне не терпится всем рассказать…
— Ну вот! — Из кухни вышла мать с подносом, заставленным кофейными чашками. — По крайней мере я могу предложить вам кофе и овсяное печенье.
— Ой, мам, ничего не нужно, — сказала я. — Боюсь, мы жутко спешим…
— А я бы выпил кофе, — галантно сказал Джон.
Что?! Бросив на него убийственный взгляд, я поплелась в гостиную, где мы сели на видавший виды диван. Джон уселся с самым непринужденным видом, будто чувствовал себя как дома. А может, и вправду чувствовал.
— Мы с Лекси как раз говорили о том, как нелегко сложить воедино два отрезка жизни, — сказал он, хрустя несладким печеньем. — Я и подумал — возможно, ей очень поможет информация о событиях, произошедших на похоронах ее отца?
— Ну разумеется, потерять кого-то из родителей всегда тяжело… — Мать сосредоточенно разламывала печенье на две равные части. — Держи, Офелия. — Она сунула полпеченья уиппету в пасть.
— Я не совсем об этом говорю, — сказал Джон. — Я имею в виду другие события.
— Другие события? — неопределенно повторила мать. — Теперь тебе, Рафаэль, баловник! Кофе, Лекси?
Собаки толкались над тарелкой с печеньем, тычась в него слюнявыми мордами и подхватывая одно-другое. Интересно, неужели нам предложат доедать оставшееся?
— Судя по всему, у Лекси не самое полное представление о том, что случилось, — настаивал Джон.
— Смоки, сейчас не твоя очередь…
— Прекратите говорить с чертовыми псами! — рявкнул Джон так, что я невольно вскочила.
Мать, по-моему, была слишком ошарашена, чтобы ответить или двинуться с места.
— Вот ваше дитя. — Джон указал на меня. — А не это! — Он указал на ближайшую собаку и решительно встал с дивана. Мы с матерью завороженно смотрели, как он подошел к камину, ероша волосы и не обращая внимания на собак, сбившихся вокруг него в стаю. — Мне небезразлична ваша дочь. Может, она пока этого не осознает, зато я в этом уверен. — Он посмотрел матери прямо в глаза. — Возможно, вы так и проживете жизнь, упорно отрицая очевидное. Наверное, вам от этого легче. Но сейчас речь не о вас, а о Лекси. Ей такая ваша позиция не поможет.
— О чем ты говоришь? — беспомощно спросила я. — Мама, что произошло на похоронах?
Мать подняла к лицу заметно дрожавшие руки, словно для защиты:
— Это было довольно… неприятно…
— Жизнь не всегда бывает приятной, — заметил Джон. — Если вы не скажете Лекси, я сам ей скажу. Потому что знаю обо всем от нее самой. — Остаток печенья хрустнул в его сжавшихся пальцах.
— Хорошо! Видишь ли… — перешла на шепот мать.
— Что, в конце концов, произошло?!
— Пришли судебные исполнители! — Ее щеки пошли красными пятнами. — Прямо в разгар траурного застолья!
— Судебные исполнители? Но…
— Они явились без предупреждения, пять человек. — Мать смотрела прямо перед собой, поглаживая собаку, положившую голову к ней на колени, судорожным суетливым движением. — Они хотели отобрать дом за долги. Забрать всю мебель, вообще все до нитки. Оказалось, что отец не был… до конца честен со мной. И не только со мной.
— Покажите ей второй DVD, — сказал Джон. — И не говорите мне, что не знаете, куда он подевался.
Возникла пауза, в продолжение которой мать встала, покопалась в ящике комода и вынула неподписанный сверкающий компакт-диск. Она вставила его в проигрыватель, и мы втроем уселись на диван.
— Дорогие мои… — На экране снова появился отец, в той же комнате, что и на первой видеозаписи, в знакомом пушистом халате и с тем же подкупающим огоньком в глазах. — Если вы это смотрите, значит, я сыграл в ящик. Есть кое-что, о чем вам нужно знать. Но это не для… широкой публики, сами понимаете. — Он набрал полные щеки сигарного дыма, скорбно сведя брови. — Я потерпел полный крах на старом добром фронте башлей. Не хотел вас впутывать, но вы девочки умные, найдете способ с этим разобраться. — На минуту он задумался. — Если придется совсем туго, попросите помощи у старого Дикки Хофорда, он не откажет. Чао, дорогие! — Папа поднял бокал, и экран погас.
Я резко повернулась к матери:
— Что он имел в виду, когда говорил о полном крахе?
— Он хотел сказать, что перезаложил дом. — Ее голос задрожал. — В этом был смысл его послания. Диск пришел по почте через неделю после похорон, но было уже поздно — явились судебные исполнители! Что нам было делать? — Она гладила уиппета все неистовее, пока тот, неожиданно заскулив, не вырвался из ее хватки.
— И как мы поступили?
— Нам пришлось бы все продать, переехать в другой район, забрать Эми из школы… — Она замахала руками у лица. — Но мой брат проявил огромное великодушие и вмешался… И моя сестра… И ты, Лекси. Ты сказала, что выплатишь сумму залога. Столько, сколько сможешь.
— Я?!
Я отшатнулась, ощутив спиной твердую спинку дивана. С гудящей от шока головой пыталась связать одно с другим. Значит, я согласилась выплатить долги отца.
— Это был офшорный залог? — неожиданно спросила я. — Банк назывался «Юни…» — не помню, как дальше?
— Большинство дел папочка проворачивал за границей, — кивнула она. — Прятался от налоговиков. Не понимаю, отчего он не жил честно…
— И это говорит женщина, которая столько времени держала свою дочь в неведении? — не удержался Джон. — Да как у вас язык повернулся такое сказать?
Я невольно заразилась его раздражением.
— Мама, ты же знала, что я не помню похороны, и ничего мне не сказала! Неужели тебе невдомек, что это только ухудшило мое положение? Я ведь понятия не имела, куда уходит часть моей зарплаты.
— Это было очень трудно! — У матери забегали глаза. — Я не хотела ворошить старое ради блага Эми…
— Но… — Я осеклась, вспомнив кое-что похуже. — Мама, у меня есть вопрос. Отец когда-нибудь сидел в тюрьме?
Она вздрогнула, словно я наступила ей на больную мозоль.
— Совсем недолго, дорогая. Много лет назад… Произошло недоразумение. Давай не будем об этом говорить. Я сварю еще кофе…
— Нет! — В отчаянии я вскочила и встала перед ней, пытаясь добиться полного внимания. — Мама, слушай, нельзя жить, от всего отгородившись и делая вид, будто ничего не происходит! Эми права, ты патологически застряла в прошлом! Тебе необходимо разорвать этот замкнутый круг!
— Лекси! — возмущенно воскликнула мать, но я и не подумала остановиться.
— Эми знает, что отец побывал в заключении, и вбила себе в голову, будто тюрьма — это круто. Теперь понятно, почему у нее сплошные неприятности… Иисусе! — разрозненные фрагменты вдруг сложились в единое целое, совпав, как в «Тетрисе». — Так вот почему я в одночасье превратилась в одержимую карьеристку! Похороны все изменили.
— Ты рассказывала мне, как все случилось, — сказал Джон. — Когда пришли судебные исполнители, твоя мама совершенно растерялась. Тебе пришлось их останавливать, Лекси. Тебе пришлось принимать решения. Всю ответственность ты взяла на себя.
— Прекратите на меня так смотреть, будто это моя вина! — вдруг закричала мать пронзительным, дрожащим голосом. — Прекратите сваливать все на меня! Вы все понятия не имеете о том, как я жила! Твой отец, этот человек… — В последнюю секунду она замолчала, и у меня перехватило дыхание, когда я встретилась взглядом с голубыми, как у меня, глазами матери. В первый раз на моей памяти она говорила искренне.
В комнате стало очень тихо. Я едва осмеливалась дышать.
— Что — мой отец? Мама, скажи мне.
Но момент был упущен — взгляд матери заметался, она не хотела смотреть на меня. С неожиданной болью я увидела ее словно впервые: обруч с бантиком, как у Алисы в стране чудес, больше подходящий для девочки, морщинистые руки, обручальное кольцо на пальце. Пока я смотрела, мать уже нащупала голову ближайшего уиппета и начала его поглаживать.
— Скоро обед, Агнес! — сказала она высоким ломким голосом. — Давай-ка посмотрим, что мы найдем тебе на…
— Мам, пожалуйста… — Я сделала шаг вперед. — Ты не можешь вот так недоговаривать. Что ты собиралась сказать?
Hе знаю, на что я надеялась, но когда мама подняла голову, я сразу поняла: ничего не узнать. На ее лице снова появилось неопределенное выражение, словно ничего не произошло.
— Я просто хотела сказать… — заговорила она с прежним мученическим видом, — …что прежде чем винить меня во всех бедах, Лекси, учти: и тому парню есть за что ответить. Тогдашнему твоему бойфренду, которого ты привела на похороны. Дейву? Дэвиду? Это его ты должна винить в первую очередь.
— Ты о Лузере Дейве? — переспросила я, оторопев. — Но ведь он не был на похоронах. Он уверял, что предложил пойти со мной, но я его прогнала. Дейв сказал… — Я осеклась, увидев, как Джон качает головой, глядя в потолок.
— Что еще он тебе наговорил?
— Уверял, будто мы расстались утром в день похорон и все было очень красиво — он даже преподнес мне розу… — О Господи, о чем я только думала, когда поверила в эту чушь? — Извините, я на минуту.
Я стремительно вышла из дома на подъездную дорожку, кипя от гнева на мать, на отца и собственное идиотское легковерие. Выхватив из кармана телефон, набрала рабочий телефон Лузера Дейва. Вскоре трубку сняли.
— Авторемонтная мастерская, — произнес Лузер деловым голосом. — Дейв Льюис к вашим услугам.
— Лузер Дейв, это я, Лекси. — Мой тон был стальным. — Мне нужно еще раз услышать о нашем расставании. И на этот раз я хочу слышать правду.
— Детка, я рассказал тебе все как было, — ответил он со снисходительной уверенностью. — Придется тебе поверить мне на слово.
Мне захотелось спустить с него шкуру. — Слушай, ты, придурок, — медленно произнесла я, и в моем в голосе прозвучало с трудом сдерживаемое бешенство. — Я сейчас сижу у специалиста-невролога, дошло? Врачи говорят, кто-то дал мне неверную информацию, сбив мои нейроны с правильных проводящих путей центральной нервной системы. И если это не исправить, у меня наступит непоправимое повреждение головного мозга.
— Боже! — потрясенно воскликнул Лузер. — Прямо сейчас?
Ей-богу, он глупее уиппетов моей матери.
— Да. Врач как раз сейчас надо мной работает, пытается наладить циркуляцию нейронов. Поэтому, может, попробуешь снова и на этот раз расскажешь правду? Или хочешь поговорить с неврологом?
— Нет! Ладно. — В его тоне не осталось самоуверенности. Я отчетливо представила, как он испуганно сопит и оттягивает пальцем тугой ворот рубашки. — Может, все было не совсем так, как я сказал, но я старался тебя оградить…
— Оградить? От чего? Значит, ты был на похоронах?
— Да, зашел, — сказал он после паузы. — Я разносил канапе, помогал и оказывал тебе моральную поддержку.
— А что случилось потом?
— Потом я… — Он кашлянул.
— Что?!
— Трахнул одну официантку. Под влиянием эмоционального стресса! — поспешил оправдаться Лузер. — Стресс всех нас заставляет совершать невероятные поступки. Мне казалось, я запер дверь…
— И я вас застала?
— Ага. Но мы не были голыми или в каком-нибудь неприличном виде! Ну может, слегка…
— Хватит! — крикнула я не своим голосом, отстраняя телефон подальше.
Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы переварить услышанное. Тяжело дыша, я прошла по хрустящему гравию к садовой ограде, опустилась на нее и уставилась через дорогу на поле с овцами, не обращая внимание на крики «Лекси! Лекси!», доносившиеся из телефона.
Значит, я застукала Лузера Дейва, когда он мне изменял. Конечно, так все и произошло. Я даже не удивлена.
Наконец я поднесла трубку к уху:
— И как я отреагировала? Только не ври про розу и прекрасное расставание!
— Ну… — выдохнул мой бывший бойфренд, — честно говоря, ты просто как с ума сошла и буквально взбесилась. Начала кричать о своей жизни. О том, что надо полностью все менять, что это не жизнь, а дерьмо, что ты ненавидишь меня и вообще все ненавидишь… Говорю тебе, Лекси, это было что-то жуткое. Я пытался тебя успокоить, даже принес сандвич с креветками, но ты не захотела его есть и выбежала из комнаты.
— А потом?
— Больше мы не встречались. В следующий раз я тебя увидел уже по телевизору — совершенно изменилась.
— Понятно. — Я засмотрелась на двух птиц, круживших в небе. — Знаешь, ты мог сказать мне правду и раньше.
— Да. Извини, мне очень жаль.
— Ну еще бы…
— Нет, действительно. — Он говорил непривычно искренне. — Я хочу извиниться за то, что связался с той официанткой, и за то, как она тебя назвала. Это уж она от злости.
По-прежнему сидя на ограде, я настороженно выпрямилась:
— А как она меня назвала?
— О, ты же не помнишь… — спохватился он. — Э-э-э… Никак. Я уже тоже не помню.
— Как она меня назвала? — Я встала, крепче стиснув телефон. — Скажи, как она меня назвала! Лузер Дейв!
— Мне надо идти. Удачи тебе с доктором! — И он бросил трубку. Я тут же набрала номер опять, но он был занят. Ах ты, засранец!
Я быстрым шагом направилась в дом. Джон по-прежнему сидел на диване, читая свежий выпуск «Мира уиппетов». Когда он увидел меня, его лицо просветлело.
— Ну что, удалось?
— Как официантка назвала меня на похоронах? Джон тут же опустил глаза и уклончиво ответил:
— Не понимаю, о чем ты. Слушай, ты когда-нибудь читала «Мир уиппетов»? — Он протянул мне газету. — Знаешь, на удивление хорошо пишут…
Я присела рядом с ним и потянула его за подбородок, чтобы заставить взглянуть мне в глаза.
— Я знаю, что рассказывала тебе об этом. Скажи мне. Джон вздохнул:
— Лекси, это крошечная деталь. Почему она для тебя так важна?
— Потому что… просто важна, и все. Слушай, Джон, нельзя отчитывать мою мать и тут же утаивать от меня то, что произошло в моей собственной жизни и о чем я должна знать. Скажи, как меня назвала официантка. Сейчас же! — Я яростно взглянула на него.
— Ладно! — Джон поднял руки, словно защищаясь. — Если тебе обязательно хочется знать, она назвала тебя… Дракулой.
Дракулой?! Несмотря на то что я сильно изменилась и мои зубы уже не растут как попало, я почувствовала, как лицо заливает краска нестерпимого унижения.
— Лекси… — вздрогнул Джон.
— Ничего. — Я сбросила его руку. — Все в порядке.
С пылающими щеками я встала и подошла к окну, силясь представить себе ту сцену — пытаясь, фигурально говоря, влезть в свои стоптанные поношенные мокасины трехлетней давности. На дворе 2004 год. Меня обошли с бонусом. Хоронят моего отца. Только что пришли судебные исполнители объявить нас банкротами и описать имущество. Я наткнулась на своего бойфренда, трахавшего официантку… И она, взглянув на меня всего один раз, назвала Дракулой.
Ситуация начинала проясняться.
Поделиться202012-05-31 22:19:44
- Администратор
- Зарегистрирован: 2011-11-24
- Приглашений: 1
- Сообщений: 3432
- Уважение: +83
- Пол: Женский
- Возраст: 36 [1987-08-14]
- Провел на форуме:
6 дней 11 часов - Последний визит:
2015-09-28 18:34:33
ГЛАВА 18
По дороге в Лондон я долго молчала, сжимая лежавшую на коленях синюю папку, словно она могла исчезнуть. За окном мелькали разноцветные поля. Джон то и дело посматривал на меня, но не пытался заговорить.
Я снова и снова прокручивала в голове все, что узнала, и пыталась к этому привыкнуть. За полчаса словно прошла трехлетний курс обучения по теме «Как стать Лекси Смарт».
— Никак не могу поверить, что отец так нас подвел, — сказала я наконец. — Не предупредив, не намекнув заранее…
— Так-таки не можешь? — с неопределенной интонацией усмехнулся Джон.
Сбросив туфли, я подтянула ноги на сиденье и обхватила колени, положив на них подбородок и глядя на дорогу.
— Понимаешь, отца все любили. Он был красавец, весельчак, замечательный человек… и он любил нас. Пусть он бросал нас несколько раз, но он искренне нас любил. Он называл нас тремя своими девочками.
— Тремя своими девочками? — переспросил Джон как-то очень сухо. — Бегущая от реальности собачница, сопливая мошенница и лишившаяся памяти неудачница. И все в долгах как в шелках. Отлично, Майкл. Ты был классный парень!
Я бросила на него суровый взгляд.
— Ты невысокого мнения о моем отце?
— Я считаю, что он жил в свое удовольствие и предоставлял вам довольствоваться крохами, — ответил Джон. — По-моему, он был эгоистичным козлом. Ах-ах, я же не знал его лично! — Он резко нажал на сигнал и сменил полосу. Я вдруг заметила, с какой силой он сжимает руль. Джон выглядел почти рассерженным.
— Ну ладно, по крайней мере мне удалось вернуть еще частицу прошлого, — сказала я. — Я когда-нибудь говорила с тобой об этом? О похоронах?
— Так, пару раз. — На губах Джона промелькнула ироническая улыбка.
— А, ну да, — покраснела я. — Значит, постоянно. Должно быть, все уши тебе прожужжала.
— Не глупи. — Он снял руку с руля и коротко сжал мою. — Однажды, еще в самом начале знакомства, когда мы были просто друзьями, ты разговорилась и рассказала все от начала до конца. Как этот день изменил твою жизнь. Как ты взяла на себя долг отца, записалась на следующий день к дантисту в клинику косметической стоматологии, села на изуверскую диету, твердо решив полностью измениться. Затем ты пошла в реалити-шоу, а дальше все завертелось с неимоверной быстротой: феерический карьерный взлет, знакомство с Эриком, который показался тебе идеальным мужчиной — солидный, богатый, стабильный — и разительно отличался… — Он замолчал.
— …от моего отца, — добавила я после паузы.
— Я не психолог, но мне так показалось.
Повисло молчание. Я смотрела на маленький самолет, поднимавшийся выше и выше в небо и оставлявший за собой двойной белый след.
— Знаешь, когда я очнулась в больнице, мне показалось, я попала в сказку, — медленно сказала я. — Потому что я считала себя Золушкой. Даже более удачливой, чем Золушка. Я верила, что счастливее меня нет никого на свете…
Джон покачал головой, и я замолчала.
— Ты жила в постоянном напряжении. Ты добилась слишком многого чересчур быстро и не знала, что с этим делать. Ты совершала ошибки… — Он на некоторое время замолчал, потом продолжил: — Ты оттолкнула от себя подруг. Кстати, это ты восприняла тяжелее всего.
— Но я не понимаю, просто не понимаю, отчего стала стервой.
— Так получилось. Лекси, да перестань ты себя винить! Тебя в одночасье усадили в кресло начальника, в твоем ведении оказался крупный отдел, ты хотела произвести впечатление на руководство и избежать обвинений в продвижении любимчиков. И ты запуталась, ты выбрала не совсем правильный путь и вскоре оказалась в ситуации, когда отступать некуда. Ты заставила себя быть жесткой и волевой, и это помогло тебе добиться успеха.
— Я стала коброй. — Было трудно поверить, что мне дали такое прозвище.
— Коброй, — кивнул Джон, и на его губах снова появилась улыбка. — Между прочим, это придумали телепродюсеры, а вовсе не твои подчиненные. Хотя они не так уж не правы. Ты становишься очень похожа на кобру, когда дело касается бизнеса.
— Неправда! — Я в ужасе подняла голову.
— В хорошем смысле! — широко улыбнулся он. Интересно, как можно походить на кобру в хорошем смысле?
Некоторое время мы ехали молча. По обе стороны шоссе до самого горизонта раскинулись золотые поля. Вскоре Джон включил радио. Слушая хит «Игле» «Отель „Калифорния“» я смотрела, как радужные блики солнца играют на ветровом стекле, и мне отчего-то вдруг начало казаться, что мы в другой стране. И в другой жизни.
— Однажды ты призналась: если бы могла вернуться в прошлое, ты бы непременно все переиграла, — сказал Джон мягче, чем раньше, — причем это касается твоей работы, и Эрика, и тебя самой. Когда глянец поистерся, все стало выглядеть иначе.
Меня немного покоробило упоминание об Эрике в таком контексте. Джон говорил о нем как о далеком прошлом, но ведь для меня муж продолжал оставаться настоящим. И пока я не собиралась ничего менять.
— Между прочим, я никогда не охотилась за большим состоянием и не выбирала мужа по размеру кошелька, — с горячностью возразила я. — Я наверняка любила Эрика и не вышла бы замуж за человека только из-за внешнего лоска.
— Сначала ты считала Эрика отличной партией, — согласился Джон. — Красив, обходителен, способен поставить галочки в правильных клеточках… В целом он сильно напоминает «умные» системы для наших лофтов. Выбираем настройку «Муж» — и пошло-поехало.
— Прекрати.
— Он соответствует самому современному техническому уровню — с широким выбором вариантов настроения, сенсоры в порядке — в смысле, он чувствителен к прикосновению…
— Хватит! — Я с трудом сдерживала смех. Подавшись вперед, включила радио погромче, словно чтобы заглушить слова Джона. Через секунду на ум пришел ответ, и я снова уменьшила звук. — Слушай, может, у нас и был роман. В прошлом. Но это не значит… Может, на этот раз я хочу попытаться наладить свой брак.
— Ничего у тебя не получится. — Джон и бровью не повел. — Эрик тебя не любит.
Ну отчего ему обязательно нужно быть таким противным всезнайкой?
— Нет, любит. — Я с воинственным видом сложила руки на груди. — Он мне сам сказал. Между прочим, в самых романтических выражениях, если хочешь знать.
— Да? — Видно, Джона ничуть не огорчили мои слова. — И как именно это прозвучало?
— Он сказал, что влюбился в мой прелестный рот, длинные ноги, еще ему нравится моя манера размахивать портфелем. — Я невольно покраснела от смущения. Признание мужа я помню чуть ли не наизусть. Оно запечатлелось в моем сердце.
— Господи, какая чушь! — не повернув головы, бросил Джон.
— Никакая это не чушь! — возмутилась я, — Это очень романтично!
— Неужели? А влюбился бы он в тебя, не размахивай ты портфелем?
Я задумалась.
— Не знаю. Но не это главное!
— Как это может не быть главным? Именно в этом все дело. Вот любил бы он тебя, имей ты короткие ноги?
— Не знаю! — сердито сказала я. — Заткнись и не порти мне прекрасный, незабываемый момент.
— Вранье это, а не прекрасный момент.
— Так, ладно. — Я упрямо выставила подбородок. — А что ты во мне любишь?
— Не знаю. Твою суть, должно быть. Я не могу перечислить, как по списку, — произнес он почти ядовито.
Повисла долгая пауза. Я уставилась вперед, по-прежнему сидя со скрещенными на груди руками. Джон сосредоточенно смотрел на дорогу, словно забыв о разговоре. Мы уже подъезжали к Лондону, и движение становилось заметно плотнее.
— О'кей, — сказал Джон, когда мы остановились в хвосте уходящей за горизонт ленты автомобилей. — Мне нравится, как ты попискиваешь во сне.
— Я пищу во сне? — недоверчиво спросила я.
— Как бурундук.
— Ты же вроде говорил, что я похожа на кобру? Так определись наконец!
— Днем на кобру, — кивнул он, — а ночью на бурундучка. Я сжала губы, борясь с улыбкой.
Когда спустя тысячу лет мы вползли на автостраду, в моей сумке пискнул телефон.
— Это от Эрика, — сказала я, прочитав сообщение. — Он благополучно добрался до Манчестера и проведет там несколько дней — будет искать участки для новых домов.
— Я знаю, — ответил Джон, лихо маневрируя на кольцевой развязке.
Мы уже ехали по столичному пригороду. День как-то незаметно стал серым, и первая капля дождя клюнула меня в щеку. Я зябко вздрогнула, и Джон поднял крышу кабриолета. Его лицо хранило совершенно невозмутимый вид, пока он проталкивался — другого слова не подберу — на соседнюю полосу.
— Знаешь, Эрику выплатить долг твоего отца — раз плюнуть, — вдруг сказал Джон деловым тоном. — Но он предоставил это удовольствие тебе. Даже ни разу не предложил такой вариант.
Я растерялась, не зная, как на это отвечать и что об этом думать.
— Но ведь это его деньги, — произнесла я наконец. — С какой стати ему за меня, платить? В любом случае я сама справлюсь.
— Знаю, я предлагал тебе помощь. Ты не согласилась ничего принять. Ты очень упрямая. — Доехав до очередного перекрестка, Джон остановился за автобусом и повернулся ко мне: — Я не знаю, какие у тебя планы.
— В смысле?
— На остаток дня, — пожал он плечами. — Ну, раз Эрик в отъезде.
Я почувствовала, как в животе стало тепло от нежной пульсации, которую я не желала замечать.
— Ну… — заговорила я деловым тоном, — вообще-то я не планировала ничего особенного. Приеду домой, поужинаю, еще раз прочитаю материалы из папки… — Выдержав паузу, я с невинным видом поинтересовалась: — А что?
— Ничего. — Джон тоже помолчал, глядя на дорогу, прежде чем небрежно сказать: — У меня дома остались кое-какие твои вещи. Может, тебе захочется их забрать?
— Хорошо, — пожала я плечами с деланным безразличием.
— Отлично. — Он круто повернул за угол, и остаток пути мы не разговаривали.
Джон жил в самой прекрасной квартире, которую мне доводилось видеть.
Правда, дом располагался на малопрестижной улице в Хаммерсмите, и приходилось не обращать внимания на изукрашенную граффити стену дома напротив, зато он был большим, из светлого кирпича, с огромными арочными окнами. Да и квартира оказалась большой, очень хитрой планировки — некоторые помещения соединялись с соседним домом.
— Как тут здорово!
Я стояла в гостиной, с замиранием сердца изучая обстановку. Высокий потолок, белые стены, наклонный чертежный стол с ватманом, рядом — компьютерный уголок, увенчанный огромным «Макинтошем». В углу помещался мольберт, а противоположную стену от пола до потолка закрывали книжные полки; внизу стояла старомодная библиотечная стремянка на колесиках.
— А здесь все дома спроектированы как студии для художников. — Джон метался по квартире, подхватывая и относя на крошечную кухню грязные чашки с остатками кофе. Глаза его блестели.
Снова выглянуло солнце. Косые лучи, попадавшее в квартиру через полукруглые окна, ложились горячими яркими полосами на деревянный пол, усеянный какими-то бумажками, рисунками и чертежами. Посреди всего этого рабочего беспорядка гордо красовалась бутылка текилы с пакетиком миндаля в качестве антуража.
Я подняла голову — Джон стоял в проеме кухонной двери и молча наблюдал за мной. Он взъерошил волосы, словно желал избавиться от наваждения, и сказал:
— Твои вещи вон там.
Я пошла в указанном направлении и через арку попала в уютную маленькую гостиную с большими диванами, обитыми синей тканью, массивным кожаным креслом и старым телевизором, почему-то пристроенным на стуле. За диваном возвышался старый деревянный стеллаж, на котором в художественном беспорядке стояли книги, горшки с цветами, лежали журналы и…
— Это же моя кружка! — Я уставилась на раскрашенную вручную красную глиняную кружку, которую Фи когда-то подарила мне на день рождения. Кружка преспокойно стояла на полке, словно ей тут самое место.
— Ну да, — кивнул Джон. — Это я и имел в виду, говоря, что здесь твои вещи. — Он взял кружку с полки и вручил мне.
— И… мой свитер! — С подлокотника дивана свисала старая полосатая водолазка, которая у меня уже целую вечность, лет с шестнадцати. Как она сюда?..
Я недоверчиво оглядывала комнату, замечая все больше своих вещей. Лохматое синтетическое покрывало под волка, в которое я любила заворачиваться. Старые фотографии институтских времен в рамках со стразами. А это что — мой доисторический розовый тостер?!
— Приходя ко мне, ты обычно съедала тост. — Джон проследил за моим изумленным взглядом. — Запихивала в рот, не прожевывая, словно три дня ничего не ела.
Я вдруг увидела другую сторону своей жизни, которую считала исчезнувшей. Впервые после того, как очнулась в больнице, я почувствовала себя дома. Притулившееся в углу безвестное растение в большом горшке было обмотано гирляндой цветных лампочек. Такая же гирлянда была у меня в болхэмской квартирке.
Все это время мои вещи были здесь! Неожиданно мне пришли на память слова Эрика о Джоне: «Джону можно доверить все, даже свою жизнь».
Видимо, я так и поступила — доверила ему свою жизнь.
— Ты что-нибудь помнишь? — небрежно спросил Джон, но я расслышала в его вопросе скрытую надежду.
— Нет. Только факты из прошлой жизни… — Я замолчала, заметив рамку со стразами, которую видела впервые. Подошла, чтобы рассмотреть снимок, и у меня перехватило дыхание. Это была моя фотография с Джоном. Мы сидим на поваленном дереве, он обнимает меня за талию, а на мне старые джинсы и кроссовки, волосы распущены по спине, голова запрокинута, и я смеюсь, словно самая счастливая девушка на земле.
Значит, это правда. Это действительно правда!
В голове покалывало, как от электрического разряда, когда я всматривалась в наши лица на фотографии, подсвеченные солнечными лучами. На этот раз у Джона было доказательство.
— Мог бы сразу показать, — сказала я почти с претензией. — Почему не принес этот снимок на первый же банкет?
— А ты бы мне поверила? — Он присел на подлокотник дивана. — Ты бы захотела мне поверить?
Пожалуй, он прав. Я нашла бы объяснение этому снимку и отмела любые притязания, предпочитая держаться за своего идеального мужа и сказочную жизнь.
Решив немного разрядить атмосферу, я подошла к столу, заваленному принадлежавшими мне старыми романами. Там стояла миска с семечками.
— Обожаю семечки, — сказала я, запуская в тарелку пальцы.
— Знаю, — сказал Джон с очень странным, прямо-таки непостижимым выражением лица.
— Что? — с удивлением посмотрела я на него, не донеся семечку до рта. — Что случилось? Их нельзя трогать?
— Нет, ешь на здоровье. Просто с ними связано… — Он замолчал и сдержанно улыбнулся. — Не важно. Забудь.
— Что? — Я растерянно нахмурилась. — Что-то связанное с нашими отношениями? Ты должен мне сказать. Обязательно!
— Да так, ерунда, — пожал плечами Джон. — Глупости. У нас была… традиция. В первый раз, когда мы занимались сексом, ты грызла семечки. Одну ты посадила в баночку из-под йогурта, и я отнес ее домой. Это стало интимной шуткой, понятной только нам двоим. Потом мы стали делать это каждый раз, типа, на память. Мы называли эти семечки «наши детки».
— Мы сажали подсолнухи? — Я с интересом приподняла брови. Странно, но новость вызвала у меня какой-то неопределенный отклик.
— Угу, — кивнул Джон, явно желая сменить тему. — Позволь предложить тебе выпить.
— А где они? — спросила я, когда он наливал в бокалы вино. — Ты хоть один сохранил? — Я оглядела комнату в поисках зеленых всходов в баночках с йогуртами.
— Не важно. — Он подал мне бокал.
— Ты их что, выбросил?
— Нет, я ни одного не выбросил, — сказал Джон, подходя к плейеру и включая тихую музыку.
— Тогда где они? — не унималась я. — Мы наверняка занимались сексом не раз, если то, что ты говорил, правда. Значит, должно быть несколько ростков!
Джон отпил маленький глоток вина, потом без единого слова повернулся и жестом поманил меня в маленький коридор. Мы дошли до простой, почти без украшений, спальни, и он распахнул двойные двери на широкий балкон с деревянным настилом. Я замерла, пораженная до глубины души.
Передо мной была сплошная стена подсолнухов: огромные желтые монстры, вытянувшиеся чуть ли не до неба, нежные молодые цветы, привязанные к опорам в своих кашпо, и тоненькие зеленые побеги в крошечных горшочках, еще только начинавшие раскрываться. Куда бы ни падал взгляд, повсюду я видела подсолнухи.
Передо мной лежала моя жизнь и история нашего романа — от самого начала до последнего росточка. При виде этого желто-зеленого моря у меня сдавило горло. Я и понятия не имела…
— А сколько времени прошло? Ну… — Я кивнула на самый маленький подсолнух, трогательный зеленый стебелек, окруженный лучинками-опорами, в крошечном раскрашенном горшке. — Когда мы в последний раз?..
— Шесть недель назад, как раз за день до аварии. — Джон помолчал, и на его лице вновь появилось непонятное выражение. — Я о нем особенно забочусь.
— Это был последний раз, когда мы виделись перед… — Я закусила губу.
Секунду длилась пауза, затем Джон кивнул:
— Это последний раз, когда мы были вместе.
Я села и большими глотками выпила вино, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Передо мной раскрылась история наших отношений, романа, который развивался, креп и, наконец, превратился в нечто столь сильное, что я собиралась уйти от Эрика.
— А как было… в первый раз? — спросила я через какое-то время. — Как все началось?
— В те выходные Эрика не было дома. Я заглянул к тебе, мы поболтали. Вышли на балкон с бокалами вина. Примерно так, как сейчас. А потом, где-то в середине дня, мы вдруг замолчали. Мы все поняли без слов. — Взгляд его темных глаз встретился с моим, и я ощутила щекотку под ложечкой. Джон поднялся и пошел ко мне. — Мы поняли, что нельзя избежать того, что предопределено, — мягко сказал он.
Я не могла двинуться с места. Джон осторожно забрал у меня бокал и взял мои руки в свои.
— Лекси… — Он поднес мои руки к губам и принялся нежно целовать их, закрыв глаза. — Я знал… что ты вернешься… Всегда знал, что ты ко мне вернешься… — Его голос звучал приглушенно.
— Прекрати! — Я выдернула руки, ощущая, как неровно бьется сердце. — Ты… Ты ничего не знал!
— Что случилось? — Джон выглядел таким ошеломленным, словно я его ударила.
Я и сама не знала, что случилось. Я ужасно хотела этого мужчину, тело настойчиво и страстно требовало уступить. Но я не могла.
— Меня это бесит!
— Что? — опешил он.
— Все это! — Я показала на подсолнухи. — Это слишком! Ты подносишь мне на блюде готовый роман. Но для меня это же только начало! — Я схватила бокал и сделала большой глоток, стараясь успокоиться. — Я отстала на много шагов. Условия слишком неравны.
— Мы их уравняем, — быстро нашелся Джон. — Мы все исправим. Я тоже вернусь к началу!
— Но ты не можешь вернуться к началу! — Я в отчаянии схватилась за голову. — Джон, ты красивый, остроумный, классный, ты мне очень нравишься. Но я тебя Не люблю! Да и как я могу? Я ведь ничего этого как бы не делала. Я ничего этого не помню!
— Я и не ждал, чтобы ты любила меня сейчас… — Нет, ждал. Ждал! Ты ждешь, что я буду… ею.
— Но ты и есть она. — В его голосе вдруг прорвался гнев. — Прекрати нести весь этот бред — ты и есть девушка, которую я люблю. Поверь мне, Лекси!
— Я не знаю! — Мой голос срывался на крик. — Не знаю, понимаешь? Не могу разобраться, кто я теперь — она? Или я?
К моему ужасу, по щекам покатились слезы. Понятия не имею, откуда взялся этот водопад. Отвернувшись, я вытирала лицо, содрогаясь всем телом, не в силах преодолеть истерику.
Я хочу быть ею, девушкой, заливисто смеявшейся, сидя на поваленном дереве. Но я не она.
Наконец я справилась с собой и обернулась. Джон стоял на том же месте, и лицо у него было до того мрачное, что у меня сжалось сердце.
— Вот смотрю на эти подсолнухи, — я с трудом сглотнула, — и на фотографию, и на мои вещи, и все это кажется мне прекрасным романом между двумя людьми, которых я не знаю.
— Это ты, — тихо сказал Джон, — а это я. Ты знаешь обоих. — Теперь я понимаю, но не чувствую этого. — Я вцепилась в одежду на груди, ощущая, как вновь подступают слезы. — Если бы я помнила хоть что-то. Если бы у меня осталось хоть одно воспоминание, хоть какая-то ниточка… — Я замолчала. Джон пристально смотрел на подсолнухи.
— Ну, так что ты скажешь?
— Я скажу — не знаю! Просто не знаю. Мне нужно время. Мне нужно… — Я беспомощно замолчала.
На балкон упали первые капли дождя. Подсолнухи раскачивались под порывами ветра, словно кивали друг другу. Наконец Джон нарушил молчание:
— Подвезти тебя домой?
Наши взгляды встретились, и в его глазах уже не было гнева.
— Да. — Я вытерла глаза и пригладила волосы. — Пожалуйста.
Дорога до дома заняла всего четверть часа. Мы не разговаривали. Я крепко держала синюю папку, а Джон с непроницаемым лицом переключал скорости. «Мерседес» въехал на стоянку, и с минуту мы сидели не шевелясь. Не на шутку разыгравшийся дождь лупил по крыше кабриолета, в небе ослепительно сверкнула молния.
— Сразу беги в подъезд, — сказал Джон, и я кивнула.
— А как ты доберешься назад?
— Ничего, доберусь. — Он отдал мне ключи, избегая встречаться со мной взглядом. — Удачи тебе с этим, — кивнул он на папку. — Я очень хочу, чтобы у тебя все получилось.
— Спасибо. — Я провела рукой по обложке. — Хотя не представляю, как подъехать с этим разговором к Саймону Джонсону. Меня же сняли с должности. Мне больше не доверяют. Директора вряд ли заинтересует мое предложение.
— Ты справишься.
— Если смогу попасть в офис и поговорить с ним, все будет хорошо, но, боюсь, он просто отмахнется. Руководство больше на меня не рассчитывает, — вздохнула я и потянулась к ручке дверцы. Лило как из ведра, но не могла же я сидеть в машине всю ночь.
— Лекси…
Я уловила в его голосе дрожь.
— Давай… поговорим, — поспешно сказала я, — как-нибудь.
— О'кей. Как-нибудь. Договорились. — Джон выбрался из машины, руками закрываясь от дождя. — Пойду ловить такси. А ты беги в подъезд! — Поколебавшись, он поцеловал меня в щеку и зашагал прочь.
Я бросилась сквозь водяную стену, едва не уронив драгоценную папку, добежала до подъезда и встала под навесом, запихивая бумаги обратно. Во мне росла безумная надежда на успех — теперь, когда я так много вспомнила. Однако если я не смогу переговорить с Саймоном Джонсоном, все будет напрасно.
И тут я сникла, наконец осознав масштабы случившегося. Мне не на что надеяться. Что бы ни лежало в этой папке, директор больше не даст мне шанса. Я уже не Кобра, не Лекси-супербизнесвумен. Я позор компании, больное на голову недоразумение, облажавшееся по всем фронтам. Саймон Джонсон не уделит мне и пяти минут, не говоря уж о том, чтобы выслушать мое коммерческое предложение.
Ехать на лифте мне не хотелось, и, к вящему изумлению швейцара, я потащилась по лестнице. По сверкающим стеклом и металлом ступенькам, на которые никогда не ступала нога обитателей дома, я поднялась к нашему пентхаусу. Войдя, я с дистанционного пульта включила пламя на экранах и попыталась устроиться на кремовом диване. Но подушки были настолько новые и светлые, что я побоялась оставить на ткани пятно своей мокрой головой. Пришлось отправиться на кухню и сделать себе чашку чаю.
После всех дневных волнений разочарование давило меня свинцовой тяжестью. Ну узнала я о себе кое-что, а дальше? На поверку все оказалось воздушными замками — и Джон, и сделка, и все остальное. Целый день несбыточных мечтаний. Мне не спасти отдел, Саймон никогда не пригласит меня в свой кабинет и не спросит моего мнения, не говоря уж о том, чтобы поручить мне сделку. Никогда. Разве что…
Разве что…
Нет.
Я так не могу. Или могу?
Охваченная волнением, я лихорадочно размышляла о единственной возможности, а слова Саймона Джонсона рефреном звучали в моей голове.
«Если память к тебе вернется, Лекси, все будет по-другому».
Если память ко мне вернется, это все изменит.
Вода в чайнике закипела, но я не обратила на это внимания. Как во сне, я вынула из сумки мобильный телефон и набрала знакомый номер.
— Фи, — сказала я, едва на другом конце сняли трубку. — Ничего не говори, только слушай.
